5. Только моя.
Я сидела, слёзы текли по лицу. В душе было так пусто, а его слова до сих пор отдавались у меня в голове. У меня будто что-то оторвали. Насколько сейчас мне было больно слышать это, я не могу даже описать. Это как потерять то, что обрела на ранний срок. То, что делало тебя счастливой, а потом розовые очки треснули и попали прямо в глаза. Я не сказала бы, что я носила розовые очки в его сторону, но за эти полгода я думала, что может, что-то получится.
Не знаю, сколько я просидела в этом трансе, но проснулась я уже от солнца и жестко болели глаза. Скорее всего, я опухшая. Но мне плевать.
Я спустилась вниз, чтобы позавтракать. Запаха кофе я не учуяла, значит, Энтони уехал либо сегодня, либо вчера после нашего разговора.
Зайдя на кухню, я быстро положила еду Графу, он так же быстро стал её есть, а затем отпустила его погулять по территории особняка. Про себя я, конечно же, не забыла, так же сделала себе чай и стала есть то, что приготовил повар с утра.
В мыслях крутились слова Энтони, его напряжённость. Сколько ещё я буду мучаться? Неизвестно.
Когда я ела, то на кухню зашёл Сильвио; одет он был в рубашку и брюки. Его зелёные глаза просканировали меня, а затем полностью кухню. За ним зашла Шарлотта, её рыжие волосы были собраны в пучок, а затем она села за стол.
Я не хочу с ними разговаривать, потому не буду спрашивать у них, уехал ли Энтони или нет, потом найду Шона и спрошу у него. Конечно, если он скажет мне правду.
— Виолетта, — прозвучал голос Сильвио. — Видимо, у тебя нет понятия поздороваться.
Я посмотрела на него, сделав глоток чая. Затем просто отвернулась и продолжила есть. Он посмеялся хрипло и тихо. Пошёл он к чёрту. Если нужно будет, то я и ему скальп отрежу. Нахер меня вообще трогать, блять. Что за семья такая? Раз у них такие придурки?
Шарлотта так и сидит в своём телефоне. У неё что, вообще нет личной жизни или что? Хотя это лучше, чем если бы она разговаривала и всё в этом роде. Значит, к Энтони точно лезть не будет. Это принесёт мне спокойствие.
Сильвио сел за стол напротив меня и сцепил руки в замок, он снова стал смотреть на меня.
— Что-то нужно? — я подняла бровь.
— Смотрю на ту, что не понимает, где она находится, — он сказал это презрительно.
— Я понимаю, где я нахожусь, просто молчу, чтобы не создавать конфликт. А вы, видимо, для своего возраста настолько глупы, что хотите вывести меня из себя. Но не переживайте, я не поведусь на ваши провокации, — ответила я спокойно, а в конце улыбнулась.
Шарлотта бросила на меня взгляд, а затем снова уткнулась в телефон. Сильвио же рассмеялся.
— Виолетта, Виолетта, — он покачал головой. — Строптивая же ты. Такая вся из себя. Но знаешь ли ты, что ты тут нахер никому не сдалась. Твою вагину держат тут, чтобы чисто трахать и всё. Ты чисто временное наслаждение, а затем тебя просто уберут.
Я бросила на него гневный взгляд и затем прошипела:
— Я бы на вашем месте заткнулась. Мне плевать, кто вы и что вы. Совершенно насрать на такое дерьмо, как вы. И не такое в жизни было.
— Виолетта, я куда страшнее, чем ты думаешь, — он самоуверенно улыбнулся, я лишь скривила губы.
— Страшнее может быть только то, что я сделала бы, если б вы не были советником Энтони, — я выплюнула эти слова как яд.
Сильвио расхохотался, Шарлотта напряглась и бросила на меня взгляд, словно просила меня помолчать. Но уж нет. Я и не таких убивала. Он станет вторым в моей коллекции.
— Виолетта, — прошептал Сильвио хрипло, его тон стал предупреждающим. — Я могу быть очень настырным и люблю садиться на уши. Поднять вопрос в том, чтобы Энтони отдал тебя просто как шлюху в бордель, легче легкого. А чтобы он отдал тебя замуж за какого-то ублюдка — ещё проще.
— Никто меня не отдаст. Я не в семье Скалли, — я вздёрнула подбородок.
— Так это ещё легче. Никакого суда. Никаких вопросов. Ты никто, а это означает, что никто и слова не скажет в твою защиту. Таких, как ты, было много, а все они закончили в борделе, ну либо же их убил мужик, за которого выдали, — Сильвио говорил это с гордостью и улыбкой.
Я не показывала, что это меня тронуло, но он был прав. Энтони и труда не составит меня сослать, конечно, если он присядет ему на уши. Но Энтони же не пожелает мне такой судьбы? Надеюсь, что нет.
— Сильвио, мне ваши слова совершенно не страшны. Они мне и в хер не упёрлись. Мне насрать на всё это. Куда бы меня ни сослали, я оттуда выберусь быстрее, чем вы моргнёте, — прошептала я и вышла из кухни.
Я чувствовала на себе их взгляды. Да на всё мне насрать. Мне не страшна какая-то херня. Я убила босса испанской мафии, убила его охранников и убила Адриану. Мне не страшно будет и убить его, если понадобится.
Я пошла в зал, а с улицы забежал Граф и запрыгнул на диван. Я включила телевизор и гладила его за ухом, бок. Его нога дёргалась, и он дышал.
— И ещё эта псина, — прошипел с отвращением Сильвио, когда зашёл в зал.
Граф начал рычать тихо, я его не останавливала. Пусть рычит. Потому что нехер.
— Если он бросится, то я его убью, — спокойно сказал он.
Я встала с дивана, а Граф — следом. Подойдя ближе, я прищурилась и указала на него.
— Я убью тебя первее. Только тронь то, что принадлежит мне. И ты умрёшь, истекая кровью. То, что последнее ты увидишь и услышишь, — это будет моё лицо и шёпот тебе на ухо, — я прошипела прямо ему в лицо.
— После таких слов около десяти человек захлебывались своей кровью. Но с тобой я ещё поиграю, а потом на всеобщее обозрение выставлю тебя и подвешу как свинью. Я очень люблю играть, Виолетта, а особенно если ты будешь до конца верна своим словам, — прошептал он.
— Один раз мне такое сказали и потом с отрубленной головой оказались, — я улыбнулась. — Но на вас я найду другую фантазию.
Сильвио улыбнулся и похлопал в ладоши, а затем просто вышел из зала. Граф вернулся на свою лежанку, а я осталась стоять, раздумывая, насколько он может быть сильным врагом. Ведь он консильери, а Энтони бы не брал какого-то слабого человека. Значит, игра у нас будет очень веселой.
Я решила выйти и поискать Шона, чтобы спросить, где Энтони. Повезло, что его не пришлось искать слишком долго. Он стоял и курил около входа в особняк.
— Шон, где Энтони? — спросила я и подошла ближе.
— Скоро вернётся. У них собрание с боссами всего города. Одна из семей вернулась в круг, — он сделал затяжку и посмотрел на меня.
— Какая ещё семья? — я подошла ещё ближе и взяла тоже сигарету, но пока что не закуривала.
— Риццо, — он ответил спокойно. — Хорошие люди, но с нашей семьёй не очень отношения. И вот сейчас они все там собрались.
Я послушала, а затем задумалась. Могла ли я видеть их раньше? Может, они были на мероприятии как бизнесмены.
— Вчера Энтони уезжал куда-то? — я закурила сигарету.
— Он вчера уезжал на склад и разгромил там всё. Мы сегодня ездили, убирали. Вы вчера поссорились? — он усмехнулся.
— Нет, мы не ругались. У тебя босс — ублюдок просто, — я прошептала.
— Виолетта, дай ему время. Он не привык жить с противоположным полом, — Шон попытался успокоить меня.
— А Адриана? Они что, не жили? — я фыркнула.
— Жили, но не в таком плане, как вы. Ты для него что-то вроде серьёзного. Да, конечно, мой босс не закрывает рот тогда, когда нужно, но это не значит, что он так считает, когда говорит что-то тебе. Он не изменится полностью, не станет какой-то собачкой, но спасти от дерьма его можно, — Шон выгнул бровь.
— Кто бы меня спас. Этот Сильвио, — я цокнула.
— Дай Энтони больше времени. Ему нужно привыкнуть, нужно разобраться в себе. Сейчас он может и глыба льда, которому на всё похуй, но в душе у него ебаная борьба, которая идёт из-за тебя, — Он сделал затяжку. — А насчёт Сильвио. Я бы не советовал тебе с ним спорить или же, как он называет, «играть»; он не просто так стоит на должности у Энтони. Он ещё тот умелец садиться на уши. Конечно, Энтони его может и не послушает, но вот другие могут.
Я курила и слушала его. Раз Шон говорит такое, то, может, и стоит его послушать. Ведь он тут намного больше меня и знает всё лучше.
— Просто вчера я заикнулась насчёт детей, и он мне сказал, что не хочет их именно от меня, — мой голос дрогнул. Чёрт тебя дери, Виолетта!
— Тогда понятно, чего он так вчера разгневался. Виолетта, то, что он сказал, — это просто защитная сторона, которую он привык держать. Может, он чего-то боится, а может, и просто серьёзно не хочет детей. Повторюсь, ему нужно время на то, чтобы привыкнуть к тебе. Ему нужно понять, что теперь он не один, — проговорил спокойно он.
— Он даже не хочет меня в семью брать, — я нахмурилась и выкинула сигарету.
— Потому что если он возьмёт тебя в семью, то всё изменится, — прошептал Шон.
— Изменится что? — я посмотрела на него с интересом.
Шон, кажется, понял, что наговорил много лишнего и отступил.
— Ты ничего не знаешь, — утвердил меня он. — То, что я тебе сказал, остаётся между нами. Когда надо будет, может, он сам скажет. Это ваша борьба, а не моя.
Я хотела что-то сказать, но Шон ушёл. Он просто оставил меня в недоумении. Что значит «изменится»? Снова какая-то загадка, снова скелет.
В таком состоянии и в мыслях я вернулась к себе в комнату и просто села на кровать и уставилась в стену. Я сейчас в трансе и в своём мирке. Это шанс, чтобы понять Энтони. А шансы нужно всегда использовать. Значит, нужно ждать?
Я спустилась вниз, чтобы поужинать. Ведь уже наступил вечер. В комнате я просидела долго и в раздумьях. Мысли так и жрут мой мозг, словно свиньи.
На кухне был Энтони. Сразу было ощутимо, что он не в настроении и напряжённый, очень сильно. Я молча зашла на кухню и села ужинать. Я не хотела нарушать молчание, и он тоже не рвался. Но эти сука, чёртовы мысли меня пожирают.
— Энтони, — прошептала я, стараясь не злить его. — Куда ездил?
— На собрание, — резко и грубо ответил он. — Ешь молча. Я не в настроении.
— Даже не хочешь поговорить? — продолжила я, не слушая его предупреждение.
Энтони зыркнул на меня, и я понимаю, что он сейчас либо взорвётся, либо просто будет сдерживаться.
— О чём с тобой разговаривать? — он сделал большой глоток кофе.
— Что было на собрании? — я сжала губы, конечно, я помню, что мне сказал Шон, но должна услышать это и от него.
— Одна из семей вернулась в дела, — с выдохом сказал он. — И было просто собрание, и всё.
Я кивнула и продолжила есть. Энтони крутил в руках кружку кофе, затем громко поставил её, от чего я чуть вздрогнула.
— Подойди, — приказ, резко как нож, вылетел из его рта.
Я встала и подошла, он схватил меня за талию и усадил к себе на колени, а его голова зарылась мне в шею. Он дышал глубоко, будто успокаивался.
— Ты спорила с ним, — прошептал он мне в ухо.
Я поняла, что он о Сильвио. Затем я прошептала:
— Да.
Энтони прикусил мою шею и обнял за талию крепче, я чуть задохнулась и поёжилась на его коленях. Затем он меня отпустил, и я встала.
— Я так и не понимаю, почему ты вчера так взбесился, — прошептала я.
Видимо, зря я это сказала, потому что он резко встал, я отшатнулась.
— Заткнись, — прошипел он. — Даже не напоминай о вчерашнем. Ясно?
— Сам заткнись, — проворчала я.
Энтони выхватил пистолет из кобуры и наставил его на меня, но я даже не дрогнула.
— Иди в комнату, — он указал пистолетом на дверь из кухни. — Иди.
— Не приказывай мне, — я нахмурилась.
Энтони выстрелил в стену рядом около моей головы, я застыла, кровь отлила от моего лица. Граф залаял где-то, но не бежал к нам.
— Я сказал тебе. Идти в свою комнату, — прорычал он.
— Пошёл на хуй, — я прошипела и вылетела из кухни.
Я шла к себе в комнату, а в голове — просто этот ужас. Он только что выстрелил рядом со мной. Он мог выстрелить, блять, в меня. Пошёл он к чёрту вообще. Всё. Достал. Хватит пытаться его оправдать, хватит, Виолетта. Этого человека, блять, не спасти, пока он сам не захочет.
— Стоять, — раздался голос Энтони сзади, но я не остановилась.
Я шла дальше, не слушая его, затем уже поднялась к себе в комнату на второй этаж, и он вошёл следом и схватил меня за руку, разворачивая к себе, я дала ему леща. Его голова дёрнулась вбок от неожиданности.
— Не трогай меня! — крикнула я.
Он вернул голову в исходное положение и посмотрел на меня сверху вниз. Его глаза стали наливаться кровью.
— Ты же сама меня вынуждаешь, — прошептал он. — Почему ты не могла просто помолчать?
— Я не собираюсь молчать по твоей прихоти, — я выдернула свою руку, но он схватил снова.
— Нет, — прорычал он.
— Отвали! — я стала дёргать рукой, но он наоборот сжимал её сильнее. — Я сказала, отпусти.
Его дыхание стало неровным, а глаза просто пылали гневом, его лицо исказилось от раздражения, и он просто притянул меня к себе, обняв так, что рёбра заныли. Я ахнула.
— Мне больно, — прошептала я и пыталась вырваться.
Он ослабил хватку, но вырваться мне не дал. Его лицо было в моих волосах, а руки крепко держали.
— Хватит, — прошептала я, уже сдаваясь.
Он подхватил меня на руки и понёс к кровати, затем просто лёг и прижал к себе, уткнувшись в шею. Я не двигалась совершенно, но потом обняла его в ответ.
— Тупая, Льдинка, — прохрипел он, потеревшись носом о мою шею.
— Сам ты тупой, — прошептала я в ответ.
Я так ему хотела сказать, что люблю его. Что хочу, чтобы он всегда был рядом, но не буду, потому что он снова взорвётся. Придётся мне жить со своей любовью в тишине.
Через некоторое время он просто уснул, его дыхание стало ровным и глубоким. Я освободилась от его хватки, но он ворочался и прижал меня обратно.
— Не уйдёшь, — сказал он сквозь сон. — Никогда не уйдёшь. Будешь только рядом. Только со мной. Только моей.