Твоя Тихая Волна

Льёненпапиль сел на холодный каменный пол и уронил голову в ладони. Он знал, что матушка была в нём разочарована, но отправить родного сына на верную смерть... Это казалось немыслимым.

– Королева, видимо, понадеялась, что вас тут убьют, и если ничего не предпринять, её план увенчается успехом уже завтра утром. Нам надо бежать!

– Бежать? – горько усмехнулся принц. – Куда? Где и кому я такой нужен? Если каким-то чудом я вернусь в Этуайю, они найдут другой способ смыть такое надоедливое грязное пятно с репутации королевской семьи. – Он жестом остановил Этьена, попытавшегося что-то возразить. – В Аппарейе ещё уважают последнее желание приговорённого к смертной казни. Я попрошу их отпустить тебя домой. Ты ни в чём не виноват, и у тебя есть семья, сестра, а у меня... Нет, лучше уж пусть меня завтра казнят.

Из тьмы коридора вдруг раздались хлопки и к решётке в свет факела ступил рослый широкоплечий человек.

– Какая занятная у вас тут беседа, – произнёс нежданный гость, и друзья с удивлением поняли, что перед ними девушка. – Так значит, этуайская королева решила избавиться от нерадивого наследника, но не пожелала пачкать собственные руки? Хорошенькое дельце. Неужели тебя и правда устраивает такой расклад? А, принц Льёненпапиль?

Подойдя ближе, юноши нашли гостью не лишённой обаяния и даже привлекательной, не смотря на то, что она оказалась значительно выше их обоих. Одежды её были простыми, но опрятными, и при ближайшем рассмотрении стало ясно, что и брюки, и блуза, и жилет пошиты из весьма дорогих тканей.

– Принцесса Анаис, – понял Льёненпапиль.

– А ты догадливее, чем о тебе говорят, – девушка отперла замок и отошла в сторону, приглашая друзей покинуть помещение.

Слуга с принцем переглянулись.

– А вы не боитесь, что мы как-то вам навредим? – спросил Этьен.

Ответом ему был хохот, разнёсшийся по пустым каменным коридорам. Отсмеявшись, девушка демонстративно отвернулась и махнула им рукой, призывая следовать за собой.

– Мне кажется, или она не воспринимает нас как угрозу? – шепнул Этьен. Льёненпапиль пожал плечами.

Преодолев несколько запутанных коридоров и крутых лестниц, пленники оказались в просторной комнате, по-видимому являвшейся чем-то вроде покоев знатных господ. Принцесса позвонила в колокольчик. И перед ней словно из воздуха вырос слуга.

– Принеси вещи принца, – велела она. – Его высочество примет участие в завтрашнем балу. И вели нагреть воды, этуайскому наследнику необходимо привести себя в порядок после дороги.

Льёненпапиль захлопал глазами. В его светлой голове пронеслась тысяча вопросов, но вслух он ни один так и не произнёс. Единственное, что он смог из себя выдавить, это растерянное "бал?", после чего лишь молча наблюдал, как принцесса уплетает виноград.

Анаис же напротив была настроена поболтать, поэтому поудобнее расположилась на ближайшей тахте.

– Не буду ходить вокруг да около. У меня есть деловое предложение, которое может тебе понравиться. И от того примешь ли ты его будет зависеть ваша жизнь и направление, в котором будут дальше развиваться отношения между нашими странами. Итак, верно ли я понимаю, что по древнему закону ты, крон-принц Льёненпапиль, должен стать следующим королём Этуайи, а после тебя престол займёт твой ребёнок?

– Всё так, – подтвердил принц. – В нашей стране престол наследует потомок королевской крови, отмеченный богиней бабочек. Метка появляется на теле новорожденного раз в поколение. Сейчас богиня, видимо, решила пошутить, или отдохнуть, и пометила не того.

– К неудовольствию твоей матушки, я полагаю, – усмехнулась принцесса. – И что же случится, если твои родственники своими руками избавятся от тебя?

Принцу стало некомфортно. Этот разговор ему не нравился. Но чего ему было опасаться? В крайнем случае его казнят, а к этому он был уже морально готов. Поэтому юноша обдумал своё положение и принял решение быть предельно честным с Анаис.

– Никто никогда не решится на такой поступок, ибо убийство отмеченного наследника вызовет гнев богини бабочек, а это в свою очередь повлечёт за собой ужасающие последствия. Страна погрузится в хаос, раздираемая междоусобицами, пока на свет не явится новый наследник.

– Такое уже бывало в истории Этуайи, верно?

Принц сглотнул.

– Верно.

Они несколько секунд пристально смотрели в глаза друг друга, пытаясь найти там что-то, ведомое только им. Льёненпапиль гадал, чего же добивалась от него эта необыкновенная принцесса, что она задумала, и куда их заведет этот разговор. В конце концов он отвёл взгляд первый и тяжко вздохнул.

– Я не желаю уничтожать твою страну, – сказала Анаис.

Словно камень упал с души Льёненпапиля.

Он даже не осознавал, насколько волновался за Этуайю, за её народ, несмотря на то, что ничего хорошего в свой адрес в этой самой стране не видел. Люди? Они постоянно причиняли ему боль. Но – на то они и люди, живые, разные, странные, со своими достоинствами и недостатками. Он всё равно любил людей и тянулся к ним, в надежде, что однажды найдёт своё место, впишется в общество, научится быть одним из них.

– Но я так же не хочу, чтобы твой брат творил всё, что ему вздумается, – продолжала тем временем принцесса. – Ты должно быть в курсе тех беспорядков, которые он учинил в аппарейских горных поселениях на границе?

Принц покачал головой. Все военные и государственные дела обсуждались без его участия. В подробности его не посвящали, и всё, о чём он знал было лишь случайно подслушанными разговорами.

Боковым зрением он увидел, как вздрогнул Этьен.

– Кажется, даже слуга знает о твоей стране больше, чем ты, – удивилась принцесса. – Что ж, может, оно и к лучшему. Перейдём к делу: я предлагаю тебе заключить союз. Твоя мать хотела избавиться от тебя, выставив всё так, словно это была случайность, и повесить на Аппарейский двор вину за убийство наследного принца, отмеченного вашей богиней. Я дорожу своими подданными и не желаю развязывать войну, но и терпеть выходки этуайцев в отношении мирных жителей своей страны я тоже не намерена. Я вижу тут единственный здравый выход: сломать планы королевы, поставить на место твоего брата и захватить власть в Этуайе.

– Захватить... власть? Вы о чём?

– Заключи со мной брак, как и велела тебе твоя мать, и если наш ребёнок будет отмечен богиней – всё удастся решить мирным путём.

Льёненпапиль подумал, что ослышался. Для него это звучало как безумие, и одновременно как выход из сложившейся ситуации. Он раз за разом прокручивал в голове услышанное и пытался осмыслить.

– Вы... Хотите от меня ребёнка?

– Почему бы и нет? Умом ты, конечно, не блещешь, но, вроде, симпатичный.

– А что будет с нашими народами?

– А что с ними? Они объединятся. Мы с тобой, принц, создадим одну большую страну, которой будет управлять наше дитя. Ты, конечно, не особо сильный, да и стратег из тебя так себе, но понадеемся, что наш малыш переймёт от тебя только смазливую мордашку и метку короля. Остальное заложу в него я.

Она говорила о ребёнке так, словно он уже существовал в этом мире. Откровенно говоря, Льёненпапиль и сам пока не до конца чувствовал себя взрослым. Ему должно было исполниться восемнадцать лишь через пару недель, и всего полчаса назад он и не надеялся дожить до этого торжественного момента. Он новыми глазами посмотрел на Анаис. Сильная, красивая, молодая девушка, такая могла выбрать любого мужчину, гораздо более подходящего и достойного. Но ради своего народа она была готова пойти на политический брак с таким, как он, и даже готова была родить от него ребёнка.

Это была ужасающая, давящая ответственность.

– Я вижу, что тебе тяжело принять решение. Подумай над этим. Но много времени на размышления дать не смогу, извини. Завтра на балу я потребую ответа, и если он меня не устроит – что ж, придётся пойти по менее мирному пути. Мне бы этого не хотелось, но... Сам понимаешь.

С этими словами Анаис встала и покинула комнату.

Вскоре пришёл слуга, отправленный за вещами. Он проводил гостей в купальню, и после вернул в отведённые им покои. Всё это время друзья молчали. Льёненпапиль не знал, какие мысли крутились в голове Этьена, но сам он всё отчётливее понимал, что выбора как такового у него нет.

Когда они наконец остались одни в комнате, Этьен спросил:

– Как думаете поступить?

– А как бы ты поступил на моём месте? – спросил Льёненпапиль. Ему действительно было важно услышать ответ Этьена.

– Честно? Мне бы хотелось как следует наподдать вашему брату. Не только за то, что он делает на границе, но и за то, как он поступает с вами. Так что, если бы мне представилась такая прекрасная возможность – я бы определённо ею воспользовался.

– Так. Здесь мы с тобой остановимся, потому что я чувствую себя глупо, не зная о том, в чём повинен Вильгельм. Он как-то угнетает аппарейцев? Захватывает деревни? Заставляет их присоединиться к Этуайе?

Этьен густо покраснел.

– По правде говоря, всё, что я знаю, только слухи... – замялся юноша. – Мне неловко рассказывать вам такое, потому что это может быть клеветой, да ещё и на персону королевских кровей... И я бы предпочёл, чтобы всё это рассказал вам кто-то другой, кто лучше осведомлён и уверен в своей...

– Заканчивай юлить, наконец! – не выдержал Льёненпапиль, и тут же прикусил язык, потому что от его выкрика Этьен весь сжался, словно от удара, крепко зажмурился и совсем затих. Тогда принц сел рядом, положил руку на плечо друга и как можно мягче сказал: – Извини меня, пожалуйста, я не хотел повышать голос. Я зол не на тебя, я зол на самого себя. Из-за того, что не интересовался важными делами, которые происходили прямо у меня под носом. Из-за того, что закрывал глаза на вещи, причиняющие вред людям, не важно - этуайцам или аппарейцам.

И в этот момент Льёненпапиль понял, что неосознанно разозлился попросту потому что узнал в неуверенном, трусливом, зажатом и покорном Этьене себя.

– Знаете, мне часто доставалось за мою болтливость, – робко заметил Этьен. – Я правда стараюсь трепаться поменьше и не распускать слухи, каждый раз обещаю себе не болтать лишнего, и каждый раз в меня будто бес вселяется и слова сами вылетают прежде, чем я успеваю понять, что чего-то не стоило говорить.

– Поверь мне, это не тот случай, – попытался успокоить его принц. – И сейчас никто, кроме тебя не сможет помочь мне докопаться до истины. Боюсь, если я спрошу у кого-то из аппарейцев, они будут слегка предвзяты, согласен? Значит, аппарейцы расскажут ситуацию лишь со своей точки зрения. А из этуайцев у меня в зоне доступа нет никого, кроме тебя. Поэтому расскажи мне всё, и позволь самому судить, что из этого правда, а что ложь, хорошо?

Этьен кивнул, несколько раз вдохнул и выдохнул, собрался с мыслями, взвесил все слова, и, наконец, выдал:

– Вильгельм берёт в постель аппарейских женщин.