29
Всю ночь я не смыкала глаз. Убийца использовал редкий яд, поэтому, даже несмотря на выносливость гоблинов, Чон был одной ногой в могиле. Даже у алхимиков не было иммунитета к этой пакости.
Сначала я истово молилась, чтобы успеть сварить противоядие прежде, чем старший группы перестанет дышать, потом — чтобы оно подействовало как можно быстрее. В итоге, когда состояние мужчины стабилизировалось, я просто отключилась.
Проснулась уже от того, что кто-то ласково поглаживал кисточку на моем хвосте. Приподнявшись, я увидела вполне здорового Чонгука. Ослабшего, но уже вне опасности.
— Спасибо! — шепнул он.
Я лишь слегка коснулась пальцами щеки, смотря в глаза гоблина с такой надеждой, что в ответ он крепко сжал мою руку. А потом я бросилась звать врача.
Последующие несколько дней, пока гоблин не встал на ноги, были волнующими. Занятия у группы были сорваны, я провела только две пары со второй, скрывалась от Рунеро, который искал меня, чтобы пообщаться, и старалась урывками видеться с Чонгуком.
Именно перед самой выпиской и произошел волнующий разговор. Чону было разрешено гулять, разминаться перед тем, как вернуться к тренировкам, и одним утром я составила ему компанию.
Смотреть на полураздетого гоблина с идеальным телом было непросто, однако я старательно пыталась сосредоточиться на том, что мне говорили.
— Магистр, скажите, у вас есть враги?
Я мгновенно насторожилась, вырвавшись из сладких грез. Сразу вспомнилась Нарцисса.
— Имеются. Например принцесса империи.
Но видно было, что это имя не впечатлило Чона.
— А в каких вы отношениях с господином де Неро?
Я нахмурилась, вставая с лавочки.
— Поверьте, мой вопрос имеет под собой веские обоснования, — добавил Чонгук.
— Какие же?
— Покушение тем вечером было не на меня, а на вас. Ребята смоделировали ситуацию, и получилось: не сделай вы тогда под моим натиском шаг назад, то кинжал нашел бы свою цель. И ректор согласен с выводом группы.
— Не может быть, — прошептала я, вновь опадая на скамейку.
— Может. К тому же на нас напали уже на защищенной территории университета, куда нужно иметь доступ, чтоб попасть. Чужих зафиксировано не было, а из новых...
Я знала, на кого намекает Чонгук, но Рунеро не убийца. За мной охотятся совсем другие люди, которые не терпят поражений.
— Уверяю тебя, де Неро здесь не при чем.
— Я же вижу, вы знаете, кто на вас покушался, если это не он.
— Не он, — твердо покачала я головой, вставая и направляясь прочь.
Мне не хотелось рассказывать о той постыдной истории, что произошла со мной и из-за которой я попала в ПТУ. То, что меня убьют, — вопрос времени, так пусть хотя бы Чон не знает о том, какой дурой я была, и думает обо мне хорошо.
Но единственное, о чем я забыла, так это о том, что гоблины не отступают.
***
— На одном из прошлых занятий мы поднимали с вами вопрос об экзотических местах и самобытных культурах нашей империи. Император подписал около года назад указ и внес самобытность в культурное наследие. Теперь, прибывая в подобные поселения или города, мы должны отдавать дань местной культуре и обычаям, даже если это нам не по вкусу.
По аудитории раздались смешки, все вспомнили недавние проблем в военных отрядах. Но я все же спросила:
— Кто знает, почему был введен подобный закон?
— Из-за драк между солдатами, когда они не могли ужиться друг с другом из-за обычаев, — ответил Пак.
— Хорошо. Еще варианты?
— Это заставило управленцев из столицы изучать обычаи тех земель, куда они направлены на службу, — подал голос Татар, самый низкий из всех гоблинов в группе и малоразговорчивый.
— Тоже верно, но, главное, закон был введен, чтобы предотвратить проблемы быта и конфликты на почве заключения браков. Теперь это не только наша обязанность соблюдать традиции, но и свод правил, подстраивающий эти традиции под законы.
В группе пронеслось недоуменное перешептывание.
— Вы удивлены, и это оттого, что мало обращаете внимание на общество, помимо своих гоблинских порядков. И не знаете, что не так давно одному из наших послов, отправившемуся заключать торговые соглашения между двумя провинциями, едва не сняли скальп за то, что тот поцеловал руку дочери вождя.
В аудитории повисла потрясенная тишина.
— Что, не следили ни за чем, кроме военных новостей? А при дворе эту тему перетирали очень долго, со всеми подробностями. Наш канцлер мог бы рассказать вам истории и поужаснее. У него целый отдел занимается таким урегулированием. Он же продвинул этот указ императору. И сегодня я буду учить вас сливаться с различным культурами.
— Но зачем нам это? — спросил Чан. — Мы же воины, ведем военные операции.
— Например затем, что вы не будете простыми воинами, у вас будет высокий чин. Помимо этикета официальных мероприятий, вам-то все может пригодиться. Но мы изучим самое необходимое. И первым номером у нас — дружественный танец народов юга.
После моих слов в аудитории стояла тишина.
— Чего сидим? Встали и вперед заучивать танец. Его знание вам обеспечит успех и понимание у народов юга. Не потребуется стирать цивилизацию с лица земли.
Все неуверенно поднялись и направились в центр аудитории.
— Мой столик можно и подвинуть.
Мебель перенесли, после чего парни неуверенно построились, с опаской на меня взирая.
— Итак, первые движения: обхватить себя руками под левую коленку и попрыгать на правой ноге. Раз, два, начали...
Под грохот подпрыгивающих гоблинов отворилась дверь аудитории и появилась голова моего бывшего жениха.
— А, господин де Неро? Вы что-то хотели? — прервали мы репетицию.
— Я? Ну, поговорить с вами, но вижу я не вовремя...
— Ну что вы, проходите. Тут нужно делиться опытом. Уверена, у вас, как у мужчины, получится лучше.
— Я бы хотел поговорить с вами после занятия, — настаивал на своем Рунеро.
— У меня сегодня еще пара, но если вы поможете, уделю вам время.
Стараясь не обращать внимания на злой сверлящий взгляд Чона, я улыбнулась гостю. Тот, поняв, что по-другому ему меня не выловить, обреченно встал в центр круга гоблинов, когда те потеснились, и мы продолжили занятие.
— Итак, раз, два три...
И мужчины снова запрыгали. Тут-то я и поняла, что не все предусмотрела. Коварные гоблины как сговорились: все время, оступаясь, падали на Рунеро, причем очень удачно. То локтем заедут под дых, то ноги придавят, то еще что. И я поняла: группа знает не только про нападение, но и про отношение их старшего ко мне.
— Чон!
Все замерли.
— После своих занятий ко мне в кабинет! Урок закончен, тренируетесь без меня, завтра проверю. — И, повернувшись к Рунеро, добавила: — Пойдемте в медпункт, там есть прекрасная мазь, а потом мы выпьем кофе в столовой.
И, зыркнув через плечо, встретила лишь чуть прищуренный взгляд старшего группы, который словно говорил: «Глаз с тебя не спущу».
Упрямый несносный гоблин! Ведь навредит же себе!
***
Расположившись за столом, я смотрела, как от чашки с кофе поднимается струйка дыма, устремляясь вверх. Рядом сидел и молчал Рунеро. Видимо, обдумывал с чего начать разговор.
Я не знала, что мы можем сказать друг другу после последнего общения...
— Магистр Манобан, вы избегаете меня?
— Ну что вы... С чего бы это? — пробормотала я, смотря в чашку.
— Вот и я так думаю, с чего? В университет я приехал по делу, что поручил мне император, Последние дни ректор буквально таскал меня за собой, а вас я не мог найти, как не старался. И вы все-таки написали жалобу.
— Вы вели себя непростительно.
Рунеро вздохнул:
— Это ревность...
— Нет.
— Что «нет»?
— Я подумала над вашим предложением, и мой ответ — нет.
— Не скажете почему? Это ведь из-за вашего студента, сына канцлера...
— Вы удивительно осведомлены. Нас с Чоном связывают лишь деловые отношения.
Немного помолчав, Рунеро очень тихо сказал:
— Кому ты рассказываешь сказки? Я знаю тебя с детства, Лалиса: ты его любишь.
Я вскинула глаза на собеседника.
— То, что происходит у меня в душе, никого не касается. Ты спросил прямо, я тебе ответила честно. Снова я не буду с тобой вне зависимости от любых обстоятельств.
— Ты не изменишь решения?
— Нет, и тебе придется с этим смириться. Ранее ты сделал свой выбор, теперь я свой. И больше не переходи со мной на панибратский тон, это может быть неверно понято окружающими и повлечет за собой последствия.
— То есть твой гоблин меня убьет, — кивнул Рунеро.
— По поводу него я уже все сказала. Приятного дня.
Выходя из столовой, я ощущала правильность происходящего и не жалела о сказанном. Вообще, не ясно, сколько я проживу, поэтому могу позволить себе и порубить с плеча.
Дожидаясь, когда придет Чон, я много раз проговаривала, что скажу ему и как скажу, чтобы не выдать наших неуставных отношений. Но когда он зашел в кабинет, все слова вылетели у меня из головы.
Он медленно приблизился ко мне и, склонившись к шее, практически касаясь кожи, глубоко вздохнул, его рука заскользила снизу вверх вдоль моей.
— Что вы хотели мне сказать, магистр? — очень тихо спросил Чонгук.
— Почему группа вела себя таким странным образом?
— Они не знали танца...
— И поэтому опытные воины, владеющие боевым искусством, падали как дети и, по счастливой случайности, всё на господина де Неро. Почему они его так сильно не любят?
— Подозревают в покушении на вас, и я с ними согласен. Ему это так с рук не сойдет. Что вас с ним связывает?
— Мы друзья детства...
— И вы были с ним обручены. — Чон не спрашивал, он утверждал.
— Вы забываетесь, — выдохнула я
Меня обжег недовольный взгляд светящихся глаз, кожа гоблина явственно приобретала зеленоватый оттенок.
— Все эти обстоятельства не исключают его виновности.
— Он не за этим сюда приехал.
— А зачем? — вскинулся мужчина.
— Если прислушаться к слухам, есть еще неофициальная цель визита. Поговаривают, что сын канцлера влюбился, вот де Неро, видимо, замучило любопытство: в кого?
Чон прекрасно понял мой завуалированный намек.
— Но вы ведь знаете, слухи так обманчивы... — протянула я. — Не думаю, что в его предположениях есть хоть доля правды.
— В этот раз слухи оказались правдивы: сын канцлера действительно влюбился. Прошу меня извинить, магистр.
Гоблин вышел из комнаты, а я так и осталась стоять, пытаясь осмыслить услышанное. Нащупав ближайший стул, я села. Ноги были ватными, голова — пустая, и только сердце переполняло счастьем.
Одно — знать, что тебя желают, что увлечены тобой, и совсем другое — получить взаимность. После такого можно и умереть.