Тёмная страсть

РОV Руна

Я лежала на полу пещеры Тени. Все мое тело ныло от последствий превращения, желудок скрутило от голода. А еще я страдала от возбуждения — неудобный побочный эффект превращения из зверя в человека после полнолуния. Последствия обычно длятся час или около того, пока первобытные животные гормоны бушуют в моем человеческом теле. Усугубляло дело и то, что я проснулась голая на одеяле, которое пропахло Тенью.

Мало того что он волнует меня, когда мы рядом, так теперь делает это еще и на расстоянии.

Острое желание скрутило внутренности, вынуждая меня сжать бедра и стиснуть зубы. Я ненавидела эту фазу превращения. Яростные, безудержные порывы бурлили во мне, и только лучше, что Тени сейчас нет, потому что я как пить дать набросилась бы на него без всяких колебаний ради секса.

— Но где же его носит? — недоумевала я.

В животе урчало, рот наполнился слюной. Почему Тень не принес ночью еду, как обещал? С ним что-то случилось? Я села, но тут же почувствовала тяжесть цепи, присоединенной к лодыжке.

Мне надоело быть прикованной. Из одного узилища в другое, и все за какие-то несколько часов. В своем сексуально возбужденном состоянии я разглядывала хлысты, палки и плетки, украшающие стены спальни Тени. Маски, кляпы и наручники. Отвратительно. Ужасно. И все же… Каково было бы оказаться целиком и полностью во власти Тени, чтобы его сильные, умелые руки держали эти инструменты, используя их для удовольствия… или боли?

«Я был не самым нежным любовником, не так ли?» Нет, наверное, не самым нежным. Тень не разрешал дотрагиваться до него в те моменты, когда мы не занимались сексом. Он приказывал, что мне делать в постели, и, с одной стороны, мне нравилось, как он все контролирует. Когда он командовал, я могла расслабиться.

Брат мой был серьезно болен, кофейня балансировала на грани банкротства, и дух мой был сломлен.

Поэтому, когда Тень приводил меня к себе на обед и на несколько часов секса, а потом отвозил домой, или когда встречал в гостиничном номере для быстрого и горячего соития и тут же исчезал, я по большей части была не против.

И сейчас одни лишь мысли об этом вызвали рычание и влагу между ног. Волчица, живущая во мне, жаждала грубого совокупления. Хотела подчиниться сильному самцу, но только после стимулирующей, отчаянной борьбы.

Я никогда бы не подумала, что захочу заниматься сексом с тем, кого ненавижу, но, может, как раз ненависть все и упростит. Это ведь просто секс, не так ли?

Больше никакой эмоциональной привязанности. Никакой любви. Просто секс.

Да вот только могут ли наши отношения оставаться такими теперь, когда мы незримо связаны? У него это звучало так… неизменно, так нерушимо. Но быть может, СРП сумеет найти способ освободить меня от этой связи. А если нет, что ж, нам придется поработать над кое-какими моментами, потому что нельзя провести вместе десятилетия — или даже столетия, — ненавидя друг друга.

Я покачала головой, потому что отказывалась верить, что это навсегда. Должен быть какой-то выход, и я сделаю все, чтобы найти его.

Звук шагов завибрировал в ушах, все еще чувствительных после превращения. Да. С колотящимся сердцем я встала и схватила одеяло, чтобы прикрыться. Вчера вечером я сняла одежду, прежде чем превратиться в зверя, и теперь пожалела, что утром не оделась.

Когда Тень показался из-за угла, я не была уверена, рада видеть его или нет. Он заполнил собой дверной проем. Массивные плечи касались каменного косяка, широкая грудь вздымалась с каждым мощным вдохом. Запах его возбуждения и гнева донесся до меня, принесенный потоком горячего воздуха.

Страстная дрожь прокатилась по телу. Сильная, неконтролируемая дрожь.

— Черт бы тебя побрал, — проговорил он хриплым, скрипучим голосом, — Черт бы тебя побрал за то, что заставляешь меня так гореть. По тебе.

Даже одетый в больничную форму, он был так неотразим, что у меня захватило дух. В руках он держал пакет с фаст-фудом, а глаза его горели золотыми лазерами, прожигавшими кожу. Он ничего не сказал, только бросил пакет на пол и сократил расстояние между нами.

Я выдохнула его имя, ненавидя себя за это, но не в состоянии сдержаться. Только не теперь, когда я вся пылаю. Я закрыла глаза, ожидая, что он меня поцелует, но он развернул меня, толкнул к стене и прижался грудью к спине. Возбужденная плоть уткнулась мне в ягодицы сквозь ткань брюк, и я не могла удержаться, чтобы не потереться о него, как какая-нибудь кошка в период течки.

— Я ненавижу то, что ты делаешь со мной, — прошептала я.

Тень прижал мой зад к себе, одну руку распластав на животе.

— Что делаю?

И грубо раздвинул мне ноги.

— Заставляешь меня забыть, как ты мне отвратителен.

— Добро пожаловать в мой мир. — Тень оперся ладонями о камень по обе стороны от моей головы и накрыл мое тело своим. — Я не хочу этого, но вот он я, здесь.

На мгновение мне показалось, что он возьмет меня вот так, у стены. Но он оставался неподвижен, властвуя надо мной в каком-то первобытном, животном смысле. Самец крупнее, сильнее, и он добьется своего от самки.

Я задрожала от предвкушения. Тень сорвал с меня одеяло, которое я все еще бесполезно прижимала к груди, сжал ягодицы и повернул меня, чтобы с силой прижать к себе. Его каменная плоть требовательно уперлась мне в живот.

— Дотронься до меня. — Пальцы одной руки впились мне в бедро, а другой запутались в волосах. — Сделай это.

Его бедра вжимались в мои в недвусмысленном приказании.

О да! Я хотела — жаждала — дотронуться до него. Но зверь все еще свирепствовал внутри меня, требуя большего, чем простое приятное освобождение. Мне хотелось дикого и необузданного секса с примесью опасности.

Чувствуя себя игривой, агрессивной и упрямой, я куснула его в ключицу так, что он втянул воздух.

— Заставь меня.

Его тело буквально окаменело.

— Что ты сказала?

Я смело встретилась с его взглядом.

— Я сказала «заставь меня».

Тень выглядел таким ошарашенным, таким потрясенным, что я чуть не рассмеялась. Однако в мгновение ока его потрясение обратилось в гнев. Рука, которая была у меня в волосах, схватила меня за запястье. Я зарычала, стала вырываться, но он не отступил ни на дюйм. Он сунул мою руку себе в штаны и заставил обхватить член.

— А теперь, — низко и гортанно прохрипел он, — погладь меня.

Наши взгляды были по-прежнему сцеплены. Хищник, живущий во мне, ощетинился от вызова в его глазах. Пора показать этому самцу, что я не собираюсь быть покорной и послушной.

Улыбаясь, я сомкнула пальцы вокруг его мощного ствола. Он запульсировал под моими пальцами, горячая кровь неистово застучала под ладонью. Головка протолкнулась через кольцо моего кулака, не умещаясь в моей руке. Ощущение было таким приятным. Я дождалась, когда блеск торжества вспыхнул в его глазах… А потом толкнула его изо всех сил. Тень, спотыкаясь, отлетел назад. Я полуприсела, готовая прыгнуть.

— Ты…

Я ударила его в живот плечом, вложив всю инерцию броска в этот удар. Тень отлетел назад, упав на кровать.

Но моя победа была недолгой. Он навалился на меня как танк, развернул и так грубо швырнул меня лицом на пол, что у меня выбило воздух из легких. И придавил своим весом, растянувшись на мне всем своим длинным телом.

Горячее дыхание опалило мне щеку, когда Тень промычал в ухо:

— Что случилось с моей кроткой маленькой Руной?

Кроткая. Напоминание о той власти, которую он имел надо мной, власти, разбивающей сердце, по-настоящему вывело меня из себя.

— Она умерла в зубах оборотня, сукин ты сын.

Я извивалась под ним, пытаясь освободиться от его хватки и чувствуя, как с каждым движением растет возбуждение. Его каменная плоть вдавилась мне в зад, словно горячая головня. И теперь я боролась, получается, лишь за то, чтобы приподнять таз выше. Чтобы заполучить его туда, где больше всего нуждалась в нем.

— А сукин сын заставил бы тебя стонать?

Тень прошелся языком вдоль скулы теплым, влажным мазком, который вырвал стон из моего горла, как он и обещал.

— Да, — выдохнула я.

Боже, еще немного, и я кончу.

— Что ж, пожалуй, ты права.

Через мгновение его вес исчез, но ладонь легла на затылок, удерживая мою голову прижатой к полу. Другая рука нырнула под таз и приподняла меня так, что я оказалась на коленях. Я услышала шелест ткани, когда Тень спустил брюки.

— Я хотел этого со вчерашнего дня, когда притащил тебя сюда, чтобы привязать. — Он шумно вдохнул и испустил одобрительное мурлыканье, когда почувствовал запах моего желания. — Хотел поставить тебя вот так, открытую мне. Уязвимую.

«Уязвимую». В этом положении я не могла пошевелиться, была полностью подчинена. Это раздражало; вызывало желание ударить ногой, и в то же время я дрожала от предвкушения, и мое собственное возбуждение потекло по внутренней стороне бедра. Я поняла, что Тень увидел, потому что он застонал.

— Я хочу лизать тебя, — хрипло проговорил он. — Хочу начать с низа бедра и подниматься языком все и выше и выше по дорожке, проложенной этим сладким соком, пока не доберусь до заветного местечка и заставлю тебя закричать.

О Боже! Я застонала, дернув бедрами, когда его слова вызвали начало оргазма.

— Но могу ли я поверить, что ты не будешь сопротивляться, а?

— Да, — выдохнула я, — верь мне.

Я хотела почувствовать его язык у себя между ног, хотела, чтобы он ласкал меня ртом, пока я не закричу.

Его палец скользнул вверх по внутренней стороне бедра, собирая скользкую жидкость.

— Какая жалость, что я такой сукин сын.

Напрягшись, я повернула голову достаточно, чтобы увидеть, как он облизывает палец, когда его взгляд встретился с моим взглядом.

Это эротическое зрелище стало последней каплей, и я взорвалась.

— О да.

Тень отпустил мой затылок и вошел в меня одним быстрым толчком. Моя сердцевина схватила его спазмами, сотрясавшими мое тело, сжимая и затягивая его плоть с такой силой, что он зашипел, протолкнулся глубже и затих.

— Черт, — простонал он. — О… черт.

Я почувствовала, как он разбух внутри меня, а потом стал долбить меня с такой силой, что я заскользила вперед по полу. Его бедра свирепо ударялись о мой зад, пальцы больно вонзились в кожу.

Это было именно то, чего я хотела с тех пор, как очнулась. Я наслаждалась этим диким, неистовым темпом, его грубыми, яростными толчками, возбуждающими звуками эротической игры… Его криком, когда он излился внутри меня.

Еще одна кульминация застигла меня врасплох, насквозь пронзила тело как удар молнии. Потом еще и еще, пока из горла не вырвался всхлип удовлетворения и изнеможения.

Тень обессилено соскользнул на пол, прижав меня к себе так, что мы оказались на боку, спина к груди.

РОV Тень

Ад и все дьяволы! Значит, вот как бывает между мужчиной и женщиной, связанными узами бондинга? Если так, то теперь я понимаю, почему взгляд Риза делается таким восторженным всякий раз, когда он говорит о Тэйле.

Разговор с братьями о судьбе Руны снова обрушился на меня вместе с планами, которые сильно остудили мое блаженство. Я представил, как Тэйла нападает на Руну со своим остро заточенным оружием с серебряным наконечником и избивает ее до крови, прежде чем нанести смертельный удар.

Есть еще Фантом, который может действовать грубо и эффективно, а может поиграть со своей жертвой, как кот с мышью. С Руной он справится быстро, но станет ли пить ее кровь? Образ брата, припавшего к горлу Руны, возбуждающегося и выпивающего всю ее кровь до капли, пока она безвольно лежит в его руках, заставил меня вздрогнуть и привлечь Руну ближе. Черта с два я позволю Фантому тронуть ее хоть пальцем.

Призрак может сделать это с состраданием, ввести смертельную дозу какого-нибудь лекарства, делая вид, что берет кровь или еще что… но нет. Если Руна должна умереть, я осмелюсь сделать это сам. Она этого заслуживает.

Руна пошевелилась, и я провел ладонью вверх-вниз по ее руке. Гладкая кожа, на которой, что странно, до сих пор не появились мои знаки, покрылась мурашками под моей ладонью. Почему же не появились знаки бондинга? Возможно ли, что я связан с ней… но она не связана со мной? Если так, не миновать мне беды. Мне требуется секс, как людям требуется вода. Чтобы жить. Секс у мужчины, связанного узами бондинга, может быть только с его женщиной. Если связь не взаимна, она может уйти и заниматься сексом с кем пожелает. Если же он не получит ее, то умрет.

Придется мне попытаться еще раз выполнить ее часть ритуала бондинга. Я не могу позволить ей быть свободной, в то время как я привязан к ней.

— Руна?

— М-м?

Я зарылся носом ей в волосы, вдохнул естественный, земной аромат.

— Пошли помоемся.

Она не ответила и не пошевелилась, поэтому я расстегнул видоизменяющийся наручник и понес ее в душ. Мягко поставил на землю. Руна улыбнулась мне чуть-чуть ошеломленно, покачнувшись так сильно, что я испугался, что она упадет. Не думая, я заключил ее в объятия и прижал к себе. Когда струя воды ударила из двойной головки душа, торчащего из противоположной стены, она застонала, откинула назад голову, и мне показалось, будто ничего прекраснее я в жизни не видел.

Обнимая ее одной рукой, я стал лить жидкое мыло ей на плечи, покрывая ее жемчужным сиропом до тех пор, пока он не потек по ее изогнутой спине и между грудями. Осторожно и нежно моя ее, я проклинал себя за то, что позволяю себе наслаждаться этим.

Она издала какой-то эротический звук — что-то между вздохом и стоном, — и я привлек ее к себе, гася своим телом ее оргазмические спазмы. Звуки, которые она издавала, ощущение ее скользкой влажной кожи… Этого оказалось достаточно, чтобы я снова затвердел.

Черт, похоже, я в беде.

Не следовало мне приводить ее в душ. Надо было вымыться самому, а ей позволить самой позаботиться о себе. Она может, в этом я не сомневаюсь.

Ее сила и стойкость восхищали меня. Эта новая Руна грозила моему миру, как ни одна женщина прежде. Даже если бы я не мог чувствовать ее физические и эмоциональные потребности и настроения, то обнаружил бы, что меня влечет к ней. Под более сильной, более агрессивной личностью, которая проявилась в ней за последний год, таится мягкая женственность, добрый нрав и нежная душа, которые я, воспитанный женщиной именно с такими качествами, научился высоко ценить. Я всегда говорил себе, что заботился о сестрах и матери, но на самом деле все было наоборот.

Боги, ну почему Роуг не мог связать меня с кем-то другим? Ни одна другая женщина так не трогала мое сердце, как Руна. Ни одна другая не пробуждала во мне инстинкты защитника так, как она.

Ни у какой другой женщины не было ни малейшего шанса влюбить меня в себя.

Руна все еще была слишком отзывчива на мои прикосновения, когда я споласкивал и вытирал ее, но когда уложил в постель, зевнула и пробормотала:

— Еда?

— Да, я принес поесть. И прошу прощения, что не появился ночью. Я был привязан в больнице. — Я вытянулся на одеяле рядом с ней. — В прямом смысле. Похоже, что когда ты укусила меня в подземелье Роуга, то передала мне свою ликантропию. Поэтому вчера вечером, когда я вышел из Портала, у меня вырос мех и клыки, и я чуть не сожрал половину персонала.

— Но… — кровь отхлынула от лица Руны, — ты же говорил, что невосприимчив к ней.

— При нормальных обстоятельствах — да. Призрак считает, что твоя способность превращаться по желанию воздействовала на твою болезнь и таким образом…

— На твою сопротивляемость инфекции. — Она закрыла глаза и прислонилась спиной к обитому кожей изголовью. — Прости, Тень. Мне так жаль.

Эмоции сдавили горло — сложная смесь удовольствия, что ей не все равно, вины, что из-за меня она стала оборотнем, и злости, что вообще позволяю себе испытывать к ней какие-то чувства.

— Не стоит извиняться, — грубовато проговорил я. — Если б ты меня не укусила, я бы умер от той боли, которая меня терзала.

— И все же…

— Перестань! — рявкнул я. — Ешь давай и отдохни. Через пару часов мы отправляемся в больницу.

— Хорошо, мистер Ворчун. Мы вернемся сюда?

— Нам придется. — Я взвешивал ее реакцию, когда подался вперед и сказал с каким-то извращенным желанием вывести ее из себя: — Нам надо привязать себя.

И это будет интересно. Мы либо разорвем друг друга на части, либо затрахаем до потери сознания.

— Вместе? — Жареная картошка у нее в руке задрожала. — Чтобы мы могли прикасаться друг к другу?

Прикасаться, пробовать на вкус… Мое тело затвердело, когда сознание наполнилось образами ночи, проверенной вместе, в зверином обличье, когда один лишь животный инстинкт будет руководить нами. Даже сейчас мое соображение требовало опрокинуть ее на спину и вдавить в матрас.

— Я почувствовал твое желание из Нью-Йорка, — выдавил я. — Обещаю, что больше мы не проведем ни одной ночи порознь, пока будем живы. Прошлой ночью я находился под действием сильного снотворного, но сегодня этого не будет и ничто не удержит меня от тебя.

Я повернулся так, чтобы не смотреть на нее и побороть соблазн снова овладеть ею.

* * *

РОV Автор

Джем только что приняла душ, натянула свежие брюки от медицинского костюма и застегнула лифчик, когда дверь в общую раздевалку открылась.

— Ох, извини…

— Кинан. — Она целый день тщетно пыталась застать его одного и теперь не собиралась терять эту возможность. — Эй, послушай, нам надо поговорить о вчерашнем дне…

Он вскинул руки, старательно не глядя на ее грудь. Он смотрел куда угодно, только не туда.

— Все в порядке.

Он отвернулся, но она схватила его за запястье.

— Нет. Подожди. Пожалуйста.

— Не о чем говорить. — Его и без того низкий голос сделался еще более низким и сиплым. — Отпусти. Я не люблю, когда до меня дотрагиваются.

— Я тебе не верю, — мягко проговорила она. — Тэй рассказывала мне, как вы с Лори не могли оторваться друг от друга.

Кинан напрягся, но жилка у него на запястье лихорадочно стучала под ее пальцами.

— Не надо.

— Я вижу твои шрамы, Ки. Такова моя природа. Я могу использовать их, вскрыть, сделать тебе хуже. — Она прикусила губу, задаваясь вопросом, не нанесла ли только что еще больше вреда. — Или могу помочь залечить их.

— Там нечего лечить, доктор.

— Что случилось с тем Кинаном, которого я знала? Смешливым, нежным, заботливым, непринужденным?

Кинан рассмеялся, но то был горький, холодный смех.

— Он мертв, Джем. Умер вместе с Лори.

Его жена, которую он обнаружил в объятиях двух разных мужчин в одну ночь — Хранителя, которому всецело доверял, и демона без моральных ограничений.

Фантом. Он отрицал, что спал с ней, но пил из нее кровь прямо перед Кайнаном, и, вероятно, сделал бы и кое-что похуже, не вмешайся Призрак.

— Он не умер. Он просто прячется…

Внезапно она оказалась прижатой к шкафчику для одежды. Его ручка больно впилась ей в позвоночник, а большие ладони Кинана сдавили плечи.

— Его больше нет, — прорычал он. — Разве это похоже на нежность и заботливость? — Он надавил чуть сильнее для ясности и отпустил ее. — Ты теряешь со мной время, Джем. Найди кого-то другого для исцеления.

И он выскочил вон, оставив ее посреди раздевалки с колотящимся сердцем и тяжело вздымающейся грудью.