𝐾𝑖𝑠𝑠 𝑀𝑒 𝑇ℎ𝑒𝑛 𝐾𝑖𝑙𝑙 𝑀𝑒 / 𝑁𝑎𝑚 𝐺𝑦𝑢 ❄️frozen❄️

                                       18+

Утро выдалось на удивление тихим. Сеул за окном ещё дышал влажной тишиной после ночного дождя, и Ариэла, лежа на широкой кровати, медленно возвращалась в реальность. Простыни были прохладными, в комнате пахло её духами и сигаретным дымом, впитавшимся в ткань штор.

Она провела рукой по лицу, зарылась в подушку и закрыла глаза, будто хотела вытянуть из сна последние остатки покоя. Сегодня было странное утро. Легче. Почти не болело внутри. Почти. Как будто где-то в груди теплилась мысль — может, что-то начинает выравниваться. Может, впервые за долгое время всё идёт хоть чуть-чуть вверх. Вдох — и лёгкие не сжимаются. Выдох — и сердце не сжимается. Это уже было чем-то.

На кухне, у открытого окна, Ариэла зажгла сигарету, вдохнула слаще, чем обычно. Дым в горле не резал, а будто гладил. Она смотрела, как город медленно оживает, как пробки тянутся по проспекту, как люди бегут по своим делам. А она — нет. У неё впереди только ночь. Работа, музыка, алкоголь, грязные взгляды, танцы — всё то же. Но сегодня было чуть легче. Чуть. И она решила, что надо это сохранить. Не спугнуть.

______

Клуб встретил её шумом и светом, как всегда. Всё шло по кругу. Раздевалка, гримёрка, сцена. Ступени каблуков, приглушённый бас, шепот мейкапа на лице. Рядом — Ён Хи, в короткой юбке и с сигаретой в пальцах.

— Ты выглядишь спокойно, — протянула она, присаживаясь на столик и бросая на неё взгляд из-под накладных ресниц. — Это что, утро без депрессии?

— Ага. Представь себе, — ответила Ариэла, не улыбаясь, но в голосе скользнуло что-то почти живое. — Просто выспалась.

— Выспалась, — передразнила Ён Хи, — или кого-то трахнула?

Ариэла засмеялась. Первый раз за много дней по-настоящему. Звонко, резко, с легкой хрипотцой.

— Нет. Просто... нормально сегодня.

— Нормально, — протянула та, глядя на неё с прищуром. — Осторожней. Это может быть подозрительным признаком. У нас, как только становится «нормально», всё летит к чертям.

Ариэла не ответила. Просто затянулась и выдохнула дым в потолок. Она знала — Ён Хи права. Но сегодня ей хотелось нарушить правило. Хотелось верить, что это «нормально» — не приманка перед новым ударом.

⸻

После смены клуб продолжал жить, хотя официально ночь уже клонилась к утру. Ариэла не пошла в раздевалку. Вместо этого — бар, винный бокал, затылок, откинутый назад. Она просто сидела. Слушала музыку. Не с той стороны, где сцена. А со стороны зрителя.

— Сегодня как будто дышится, — прошептала себе под нос, отпивая ещё один глоток.

Когда к ней подсел незнакомый парень, она сначала не обратила внимания. Он выглядел... спокойно. Не как постоянный клиент, не как извращенец. Простой. Вроде айтишник или преподаватель. Смотрел не в грудь, не в ноги. В глаза. Говорил тихо. Иронично.

— Ты танцуешь как будто это твоя форма молитвы, — сказал он однажды в разговоре.

И она улыбнулась. Улыбнулась — по-настоящему. Без фальши. Без защиты.

Они говорили ни о чём. Смех сквозь вино, редкие взгляды, ближе, чуть ближе. Он ненавязчиво касался её руки, и в этот момент Ариэла поняла — она давно не чувствовала себя живой. Так живой. Не как кукла, не как вещь. Просто — как женщина.

Вино приятно туманило сознание. Границы стали мягче. В голове — лёгкий гул, в теле — тепло. Казалось бы, ничего не предвещало беды.

⸻

Намгю вышел из своего кабинета в полном молчании. Пальцы дрожали от сигареты, которую он так и не закурил. Всё раздражало. Музыка. Люди. Свет. Клуб жил своей жизнью, но в этот момент он чувствовал себя чужим здесь. Слишком напряжённым.

Он прошёл мимо барной стойки — и остановился.

Его взгляд наткнулся на неё.

Ариэла сидела, откинувшись на барный стул. В её глазах — пьяный блеск. Она смеялась. И это не был её фальшивый смех. Это был тот самый — живой. Настоящий. Она смеялась, глядя на какого-то парня. Он наклонился к ней слишком близко. Слишком.

Намгю даже не сразу понял, как именно в нём взорвалась ревность. Как что-то внутри вырвалось из клетки, хрустнув рёбрами.

Его губы скривились. Он сделал шаг. Один. Второй. Замер в толпе.

Рука парня легла ей на бедро.

И это стало последней каплей.

— Нам нужно поговорить, — холодно бросил он, появившись рядом с ней и схватив её за запястье.

Ариэла дернулась, ошарашенная.

— Ты чё делаешь?..

— Пошли, — в его голосе не было ни объяснений, ни просьбы.

Он увёл её прочь, через тёмный коридор, туда, где за колоннами никто не услышит. Там, где свет почти не добирается, где воздух пропитан табаком, пылью и напряжением.

Он прижал её к стене. Близко. Слишком. Его дыхание — прямо у её уха. Его рука — на её талии. Его пальцы — будто раскалённые, скользят по ткани платья, не торопясь.

— Ты решила тут устраивать шоу? — выдохнул он, обжигая кожу её шеи. — Смеяться. Флиртовать. Перед кем? Перед кем ты, чёрт возьми, это всё показываешь?

Она молчала. Пьяная. Губы чуть приоткрыты. Дыхание сбито.

Он резко повернул её к себе. Их взгляды встретились.

— А тебе нравится, да? — прошипел он. — Когда тебя трогают?

— Отойди, — прошептала она, но не двинулась.

Он провёл рукой по её бедру. Пальцы прижались, чуть сильнее. И вдруг — поцелуй. Резкий, жадный, как удар. Он впился в её губы, будто хотел разорвать. А она — ответила. Сломано. Без защиты. Не остановила. Не оттолкнула.

Он оторвался от неё, посмотрел в глаза. В ней плавал алкоголь, жар и что-то ещё. То самое, за что он её ненавидел. Живое. Теперь терпение точно лопнуло.

Намгю взял её на руки. Просто поднял. Она не сопротивлялась. Она просто смотрела на него — с тяжёлым, мутным взглядом.

Он нёс её через весь клуб. В свой кабинет. Молча, не обращая внимание на взгляды.

Он захлопнул за ней дверь, и гулкий, грубый щелчок будто прошёлся по позвоночнику. Не просто закрыл — захлопнул. Как последний штрих. Как точка, которая уже не вопрос, а конец чего-то невинного.

Внутри было тихо. Слишком тихо, почти глухо, как в замкнутом боксе. Просторный кабинет Намгю тянулся в полумраке, освещённый только неяркой подсветкой от потолка и тусклым светом, льющимся из-под стеклянной панели на стене. Воздух был густым. Пахло мужским парфюмом, тяжёлым, горьким, и лёгкой гарью — от давно потушенной сигареты. Она даже почувствовала, как пахнут его вещи — чуть резкая смесь кожи, табака, спирта и чего-то жёсткого, едва уловимого, как запах злости, если бы он имел форму.

Он не сказал ни слова. Просто смотрел.

Как будто видел её впервые. Или как будто пытался решить — убить или поцеловать.

Ариэла стояла посреди кабинета, сжав плечи, не сразу понимая, как ей двигаться. Под каблуками хрустнуло — бумага или, может, песок, принесённый на подошве. Её ноги дрожали. Не от страха. Нет. От чего-то другого. От напряжения, которое вгрызалось под кожу, липким страхом и каким-то диким возбуждением.

— Давно ты так искренне смеялась? — голос Намгю был низким, ровным, слишком спокойным для того, сколько в нём было злобы.

Она не ответила сразу. Просто прищурилась, потянувшись за сигаретой, нашла в кармане зажигалку, щёлкнула. Пламя дрогнуло. Пальцы чуть дрожали. Она затянулась и только тогда ответила, медленно выпуская дым:

— Может, ты просто давно не видел, как люди смеются?

Он скривил губы, почти в усмешке. Но это была не усмешка. Это был гнев, затаённый, тщательно сдерживаемый, вымеренный по секундам. Как будто он сам не понимал, чего в нём больше — желания ударить или прижать.

— Значит, он тебя веселит, да? Этот вежливый, чистенький мудак с бокалом шардоне.

Она не ответила. Взгляд — острый, прямой, как лезвие. И в то же время уязвимый. Вино в голове давало о себе знать. Ноги будто ватные, но спина прямая. Она не собиралась показывать слабость. Особенно перед ним.

— Я сделаю так, чтобы тебя никто больше даже не тронул в этом клубе, — прошипел он. — Я, блять, отвечаю за это место. И за тебя. Поняла?

Она сделала шаг назад. Резко, как от огня. Уперлась спиной в край его стола. Сигарета задрожала в пальцах. Она затушила её в ближайшей пепельнице, сдавленно засмеялась — коротко, глухо, как будто уже не могла иначе.

—С какого хера ты отвечаешь за меня, Намгю?

Он шагнул ближе.

— Потому что я так решил.

— Ты просто очередной придурок, который решил, что может купить женщину, если у него в руках власть. Ты думаешь, я из тех, кто ляжет, как собака, по щелчку?

— Нет, — его голос понизился до хриплого. — Именно потому, что ты не такая, и я хочу тебя.

Он подошёл вплотную. Резко. Без предупреждения. Между ними не осталось воздуха. Руки его оказались по обе стороны от её тела, упёрлись в стол. Ловушка. Его глаза горели. Не просто похотью — чем-то, что сносило крышу. Он не контролировал себя. И, чёрт подери, даже не пытался.

— Я не твоя, — прошипела она.

Он посмотрел ей в лицо. Медленно. Приблизился настолько, что их носы почти коснулись. Дыхание обжигало.

— Уже, Ариэла. Уже — моя.

Он накрыл её рот своим. Без предупреждения. Без ласки. Грубо, со сжатыми пальцами, с дыханием, которое сбивалось. Он целовал её, как будто это был вызов. Как будто она принадлежала ему по праву, и он просто отбирает своё. И она... не оттолкнула. Наоборот — разжалась, впустила его в себя, сжимая пальцами край его рубашки, как будто только так могла не упасть.

Он поднял её — небрежно, с силой, как будто она весила не больше воздуха. Посадил на стол, рывком, платье задралось выше бёдер. Она задышала чаще, запрокинула голову, не в силах больше думать. Он встал между её ног, держал за бёдра, вжимал в себя, будто боялся, что она исчезнет.

— Ты злишь меня, — прошептал он ей в шею. — До безумия.

— Хорошо, — выдохнула она.

— Ты сводишь меня с ума.

— Лучше бы я тебя убила.

Он рассмеялся. Глухо. С надрывом. Как будто что-то внутри него хрустнуло.

— Уже поздно.

Её руки вцепились в его плечи. Слишком сильно. Словно хотела либо удержать, либо вытолкнуть. Даже сама не знала. Сердце било в горле, в ушах, как сирена. Всё было слишком близко. Его запах, его пальцы, крепкие, жесткие, уже под подолом, на коже — уверенные, как будто имели на неё право. Как будто он давно уже считал, что имеет.

Он двигался грубо, резкими движениями. С каждой секундой — всё настойчивее. Губы скользили по шее, оставляя жаркие, влажные следы, пальцы — по внутренней стороне бедра, прямо туда, где она была сейчас абсолютно беззащитна. Он больше не спрашивал. Он никогда и не собирался.

И Ариэла... не остановила.

Она не могла. Или не хотела. Или слишком устала от всего, чтобы снова отказываться от желания, которое так давно засело под кожей и царапало изнутри.

Её спина выгнулась, пока он развязывал ремень, резкими, нетерпеливыми движениями. Губы были всё ещё на её шее, на ключицах, на том месте за ухом, откуда пробегал озноб по позвоночнику. Его пальцы сжали её бёдра, развели сильнее. Он не был нежным. Он никогда не был нежным. И сейчас — особенно.

Он вошёл в неё рывком. Без слов. Без подготовки. Только тяжёлый вдох и стон, который вырвался из её горла, несмотря на то, как яростно она пыталась его подавить.

Он двигался резко, глубоко, буквально вдалбливая её в стол. Каждый толчок был с отчаянной злостью, с ревностью, с болью, которую не озвучивал, но которая раздирала его изнутри. Как будто хотел оставить в ней след. Как будто хотел уничтожить всё, что могло бы принадлежать не ему. Он держал её за горло — не до боли, но крепко, властно. Пальцы оставят следы. Он этого хотел.

Пальцы Ари царапали его спину сквозь ткань. Голова запрокинулась, рот приоткрыт. Она чувствовала себя одновременно униженной и свободной. Грязной и живой. Хотелось закричать, но она кусала губу. Чтоб не слышал. Чтоб не понял.

Он не прекращал. Казалось, что этот акт — это не просто секс. Это война. Месть. Боль, которой он делился, потому что больше не знал, как иначе.

Он нависал над ней, впивался зубами в её плечо, шептал грязные, бессвязные слова. Про то, что она его. Про то, как он ненавидит её за то, что она так на него действует. Про то, как её смех резал его изнутри. Про то, что убьёт любого, кто к ней подойдёт.

Она просто дышала. Глубоко, отчаянно. Цеплялась за край стола, чувствуя, как тело сотрясается от толчков, от тяжести его тела, от собственной беспомощности. Ни одной нежной детали. Ни одного ласкового взгляда. Только жар, боль и чужая власть, которую она, на этом диком, хищном уровне, приняла.

И всё длилось дольше, чем должно было.

Пока он не зарычал ей в шею, прижав её к себе так, будто хотел вдавить в себя. Её ноги стали ватными и еле как обвили его талию — крепко, без остатка, будто иначе и быть не могло. Их дыхание стало общим. Пот. Кожа. Мышцы. Сердце. Всё слилось в одно — плотное, липкое, горячее. Одно движение. Один импульс.

Он достиг края — с глухим, сдержанным стоном, будто заглушал звериный рык. Его лоб упал ей на плечо, дыхание било сбоку в шею, руки всё ещё удерживали её, как будто он боялся, что, отпустив, разрушит что-то необратимое.

Он стоял так ещё несколько секунд. Вжимаясь. Прижимая. Пытаясь справиться с тем, что в нём разорвалось. Потом — резко отпрянул. Без взгляда. Без слова. Как будто сам себя не узнал. Как будто внутри него сорвалась лавина.

Ариэла соскользнула со стола молча. Точно так же молча попыталась стереть с платья белое семя, будто за одно движение можно было стереть всю грязь, в которой увязла. Волосы — растрёпаны. На губах — кровь. Её собственная. Она прикусила их в какой-то момент — машинально. Слишком сильно.

Она не посмотрела на него. Не могла. Просто прошла мимо. Босиком. В тишине.

Он не удержал.

И не извинился.

Только провожал её взглядом. Глухим. Полным какой-то злости, от которой болело в груди. Как будто в этом взгляде было тысяча слов, но он выбрал тишину.

А когда за ней захлопнулась дверь — он сорвался.
Кулак моментально полетел в стеклянный стол.

Глухой удар. Хруст. Трещина поползла по поверхности, как паутина. Медленная. Острая.

Он смотрел, как она расходится.
И не дышал.

>>>>
кто же знал, что ревность будет именно такая. Ариэле больше не наливаем. ебучий ваттпад, спасибо, что я смогла выложить главу спустя сутки🤩