11
Королева-мать в самом деле готовилась ко сну, но, увидав меня, про сонливость моментально забыла. Не прошло и пяти минут, как мы уже сидели за небольшим столиком, а горничная сноровисто разливала чай.
Леди Мирра смотрела заинтригованно и хитро, а мне хотелось ёжиться и кутаться в тёмный плащ – впрочем, тут, в покоях матушки Чонгука, плащ у меня отобрали.
В итоге я осталась в относительно простом, совершенно не пригодном для разгуливания по королевскому дворцу платье.
После нескольких глотков чаю прозвучал первый и самый неудобный вопрос:
– Лалиса, милая, я так рада нашей встрече, – проворковала леди Мирра. – Но объясни, пожалуйста, что ты тут делаешь? Разве адептам разрешено покидать пределы Академии? Да ещё ночью.
Любопытство было логичным, а я, безусловно, сама виновата. Но стоило вспомнить, как веселился при моём появлении Чонгук, и нервы дали сбой.
В итоге я сказала совсем не то, что хотела:
– Это всё его величество. Заманил меня хитростью, коварством и вероломством.
Королева-мать удивилась, но мелькнуло в этом её удивлении нечто одобрительное. Уж кого, а сына она не осуждала.
– Лалиса, а можно поподробнее?
– Я тут по вине одного из его артефактов. Чонгук же подарил... несколько. А я случайно что-то на одном из них нажала, и меня перенесло в его кабинет.
Я пригубила чай, а леди продолжила пожирать взглядом.
– А что было дальше? – она покосилась на лежащую на краю стола плоскую шкатулку.
Я шумно вздохнула и сказала уже без шуток:
– Пришёл слуга. Он доложил, что лорд Паор умер.
Королева-мать погрустнела:
– Это было ожидаемо. Паор долго болел, лекари оказались бессильны. Его уход был вопросом времени, но всё равно жаль.
– А потом в кабинет, прямо сквозь стену, влетело вот это, – я открыла шкатулку, демонстрируя собеседнице маленький серебристый шар.
Семечко, которое совсем недавно вело себя весьма активно, окончательно угомонилось. Лежало в выемке на бархатной подложке и даже не думало улетать.
Королева-мать растерянно моргнула и задала вопрос, который недавно задавала я сама:
– Разве вы с лордом Паором родственники?
Я промолчала, а собеседница нахмурилась, явно что-то прикидывая.
С минуту в гостиной висела тишина, потом Мирра сказала:
– Нет. Я отлично помню родословную Паора. С Манобаноми он пересекался пять поколений назад, а с Вей– семь. Это, конечно, тоже родство, но слишком дальнее. Семена дара на такое не реагируют.
Ещё секунда и опять-таки знакомое:
– Разве что твоя мать...
Сказать о том, что мама тут не при чём я не успела.
– У Паора не имелось детей, даже внебрачных, – заявила Мирра, – но понятно, что в жизни всякое бывает.
И она уставилась пристальней прежнего:
– Лалиса, почему так произошло?
Я пожала плечами. Чувствовала себя неоднозначно и действительно не могла объяснить.
Леди Мирра стала совсем задумчивой, а я с запозданием упомянула, что в кабинете в тот момент находился Дитрих со своим телохранителем.
– Плохо, – констатировала королева. – Не тот случай, о котором можно знать посторонним.
Новый глоток чаю, и королева-мать попросила:
– Расскажи ещё раз, только подробно, со всеми мелочами. Начиная с момента, когда ты как-то неправильно прикоснулась к подаренному Чонгуку артефакту.
Мои щёки предательски порозовели. В голове мелькнула истинная картина: вот я накидываю плащ, беру амулет, подаренный Психом, и сильно сомневаюсь, что нужно опять нарушать правила. При этом мне так хочется забрать свою часть золота и поставить жирную точку в этом приключении.
Именно желание поставить точку, закрыть гештальт, было главным! Это из-за него я активировала амулет, который перенёс в совершенно иное место.
Думать, что это Псих где-то напортачил не получалось. Выходило, что амулет либо перенастроили, либо подменили. Но кто это сделал и когда?
Я покраснела гуще прежнего и, пробормотав, что причина телепортации значения не имеет, начала с кабинета. Рассказала обо всём, исключая лишь подколки его величества и явную радость от того, что в этот раз он меня переиграл.
Когда я начала, леди Мирра отослала горничную, и разговор стал совсем уж конфиденциальным.
После долгого молчания королева-мать резюмировала:
– Это очень странная ситуация, Лалиса. Её нужно осмыслить и изучить. Но пока речь о возможном родстве. Да, полагаю, всё дело в этом.
Я подумала и промолчала, а леди добавила:
– Ожидалось, что семя дара Паора исчезнет, потому что у него нет прямых потомков, и род Паоров в целом скуден. Но давай пофантазируем? Вообразим, что вы с Паором совершенно посторонние люди. Если окажется, что ты способна притягивать семена дара других магов... Лалиса, это очень ценный дар.
Я попробовала это осознать.
Но осознавалось плохо, зато я чётко поняла, что вариант родства гораздо, гораздо безопаснее!
И пусть я точно знала, что кровные узы с иномирным вельможей невозможны, пробормотала с надеждой:
– А может мы с лордом Паором всё-таки... ну того?
– Возможно, – королева кивнула. – Только есть одна странная деталь. Знаешь, несколько недель назад в нашей сокровищнице произошло одно нерядовое происшествие.
Я превратилась в слух, а королева-мать взяла и замолчала. Вместо нормального объяснения произнесла:
– У меня есть причины полагать, что это происшествие случилось ровно в тот момент, когда ты получала свой магический дар.
Вообще ничего не поняла. Только возможности подопытываться не было. Лицо леди Мирры стало таким, что к любопытству вообще не располагало.
Нет, и всё.
– Магия постепенно уходит, – неожиданно добавила королева. – Семена дара возвращаются далеко не всегда, и это огромная проблема. Она ставит нас на грань краха. Если вдруг появится некто, кто способен управлять семенами, предотвращать их исчезновение, либо вообще переманивать... Это очень ценное, но и очень опасное умение, Лалиса.
– Понимаю... – горестно согласилась я.
Тот, кто притягивает магию? Ну, хорошо. Давайте и правда пофантазируем. Пусть я притягиваю. А дальше-то что?
Мне самой больше одного семечка не нужно... Если так, то получается, что в какой-то момент с зёрнами придётся прощаться? Отдавать их семьям, где крупицы дара закончились? Кого-то одобрять, а кому-то наоборот отказывать? И это при том, что семена – не золото, а куда более ценный, незаменимый ресурс.
Я вообразила подобную делёжку и приуныла окончательно. Но потом вспомнила про свой контракт и выдохнула – ведь я тут временно, значит рано паниковать.
Быть пессимистом вообще вредно. Здесь и сейчас лучше просто расслабиться. В конце концов, один раз – действительно случайность. Вероятно она-то со мной и произошла.
Мирра тоже пришла к тем же выводам, заметно расслабилась, а через секунду я услышала:
– Милая, а что там с вероломством моего сына?
– Эм... – ответила я.
А королева-мать подалась вперёд и спросила доверительным тоном:
– Он к тебе приставал?
Возникло такое странное ощущение, что скажи я «да», и леди радостно захлопает в ладоши.
Только я не сказала. Более того, насупилась. Просто вероломство Чонгука – это не смешно!
– Его величество всегда ведёт себя пристойно, – самым светским тоном произнесла я. – Он сама вежливость и учтивость.
– Да ладно, – протянула Мирра. – Мне-то не ври!
Эта реплика выбила из колеи, щёки опять порозовели. А королева-мать плавно поднялась из кресла:
– Подожди секунду, хочу кое-что тебе дать.
Она удалилась в смежную комнату, а вернулась с небольшим кулоном на тонкой цепочке.
– Надень, – сказала Мирра требовательно.
Кулон-то я взяла, ведь таким персонам не отказывают, но по части надевания...
– А это что?
– Сигнальный амулет, – леди зубасто улыбнулась. – Лалиса, надень его и запомни... Если вдруг мой сын начнёт вести себя непристойно, или как-то тебя притеснять, или, не приведи небеса, шантажировать, или что ещё... просто сожми кулон в руке и мысленно произнеси моё имя. Я сразу узнаю, что тебе нужна помощь и приду.
Я вообразила эту картину, и она мне не понравилась. Вот только Мирры в такие моменты не хватает. И откуда подозрение, что поддержит она, в случае чего, не меня?
– А как вы сможете определить, где я нахожусь? – задала осторожный вопрос.
– Так вместе с призывом активируется маячок.
Воображение опять взбодрилось. Снова представился рычаще-шипящий Чонгук, я, загнанная в угол, но не сломленная; и тут, сориентировавшись по магическому маячку, к нам приходит его мама...
Твою же мать... – едва не слетело с языка.
Но я воспитанно улыбнулась и даже застегнула цепочку на шее. Правда для этого пришлось подвинуть ворот, и тут леди Мирра заметила вторую цепь – ту, на которой висел рубин.
Заметила, и прицокнула языком – о происшествии в академии она явно уже знала. Хорошо хоть не попросила показать сам артефакт, надёжно спрятанный в декольте.
– Благодарю вас, – выдохнула я. – В случае опасности со стороны Чонгука обязательно воспользуюсь.
– Если будет приставать – тоже зови, – сказала Мирра решительно. – Я засвидетельствую.
– Что засвидетельствуете?
– Компрометирующую ситуацию, что же ещё!
Тут снова пришлось соображать.
Это было так несовременно, так необычно для моего мира, что смысл сказанного дошёл не сразу. Ведь правильно понимаю, что мужчина, скомпрометировавший юную невинную леди, обязан на ней жениться?
– Но к королям это не относится? – уточнила я тихо.
Что сделала королева-мать? Она выставила раскрытую ладонь! Мол, не волнуйся, Лалиса. У меня и к королю отнесётся! Ты только просигнализируй, а дальше уж я сама.
У меня от такого поворота рот приоткрылся. Но сказать что-то ещё я не успела – в гостиную вошёл Чонгук.
Чонгук
Я посмотрел на Чимина с тоской:
– Ты шутишь? Или просто издеваешься?
Побратим виновато развёл руками.
– А куда я должен был её отвести?
– Куда? – в моём голосе прозвучало страдание. – Чимин, дворец огромен! Почему ты выбрал именно мою матушку? Почему к ней?
Чимин снова развёл руками, давая понять, что иного варианта действительно не придумал.
– Ладно, – пробормотал я и, махнув побратиму, зашагал в сторону покоев королевы-матери. Мой триумф плавно сходил на нет.
А ведь как хорошо всё начиналось! Я поймал леди Лалису на горячем, это открывало такой простор для манёвров, а теперь сплошные загадки и проблемы.
Я даже выругался вполголоса! Но тут же взял себя в руки и продолжил путь.
По дороге вспоминал Дитриха. Они с Азиусом покинули дворец в сопровождении доверенного отряда и направились в посольство Откейма. Прежде чем попрощаться, я, тщательно подбирая слова, рассуждал о родословной Лалисы.
В частности, о матери этой весьма неоднозначной девушки. Я сделал всё, чтобы Дитрих списал произошедшее на внебрачные связи Паора. Впрочем, других разумных объяснений и нет.
А неразумными я ни с кем не поделюсь!
Пусть Дитрих союзник, практически друг, но раскрывать суть произошедшего нельзя категорически.
Лиса действительно может являться родственницей Паора, ведь в жизни всякое случается, но я практически убеждён, что дело не в этом. Слишком свежа в памяти изъятая из галереи картина – то, что случилось, не укладывается в голове.
Паор и Лиса посторонние! Но семя дара пришло к Лалисе, отдалось в её руки, признало хозяйкой. Можно убеждать себя, что это первый и последний раз, но существует странная картина, к тому же есть наглядная ситуация с артефактами.
Одной татуировкой дело не ограничилось. Почему с семенами должно быть наоборот?
Я практически взлетел по лестнице, постучал в знакомую дверь и спустя минуту уже стоял в гостиной матушки.
Картина, которую застал, опять-таки не порадовала: леди пили чай.
А ведь подобные чаепития похуже стратегического совещания в стане врага! Во время них рождаются такие планы и интриги, от которых у честных королей голова десятилетиями пухнет.
– Оу, дорогой... – увидав меня, проворковала матушка.
– Доброй ночи, – я вежливо поклонился.
И тут же уставился на Лалису. Как бы её по-быстрому из этой гостиной изъять?
Из поразительного – в изъятии помогла сама Лиса. Она тут же поднялась из кресла, вежливо улыбнулась и сказала:
– Леди Мирра, простите, но мне, видимо, пора.
– Мм-м? – поразилась такой наглости королева.
Но дело было сделано! Лиса уже спешила к дивану, на спинке которого висел её плащ.
– Благодарю вас за гостеприимство и разговор, – на ходу продолжила юная леди. – Но уже поздно, а если в Академии узнают о моём отсутствии...
– Чонгук этого не допустит, – тут же переключилась матушка. – Правда, Чонгук?
Я всё-таки скривился. Просто в Академии действует защита, а я, давая артефактору задание на создание амулета, не предполагал, что леди придётся возвращать.
То есть вернуть её тем же путём не получится. Более того, незаметное проникновение в Академию – та ещё задачка.
– Не допущу, – сквозь зубы процедил я.
Матушка заулыбалась, а Лиса была менее оптимистична. Прижимая к груди шкатулку с семенем дара, она явно ожидала взбучки. Разбора полётов на тему её поведения и вообще.
Возможность поговорить была заманчивой. Но я подумал, подумал и решил... промолчать.
Просто промолчать. Сломать шаблон. Разрушить картину девичьих ожиданий.
– Пойдёмте, Лалиса, – сказал спокойно.
Она безрадостно вздохнула. А едва вышли в коридор, с уст нарушительницы слетело:
– Чонгук, я всё объясню.
Я кивнул и, указав направление, велел:
– Идём.
Лалиса
Я ждала разноса, выволочки, шантажа – чего угодно. Любой вариант, кроме того, что приготовил для меня Чонгук. В полной тишине он вывел во двор, и скомандовал подскочившему к нам слуге:
– Коня приведи.
Слуга тут же убежал, ну а я осталась – куда мне деваться? Зато не удержалась от вопроса:
– Зачем тебе конь?
– Да так. Нужно кое-кого проводить.
Стало неловко. На языке завертелись другие вопросы, но я героически молчала.
В темноте, разбавленной светом магических фонарей, Чонгук выглядел особенно массивно – как этакая суровая, хищная гора. Я непроизвольно ёжилась рядом с ним, но деваться было по-прежнему некуда.
Когда привели коня стало ещё неуютнее – монарх взлетел седло и, перегнувшись, протянул мне руку.
Очередная засада. Просто у меня с лошадьми никак, живую лошадь вблизи я увидела только в этом мире.
При этом я как бы аристократка, а они все обучены. Вон, у меня даже костюм для верховой езды имеется. А как правильно «подсесть» на чужого коня, даже представить не могу.
Тем не менее, я сделала этот шаг. Вложила руку в широкую ладонь и покорно воспользовалась «подножкой», предложенной слугой-конюхом. Он подставил сцепленные руки, а потом, когда я наступила, подбросил вверх, прямо в объятия короля.
Получилось наудивление ловко. Словно я забиралась на лошадь сотню раз.
Едва королевская рука обвила мою талию, крепко фиксируя и притягивая к широкому торсу, мы тронулись. Проехали по территории дворца и к воротам, которые распахнулись словно сами собой.
Ну а дальше началась «романтика»...
Ночной, спящий город в средневековом стиле, могучий фырчащий конь, прохлада и мы с Чонгуком. Я по-прежнему чувствовала себя неловко – отчаянно кусала губы, чтобы не наговорить глупостей. Последние лезли в голову с таким упорством, что ой.
И я по-прежнему ждала расправы. Укоров, упрёков, какого-то нагоняя. Ведь я нарушила, обманула, и даже не собираюсь отпираться.
Но Чонгук молчал до самых ворот Академии – вернее до забора, потому что до ворот мы не доехали. А вот тут, у забора, и прозвучало то самое, неожиданное:
– Ну что, Лиса? Будем действовать в лучших традициях вашей маленькой банды?
– Каких ещё традициях? – поразилась я.
Чонгук спешился и, протянув руки, легко снял меня с транспортного средства.
– Придётся взламывать защиту Академии. Другого способа проникнуть на территорию нет.
Он что-то шепнул коню, и тот зацокал прочь, подальше от места преступления. Я на миг онемела, потом переспросила:
– Ты шутишь?
– А я похож на шутника?