31
Следующие несколько дней снова было затишье. После комиссии все старались вновь войти в привычный ритм, а я — найти себе место.
На душе было неспокойно как никогда. Я понимала, что сейчас самый пик событий и нас будут стараться извести всеми способами. Страшило и то, что на меня охотились убийцы, а Чона рядом со мной в следующий раз не будет, и слава Всевышнему!
Но сильнее всего ныло сердце от любви. Душевные муки, как они мучительны!
Видеть его каждый день и не быть вправе даже прикоснуться. Раньше я не понимала, что же сводит людей с ума, теперь я могла понять многих сумасшедших, ибо похожая зараза текла и в моей крови. Сумасшедшая любовь!
Отвлечься от неприятностей и чувств не получалось. Пообщаться в университете не с кем: среди преподавателей, в основном мужчин, я была чужой. Все со мной были вежливы, предупредительны, но... мы были очень разные. Даже поговорить было не о чем.
Единственный человек, с которым я чувствовала себя более-менее уютно, была Айсан, но и ту, после того как схватили заговорщика, забрали на лечение.
А покидать пределы университета мне нельзя, опасно, хотя это и странно, учитывая, что исполнитель в ПТУ. Но все рассчитывают, что он не будет рисковать. А еще за мной постоянно присматривает кто-то из моей группы.
Ребята стали дороги мне после всего, через что мы прошли, и я переживала за них, как самый настоящий наставник. Мне было небезразлично, как и с какими знаниями они закончат университет. В особенности по моему предмету.
На одном из занятий я решила двинуться дальше. В лаборатории, под моим бдительным присмотром, гоблины попробовали получить металл. Ну хоть небольшой кусочек.
— На вашем столе лежат приборы, ингредиенты и строгая дозировка. Ваша задача — смешать все в правильных количествах, добавить точную дозу манны и дать настояться. Если к концу пары на моем столе будет лежать от вас хоть что-то похожее на металл, вы получите зачет по практическим занятиям.
Так как студенты с опаской на меня посматривали и не двигались, я сочла своим долгом сказать:
— Приступайте.
И только тогда медленно и печально, с явной неохотой, парни принялись изучать инструменты, ингредиенты, рецепт... Отмерили жидкость притом явно на глаз, а ведь говорила: точно!
Время текло, я смотрела на то, что творят мои студенты, и чем дальше, тем мне страшнее становилось: неизвестно, откуда ожидать подлянки, кто первый натворит дел.
Пальму первенства в этом соревновании взял Ким. Когда он уже сильно погнутой ложкой бухнул папоротник и все это залил приличным количеством манны, я заспешила прочь из кабинета.
— Магистр? — окликнул меня Чон.
Я не ответила и, закрыв дверь снаружи, прислонилась к ней спиной. Не прошло и полминутки, как в лаборатории громыхнуло. А ведь говорила им: первое правило алхимика — точность и еще раз точность!
Отворив дверь и заглянув внутрь, я увидела картину, в которой и я когда-то принимала участие, а если точнее — на втором курсе. По помещению летала целая группа здоровенных мужчин, натыкаясь друг на друга.
Ощущения не из приятных они испытывали, кувыркаясь как неваляшки.
— Магистр, что это? — нервно спросил Пак, заметив меня, пока остальные, кувыркаясь, ругались.
— Это магическая невесомость, созданная вашими стараниями. Некоторые компоненты нельзя добавлять в зелья сверх меры. Вы же отрицаете точность как токовую.
— Спустите нас, магистр, — попросил Чон, пролетая мимо.
— Сами свалитесь, через час или через два. А я пока прочту вам правила безопасности при работе с манной и алхимическими компонентами. Между прочим, в третий раз уже! — приподняла я палец вверх.
В ответ мне раздался дружный стон.
***
Вечером, когда я, совершенно уставшая и вымотанная, пришла к себе в комнату, меня ожидал очередной сюрприз — связь починили. Над зеркалом висело облако, в котором крутились в шариках четырнадцать пропущенных вызовов, и ни один не был подписан.
Канцлер звонил или не он?
Если он, тогда для чего так стремился связаться со мной? Что случилось? Свергли императора, произошел катаклизм или столицу взорвали?
Я уже ополоснулась и переоделась в домашнюю одежду, когда на зеркале снова отобразился вызов и не высветился контур лица. Я застонала в голос.
Присев в кресло перед столом, на котором стоял пиликающий сейчас предмет, я провела рукой по зеркальной глади. Она пошла рябью и передо мной появилась матушка Чона собственной персоной.
— Добрый вечер! — поприветствовала меня женщина, сейчас не так агрессивно настроенная, как в последний раз.
— Добрый, — ответила я любезностью на любезность.
И мы немного помолчали, присматриваясь друг к другу. Вернее, я в большей степени. Эта опытная женщина, спутница жизни канцлера империи, присмотрелась ко мне еще при первой встрече, сделала для себя какие-то выводы и во время моего последнего разговора с Чоном-старшим ее просто прорвало.
Теперь же она звонит с замыслом. Одаренная, разбирающаяся в интригах двора и клановых распрях. В этом плане мы чем-то похожи, хотя опыта у меня меньше.
— Магистр Манобан, давайте поговорим прямо, без завуалированных намеков и двойного дна. Что вам нужно от Чонгука?
— Госпожа Чон, согласна поговорить прямо. Прошу и вас ответить: почему вы решили, что мне от вашего сына что-то требуется?
— То, как вы себя с ним ведете, и то, как он ведет себя с вами. Ваши жесты, мимика, слова и поведение — все говорит о том, что знаете вы друг друга лучше, чем преподаватель и студент.
— Мы с вашим сыном провели довольно много времени вдвоем, сражались вместе, спасались от опасности, выживали, в конце концов. Естественно, это нас сблизило. Но отношений между нами, кроме официальных, более никаких нет. Это с легкостью докажет вам татуировка на его руке.
Судя по звукам, женщина забарабанила пальцем по дереву, задумчиво глядя на меня.
— Хорошо, я сформулирую вопрос по-другому. Мой сын явно испытывает к вам чувства. Что вы будете делать, если он сделает вам предложение?
Теперь я забарабанила пальцами по подлокотнику.
— Вот тогда я об этом и подумаю. В любом случае это очень личный вопрос.
— Поймите меня правильно: я его мать и меня волнует судьба и счастье моего сына. У него в прошлом уже было увлечение, которое принесло ему горечь и разочарование. Теперь я подозреваю более сильное чувство. Чонгука ждет великая судьба, правление империей в Совете. Если любимая будет его использовать с холодным расчетом, это сломает его.
— Госпожа Чон, ответов или обещаний, что вы хотите сейчас от меня услышать, вы не получите. Предлагаю нам вернуться к этому разговору после того, как ваш сын пройдет финальное испытание и получит назначение.
— Но тогда будет поздно!
— А сейчас это бессмысленно! В последнее время очень много любопытствующих, которые интересуются моей личной жизнью и моих студентов. Это неприемлемо. На эту тему я не буду более общаться. Хотите, поговорите с сыном.
— Гоблины не обсуждают с родителями личную жизнь или заключение брака, — хмуро ответила женщина, сверля меня взглядом.
— Тогда, если вы беспокоитесь о будущем своего сына, переживайте о том, чтобы он прошел испытание.
— Я полагаю, вас интересует его положение? — чуть сощурилась собеседница.
— А вы полагаете, оно может кого-то интересовать? Нравится ли вам быть женой канцлера? Легка ли эта ноша?
Вопрос был очень личным, и мать Чона помедлила, прежде чем ответить.
— Мое положение непростое, ноша высокого положения не так легка, как кажется, — усмехнулась мне с намеком женщина.
— Я росла при дворе и жила в резиденции императора, долгое время близко дружила с его дочерью. Уверяю вас, я кое-что знаю об этом.
Меня начинала уже раздражать эта беседа.
— Значит, вы не хотите пойти навстречу в этом вопросе.
— Сейчас я могу дать вам лишь один ответ: я сделаю все необходимое и сверх того, чтобы довести Чона и остальных студентов до испытания, помочь им его пройти. Дальше я не загадываю.
— Если большего мне добиться не удастся... я очень разочарована...
Я лишь равнодушно пожала плечами, и в этот же момент замигал свет.
— Что у вас происходит? — встревожилась госпожа Чон.
— Не знаю... — протянула я. — Очень странно: связь только-только наладили...
И тут погас свет, а в темноте засветились красные глаза.
— А-а-а-а... — завопила я.
В зеркало воткнулся нож, а я отклонилась, активируя защитное заклинание. Темное помещение тут же рассек луч голубого света, очертивший контур барьера между мной и убийцей.
Теперь я разглядела не только красные зрачки глаз — последствия от специального состава, что капают в глаза, чтобы лучше видеть, — но и лицо человека. Один из новеньких, прибывших в этом году, Роен ван Дет.
— Значит, это вы... Немыслимо! — выдохнула я.
— Что же вас так удивляет? — усмехнулся он.
— Так долго ждали...
— Мы это умеем. Ведь я профессиональный убийца, а вы совершили непростительные вещи в отношении нашего клана.
— Если я скажу, что меня подставили, вы ведь мне не поверите? — пискнула я.
— Нет. История давняя, мы проверяли.
— Тот, кто ее устроил, имел возможность обставить все обстоятельно, без малейших ошибок.
— Магистр, — улыбнулся убийца, — ошибки есть всегда. Вот вы, например, сейчас надеетесь на свой защитный экран и не знаете, что он погаснет через пару минут: там нет больше манны. Я предусмотрел любые варианты вашего спасения. Прошлое фиаско было очень непрофессионально, я поддался моменту.
У кого-то в момент опасности голова кристально чистая и спокойная, а у меня мысли в панике роились. Но очень хотелось жить. До ужаса хотелось! Также я понимала, что спастись не удастся, если... если не применить свой дар, не подвергнуть опасности раскрытия свою тайну.
И когда голубая линия замигала, я решилась:
— Вы продумали все до мелочей, кроме одного.
— И что же это? — мурлыкнул убийца, подбираясь ко мне все ближе и ближе.
— Девушки очень любят хранить секреты. — И, вскинув глаза, увидела, как застыл ван Дет.
В моем взоре горел огонь.
— Вы так и не узнали, какой у меня дар, — произнесла я, и в моем голосе уже гудел огонь.
Убийца словно очнулся и бросился прочь, когда я вскинула руки и прожгла мужчину пламенем насквозь. Огонь быстро охватил все тело. Пылая, ван Дет сделал пару шагов и упал на пол.
Я не переживала, что моя комната может сгореть: огонь не тронет того, что ему не положено. Устало повернувшись, направилась к своей сумке.
Несомненно, что мое спасение вызовет вопросы. Но, зная о своей особенности, я заранее подстраховалась. Чтобы скрыть результаты воздействия своим даром, я достала из сумки амулет и досадливо выдохнула.
Наполовину разряжен... Но ничего, опалить тело хватит. Приблизившись к мертвому мужчине, прошлась сверху простым огнем. Ну, будем надеяться, никто не узнает.
Когда в мою комнату вломились люди, я уже спокойно сидела на кровати, сложив руки на коленях и уставившись в одну точку — как всегда, чувство полного опустошения, холодно. В стороне сиротливо лежал амулет.
Вбежали люди, ректор, дознаватель... кто-то еще... Передо мной на корточки присел Ким.
— Магистр, нам нужно узнать, что произошло.
Я кивнула.
— Вот это, — указала я на тело на полу, — убийца. Он охотился за мной из-за нелепых слухов в начале года. Явился в ПТУ, выжидал, когда нападение можно будет выгодно свалить на заговор. Первая попытка его была, когда он случайно ранил Чона, это — вторая.
— Вы уверены? — нахмурился ректор.
— Абсолютно. Думаю, в его вещах при должном обыске можно будет найти подтверждение, что он убийца. Сегодня он убрал в моей комнате всю защиту, но не учел, что я носила с собою амулет. За что и поплатился.
— Она странно себя ведет, — сказал дознаватель, словно меня не было в комнате. — У нее сильный шок.
— Надо отвести ее в медпункт, — заметил ректор и воскликнул: — Чон, Ким, что вы тут делаете? Надеюсь, остальные...
— Они в коридоре, — послышался голос моего гоблина, и я сразу вскинула голову.
Он смотрел на меня не отрываясь, и в его глазах плескался страх, злость и что-то еще.
— А ну, быстро с места преступления, и чтобы я вас не видел, — рыкнул глава университета.
— Позвольте отнести магистра к медикам, — попросил Чон. — Можно?
И, получив разрешение, гоблин шагнул ко мне и, подхватив на руки, крепко прижал к себе. Я же просто устало опустила голову ему на грудь.
Когда мы вышли в коридор, шепнула:
— Татуировка?
— Я получил разрешение, — в тон мне ответил старший группы.
Дальше я счастливо молчала, наслаждаясь тем, что могу находиться так близко к Чонгуку, что он крепко прижимает меня к себе и идет не торопясь, растягивая момент как можно дольше, отодвигая тот миг, когда надо будет меня отпустить.
Но вот мы достигли медиков, которые меня тщательно осмотрели, но треть группы — приближенных Чона и его самого — выгнать так и не смогли. В итоге врач махнул на нас рукой и, прописав покой, полноценный сон и успокоительные травки, вышел. Старший группы, вновь подхватив на руки, понес меня куда-то еще.
А мне было все равно. Я снова уткнулась носом в грудь своего гоблина и мечтала не слазить с его рук. По сторонам не смотрела, поэтому, когда меня отпустили, удивленно огляделась. Мы оказались в столовой.
— Разве она работает? — удивленно взглянула я на свою группу.
— Пак бегал без разрешения в город, к своей девушке, и получил наряд, теперь отбывает его на кухне, — улыбнулся Чан.
— И сейчас мы его потрясем на что-нибудь поесть и попить горячего, — бодро отрапортовал Чон, отправляясь за провиантом.
— А разве ночью здесь что-то найдешь? И как же так, ночевать в наряде? — удивилась я.
Ребята разулыбались.
— Это его выбор, — просветил меня Ким. — Или два дня наряда или сутки. Работа должна быть сделана.
Тут из кухни вылетел Пак с едой. Поставив горячий кофе и бутерброды на стол, он воскликнул:
— Магистр, ну вы даете! С вами не соскучишься. Вот Чону повезло!
И тут же получил подзатыльник от Чана, который покрутил пальцем у виска.
— С таким куратором всегда с приключениями, — добавил Пак в завершении, виновато нам улыбнувшись.
А мои щеки опалил жар. Как же неудобно, когда кто-то знает о твоих чувствах.
Чонгук присел рядом и, наклонившись чуть вперед, поинтересовался:
— Магистр, как вы устранили убийцу?
— Я же рассказывала, — пробормотала, прихлебывая кофе. — У меня в кармане лежал амулет...
— Вы не носите в кармане амулетов, никогда, — покачал головой Чон.
Я подавилась и, слегка прокашлявшись, спросила:
— Почему вы так решили?
— В вашем халате нет карманов, как и практически во всей остальной одежде. Точно не в том платье, в которое вы были облачены весь день.
Я запнулась, не зная что сказать, и поэтому выпалила первое, что пришло в голову:
— А на трусах вы проверяли?
Чон пораженно застыл.
— Это большое упущение, — негромко затараторила я. — Обязательно проверьте. А пока прошу извинить меня, мне прописан сон и спокойствие.
Пока старший группы не успел ничего предпринять, я сбежала. Вот что за въедливый гоблин? Так сложно оставить загадки неразгаданными?