Соль и мёд

Мирадж

Раб стоял неподалёку от массивных врат дома Гариба - то самое место, где до боли знаком каждый камень, где каждый выступ напоминает про унижения. К горлу подступила тошнотворная паника. Набравшись смелости, мужчина всё же шагнул к стражам.

- Куда ты лезешь, ублюдок?

- Пустите к господину Садиру, у меня к нему важное дело.

- У тебя? - Охранники смотрели на Мираджа с презрением.

Но прежде чем раб успел что-либо сказать, из глубины двора вышел невысокий, узкоплечий паренёк с острыми скулами. Это был Айюб, тот самый, с которым Мирадж иногда пересекался на пирах хозяев, тот самый, чьё измученное бессознательное тело он носил на себе из спальни в спальню, передавая от одного урода к другому... Это был знакомый по несчастью, такой же раб, с тяжёлой судьбой. Игрушка в руках власть имущих.

Глаза паренька вдруг застыли на Мирадже - в них промелькнуло нечто среднее между испугом и тоской. Он подошёл ближе:

- Зачем ты здесь?

- У меня дело к господину Гарибу. Срочное.

Айюб встревоженно посмотрел на раба. Потом грустно вздохнул и произнёс:

- Я схожу к хозяину и доложу о тебе. Если он не против, тебя впустят.- После чего паренёк скрылся в саду.

Через некоторое время он вернулся.

- Пусть войдёт. Хозяин обрадуется...

Стража расступилась, и Мирадж прошёл внутрь.

Поднимаясь по лестнице, мужчина чувствовал, как всё его тело бьёт крупная дрожь. Ахзад и Гариб, действительно, близко дружили. Если это можно назвать дружбой. Они любили посещать друг друга и обмениваться рабами. Любили совместные пытки и развлечения. Поэтому Мирадж так хорошо знал это место. Иногда он оставался тут неделями, и это было невыносимо. 

Дом Гариба Садира... За последние годы ничего не поменялось. Те же витые решётки на окнах. Тот же холод фонтанов, те же рваные крики павлинов. Эти длинные роскошные ковры, пахнущие чем-то пыльным и сладким, и в то же время чем-то гнилым. Воздух стоял густой, масленный. Как будто каждый угол дышал похотью.

Мирадж постучался в покои хищника. 

- Входи-и.. - знакомый голос вызвал еще один приступ тошноты. Ладони вспотели, но внутренняя сила и цель не давали Мираджу сломаться.

Гариб сидел в полутени, развалившись на берберской кушетке. Тощий, высокий, его тело украшали шёлковые одежды, на запястьях поблёскивали золотые браслеты. Пальцы одной руки - словно змеи, длинные и медленные, - перебирали чётки. Другой рукой он держал серебряный кубок с вином. Недопустимый напиток для религиозного народа в здешних кругах. 

Влажные губы вытянулись в широкую, омерзительную улыбку.

- Соскучился? 

- У меня к вам дело, господин Садир. - Мирадж смотрел куда-то сквозь хищника, спина его была, как всегда,  ровная, а руки напряжены.

- Ну же, не томи.

- Я помню, что вы имеете тесные связи с купцами из Танжера. Если вы отговорите Юсуфа ибн Малика от женитьбы на моей хозяйке Заре, дочери Фатиха Кемира, то я останусь у вас на три ночи. Вы сможете делать со мной всё, что пожелаете. Только Юсуф не должен претендовать на девушку. 

Гариб усмехнулся. Его взгляд стал ещё более пристальным.

- Я помню её, у тебя очень красивая и, видимо, умная хозяйка. Это она тебя подослала? 

- Нет.

- Сам решился?

- Да, господин.

Гариб захохотал и сделал глоток терпкого напитка.

- Ты влюблё-ён-н... Как же это трогательно, как очарова-а-тельно.

 Тощий поднялся с кушетки и отложил чётки.

- Хозяйка бросится тебя искать. Ты меня подставляешь.

- Она не знает, где вы живёте. Приду через три дня, пусть накажет меня. Про вас не пророню ни слова. Я справлюсь.

Хищник молча улыбался. Но потом продолжил.

- Невероятное совпадение, Мирадж. Звезда удачи горит ярко, указывая тебе путь. Я хорошо знаком с Юсуфом, и завтра он, о, чудо, навестит меня. Рабочие вопросы. Представляешь, он сильно мне до-о-олжен. Когда-то этот вонючий осёл знатно подставился, и я давно держу его на крючке. Всё думал, как же мне подпортить ему жизнь? Сделать маленькую пакость... Понимаешь, да?

Тощий подошёл к Мираджу вплотную, провёл костлявым пальцем по его щеке, а затем спустился ниже, к ключице.

- Ах, как жаль, что твоя хозяйка не продала мне тебя... Как жаль, что я не знаком с её отцом и на него нет моего влияния... Имей я твой свиток рабской принадлежности, то никогда-а-а бы не выпустил тебя из своих покоев. А так, получается, я не могу удерживать чужое. Это, увы, незаконно... 

Мирадж молчал, с силой стискивая зубы, мысли его колоколом бились в висках.

"Держи себя в руках! Подыгрывай! И не показывай отвращение! Нужно идти до конца!"

Садир продолжал, опаляя своим пьяным дыханием.

- Ты стал ещё красивее. Возмужал. Путь тебя не испортил, Мирадж. Чужак с голубыми глазами. Какая редкость в нашем мире. Это возбужда-а-а-ет.

Раб сильнее сжал свои кулаки. Тощий аккуратно убрал прядь вьющихся волос за ухо своему собеседнику.

- Пытаешься унять дрожь, а в глазах буря. В тебе всё ещё есть сила непокорности, от которой у меня внутри всё теплеет. Ахзад, жадный слепец... так мало он оставлял нас наедине... Как же хочется послушать твою историю о побеге. Мне о-о-очень интересно, кто же все-таки убил моего милого друга-а.

 - Господин, я всё расскажу и сделаю для вас всё, только прошу, выполните мою просьбу.

- М-м-м, я знаю... Я знаю... Мирадж, а ведь я тебя много раз вспоминал. Поэтому... - Гариб, наконец, сделал шаг назад. - Я даю согласие на твою занимательную сделку. Хочу провести с тобой, пусть не долгое, но весьма прекрасное время.

Мирадж почувствовал облегчение. За свою хозяйку, ради которой всё и затевал.  

- Сегодня отдых. - Хищник вернулся к кушетке и вальяжно опустился на неё - Тебе выделят покои. Сходи в хаммам. Поешь. Отоспись. Утром я поговорю с Юсуфом, а вечером нас с тобой ждёт пир... Как в те самые сладкие времена.

Сердце раба пропустило удар, будто мокрая плеть прошлась по тонкой коже. Тем не менее, он поклонился и поблагодарил хищника. Выйдя из покоев господина, мужчина заметил поджидающего его Айюба. Они многозначительно переглянулись и молча направились в комнату - временное пристанище Мираджа на ближайшие дни.

-------------------------------------------------------

Покои были скромными, но чистыми. У кровати на столике  стоял большой медный поднос: мясо нескольких видов, лепёшки, виноград, пряные сладости, лукум. Всё как для господина. Мирадж равнодушно посмотрел на еду. Он с утра ничего не ел, но здесь и кусок в горло не лез.

После хаммама мужчина вернулся в покои. Тело даже смогло немного расслабиться, но душа - это натянутая тонкая струна, готовая вот-вот лопнуть.

Поздно вечером к нему в комнату вошёл Айюб. Печальный, иссохший. Он закрыл за собой дверь и сел на пол.

- Ты вернулся, - прошептал он. - Зачем?

Мирадж молчал.

Айюб говорил очень тихо:

- Гариб стал хуже. Страшнее. Его жестокость совсем не знает границ. Он сходит с ума. Теперь хозяин постоянно использует ножи. Каждый раз... Послушай, он лишит тебя какой-то части тела... Он возьмёт что-нибудь "на память". Садир настолько свихнулся, что теперь просит нас резать и его... Говорит, что хочет чувствовать хоть что-то... Требует оставлять ему небольшие шрамы-узоры на спине, на животе... Были случаи, когда кровь плохо останавливалась. Мы думали, в один из дней он просто сдохнет в собственной крови и слюнях. Но этого гада спасал лекарь. Он приставляет его у покоев всякий раз, когда предаётся утехам.

Плечи Мираджа дрогнули, а в глазах появилась жгучая ненависть.

- Убью...

Айюб придвинулся чуть ближе. В отблеске окна его можно было лучше рассмотреть.

"У бедолаги нет четырёх пальцев... Садир, какая же ты тварь! Будь ты проклят!"

Тихим голоском паренёк продолжил.

- Мы хотим того же. Нас несколько. Мы вынашиваем план, но пока не смогли к нему толково подойти. Мирадж, поможешь?

- Помогу! Завтра Гариб выполнит мою часть уговора, а после я сделаю всё, чтобы эта гиена мучительно подохла!

Глаза Айюба засверкали, и мальчишка невольно усмехнулся.

- Я расскажу тебе, как можно это провернуть. Тебя не заподозрят, обещаю...