30
Следующие несколько дней было странное затишье. Занятия шли по расписанию: мы отрабатывали танец, испытывали различные травки как антидот, варили со второй группой зелья. Все вроде бы было нормально.
В эти дни я не видела Рунеро, мало ощущала наблюдение Чона, хотя ранее, кроме уроков, он словно постоянно незримо присутствовал со мной, где бы я ни была. Может, у меня с этим гоблином начала развиваться шизофрения?
Ответ на свои тревоги я получила, когда вечером в ПТУ пришел городской префект. Направляясь к ректору, я не ожидала ничего хорошего.
В кабинете сидел пожилой невысокий мужчина, с которым мы как-то уже виделись, когда я вызволяла своих гоблинов из тюрьмы. Увидев меня, он вскочил.
— Это возмутительно!
— Добрый вечер! — поздоровалась я, про себя думая: «Что же мои учудили?»
— Он совсем не добрый! Я прошу... Нет, я требую, чтобы вы забрали своих студентов. Я даже готов выделить транспорт. И как можно скорее.
— Конечно-конечно. — Взглянув на мрачного словно туча Кима, добавила: — Но вы так и не сказали, где они и что натворили.
— Они оскверняют храм, в состоянии алкогольного опьянения!
У меня аж дыхание перехватило от неожиданности.
— Вы, наверное, что-то путаете. Не могут же студенты университета... — начала я, не веря.
— Еще как могут! Они полчаса назад пьяные горланили на куполе храма песни непотребного содержания. А руководил хором невысокий одаренный в модной одежде.
Мы с ректором вновь переглянулись. У меня появилось нехорошее предположение. Я их убью!
Ким повернулся к гостю и попросил:
— Оставьте нас ненадолго.
Тот, недовольно зыркнув на нас, все-таки вышел.
— Неужели правда? — понизив голос, спросила я.
— Это настолько невероятно, что, я думаю, да. А руководитель ансамбля, скорее всего, наш гость из столицы, хотя и сомневаюсь, что заводила именно он. Но вот что важно: надо обязательно вытащить их оттуда и тайно доставить в университет. К нам вот-вот должен прибыть проверяющий от императора перед финальными испытаниями, и он обязательно должен застать гоблинов в своих кроватях.
Мысленно застонав, я старалась что-то придумать, но ничего путного в голову не приходило.
— Мне нужны будут помощники, одна я их не дотащу.
— С вами отправится Ким. Он сегодня был наказан и не принимал участия в этом сумасшествии. Идите, подождете его у ворот.
Все время, пока мы добирались до поселка, префект не переставал ругаться и возмущаться безобразным поведением гоблинов, и Ким, который был не в курсе художеств своих одногруппников, уже через пять минут все понял.
Когда мы подъехали к храму, вокруг была тишина. Около калитки стояли двое стражников, которые явно не желали идти дальше. Около нее встал и префект.
— Ну что вы? — удивилась я. — Пойдемте, покажете, где гоблины.
— Нет уж, я и здесь постою. У них же крыша поехала. Все размалеванные, на лицах боевая раскраска.
— Как же вы узнали, что это мои подопечные?
— Да они про университет кричали.
Я стиснула зубы, чтобы не наорать на мужчину. Ким склонился ко мне и шепнул:
— Точно наши, пойдемте скорее. Пока их соберем... До рассвета бы успеть.
Вздохнув, я отправилась по темной дорожке, мимо склонившегося куста сирени, к крылечку запертого храма. И лишь приблизившись, поняла: замок-то сломан.
Ох, Чон, Чон, что ж ты натворил?!
В храме везде горели свечи, создавая таинственную, прямо-таки злодейскую атмосферу, и вокруг тишина. Медленно продвигаясь вперед и немного робея, я очень надеялась, что здесь не водятся приведения.
— А-а-а-а...
От такого вопля я аж подпрыгнула.
— Помогите!
Это голос Рунеро. Переглянувшись с Кимом, мы бросились в дальние комнаты храма, по длинному коридору, в самый конец к хозяйственным помещениям. И там нам предстала незабываемая картина.
— Отпустите меня немедленно! Вы не имеете права! — возмущался Рунеро, связанный и приставленный к стене. А вокруг него стояли гоблины и метали в него, вернее около него... топоры!
— Думал, мы не узнаем, под кого ты капаешь? Магистр — женщина не для тебя, она заслуживает большего, — сообщил одаренному Чан. — Ты же приехал сюда шпионить. Думал, сойдет с рук?
Ким вроде бы уже шагнул, но я удержала его, решив дослушать.
— Лучшего? И это, конечно, Чон? Да что она увидит с этим гоблином? Никакое положение не позволит смириться с ограничениями, которое накладывает брак с такими как вы. Ненормальные! — выплюнул Рунеро.
— Какими бы не были, все лучше слизняка, которым оказался ты, — прошипел Чон.
Дело явно шло к пьяной драке. Хотя, что это я? Скорее к избиению.
— Думаю, дебаты пора прервать, — заговорила я, выходя вперед.
Меня заметили и, судя по виноватым выражениям лиц, поняли, почему я здесь.
— Как нехорошо вломиться в храм, перепугать патрулирующую стражу, орать непотребные песни на крыше и переболомутить весь поселок. В итоге мне приходится отправляться ночью за вами, словно вы маленькие дети.
— Это он все начал, — указал Чон на Рунеро.
— А вот и неправда, — промямлил тот. — Кто предложил сегодня пить?
— А кто все это время следил за мной и пытался подставить?
Переводя взгляд с одного на другого, я начала понимать, что просто не получится.
— А топорами кидать в гостя, тоже он придумал? — поинтересовалась я, рассматривая утыканную стену.
— Если бы кидали в него, то точно не промахнулись бы, — гордо сообщил Пак.
— Какие молодцы, — с сарказмом протянула я. — А ну, признавайтесь: из чего пили?
Мне показали на стоящую неподалеку бочку. Заглянув в нее, я поняла, что она практически пустая. Я ошарашенно посмотрела на бравых гоблинов:
— И как вы еще на ногах держитесь?
Те гордо выпятили грудь, как один, и даже Рунеро приосанился, хотя из-за топоров мне, может, плохо было видно.
— Все же проще убить, нежели прокормить... — пробормотала себе под нос и зачерпнула в первую попавшуюся посудину этого пойла. — Ага, значит, одни добавил сюда траву истины, а второй — листьев дурман-травы, вот вас всех и развезло. Не хорошо, не хорошо...
— Он хотел опоить нас дурман-травой? — угрожающе начал Чан, поглаживая свой топор.
— А ну, положи! — строго приказала я, указывая пальцем на лавку.
Посопев, гоблин выполнил команду с видом, будто я последнее отобрала.
— Значит так, хорошие мои, сейчас я наведу вам зелья, чтобы вы протрезвели, и мы отправимся в университет, — порадовала я, высыпая заранее захваченный с собою порошок во фляжку с водой.
И, помешав, заставила всех выпить по три глотка. Рунеро достался один — хватит с него. Не успела я поставить чашку обратно, как все попадали на пол, как убитые.
— Магистр, вы же сказали, они протрезвеют, — воскликнул Ким.
— Конечно протрезвеют! Завтра. А сейчас их нужно сложить на повозку и потихонечку доставить в университет.
— По-другому, кроме как потихонечку, и не получится, — вздохнул мой помощник и оказался прав.
Префекта и стражу я спровадила, наврав им с три короба, что при ближайшем рассмотрении это оказались не мои студиозы, а непонятного происхождения наглые гоблины, которые не смогли поступить в университет. Пообещала принять меры, после чего мы раскланялись.
Чудо, что администрация поселка не стала копаться в истории, впрочем портить отношения с ПТУ им не с руки.
Телега медленно катилась по дороге в сторону университета, и на ней в свете луны вырисовывалась кучка сложенных тел. Лошадь едва двигалась, но упорно тащила сей тяжкий груз.
А вот около замка нас ждал неприятный сюрприз: перед рассветом туда все же прибыла делегация и втащить учащихся через парадный вход не было никакой возможности. Мы поскрипели на телеге к черному.
Главная задача теперь заключалась не в том, чтобы доставить, а в том, чтобы незаметно пронести.
От ректора нас уже ждали несколько проверенных гоблинов, которые, разобрав груз с телеги, черными ходами потащили парней в комнаты. Ким доставил Чона и, торжественно свалив того на кровать, замялся.
— Магистр, нужно ли его раздеть?
— Вот еще, — фыркнула я. — Так проспится. К утру сон должен стать чутким и звон его разбудит. Можешь идти.
Помявшись у двери, Ким повернулся ко мне.
— Магистр, можно вопрос?
Я лишь кивнула.
— Зачем вы тогда ходили к... Дженни?
Я видела, что гоблину очень неудобно спрашивать, но, наверное, по-другому он не мог.
— Поговорить и попить чаю, — не стала я облегчать влюбленному задачу.
— И она ничего не говорила вам о нас? — буквально выдавил он из себя.
— Не знаю, в праве ли я рассказать... Но она планирует найти себе другого... кавалера.
Ким так сжал челюсти и кулаки, что я уже подумала о худшем — только погрома в состоянии ярости нам сегодня и не хватало, — но он сдержался, лишь кивнул и вышел. Я же понадеялась, что не навредила, сказав правду.
Присев рядом с лежащим старшим группы, я с удивлением увидела открытые глаза.
— Не спишь?
Тот улыбнулся. Видно было, что хмель еще не выветрился из этой бедовой головы.
— Я очень хорошо знаю своего преподавателя и не стал пить.
Сев, Чонгук пристально меня разглядывал.
— Что? — спросила я, стараясь не улыбаться, смотря на растрепанную шевелюру.
— Бывает время, когда я подумываю все бросить и разрушить преграду правил.
— Не вздумай! — вскочила я, хмурясь.
— Но потом понимаю, что положение — это то немногое, что я могу предложить.
Схватив подушку, я ударила по голове дурного гоблина.
— Чон, вы дурак!
Тот неожиданно схватил меня в охапку и прижал к себе, крепко сжимая, до боли.
— Запястье, — лишь просипела я, стукнув хвостом по рукм.
Отстранившись от гоблина, я посмотрела на красноту татуировки на руке, что начала спадать, вновь обретая легкий светящийся желтый цвет.
— Надо быть осторожнее. Нельзя, чтобы она полностью покраснела, тогда пути назад не будет.
На меня смотрели грустные глаза несчастного мужчины. Что может задеть сильнее, чем печаль того, кого ты любишь?
— Я ненавижу этого Рунеро, — неожиданно заявил Чон.
— У вас нет причин для этого, — заверила я, пристально посмотрев на гоблина.
— Ни единого? — впились в меня взглядом в ответ.
— Ни малюсенького, — твердо произнесла я.
Чон смотрел на меня, словно что-то искал, а я поднесла руку к его лицу и, не касаясь кожи, на расстоянии провела над дугой бровей, линией носа, над щеками и губами. Я словно ласкала, но дать ласку не могла.
Чонгук начал склоняться ко мне, и я испугалась, что сейчас поцелует... Отстранившись, встала с кровати.
— Спокойной ночи, Чон. Не забудьте завтра зайти ко мне за настойкой для себя и своих друзей. Вам потребуется бодрость.
— Для чего? — грустно усмехнулся гоблин.
— Проверка приехала, — порадовала его я и вышла.
Как дожить этот оговоренный с канцлером год и не свихнуться? Вот в чем вопрос...
***
Опытная в дворцовых интригах, я знала, чего ждать на следующий день, и мои ожидания меня не обманули. С самого утра, когда я вела занятие по зельям у второй группы, ко мне в аудиторию пожаловала вся комиссия, а именно: двое одаренных, один из которых оказался моим бывшим преподавателем, и гоблин.
Последний — высокий старичок, которого, судя по званию, и должен будет сменить Чон. Когда гости пожаловали, их представили, после чего они тихо сидели в уголочке, нервируя мне группу.
Я же злилась... Злилась на жизнь, на канцлера, на Рунеро и свои чувства, а потом прозвучал гудок. И великие люди покинули меня вместе со студентами. Остался только Шадраз Синдир, который три года в свое время преподавал мне зелья, пока не ушел на повышение.
— Доброе утро, магистр, — улыбнулась я.
— Доброе, доброе, — присел рядом с моим столом пожилой преподаватель. — Я слышал, ты теперь награждённый алхимик, за открытия в изучении драконов.
— Знали бы вы, каким они мне трудом достались.
— Предполагаю. А еще хочу предупредить: в столице очень неспокойно, Манобан, скоро грянет буря, и ты сейчас в самом ее эпицентре. Побереглась бы.
— Я уже догадываюсь о том, что случится, но с выбранного пути не свернуть. Я очень удивилась, что именно вам позволили войти в проверяющую комиссию, — удивилась я вслух.
— У них не было выбора: я единственный, кто был не занят, а у твоего Чона есть хорошие друзья и родственники наверху.
— Не понимаю, о чем вы.
Синдир улыбнулся, поднимаясь.
— Знаешь, мы сегодня были у ведущей группы на тренировке. Я поговорил с их старшим и обмолвился о нашем знакомстве. Очень интересный мальчик.
— Да, он невероятно способный, — пробормотала я.
Мой бывший преподаватель, что-то насвистывая себе под нос, распрощался, и я пришла к выводу, что очередную бурю мы с горем пополам пережили.