Теория Золота: Седые дни Юности

Бурчание кожаного стала плавно стихать. Спустя пару минут у тёплого огня не прошли даром и промокшие носки уже не нагоняли на него стужу, повисая на прутиках вблизи костра. Горячие языки пламени продолжали неустанно скакать под мелодию дождя, но кожаный, наконец, мирно захрапел.

Пока выпал такой шанс, отвернувшись от огня, я приоткрыл папочку с набросками и быстро перешерстив архивы, нашёл отличный отрывок.

- Что же, пора и мне блеснуть...

Открыв дисплей и хрустнув кончиками штекеров, я решился написать что-то сам. Хоть и обещал ему не мешать аж до четвёртой главы, но уж больно было невтерпёж.

Хотя бы пару строк...

- Прошу простить, я ещё не настроил голосовой интерфейс. Пока мой кожаный снова уснул, можно спокойно написать пару строк. Итак, салютую, все дела, а пока качество моего рассказа будет страдать, прошу тебя, милейший, пройти со мной. Спросишь куда? А я загадочно отвечу...

В одно из множества начал...

Тайный архив. Запись №20200508ПТ «Каникулы флориста»

- Рая, я... прости.

Чашка горячего свежего чая испускала тоненькую струйку сладковатого аромата лимона и бархатных ноток жасмина, переливаясь в слабых утренних лучах маленькой кухни.

Едва касаясь болезненных синяков, Рая непроизвольно потёрла оголившуюся шею. Неловко встретившись со мной глазами и отдёрнув руку, любимая улыбнулась, поставив на стол маленькую пиалочку варенья.

- Снова, да?

- Один и тот же... один и тои же день ото дня! Каждую ночь одно и тоже...

- Ничего, дорогой, кошмары бывают у всех.

Она подошла ближе и прохладными, приятно пахнувшими руками, притянула мою голову к себе, положив, заросшую щетиной, щёку на свой мягкий живот.

- Ничего, дорогой, у всех бывают трудности. Ты молодец... я же знаю, как ты стараешься. Даже не забыл выпить то, что прописал доктор... Ты молодец... у всех бывают кошмары.

Нежно, еле касаясь, она гладила меня по голове, хотя даже в её успокаивающем шёпоте иногда проступал болезненный хрип.

- Но не все душат жену... пускай и во сне. Пусть даже это был не я, всё было сквозь сон, но... кровь на этих руках.

Её пальцы на мгновение дрогнули, но мягко, чуть сильнее, чем раньше, прижали меня к себе. Мягкий, словно пушинка, живот подрагивал, а по волосам проходилась тяжёлая волна за волной её тёплого дыхания. Я знал, что она плачет... знал и ничего не мог сделать.

- Я люблю тебя, дорогой... несмотря ни на что. Дождалась однажды... дождусь снова.

Рая открыто заплакала, кашляя и тихонько стеная, прижимая мене к своему, такому родному, такому заботливому сердцу, что даже смогло дождаться меня с войны.

- Сын дома?

- Нет... нет, дорогой. Сегодня я отправила его к бабушке. Ты плохо спал. Не хотела, чтобы он стал досаждать тебе.

- Хорошо... я же обещал вас защищать. И сдержу слова... Пусть даже от самого себя. Должен же сын видеть достойный пример.

- Воинский долг, да?

Любимая мягко взяла моё лицо в маленькие ручки и с трудом сдерживая эмоции, посмотрела в глаза.

- Ты точно решил... дорогой? Я отпущу тебя куда скажешь, но лучше бы я пошла с тобой.

- На край света, да...? Ох уж эти брачные словечки...

- Мир не настолько большой, чтобы ради тебя я не смогла дойти.

Жена притянула меня к себе и коснулась лбом моего, не прекращая нежно гладить по волосам.

- Хорошо, Ар. Иди, если тебе это нужно. Я не буду злиться... главное вернись живым. К чёрту это проклятое рыцарство, к чёрту рыцарский долг, если они заберут у меня мужа.

- Твой отец бы не одобрил...

- Ты прав... но знаешь, пусть это деньги и статус, но рай в шалаше только с милым. Для моего отца рыцарство – это вся его жизнь, а что до меня...

Я не сдержался и заплакал. Никаких стонов или жалоб. Никаких попыток оправдаться войной... стыду перед ней было просто слишком тесно в груди. Но несмотря на это подобие... не смотря на жалкую картину перед ней, с остатками гордости только на мундире в углу, Рая просто поцеловала меня в воспалённые от боли закрытые веки.

- Я хочу только того, чтобы эти глаза смотрели лишь на меня. Хочу быть с милым в нашем маленьком шалаше, а в этом раю, милый, нет дела до рыцарства...что же тогда мне терять?

Из пучины воспоминаний меня выдернул безжалостный телефонный звонок. И сколько же лет уже прошло...? Когда я был дома в последний раз? Месяц...? Год...?

- Рая... сынок...

Я быстро поднялся со стола.

- Ох, моя голова...

По всем швам черепа гудело, а челюсть неловко отвисла и занемела после непроизвольной отключки лицом на столе. И кто же это решил достать меня в моей-то родной лесной глуши?

- Иду-иду.

Скрипя как старый дуб Панас и накинув на плечи зелёную мастерку с поспешно поправленными петлицами лесничего полка, я уселся на табурет и снял трубку.

- Коллежский советник Светлоградского полка, Авдеев Арвиль, слушает.

- «Слава Богу, что блоки из бетонной пены ставятся за пару минут. И термоизоляция, и прочность, всё на месте, ещё и легче провести проводку»: ну и завернули же вы Арвиль Дмитриевич! Смеялись всем офисом. Не знаю почему... наверное, я просто вырвал это из контекста, но было очень смешно. Правда парочка коллег хотела отвертеть вам голову за такую подачу, но благо, мне удалось их успокоить.

Выдох...

Да, я не стал его перебивать. Кому, как не офицеру первого ранга помнить о вежливости в такой-то глуши. Только вежливость у меня и осталась...

- И вам здравия желаю, Чан.

- О, да-да! Привет служивому люду! И так о чём я? Ах, да! В общем, всё хорошо, даже отлично. Я прочитал до конца и был крайне удивлён. Всё-таки вы автор новый, но для первого опыта это просто шедевр.

- Спасибо, Чан. И брось ты уже меня так звать. Право неловко.

- Лучше бы сам меня так звал, а то взял моду фамильярничать. Чан-Чан... кочан, чтоб тебя ха-ха-ха!

Повисла неловкая тишина.

- Каламбур школьника, да?

- И не говори...

Снова повисла ещё более неловкая пауза.

- Ладно, проехали. Ты суди меня по жёстче, а то я совсем одичаю. И так без людей сижу, так ещё и пинка под зад никто не даст.

- Ой, не переживай, уважаемый, я тебе всё как на духу выскажу, да вот только нечего. Всё правда хорошо. Первая партия разошлась быстро. Люди хотят видеть этих инопланетных тварей у себя «на тарелке», а не над головой, так что с удовольствием заглотят любой рассказ про их «смертность». Всё-таки слишком многие потеряли на войне близких, а у тебя и пафос есть и драма, так что не переживай. Ну, когда я тебе врал вообще?

- Хорошо, Чан, понял-понял. Не кипятись...

- Кстати, ума не приложу, как это было у жуков. В роде книга, всякое читал, но сам посуди: прочность и термоустойчивость костей, да ещё и проводка... не это ли идеальный протез? И никакого тебе отторжение органикой! Сосуды внутри бетонных полостей, а структура в середине почти, как кости. Нет, они точно не могли так появиться сами... точно, не в нашей вселенной. Чёртовы киборги из далёкого космоса! Я хоть и не слишком набожный, но с таким в эволюцию вериться всё меньше... Ты же их сам вскрывал, верно? Может чего расскажешь мне по секрету? Я спойлеров не боюсь! Вот только мне не понять, где у тебя в книге кончается реальность... Хотелось бы верить, что там всё-таки есть вымысел...

- Правда, Чан, правда. Они действительно такие.

- Утешил, блин... Погоди, а что же будет дальше? Даже сложно представить, как ты завернёшь сюжет продолжения. Идея про заговор правительства и лес... даже не буду комментировать. Пришлось даже поднять возрастной рейтинг из-за этого.

- Ну... даже не знаю, как тебе объяснить.

- Не хотите ли вы сказать, что они...

- Нет-нет, ни в коем случае, Чан. Я не говорю, что они духи или что-то такое. Даже если предположить, что они прошли по петле Мёбиуса и оказались в прошлом, а их технологии говорят именно об этом, то это же ведь, какая-то чёртова фантастика! Нет, я конечно люблю посмотреть кино зари 3D графики, но это уже перебор. Пускай и военный, но я всё же учёный, Чан. Ну как бы смог написать то, во что сам не верю? В конце концов я не пытался выдумывать...

- Да ну...? Только не говори тогда, что история про тебя?!

- Что, так не похоже?

- Да не то слово, хренов ты, супермен! Ещё не хватало сцены с двумя ручными пулемётами в обе руки и боёвки в духе один на пару сотен. А жена твоя читала ту часть, где ты с той рыжей бести...

- Так-так-так, эм... ты говорил, что хочешь продолжение, да? Я уже как раз придумал концепт. Всё же, всегда мечтал стать писателем, но вот что-то свернул не туда.

- Хах, главное смотри, чтобы этот «поворот не туда» на «рыжем цвете» тебя не сгубил, братишка! Над кем мне тогда смеяться!? А рыжуля и прям хороша...

- Чан!

- Молчу-молчу ха-ха-ха!

Я тут же успокоился и откинулся в жёстких жёрдочках деревянной спинки моего скрипучего кресла.

- Впрочем, даже если задуматься об этом в серьёз, я сам могу опровергнуть свой скептицизм насчёт фантастики, но честно... сам я в это не поверю.

Вдруг повисла тишина.

- Алло, Чан, ты ещё там?

Трубка разорвалась треском и грохотом, а из динамика полились шипящие помехи от криков и взрыва ультразвуковой.

- Чан! Чан!

В ответ раздались дополнительные выстрелы. Благо, армейская подготовка тех, кто по ту сторону, не прошла зря. Чеканных ударов пуль о стены или вязких звуков разорванных мышц, не было слышно, а мои уши остались целы, что не сказать о нервах.

Давно я не испытывал этого. Руки сами собой сжали стакан, лопнувший тотчас и оставшийся осколками в ладони. Сердце бешено забилось, а в глазах помутнело, словно их запихали в театрально суженный экран кинотеатра.

- Нет, Ар, держи себя в руках! Это уже не война, Ар!

Самовнушение заняло всего пару секунд, но руки перестали сжиматься, вгоняя осколки всё глубже в окровавленную плоть. Я перестал в приступе паники стискивать лицо руками и снова подошёл к телефону, сняв его проводную трубку.

- Чан... ты ещё там?

- Если угодно, то в ваш скептицизм я поверю за вас.

Из трубки прозвучал холодный и расчётливый голос незнакомца. А ведь Рая мне говорила, чтобы я не делал этого. Ничего не писал об этих тварях. Прости дорогая... всегда надо тебя слушать, а теперь только подставил людей.

Что же я наделал...

- Расскажите о своей фантастике, профессор. Сейчас ваш скептицизм нам нужен в первую очередь. Планета нуждается в любых решениях... и в ваших друзьях.

В трубке, с характерным металлическим, только ему свойственным звуком, тихо щёлкнул затвор.

- Если ваш телефон не перегорел от ультразвуковой, то почти уверен, что у вас старая модель. Не удивлюсь, если ещё проводная. Угадайте, профессор, сколько ещё осталось таких, как вы?

Голос был прав. Кто ещё в здравом уме станет переплачивать за километры медных проводов? Даже если найдутся, то их просто засмеют соседи или сдадут властям от греха подальше... кто знает, что у таких психов в голове? А психов сейчас единицы...

- Я начинаю считать профессор. Мы найдём вас через... минут пят, не больше, вот только ваш друг не ваше старьё... сломается быстрее. Не вынуждайте меня... профессор.

- Хорошо... я... ладно, дайте мне секунду.

Я отошёл от экрана и повесил трубку, включив затемнение диалогового окна. Если они меня нашли, то всё равно не поможет, но лучше заклеить камеру, верно?

- Мой скептицизм им нужен, хах, да как же! Ой, политика-политика, ни черта ты не меняешься, эгоистичная ты сука. Что раньше, что сейчас, во главе угла только бабки.

Умывшись под струями, стекающей из умывальника, воды, я протёр рукавом замазанное зеркало. На меня посмотрело чёрное, от печной копоти, лицо под зализанными назад, жирными слипшимися волосами. Я взял в руки резной гребешок и разровнял сальный, как обсосанный жеребёнком, хвост молоденькой кобылы, ус.

- Нельзя же таким показаться... эх, где же мои манеры? Всё равно же придут... куда денутся.

Жизнь одному в горах после 21вого века стала совсем неудобной. Сколько ещё лесов на планете осталось? Десять? Сто? Конечно, «Флорист» пытается что-то сделать, одних только химических реактивов из океана вывел, переработал на гумус в бункеры столько жуков... но этого мало. Теперь ещё и помогает в обороне планеты... Всё же, кому, заботиться о природе, как не её прямым потомкам? Засрать успели... пора и разгребать.

Ещё раз быстро умывшись, я пальцами разорвал тугие спутанные узелки в бороде и усах, после чего, пошёл к двери. Толи от красоты вокруг, толи от боли вырванных волосинок, а может и вовсе от того, что в той стороне был дом, скупая слеза скатилась по щеке, заставив быстрее скрыться за скрипучей дверью землянки.

- Всё равно вы, гады, уж точно не из правительства. Можете и подождать...

Я открыл диалоговое окно и снял трубку.

- Хорошо, я буду говорить с вами. Отпустите Чана.

- Профессор, ну что вы как маленький? Мы же взрослые люди. Конечно же, я его отпущу, после того, как вы всё расскажите. Давайте будем вежливы друг к другу, и он получит лишь прикладом полбу да халиноблокиратор, чтобы меньше помнил. Сами знаете, что они безвредные, зато у нас не будет причин его убивать. Нам не нужны пятна на репутации. Все в выигрыше. Впрочем, чем дольше мы говорим, тем меньше у него времени, профессор.

- Что вам нужно...?

- Нас очень заинтересовала глава про... «деревья». Было бы крайне полезно для нашей бескрайней родины узнать об этом поподробнее... профессор. Или вам больше нравится лесничий первого ранга, Арий Дмитриевич?

- Вы слишком вежливы для террористов, знали?

- Вежливость наше всё... профессор.

Прозвучал холодный щелчком затвора и мерзкий смычок по нервам в виде холостого.

- Всё очень вежливо, Арий Дмитриевич, но у меня всего пять патронов. Даже я не знаю, сколько из них ещё холостых...

- Я понял...

- Тогда говорите...

- Всё, что я знаю, это только мои наблюдения. Я выторговал право высаживать инфицированных «вирусом жуков» людей здесь ещё с получения поста в обмен на своё место в ковчеге, но изучать их сам стал только пару лет назад, так что я не...

Снова прозвучал холодный щелчок затвора.

- Хорошо... я понял. Углеродное волокно в их коже или наростах практически совершенно защищает их от кинетического урона. Если проще, то это их «кора». Вот только их кости начинают «ветвиться» просто непредсказуемо, так как содержат внутри себя ещё и толстенный регенерационный слой стволовых клеток. Скорее всего это попытка «Флориста» остановить вирус. Он насыщает человека новыми, постоянно делящимися стволовыми клетками, чтобы его иммунитет не сломился раньше, чем вирус. Такая своеобразная игра на истощение. Они даже начинают пускать «корни», чтобы черпать силы из земли. Потому-то их и приказано было убрать с глаз долой. Мой офицерский лесничий корпус тем и занят, что сторожит «больных» граждан от таких, как вы.

- Эта махина не только деревья сажает, значит... это уже интересно, профессор. Забавно... а ведь это моё второе задание с этой железякой.

- И какое же первое?

- Это совсем не ваше дело, профессор, но как вы думаете, кто принёс вам - ещё молодому учёному странно зашифрованный компьютерный код? Не думаете же, что это был Санта? Впрочем, это, профессор, совсем не правильный вопрос...

Скрипнув зубами, я не осознанно вцепился в рукоятку микрофона от очередного, до боли знакомого, щелчка.

- Так значит, эти ветки... ствол, листья... это всё их кости?

- Да...

Стиснув зубы от навалившейся судороги, я опустился на колено и изо всех сил стиснул, обезумившую от воспоминаний, руку. Перед глазами тут же появилось яркое солнце и чертовски горький привкус напалма из осевшей на губах сажи из человеческой плоти.

- Однако, это всё ещё люди... где-то глубоко внутри, но всё равно ещё люди. Впрочем, это вас не остановит, верно? Это и есть то, что вам нужно для оружия. У них как раз широкие сосуды, так что убить их, не повредив кости, практически невозможно, а вот запустить в них цех по производству бесплатного «эликсира бессмертия» проще простого. Отличная станция подпитки для ваших раненых ублюдков. Сломается только если бить большим калибром или сразу разрядом ват так на тысяч двести.

В трубке послышалось лишь отдалённое клацанье кнопок да ехидный смешок.

- Чего же не стреляешь, паскуда?

- Хах... эй, мистер Чан! Слышали, как ваш дружок о вас печётся? Ему уже прям невтерпёж... И кто ещё у нас говорил о вежливости...? Офицер первого ранга ай-яй-яй!

На том конце трубки послышались сдавленные приглушённые приказы, отдаваемые скорее всего, через зажатый рукой микрофон.

- Впрочем, переговорщик из нас тут я, так что у меня для вас есть куда более приятная новость... профессор. Мы вас нашли...

Значит пора...

Я подошёл к стене.

- Привет, напарник...

Сняв со стеллажа старую-верную кинетическую винтовку, я легонько протёр её от смазки и передёрнул, на мгновение скрипнувший, затвор.

- Вы ещё там, профессор? Думаю, больше нет смысла в разговоре, вы и так всё нам расскажите, но на прощание позвольте отдать вам должное. За наш короткий разговор, я не успел в вас разочароваться. И к слову, если в вашей книге всё правда, то вы первый, кого мне захотелось взять живым...

Микрофон потух и хриплые звуки электроники с той стороны, замолкли под последний металлический лязг.

- Ну, что, дорогая... пора на охоту.

Дождь начался неожиданно. Или это я его не ждал... Впрочем, это ничего не меняет... всё даже к лучшему. Белая рубаха легко облепила тело, обильно измазавшись в свежей грязи с ног до головы, сохранив от белого, только хозяина.

Гром и вспышки отдалённых молний придавали трепета от неожиданно свалившегося боя... куража. Неописуемое, давно забытое чувство. В придачу к суженному, от волнения, обзору, они создавали невероятное ощущение футуризма и нуарного кино. Вот только шерстистая тварь в двух шагах от меня не давала расслабиться и откинуться в кресле.

- Волкодавы, значит...

Плохо, очень плохо...! Я взялся за шершавый обух топора и не отлипая от ствола белоснежного дуба, перешагнул ближе к огромной ищейке готовясь к удару. Чёрный, едва заметный костюм мелькнул в полуметре от огромной псины, всего на мгновение показывая свои размытые очертания. Мелькнул всего раз, тут же теряясь в сумерках по стандартам войны, но нутро было не трудно заставить тотчас слечь в густые заросли подлеска.

- «Фортис Сигментата» ...? Но как? Неужели и правда правительство...? Нет... нашивки снять им бы не позволила гордость...

Я закрыл глаза и прислушался. Ливень... гром... Удар!

Раскат разразился тотчас, залив на мгновение, всю округу ярким, неподдельным светом стихии. Да... успел! Природа на моей стороне.

Моментальный срез. С годами прошедших тренировок, лазерная заточка короткого лезвия прошлась, по стволу за долю секунды. Никто не обернулся на треск белоснежной коры и лишь свежий кровоточащий кусок остался лежать в ногах под заглушающие всё раскаты грома.

Я быстро спрятал окровавленный нож. Хоть чему-то успел научиться за эти годы среди их листвы... надеюсь, когда-нибудь я смогу их спасти.

- Прости, Димон. Потом тебя перевяжу, но пока сбей мой след, дружище.

Говорил я про себя, не немедля и секунды перепрыгнув в соседний куст. Очередной удар грома скрыл и это, утопив мою неповоротливость в грохоте непроглядного сумеречного дождя.

- Ну же... давай. Ближе...

Зарывшись носом в траву и густые заросли папоротника, я отполз за следующий ветвистый дуб. Так, упёрся спиной в его горячий ствол... достал подругу.

Вдох... выдох... прислушайся... почувствуй ветер...

Пульсирующий в глубине, ствол отбивал чёткий приглушённый ритм. Прислушайся... успокойся, Ар...

В голове прояснилось. Дождь перестал фонить, растворившись в ровном дыхании и ритме сердца горячего ствола. Наконец... тишина. В тёплой и влажной темноте остались только его, всё ещё живые удары. Да... точно. У просто деревьев, всё же, не бывает сердец... Один за одним... удар... раз, два...

- Ну же... ещё...

Больше затвор не скрипел. Как по маслу, он мягко скользнул и приятно загудел в ладони заряженной в стволе свинцовой дробью. Моё сердце забилось... с моими единственными друзьями в один их общий ровный ритм...

- Два... один... ноль.

Я не открывал глаза. Они мне не нужны. Я видел цель его глазами... спокойными глазами моего леса.

Слабая дрожь рукоятки плавно поднялась выше и тихо слилась в идеальный беззвучный плевок, словно какой-то хулиган из старой ручки. Подумаешь, всего лишь с электромагнитной рельсой, но это детали...

- Готов...

Без единого шороха, собака из числа двуногих подкосилась. Ещё раз неловко ступив, словно символично перешагнув одной ногой в могилу, наёмник упал в глубокие воды сырой колыхавшейся травы. Благо ищейка быстро понестись на всех парах на запах свежесрезанной приманки. План сработал...

Быстро убрав оружие на перезарядку за спину, я вытащил окровавленный нож и шагнул за соседний ствол. Удар!

- Ну же... давай псина. Свежая кровь... ещё... ещё.

Очередной мимолётный надрез и новый кусок остался лежать на мелких листьях дикой лебеды.

Зверь тут же дёрнул носом и поднял голову. Быстро найдя подветренную сторону, он вытянул морду к небу.

- Их собака даже не боится грома... кто же они такие?

Ждать пришлось не долго. Как и задаваться вопросами. Медленно, словно понимая всю опасность и чувствуя врага, огромная чёрная псина пригнулась и кошачьей поступью покралась ко мне.

- Давай... иди сюда... ближе...

Осматриваясь по сторонам, щеночек подошел к забрызганному кровью листку неприглядного куста. Всего одна попытка...

Я напрягся. Наверное, как ещё никогда. В глазах потемнело, оставив лишь узкую полосу между собакой и кустом, словно на экране старого кино.

Лёгкий шаг... ещё.

Дождь заливал глаза, но на вкус это точно был пот, не смываемый даже грозой. Он не давал дышать, но нож всё равно медленно крутился в ладони. Нервно перекатываясь от пальца к пальцу, в попытке собрать все рефлексы в один удар, он всё равно был готов умереть... сгинуть уже очень давно. Готов был вложиться в единственный шанс, как только я обойду её сзади и вот... сейчас!

Ствол Гриши остался позади. Едва сдерживая, застрявший в горле, крик, я рванул вперёд без единого звука.

Шаг, ещё и прыжок...!

Рука со всех сил вцепилась в ещё сомкнутую пасть переростка. Не моргая, я рухнул всем телом на мохнатого монстра и прижал его к земле.

Он зарычал, пытаясь открыть свою смертельную пасть, куда поместилась бы вся моя рука, будь у меня хоть немного меньше времени, но верный товарищ-нож уже по инерции прыжка вонзился псине прямо в ухо. Рык тут же оборвался на тонкий визг и мгновенно угас, утонув в намертво сжатых, до треска, челюстях.

В груди заболело, а глаза пекло, не смотря на леденящий осенний дождь. Я тут же скатился на землю, укрывшись за огромной опрокинутой тушей и перевёл дыхание.

- Стар я для этого дерьма...

В глазах быстро начало светлеть, а театральная полоса стала сходить на нет, смытая тоннами заливающей лицо, воды.

Я быстро перекатился в соседние заросли травы и зарылся в глубокое лежбище у белоснежных корней раскатистого дуба.

- Никого...? Маловато...

Неужели хватило мин? Нет... не поверю. Даже обилие ловушек просто не могло остановить слаженный отряд.

- Чёртовы невидимки...!

Я быстро посмотрел на часы. Рука трусилась и впервые за сегодня я почувствовал холод. Зубы свело, но пяти градусам с дождём меня не сломить. Бывало... и-и... хуже...

Только сейчас я понял, что верная подруга оказалась не такой уж и верной.

- Чёрт, Люсиль!

Старая добрая кинетическая винтовка осталась лежать мёртвым грузом у свежего трупа. Я рыпнулся вперёд, но судорога тут же пресекла безумный порыв.

Хах... трусливое нутро!

Я взбодрился. Нет... конечно нет. Идти за ней нельзя. Что это я? Они же знают где я. Не глупи мозг, не время ещё умирать. Метки у трупа всегда красные, значит и они уже тут. Просто не могли пропустить с их то автоматикой. Окружат, как зверя... Чёрт!

Я быстро отодвинул, поросшую мхом, крышку моей тайной берлоги и вытянул наружу камеру наручных часов.

- Наконец, пригодилась.

Хоть подглядывать за девчонками в туалете в своё время было куда веселее, я вытянул тоненький проводок с камерой наружу и осмотрелся. Как мне казалось...

Я тут же открыл глаза. Нет! Не засыпай!

- Ну конечно... куда же без вас.

Красная лампочка доспеха уже успела на мгновение мигнуть, размазавшись по прозрачному воздуху, словно молодая листва, мутно-зелёным пятном отражённого света. На сколько же я провалился...? Ещё беспамятства мне не хватало! Чёрт...

- Уже явился... собака.

Шквал заливал берлогу, уже по плечи окунув меня в ледяной, аж дымящийся на коже, бассейн. Гадство... но зато хоть немного выдавал их прозрачный неуловимый силуэт.

Холодно... за...мерзаю. Покусанные, стучащими в судорогах зубами, губы противно кровили, но уже перестали болеть. Глаза стали закрываться, мирно слипаясь под тяжестью, уже, казалось, даже тёплых, капель дождя.

Я отдёрнул руку. Нужно хоть как-то его отвлечь... а то скоро уже не смогу. Я покосился на руку. Она дрожала.

- Нет... камнем не попаду.

Ну конечно. На что я надеялся? Автоматика костюма нашла мои следы за него. Не смотря на дождь и слепящие её зарева грозового неба.

Ищейка пригнулась. Украдкой покручивая шлемом, наёмник быстро перешагивал крупные сучки, даже в такую грозу не смея шуметь.

Не думал, что ещё остались такие спецы... гадство.

Медленно, до потери сознания, словно дразнясь, двуногий подошёл в плотную. Гадство... я уже не видел, как. Ну же, тело... продержись ещё чуть-чуть. Не зас-с-сыпай...

Опустив автомат в бок и упиревшись в тёплый ствол, ищейка стояла прямо надо мной. Стоило только протянуть руку и...

Онемевшая конечность не слушала приказа. Впервые настал тот неловкий момент, когда твой подчинённый плевать хотел на тебя, но никак его не проучить.

- Ну же... Давай, рука, родная, ещё разок... Я же знаю, как ты любишь это... И когда же ты стала пацифисткой? Давай!

В глазах снова потемнело. Не знаю как, но я смог упереться в стену берлоги и изо всех сил толкнуться вперёд. Бедняга даже не шелохнулся, ошалев от того, как сама природа, вылетев из-под корней раскатистого дуба, вцепилась ему прямо в ноги.

Что говорить, я и сам бы не успел даже что-то понять. Природа всегда труслива и лучше всех знает, что такое страх, а я просто ухватился в его дальнюю от меня лодыжку.

Тело давно онемело. Не могло подчиниться ни одному чёткому приказу. Не могло отозваться даже на просьбу, но где-то в глубине оно само понимало, что другого выхода нет. Совершенно на бессознательном инстинкте, я вонзил нож в открытое с боку колено... благо знал куда бить.

Больше сил не осталось, и я обмяк, цепляясь уже совершенно парализованной рукой за его жестяную лодыжку. Я полетел обратно в берлогу и всем весом утянул паскуду за собой. С перебитой ногой, ищейка, как подкошенная, рухнула на слизкой грязи, в ужасе безмолвно мигая своим стильным матовым шлемом, за долю секунды улетая в бездну вслед за мной. Наверное, природа и правда на моей стороне... даже рука не выпускала эту тварь, пока та с грохотом и вязкими бульканьями не соскользнула в тёмные недра моей берлоги.

Откинутый кверху полог убежища, поросший вечно зелёным сибирским мхом, захлопнулся сам, сокрыв даже людей под ним... Может, именно так в наши времена природа и скрывает преступления человечества, стирая память об их короткой жизни в корнях вечного белоснежного дуба...

Быстрее... быстрее...

Как же я надеюсь, что сыну передастся от меня самое лучшее. Пусть и не был ему хорошим отцом, но хоть трусливое нутро будет и дальше жить в его крови. Хах... моя главная гордость. Дожились...

Впрочем, тело знало, что делать. Я забыл вдохнуть. Нутро тоже не тратило силы на такую мелочь. Зачем...? Благо, чёрный мешок свалился сверху, как неуклюжая куча наёмного дерьма. Туда тебе и дорога... псина. А вот её-то моё нутро указать не забыло...

Последний... верный до последнего, товарищ-нож вошёл в прорезиненное сочленение между пластинами уязвимого горла. Стоило всего-то упереться в его навалившуюся сверху контуженную челюсть и задрать псиную морду... товарищ знал, что делать дальше.

Рывок вверх и чавкающий, даже под водой, хруст хрящей от точного поворота клинка. Толчок вглубь и мягкий непередаваемый звук удачно срезанных позвонков. Рывок на себя и вверх. С характерным звуком, победно игравшим, наверное, только в моей голове, его морда отклеилась от тела, а спавший с головы наёмника, шлем быстро освободил своё прежнее содержимое. Быстрее...

Последнее... единственное, что я ещё помню, как на шее щёлкнул предохранительный затвор и тихий гул откаченной из шлема воды.

- Успел...

Чья-то голова в шлеме... значит погони не будет. Автоматика знает, что делать...

Тихий укол в шею. Я закрыл глаза...

- Проснулся...? Нет, не может быть...

Вокруг была абсолютная темнота. Ни единого луча. Я точно сплю. Даже рука не болела, и старая спина не скрипела, как, по обыкновению, любила каждое не счастливое утро... Я точно сплю. Вокруг была только тишина... как же всё-таки...

- Я не сплю!

Автоматизированный укол в шею вонзился из стенок шлема, казалось, прямо в мозг. На секунду даже показалось, что кто-то решил с ним проверить поговорку про очко товарища. Настолько было больно... правда всего мгновение.

Голову тотчас разорвало от просветлевшей памяти и едких острот одна хлеще другой, а руку уже так привычно свело. Глаза, уже который раз за день, налились кровью и, казалось, вот-вот вывалятся из орбит. Всё ломило от сотен мелких скрюченных мышц и судорог, создавая стойкое впечатление того, что теперь уже всё моё тело решило испытать на мне же столь ёмкую, во всех смыслах, пословицу.

Лампочки загорелись, освещая мне мою маленькую, до верху заполненную обжигающе холодной водой берлогу.

- Так, без паники...

Сердце бешено колотилось, пытаясь согреть окоченевшие конечности, но я был жив. Голова была чиста и легка, словно из неё выбили всю последнюю дурь... впервые, казалось, за столько лет даже совесть была чиста.

Я плавно развернулся и осмотрел интерфейс, приятно горевшего красными лапочками, шлема. Хах... будто армия была только вчера. Думал, что смог отвыкнуть...

- Понятно... витрификация выжимкой криопротекторов из экстремофилов. Хренов антифриз... а теперь адреналин. Вот, как я ещё жив... значит укол в шею и хоть в морозилку пихай. Хах... да кто же вы такие, чёртовы буржуи...? Хотя какая к чёрту разница. Жив и на том спасибо.

По привычке поговорив сам с собой, я полностью пришёл в себя. Отпихнув остатки наёмника и оттолкнувшись ногами, я быстро вытащил себя наружу, вынырнув из своей тесной дипривационной камеры.

Быстро сняв уже бесполезный шлем, я бежал по знакомому лесу. Толи — это всё адреналин, толи сумасшедше, как не родное, бьющиеся сердце, но сейчас его густые заросли казались до жути новыми и чужими. Даже старые, знакомые с детства, корни обычных дубов, заставляли оступаться, ломая сухие ветви о растёртые в кровь ноги. Новенькие же рядочки белых, сплетавшихся между собой стволов, что так романтично тянулись друг к другу своими тонкими ветвистыми ручонками, сейчас словно пытались держаться за руки, только чтобы не дать мне пройти. Не выпустить из лабиринта своих объятий, окружая и путая своею листвой.

Дыхание предательски сбивалось с непривычки и сердце давало понять, что былые тренировки я таки пропил. Ещё пара метров, забытых в панике, поворотов и старых, казалось, как мир, деревьев и вот я уже летел на землю, перекинувшись через очередной, до боли знакомый древесный корень.

- Сука, Джон! За что, корявый ты ублюдок!?

Смачно выругавшись, я вспомнил, что пули летят неожиданно дальше, чем их можно увидеть, да и хвоя с листвой не задержат свинец на пути к своей цели. Пара залпов прошлась над головой, струсив на неё сырую, после дождя, кору и, пахнувший землёй, мох.

Я перекатился на бок, с трудом, не разрезав ноги о подножный слой хвороста, и завалился в корни старого дуба. Куда же ещё...?

- Ну же, где ты, собака сутулая?! Выходи...

Сжимая в руке простой железный топор, я стал выжидать. Ищейка этих ублюдков должна быть здесь. Знаю, что стреляли в метрах тридцати, не более, но что-то он не собирался появляться.

- Ну где же ты, «вожак»? Растерял стаю, а теперь крысишь, гадина?

Прокричал я и медленно поднялся на ноги, но тут мой спасительный сучок хрустнул, вынудив тут же увернулся от града пуль. Благо автоматика не совершенная и он всё равно стреляет наугад.

- А говорили брать живьём! Что изменилось, шавка?

- Ничего профессор. Это лишь мягкие зефирки, иди попробуй.

Голос прозвучал где-то с лева всего в пяти метрах от меня. Всё понятно, диалога не будет. Слава Богу за тебя, мой толстый дубовый друг.

Укрываясь за его массивной горячей тушей из коры и пуль, так учтиво по-братски скрывавшей мою тепловую сигнатуру, я бросил в сторону свой мешок с едой. Реакция его не подвела и через секунду, холщовая ткань разлетелась в щепки, но я уже успел замахнуться.

Стоило высунуться, как тут же по носу прошлись дубовые щепки, но так и должно быть. Не всем же дубам хвастать белоснежной бронёй.

Один... два... три. Всё! У него нет патронов. Да, должно быть это последние. Ох, как же я надеюсь, что он не успел передёрнуть обойму...

Выскочив с другой стороны, я сразу же бросил топор туда, где надеялся увидеть шавку, и тут же кинулся вслед за ним с оглушительным рёвом. Загнал меня в угол, собака, оставил без винтовки, ну так получай!

Тяжёлый топор, укреплённый для боя, со всей моей, ещё не пропитой силы, влетел в ищейку, высекая искру из его автомата.

- Курва!

Отразив топор, вожак быстро навел на меня ствол, но уже было поздно. Впечатав ему в лицо весом всего своего необъятного самомнения и волосатым кулаком, я уже не мог остановить инерции, повалившей меня на землю.

Увы... но это будет мало.

Пользуясь положением, вожак отскочил, не потеряв равновесия от удара, но его пукалка осталась далеко позади. Схватив себя за левую руку, он пустил на землю струйку мутной крови.

- Ну надо же, везение? Значит топор был не бесполезен.

Не успел я опомниться, как ищейка быстро ударила по раненой ладони и его бронескелет тут же пережал отрубленные пальцы в их сегменте бронекостюма. Пожалуй, это единственное, за чем я скучаю... Прости, «Генри», твой фасон был мне к лицу, но армия нас свела, она же, тварь продажная, и разлучила... ничего личного.

По рукам вожака струилась кровь, но он не стал медлить. Один шаг и вот уже тёмная фигура выскочила передо мной, размахивая своей фирменной железкой.

- С-с-с!

Только так, я смог выдохнуть боль, когда его «нож» прошёлся по груди, чуть не расколов грудную клетку своим широченным лезвием с парой тройкой зубцов.

Царапина... пронесло.

- Автомат...

Промелькнуло в голове, но я не успел осознать, что в нём по-прежнему нет патронов. Какой смысл тянуться за ним? А эта тварь в чёрном костюме, постоянно меняя цвет, всё хаотично наносил удары, бесконечно маскируясь под лесную цветовую палитру. Он выходил из поля зрения каждый раз, как совершал хоть малейший взмах и раз за разом выплывал из тени, словно всегда был у самого моего носа. Чёртов голографический рефрактор...!

Лезвие пронеслось у живота, но мне удалось увернуться, отпрянув назад. Очередной сучок, обиженный на то, что я про него забыл, подставил своё древесное плечо мне прямо в ноги. Я полетел на спину, но вожак схватил меня за руку, продолжая неумолимо возвращать назад свой смертоносный нож из того же неудачного промаха. Вот-вот и его шипастая спинка лезвия распорет мои кишки, но я, что есть силы, потянул его на себя.

Спустя мгновение рухнув на влажную сырую кору, сбив её потрескавшиеся остатки со старого дуба, мы вдвоём полетели в хлипкие кусты. Ломая их хрупкие ветви одну ха одной, два тела продолжали лететь вниз по склону, словно тренируясь на несчастном подлеске перелому неприятельской шеи.

Казалось, что может быть лучше, чем уйти на покой в одинокую чащу? Найти гармонию с собой и природой, чтобы не навредить себе и обществу... своим самым близким. Что могло быть проще и понятнее, чем не желание показаться сыну выжатым, как лимон, куском мяса, каким его и считали на войне? Пусть и за родину, пускай за человечество, однако с меня уже хватит... но, видимо, мир так не считал.

Ещё пара бесконечно долгих секунд и мою голову разразил непомерный грохот в ушах и звон... тяжёлый, металлический звон с привкусом крови на сколотых, в падении, зубах. Очередной сучок дал о себе знать, выбив из головы даже то, где был мой надёжный товарищ-нож. Зато оставалась надежда, что у вожака всё не лучше.

Скользнув по сырой почве в последний раз, пальцы потеряли хват и земля полетела куда-то вверх. Удар спиной о протянутый в милости белоснежный корень, торчащий из земли крутого склона, пришёлся издевательски кстати. Выбив из меня всё оставшееся дерьмо, он беспощадно остановил моё головокружительное падение, не дав скатиться на самое дно теперь уже в прямом смысле этого слова.

Ни на миг, не думая об остротах, я вцепился последними ногтями в крепкую горячую руку белоснежного дуба и едва охнув от хруста в ноге и вспыхнувшей боли, чуть не выпустил из рук спасительный прутик.

- А.. твою же мать!

Выругавшись на всю округу, пришлось даже зубами вцепиться в древесную плоть, чтобы не потерять сознание. Нога онемела и вопила внизу спины пронзительной болью от почти наверняка сломанного крестца.

- Чёрт! Я же шутил про очко!

Душа слёзы в белоснежной коре, я таки смог оглядеться. Вокруг был только бескрайний океан альпийского озера, старательно обрамлённого терриконами из отработанного земного нутра. Сотни метров до прибрежного песка отделяли нас с наёмным мешком дерьма от безопасности, заставив повиснуть в воздухе на спасительной клюке, словно стекавшая с носа сопля.

Вдруг это треклятое «чудо» стало судорожно цепляться за мою ногу и пытаться карабкаться по ней вверх. Едва не потеряв сознание, я взвалился на торчащий корень всей грудью.

- Нога! Бл...!

С первого, весьма внятного и ещё цензурного слова, «вожак» остановился и замер. Какой, сука, догадливый, чтоб тебя!

- Ты чего прицепился, собака!? Ты же наёмник, должен знать, когда дело не стоит свеч.

- Лучше заткнись и ползи скотина! Я не про то пятно, что от меня останется говорил! К чёрту репутацию!

Ещё раз ёрзнув вверх, он окончательно всё понял по моему предсмертному стону. Немного придя в себя, я снова огляделся. Мой родной сердцу лес сейчас был далеко вверху, но явно не собирался становиться моей могилой, коль так удачно протянул мне свою братскую руку.

Вдруг откуда не возьмись поднялся ветер. Такой непривычно горячий для гор поток воздуха колыхнул нашу подвешенную соплю, заставив потерять связь с реальностью от боли из-за болтавшегося на ноге «вожака».

Вот только это было лишь начало...

Словно покрасив мир в багровые тона раннего вечера, иссушающий ветер принёс обжигавшие лицо крупицы свежего пепла. Мы оба обернулись... и лучше бы я не смотрел.

Раскаты грома в пунцовых облаках переполненных багрового пепла стали давить на уши оглушительным падением в озеро красного осколка...

Луны...

От ужаса боль как-то сама собой отошла на задний план, а в миг вскипевшее озеро обдало таким кипятком поднявшегося пара, что в обезболивающем эффекте от матов уже просто не было смысла.

Руки стали соскальзывать. Сознание тоже. Спина горела от ожогов, но вдруг пришла идея...

Едва разогнув локоть и вдохнув, я смог дотянуться до ножа. В глазах помутнело, заставив пару раз промахнуться себе по пальцам, но, наконец, осколок поддался, и целебная кровь потела с благодатной белоснежной руки. Прильнув к ней губами, я выпил сколько смог и снова замер... надеюсь мои догадки не такие уж и бредни. Это должно помочь.

- Послушай, это же «фортис сигментата», верно?

Я решил начать первым. В конце концов силы держать у меня не вечны, так что не до церемоний.

- Не знаю, где вы, наёмники, нашли такую спецовку, но поверь, я видел такие. Она тебе не поможет. Упадём, оба погибнем. Не думай, что, карабкаясь по мне сможешь легко добить, а сам уцелеешь. Она лишь внешне такая крутая, а внизу только твой фарш и останется. Как в гермпакете, ей Богу...

- Заткнись уже! Кто виноват, что мы здесь?

- Послушай... я.... я не могу говорить. Посмотри вправо.

Вояка покосился в сторону и ещё крепче вцепился в мою ногу.

- У-у-у... это уступ. Он точно выдержит одного из нас. Я тебя переброшу, по рукам?

- С чего мне тебе верить!?

- Тебя что правда ничего вокруг не смущает?

Он не ответил. Оно и к лучшему. Изо всех раскачавшись на смазанной кровью клюке, я перекинул вояку на уступ и потерял сознание, полетев вслед за ним.

- Очнись!

Эта наёмная гадина плюнула мне в лицо, заставив очнутся толи от боли, толи от возмущения. И всё же, я висел над обрывом лишь на его протянутой руке.

- Помогай, чтоб тебя!

В озеро всё продолжали падать одна бомба за другой, заволакивая всё вокруг бордово-кровавым паром, но я с горем пополам влез на уступ и без того не чувствуя ног.

- И что теперь? Есть план, гений!?

- Как насчёт выжить?

«Вожак» схватил меня за изорванный воротник и замахнулся, но потом достал из бронекармана шприц.

- Вы сам не свой, профессор. Пора подкрепиться!

Со всей дури размахнувшись, он не щадя вогнал мне иглу, казалось, по самые гланды, хоть бил всего лишь в ногу. В голове тотчас прояснилось и резкий вдох едва не разорвал на груди остатки рубахи.

Адреналин мигом разогнал дерьмо по трубам и заставил забыть о боли, наглотавшись обжигающего пара.

- Лучше!?

- Да чтоб я сдох!

- Сейчас устрою, если не скажешь, как нам выбраться!

Он был прав. Паранойя вскружила голову, снова заставив схватиться за разрывавшуюся грудь, но если твой враг начинает казаться правым, некогда уже паниковать. Нужно начинать думать...

- Да... да, точно, тут есть бункер! Да...

- Где? Где, чёрт тебя подери!?

Очередная раскалённая комета сотрясла землю до основания, едва не сбросив нас с уступа и присыпав обжигающей магмой из липкого, вязкого от поглощённого пара, пепла.

- Ты же меня просто убьёшь, верно? Так давай умрём вместе...

- Профессор! Какой я нахрен теперь наёмник!? Миру конец! Веди, скотина! Я не собираюсь помирать!

Даже сквозь матовое убожество ворованного шлема, мне почему-то казалось, что он не врёт. А ведь и правда... на кого сейчас сможет работать без минуты труп?

- Не сейчас, так свои грохнут, да?

Псина промолчала и лишь замахнувшись, так и не успела закончить начатое. Толи он передумал, толи я просто снова потерял сознание, но он уже тащил меня по пляжу, а на алом небосводе красовалась уже непостижимо огромная красная звезда.

- Ну наконец-то, профессор! Куда идти!?

- Сюда...

Отстегнув парашют, вояка отцепил мои стропы, небрежно прикреплённые к походному медбандажу из робомышц на моей спине. Перекинув мою руку себе через плечо, он оторвал меня от обжигающего песка.

- Тут налево...

Быстро свернув за пару столь приветливых прибрежных дубов, мы вышли к присыпанному мхом белоснежному дереву с ярко красной листвой. Ноги совершенно отнялись, не оставляя и шанса дойти до убежища самому, от чего было особенно странно видеть, как меня тащит к спасению мой собственный враг.

- В его конях дверь, но внутри всё равно даже чайник на пароле, так что...

Я печально усмехнулся, шантажируя вояку и из всех сил пытаясь не думать о семье. Всё же, это бункер далеко не последний... они должны выжить.

Усадив калеку к горячему стволу, наёмник быстро очистил спрятанный люк от веток и мха, лихо отперев дверь первого гермозатвора. Молодец, что сказать... пускай хоть кого-то я смог спасти. Даже зря пил чудо-кровицу... а жаль, мог ведь ещё стать бегуном, а так умру калекой.

- Хах, даже забавно...

Я горько посмотрел на окровавленный белый кусочек в моей руке. Чудесный, неповторимый даже всесильной природой, осколок чудо-коры нежно блестел розовой кровинкой и столь же смиренно ждал своей участи.

- Прости, Гарри... теперь твоя очередь выпить меня.

Едва разогнув пальцы с корой, я выронил его шершавую, ещё тёплую плоть.

Тем временем, пока я смиренно готовился к земле, «вожак» запрыгнул внутрь.

Молодец... такие и унаследуют мир. Мир восставший из пепла... восставший из меня.

Поймав такую эгоцентричную, но до безобразия приятную мысль, я просто расслабился и в последний раз посмотрел на залитое огнём небо.

- Красиво...

Вдруг стальная хватка бесцеремонных рук подхватила меня под плечи, заставив от удивления даже раскрыть отёкшие, обпечёные паром, веки.

- Я же говорил, профессор, что пятно на репутации мне не к чему?

- Какой молодец... хороший пёсик.

- Огрызайтесь сколько влезет, профессор, но я выполню это чёртово задание... если не для заказчика, то хотя бы ради себя. Уйду со службы с чистой совестью.

Я лишь усмехнулся.

- И что же ты собрался делать, «вожак»?

- Как и обещал, профессор...

Вояка быстро втянул меня внутрь, с силой захлопнув внешнюю дверь бункера, в последний раз чернея на фоне багряного неба, закрывшегося для нас уже навеки.

- Я возьму вас живым...

Конец записи!

- Утро...

Блаженное утро, чтоб тебя! Как же я тебя люблю, чёрт возьми, моё яркое красное солнышко...

Выматерив лампу аварийного освещения, я прикрыл глаза.

Попытка встретить утречко с улыбкой, чтобы оно поделилось ею со мной в ответ, и встать полным сил, с очевидным треском провалилась, ехидно напихав мне эту улыбку по самые гланды.

- Вставай, собака... вставай...

Жесткая мотивационная речь оказалась, как всегда, надёжней бесполезной дружбы с утренним сиянием, стабильной, как моё похмелье, красной лампой на сером потолке.

- Всё... с понедельника брошу.

Кое-как обмотав ноги мягкой пористой тряпкой и туже, чем обычно, перетянув пятку кожаным жгутом, я хоть немного унял головную боль и тошноту.

- Сегодня с Аном и точно всё...

Стакан привычно стоял на столе, покрывшись тоненькой, обледеневшей за ночь, плёнкой. Горький опыт всё же не пропьёшь. Хочешь пить, готовься к последствиям.

Тошноты, от выпитой залпом, холодной воды уже, естественно, давно не было, так что я быстро обулся в плетёнки из сухой травы. Дорога не станет ждать... а деньги тем более.

- Сегодня ваш первый урок салаги, так что я вам вкратце опишу всё то, что ваши головы смогут хотя бы услышать! Вам всё ясно!?

Начал я в привычной манере свою открыто пропагандистскую лекцию для молодняка.

- Так точно капитан...

Послышались сдавленные оханья.

- Садитесь. Итак, сейчас я вам расскажу самое то, что вы, несомненно, хотите услышать после праздников. Конечно же историю...

Гудение в зале прокатилось бы на всю аудиторию, но благо дверь моего скромного кабинета закрывалась надёжнее, чем мне, порой, хотелось бы. Особенно если какой-то шутник из обидчивой малышни, подопрёт её стулом...

- Ох... дайте мне кто-то терпения.

К удивлению, в других, казалось бы, таких же аудиториях такого раздолья, как пара лишних залов со своими дверьми просто не было. Бедняги. Ютиться, как крысы в одной огромной комнате... даже страшно представить.

- Да-да, салаги за вас ваши папики проплатили, так что сидеть и слушать. И так скажите спасибо, что не погнал на тренировку. Патроны карманы никому не жгут, так что цените, что есть.

Не став вспоминать о том, что у нас ничуть не лучше, мне осталось только порадоваться за зелёный уголок с чесноком и оружейную. Благо удалось уговорить Самуру подарить мне право хоть на эти уроки... теперь можно срубить деньжат. Всё же компьютеров осталось не так много, а тех, кто умеет их включать и того меньше.

- И так, без лишних слов. Я говорю начало, а вы заставляете свои головы придумать продолжение для моих слов. Как вам такая игра для воскрешения, а?

Зал сразу недовольно растёкся вздохами и причитаниями.

- А если рюмка за правильный ответ?

Гудение резко сменило октаву на порядок выше и тут же перешло в сдавленные охи.

- Эх... молодёжь.

Я достал обещанную бутылку и поставил на стол, скривившись от её через чур громкого стука о чёртову деревяшку кафедры.

- Что же, мир, который мы знаем, не всегда был таким. Вам много чего наговорили из дозорных баек, но что вы знаете о реальном мире? Может он стоит на червикрысах?

Хоть я и сам не был уверен, а не так ли это, но с уверенной физиономией вскрыл пробку. Может Школа и правда стояла вечно?

В голове это прозвучало прямо как тост, так что я не сдержался от скрипучей улыбки.

- Нет... Всё куда хуже...

Тяжко вздохнув и на миг смягчившись, я вновь продолжил. Хоть и единственной толерантностью в моём арсенале была алкогольная, однако суров я был и к себе. Пил? Значит, иди на работу, и страдай, но урок должен продолжаться!

До чего же я скатился...

- Всё началось в тот день, когда на Землю прибыли «ОНИ»...

Естественно, лекция была не первой. Были и уроки стрельбы да слежки по ступням, а вот нудные «официальные» байки остались напоследок.

- Ну что же... ваши идеи господа.

А я ломал комедию до самого конца...

Стоило дочитать вступительную главу «официальной позиции властей», как зал закипел. Кипел и бурлил, словно впервые встретил женщину после долгого караула, но бредни были одна хлеще другой.

- Что же...

Я налил первую рюмку мутной, отвратительно пахнувшей жижи, пытаясь себя убедить в том, что от неё мне станет лучше.

Демонстративно подняв надколотый кусок стекла, я показал его всем собравшимся и с издёвкой, выпил всё до последней капли. Естественно, растянув удовольствие на пару мелких глотков, будто бы водица грозила мне чем-то непостижимо прекрасным, а не слепотой.

- Всё честно. Не надо на меня так смотреть. Сами не угадали. Не говоря уже о дурдоме, вместо поднятых рук. Хорошо, один ноль в пользу старой гвардии. Продолжим.

Промочив горло отвратительным подобием алкоголя на картофельных кошурках и многолетнем сусле из вишнёвых опилок, я чётко понял, что, выиграв битву, точно проиграю войну. Надо завязывать. Всё! Завтра ни капли... наверное.

- «Они» не стали агрессивно уничтожать мир, как вы после нового года, а навязали «дружбу» и «торговлю». Просто представьте, что вы пекли хлеб у себя в палатке, но тут пришёл я, и отобрал вашу печь, но тут же дал вам отличную довоенную тушёнку. Так скажите... враг ли я?

Что-то их кислые лица совсем не располагали к учёбе. Впрочем, я и сам поддался пороку. Лень всё же, моя единственная роскошь.

- А вот и тост...

Пробубнив себе под нос, я налил ещё одну рюмку. Впрочем, после прошедшей ночи, я рад хотя уже тому, что в силах заставить самого себя поверить в это... в отличии от этих слабаков.

- Перепил малолеток и хвастаюсь...

Уголки губ покалывала старая щетина, но я горько усмехнулся и поднял рюмку.

- Так «Кружок моих несчастных алкоголиков»! По сути дела, вам всё пока понятно? Или кому-то стоит объяснить?

Спросил я аудиторию скорее для того, чтобы проснуться самому. Впрочем, кроме стен и бетона мелюзге-то и вспомнить-то нечего, так что не мудрено. Спирту просто нечего стирать... Я-то помню хотя бы мать, и на том спасибо. Правда вспомнить удаётся не всегда...

Тут мрачные мысли прервали до боли вялые, но такие забавные стоны.

А... звонок. Понятно...

- Что? Уже не терпится пройтись с «ветерком»?

Зал тотчас переглянулся, так наивно пялясь на одно из парней.

Ясно... вот и барыга.

- Да-да, тупые вы отбросы. Думали я на запах не отличу, что кто-то тут курил эту дрянь?

Все вжались в кресла и только один несчастный барыга продолжал спокойно спать. Хах... бессмертный. А ведь этим счастливчикам выпала такая честь... поучиться хотя бы писать.

Я махнул рукой от досады, что молодые умы предпочли коптиться косячком, а не читать, и не стал развивать тему.

- Ладно, проехали. Так вкратце и началось восстание Земли против такой навязанной «дружбы», но, как я и сказал, всё это было, пожалуй, не лучшей идеей.

Уже в конце приличной тирады, я закончил дочитывать, предписанный директором, памфлет и вновь осушил выигранную рюмку.

- И вот теперь мы здесь. В серых стенах бункера. Одни в пустоте... Ах да, викторина. Ну что, у кого какие мысли?

На удивление зал не стал гудеть долго, быстро найдя первых смельчаков. Не удаляясь в комедию, я просто не слушал совершенно бредовые мысли, пропуская их мимо ушей. Хоть и было трудно оставаться в сознании, но опыт не пропьёшь, а потому голова сама услышала самую близкую по духу теорию.

- Вот-вот, паренёк с третьего ряда! Да, ты. Ану озвучь для остальных.

Бритый на лысо парень, поднялся, кое как связав пару слов и собравшись с духом, уже смог продолжить.

Я с интересом послушал его догадки, от которых даже немного просветлело в глазах... а может, это просто осел щиплющий их, туман перегара. Впрочем, я с довольной улыбкой налил рюмку.

- Возьми, кадет.

Паренёк подошёл к трибуне под злобные взгляды менее умных завистников. Я протянул ему живительной влаги и притянул к себе.

- Пей и запомни. Не смей больше курить эту дрянь. Я всё слышу... всё знаю. Я добрый и за символический патрон забуду об этом, но всему есть придел.

Отпустив парня, я ткнул в его кисет с «ветерком» и подтолкнул пальцем рюмку ко рту, забрав пустую стекляшку обратно. Естественно, с уже более приятным «дополнением»...

Впрочем, на очередной вопрос была лишь одна скромно поднятая рука девочки с первых рядов, приятно удивившая правильным ответом. Вот только запах в кабинете снова вернул меня к суровой реальности.

Я налил вторую, почти, что полную, рюмку. Для дамы же, всё-таки.

Девчушка подошла к трибуне и элегантно пригубила напиток.

- Ты со второго?

Сказал я довольно грубо, в как всегда неловкой попытке быть милым.

- Да...

- Что же... редкий гость. Почти с другого мира.

Я с улыбкой долил девчонке воды и подавив в себе желание расспросить её подробнее, отстранился к кафедре.

- У меня нет никого со второго, но ты не боишься говорить об этом? Могла бы и соврать. По бумагам ведь, это не так, верно?

Она лишь пожала плечами.

- Что же... Думаю, ты не хочешь, чтоб я спрашивал, так что и не буду. Хотя жаль... с умным человеком я бы поговорил.

Она кивнула и залпом допила рюмку, оставив её на деревянной глади кафедры.

- Иди и будь осторожна.

Девчушка пошла на своё место, очень загадочно отражая тусклый свет авариного освещения на своей тёмной лоснящейся коже.

Приятное впечатление - залог успеха.

Тем временем я подошёл ко всё ещё спящему барыге, кажется бедолаге с четвёртого, и вылил на него стакан своей драгоценной воды. Он тотчас проснулся от своего весьма сладкого сна и резко протрезвел, увидев меня стоящего рядом с пугающе милой улыбкой.

- Всё это очень грубое обобщение, но ты знаешь, как был открыт эльёэль?

Склонившись к пареньку, я демонстративно притянул его к себе за сладко пахшую «ветерком» шею, крепко сжав промокший хохолок.

- «Бетонный цветок»... такая дорогая услада. Скажи-ка, за сколько вы решили рискнуть здоровьем придя сюда? Наверное, много берёте за дурь... не удивлюсь, если и могилку себе уже в саду заказали.

Я медленно вытянул из-за пазухи широкий нож из на скорую руку заточенной оконной рамы и приставил к его горлу.

- Думаю, вы, уважаемый студент, и так знаете, что сине-белые цветы прекрасны.

- Пить их одно удовольствие. Снимает боль на ура. Хотите...?

Он вдруг решил заговорить, с ходу предложив взятку, но злость не дала мне растеряться.

- Ох, не сомневаюсь.... но я слышал, что он так сладко пахнет только если его варить. Как раз для косячков... Чай прекрасен ведь, когда заливаешь сушеный, верно?

Все благоразумно смотрели в другую сторону, отсев от барыги как можно дальше.

- Знаете, одна из моих студенток на ушко нашептала, что он даже улучшает кожу, а парням... ну, скажем так, подымает настроение.

Я приспустил нож к его штанам и язвительно протянув последнее слово, похлопал его по карману с наваренными деньжатами.

- Так скажите, студент... а сколько, по-вашему, стоит моё настроение?

Слава Отцу он всё понял и в кармане моего плаща стало заметно тяжелее, а мой ножичек медленно отстранился от его «настроения».

- Что же... приятного чаепития, студент...

Хоть убить чужака я не мог даже за контрабанду дури в моих стенах, но приятная тяжесть кармана смягчала сердце, а потому с издёвкой сняв шляпу в поклоне, приказал ему уйти.

Зато с головой на плечах.

Уже без энтузиазма дочитав детишкам всякий вздорный бред, или, как бы сказал директор, «официальную версию», я пошёл к выходу. Парни же дружно начали обсуждать, что же им приготовили наши девочки на обед.

- Хах, не поверили мне про баланду из тёртых кошурок, да? Ну бегите-бегите... глупцы.

Подумал я и многозначительно промолчал, проводив их взглядом до выхода.

И всё же, жизнь - это счастье, как не крути... пока есть самогон и пара девчат, любовно пристававших к тому, у кого есть меч. Военным её отобрать не удалось, так кто тогда сможет?

Я вышел в коридор, продолжая комментировать самому себе всё, что и так давно знал, а попытка по-новому взглянуть на себя или осточертелые палатки вокруг, была уже безнадёжной привычкой, в надежде отвлечься от похмельной головной боли.

Думаю, все давно знали, что моё единственное хобби – это нытьё и разговоры с самим собой под лёгкий мотив хмельного слабоумия, но уже просто не замечали стариковского брюзжания.

Хотя уверен, что этим балуюсь далеко не один...

И всё же, огромный школьный коридор радовал морозным ветерком, быстро сдувая хмурые мысли. В конце концов я должен говорить то, чего сам не знаю ради остальных. Говорю, не веря в то, что сам же не путаю местами, столь очевидные, казалось бы, вещи из уже недостижимо далёкого прошлого... и это правильно.

Тем временем, патруль приветливо помахал мне рукой, а парнишка быстро сбежал со ступеней баррикады, лишь заметив приближение начальства.

- Капитан. Ваше ружьё!

- Привет Ванёк, не грузи сейчас. Хочу пробежаться налегке. Чую, сейчас блевану, так что не подходи.

И правда. Живот воротило от вчерашнего, а свежий запах утреннего перегара после ежегодного перемирия и застолья в «честь новогодней дружбы», давали о себе знать.

- А что же так, капитан? Вы то и больны? Не поверю.

- Да вот посмотрел на твою рожу, так сразу стошнило.

Мальчишка насупился и нравоучительно потрусил пальцем.

- Эй... капитан, притворяетесь, значит. Вижу по глазам, что не всё так плохо, так чего же понурый такой?

- И как ты только с начальством говоришь, сопляк...? Ай, да ну вас, молодёжь! Довели старика...

Возмутившись сам же на свой не стихающий внутренний диалог, я сам не заметил, как раскричался до лёгкой отдышки.

- Вам виднее, капитан.

- То та же...

Я с усталостью в коленях облокотился на поданное пневматическое ружьё и с трудом оторвал язык от пересохшего нёба.

- Эй, капитан... куда поведёте, туда и пойдём, не волнуйтесь так по пустякам. Однако, в вашем возрасте уже пора бы знать ответ. Старость она такая...

Не став обращать внимания на не злобные дерзости дозорного, я лишь похлопал Ваньку по плечу. Впрочем, настоящее, не поддельное доверие с его стороны согрело душу.

- Ты прав, салага. Молодец. Старостью ещё надо уметь тряхнуть ха-ха-ха!

Да... всё-таки он прав. Хоть и не скажу, что это правильно, но людям надо во что-то верить... пускай и всё это на половину быль.

- Капитан, коль такой случай, то у меня для вас кое-что есть. Погодите секундочку.

Ванёк убежал в башенку баррикадных укреплений, наконец отстав с расспросами и дав спокойно присесть на лавку. Конечно, я бы мог рассказать салагам всё куда проще, но всё же теплится надежда, что кому-то знания ещё нужны. Мир погиб, а теперь у нас есть от него лишь жалкий кукольный домик вообще не ведомым мне образом до сих пор продолжавший жить...

Куда уже проще...

- Капитан...

С заискивающим, но довольным собой, голоском, Ванька выбежал из дозорной и бодро спрыгнув вниз протянул передо мной хрупкую рюмочку с холодненьким самогоном и открытый патрончик.

- Ах ты, подлиза... решил, что уже пора выше на постового метить? А не маловат ли?

- Ну что вы, капитан? Ради вас, хоть на край света. Берёг порох на цингу, но коль скажу, что отдал для капитана, то глядишь и пропишут чай из сине-белых. А повышение - это лишь ваша безграничная щедрость.

- Льстец... десять отжиманий, солдат.

- Есть, капитан!

И где только он достал целую рюмочку? Надо же... прямо завидно.

- Спасибо, мой корыстный солдат... услужил.

Порох... довоенная радость любого мужика. Я опрокинул патрончик в горло, кисловато-горьким вкусом селитры сбив подступившую тошноту и залив всё это добротным бухлом... хотя бы потому, что оно холодное.

- Вот, держи за спасение. Приходи как ни будь, угощу.

Я бросил парнишке «валютный» патрончик с таким трудом заработанный умелым шантажом.

- Смотри не забудь рюмку. А то не налью. Эх... что-то маловато деньжат сегодня. А хватит ли на налоги?

Подсчёт добра, из полученного на границе мешочка, не внушал доверия.

- Двадцать патронов? И это для капитана!?

Ладно... три отдам на 102рой, шесть сдерут на лестнице. Поесть могу и завтра, всё равно пока комок из горла разве что обратно лезет, так что не беда, но вот обратный путь ещё не весь, когда будет, а там как карта ляжет.

- Счетовод сказал, что придётся урезать число отгулов... Андрей вообще сказал сидеть дома.

- Ну, это всем полезно будет. Нехай к нам сами идут, всех примем... за звонкий патрон. Верно, парни?

- Конечно, капитан. Дома, как ни как, всегда лучше.

Более не треплясь, я вышел за ворота, и они закрылись за мной вслед. Ребята же бегло козырнули мне на прощание и окончательно скрылись на боевых постах у забрал баррикад.

С моим значком «столичного подлизы» на постах, разделявших длинную коридорную полосу на «зоны влияния» разных аудиторий, меня пропускали спокойно и с улыбкой... с шириной соразмерной чеканной монете.

Куда же без этого...

День подходил к концу, а может, ещё только начинался... порой и не понять без дневного-то света. Тем не менее, я спокойно дошёл до центра школы. Дальше уже королевство и его подхалимы. Там-то торговать лицом точно не выйдет. Обдерут по самые уши и от ворот поворот, но слава Отцу, сегодня мне не туда. Сегодня на лестницу и прямиком в Столицу...

- Никаких экскурсий...

Через пару лестничных пролётов покажется второй этаж, а там и стольный град директорского кабинета, зависший, как сопля в полёте, между первым и вторым.

Андрей уже дожидался на баррикаде у одного из проломов стены, и приветливым матом встречал своего капитана.

- Твою же мать, Русь! Чего-так-долго-то!? Мой переворот прошёл слишком скучно!

Хотя его манеры при сослуживцах были и не по статусу, но, чёрт возьми, как же я рад был, наконец, услышать друга.

- Да-да, жёнушка, я знаю, что ты меня любишь. Открывай ворота и пошли, выпьем за нашу любовь.

И правда. На носу уже свисали потные капельки, напоминавшие о наступлении холодов, а за стальным окном школы тихо падал оранжево-жёлтый снежок.

В честь праздника наступило традиционное перемирие и затишье на всех четырёх этажах. Кому в такое-то время нужны разборки, верно? Лучше напиться и хоть ненадолго забыться.

- Что, в Новый Год у судей работы не осталось?

Спросил Ан с порога, покосившись на часы.

- Что, не ждал меня так рано, салага?

До сих пор не понимал, какая зараза разнесла молву, что я самый надёжный человек планеты. Теперь и не выпить спокойно... зато идея «мировой» пришлась всем весьма по вкусу.

Я прошёл с Андрюхой в палаты нашей маленькой заставы.

- Чего пить будешь, товарищ?

Спросил Андрей тихо, и с оглядкой по сторонам, достал из-за пазухи «трофей».

- Ещё со старого мира приветец попался. Уж не знаю где проходимцы его нашли, но сегодня им пришлось платить.

- А ты знал, что тебе ещё рано пить? Шестнадцать ещё маловато для бухла.

Он удивлённо скривился и ехидно приподняв бровь, показательно сорвал с бутылки крышку.

Впрочем, естественно он понял шутку. Кто же станет винить такого здорового лба за выпивку? Ладно бы ещё лет пять, но тут пора бы уже пить за рожденье третьего, не меньше. Кто вообще доживал хотя бы до моего...?

Да и о чём я вообще говорю? Какие к чёрту «винить»? Пулю в лоб и...

- Ну, ты конечно молодец, Ан, но давай оставим для Николаева. Всё же, жалко брата, измаялся, небось, весь. Детишки жестокий народ...

- Это да...если даже ты сейчас так говоришь, то поверю на слово.

Немного полежав в палатке и постаравшись воскреснуть, я сам не заметил, как задремал. Проснувшись в одиночестве, мне не хотелось грустить, а потому я быстро прошёл к Столице. Благо она была уже совсем близко. А, может, я просто выспался? Кто знает, но вот спустя пару часов я открывал дверь директорской приёмной, где уже дожидался Андрей. Видимо, ноги у него тоже молнии... такие же длинные и кривые, как мои монологи.

- Воскрес-таки? А я уж было начал радоваться...

Я лишь махнул рукой и зачесал волосы перед натёртым зеркальцем.

- Слушай, прости что я тебя не разбудил, но к директору в таком состоянии тебя было лучше не пускать.

- А что такое? Почему к нему, а не к Дианочке, как всегда? И этой последней радости меня лишаете, Ироды!

Ан понимающе кивнул и почесал бороду.

- Вот именно, Русь. Я сам не знаю, но думаю, что ничего плохого. Он кретин строгий, а потому для одного выговора не позвал бы.

- Это да. Ну давай, Отец в помощь!

С теми словами я расправил плечи и вновь нацепил на ремень мой фирменный кусок металла.

- Не волнуйся, милая, ты в моих руках.

Погладив свою боевую подругу по её сладкой попке рукояти и холодным бёдрам гарды, я вошёл внутрь.