Тёмная страсть

РОV Тень

Я мерил шагами темницу, размышляя, как нам выбраться из подземелья. Я наблюдал за тюремщиками, которые приходили и уходили, пытаясь определить их разновидность и пол. Если соблазнить женскую особь, это дало бы нам лучший шанс для побега, и до сих пор я видел двух: женщину-имп, которая забирала меня из темницы, и еще одну, которая кормила нас.

Руна уснула несколько минут назад, поэтому я сел рядом с ней, спиной к стене, и стал думать о Роуге. Я надеялся вспомнить что-то проливающее свет на причины, по которым Роуг обвиняет меня и братьев за случившееся с ним во время пожара в «Бримстоне».

Первый вызов в тот день был провальным. К тому времени как я и Скалк прибыли в переулок, где был ранен соулшреддер, он умер, оставив после себя лишь маслянистую лужицу на земле. Вернувшись с вызова, я свернул к заброшенному гаражу, преодолев по спирали несколько уровней под Нью-Йорком. Глубоко под землей мерцала дверь, невидимая для людей, но путеводная для демонов. Я нажал кнопку на приборной доске кареты «скорой помощи», и ворота открылись, впуская машину. Мы очутились внутри гигантского паркинга, примыкающего к больнице.

Поставив «скорую» в бокс, я направился в комнату отдыха, где Призрак спорил с Фантомом из-за какой-то глупости, без сомнения. Роуг прислонился к стене, не спуская глаз с Солайс, медсестры-вампира, когда та наклонилась за чем-то в холодильнике.

— Тень, — сказал Роуг со своим ирландским акцентом. — Я пытаюсь уговорить наших братьев поехать в «Бримстон». Они отказываются. Опять.

— Нечего и пытаться. Никто не хочет ехать.

Даже у Фантома хватает мозгов не ошиваться в пропитанных похотью барах для демонов.

Но Роуга мало заботят последствия. Он раб своих инстинктов и либидо. Даже сейчас, когда он пожирает глазами Солайс, запах похоти так и растекается от него волнами. Облизав губы, он подошел к ней, дернул на себя и толкнул лицом к стене.

Призрак прочистил горло.

— Никакого секса здесь. Ты знаешь правила.

Словно не слыша, Роуг продолжал лапать медсестру, и я приготовился к драке. Но как только Призрак сделал первый шаг к парочке, Роуг отступил.

— Ты такой зануда, Риз.

— Встретимся в баре, когда закончится моя смена, — промурлыкала Солайс, и Роуг ухмыльнулся:

— Мы поиграем в наказание для провинившейся медсестры.

Он куснул ее за мочку уха и отпустил. Она покачнулась под воздействием его феромонов, когда он зашагал к двери. Большинство женских особей обычно избегают постэсгенезисных семинусов, если знают, кто они, но поскольку вампиры не способны к зачатию (мать Фантома— единственное исключение), ничто не мешает им заниматься с ними сексом.

— Идиот, — пробормотал я, когда дверь за Роугом закрылась. — Когда-нибудь он допрыгается.

Фантом поднялся с нехорошим блеском в глазах.

— На это можно только надеяться.

— Тень?

Я заморгал, выплывая из своих воспоминаний.

Я посмотрел на Руну, и сердце мое заколотилось. Это лишь вопрос времени, прежде чем я полюблю ее, и в сравнении с последствиями моей эмоциональной слабости медленная и мучительная смерть покажется просто раем.

Я никогда ничего не боялся, но проклятие, наложенное на меня колдуном восемьдесят лет назад, пугало меня до чертиков, и если я не поостерегусь, Руна станет моей погибелью. Потому что даже сейчас мое тело требует, чтобы я овладевал ею снова и снова, пока она не станет одержима мной.

Если б только тогда, восемьдесят лет назад, я не уступил желаниям женщины, неотразимой звезды немого кино, которая требовала от меня грубого, жестокого секса в форме наказания. Если б только я не убил ее мужа, когда тот обнаружил меня голым с его связанной женой. Если б только ее муж не оказался злым волшебником, который в последние минуты перед смертью наслал на меня проклятие:

«Я призываю тебя, слуга Зла, демон Мести, я призываю тебя, Ариох, вершащий месть, который отнимает жизнь. Я приказываю тебе: привяжи этого демона к маленкуру, обреки его на вечную неутолимую жажду, на неослабевающий голод, на нескончаемую боль, на неисполнимые желания. Он не узнает любви, ибо превратится в тень. Приди же. Исполни мою волю».

Даже теперь, через восемьдесят лет, слова колдуна звучали так же ясно, как тогда, когда он произносил их своими окровавленными губами.

Руна потрепала меня по щеке холодной ладонью.

— Эй, ты не спишь?

Я оттолкнул ее руку, пока не сделал какой-нибудь глупости, например не потянул ее на себя. От моего внимания не ускользнуло, что у нее на руке до сих пор нет знаков бондинга.

— Что такое?

— Кто-то идет.

— Наконец-то.

Стряхнув с себя оцепенение, я поднялся на ноги и, скользнув ужом, прижался к холодной каменной стене. Раздались шаги — тихие, легкие. Явно женские.

Просто замечательно.

Я сделал знак Руне, которая быстро легла на пол, обернув кусок цепи вокруг шеи.

Изображать мертвую у нее получалось очень убедительно.

А я собирался сыграть роль невидимки.

Скользнув в сгусток темноты у двери, я поежился. Клетки моей кожи темнели до тех пор, пока я не перестал видеть собственную руку. Мало кто смог бы обнаружить меня сейчас благодаря унаследованной способности демонов-амберов превращаться в тень в присутствии тени.

Шаги зазвучали отчетливее, громче. Вторая пара.

Дыша медленно, ровно, чтобы удерживать сердцебиение в спокойном ритме, я ждал, надеясь, что тот, кто приближается, нечувствителен к звукам ударов сердца и шуму крови.

— Хозяин не велел тебе сюда ходить!

Сиплый шепот мужской особи был пронизан отчаянием.

— Я хочу посмотреть на семинуса, — промурлыкал женский голосок. — Мы с Роугом еще не связаны узами бондинга, поэтому я могу делать что хочу! Он не знает, что я вернулась из «Вечности». У меня есть время поиграть.

Сквозь дверные решетки я почуял запах ее похоти и впервые за восемьдесят лет не испытал ни малейшей искорки возбуждения.

Я бросил взгляд на Руну, и моя плоть дернулась. Проклятый бондинг!

Женщина заглянула через решетки. Ее бледная прозрачная кожа, фиалковые глаза и заостренные уши указывали на то, что она бэтхег, проживающий в пещерах вид. Значит… Роуг нашел себе пару.

— Его нет. Кто его выпустил? — Она потрясла дверь. — Он убил варга.

— Не делай этого! — вскричал се провожатый. — Нет!

Железный замок щелкнул. Дверь распахнулась, и женщина шагнула внутрь, глядя прямо на меня. Я затаил дыхание, безуспешно пытаясь замедлить сердечный ритм. Спустя несколько мгновений, показавшихся мне вечностью, женщина-бэтхег отвернулась.

Когда она направилась к Руне, я напал, руками сдавив ей голову с обеих сторон… Но в последнюю секунду не стал ломать ей шею. Следовало бы, но если то, что она сказала о Слиянии с Роугом, правда, брат любит ее.

Она еще может пригодиться.

Руна вскочила.

— Сзади!

Я развернулся и блокировал удар прислужника Роуга, который вошел вслед за женщиной, В три приема переломил скелетообразного демона пополам, а Руна уложила женщину на пол лицом вниз. Она села на демоницу верхом, одной рукой удерживая ее за шею, а другой выкручивая ей руку за спину.

И хотя счет времени шел на секунды, я на мгновение остановился, восхищаясь своей сильной половиной и…

Черт! Я встряхнулся.

— Нам надо уходить.

Глаза Руны расширились.

— Тень!

Два даркветота ворвались в темницу. Их флюоресцирующие глаза, губы и разрезы на пепельно-черной коже светились ярко-оранжевым в тусклом свете подземелья. Они двигались быстро, но я прорвался сквозь них, сделав что-то вроде отверстия для Руны, когда они растеклись по сторонам.

— Быстрее! — прокричал я и задохнулся, когда веревка впилась мне в шею.

Один из даркветотов швырнул меня на пол темницы. Боль прошила позвоночник.

Рев ярости эхом прокатился по подземелью, а потом замелькали кулаки и ноги Руны, нанося внушительные удары по даркветотам. Веревка соскользнула, и я впечатал кулак в физиономию даркветота. Демон рухнул на землю одновременно со вторым, который получил от Руны удар по голове ногой.

Женщина-бэтхег поднялась на ноги. Встретившись взглядом со мной, она зашипела, и земля задрожала. Камень с потолка с грохотом упал на пол в облаке пыли. Черт, похоже, она вознамерилась сровнять тут все с землей. Да и на здоровье, только после того как мы уберемся отсюда.

Зрачки Руны дико расширялись и сужались. Пальцы удлинились. Близилась ночь. Откуда-то донеслись крики. Еще тюремщики.

— Бежим!

Я схватил Руну за руку. Хорошо бы взять с собой женщину Роуга, но она будет нам помехой.

Земля качалась и проседала под нами, когда мы пулей вылетели из темницы. Впереди два тюремщика преградили нам путь. Я врезался в них, как шар для боулинга врезается в кегли, и, не замедлив стремительного бега, потащил Руну вверх по узкой винтовой лестнице. Мы выскочили с лестничной площадки на зеленую лужайку. Серый туман окутал нас, неподвижный, за исключением густых спиралей, завивающихся у ног. То тут, то там мгла редела, позволяя разглядеть вдалеке каменистые утесы и чахлые деревца. Позади нас резко вздымалась каменная стена, исчезая в тумане.

Нас держали в замке.

— Где мы?

— В Ирландии, я думаю.

Догадка, основанная не только на пейзаже, но и на происхождении Роуга. Пройдя первый этап взросления, он покинул Шеол, царство демонов, расположенный глубоко в недрах земли, и жил среди людей в разных ирландских городах, в конце концов связавшись с Ирландской республиканской армией. Устраивать волнения и беспорядки, причинять неприятности стало его любимым занятием.

Руна согнулась пополам, тяжело дыша, хотя я подозревал, что она задыхается не столько от быстрого бега, сколько от приближающегося превращения в волка.

— Что это за тряска?

— Бэтлеги… они управляют землей и водой. Могут вызывать цунами, землетрясения и другие катаклизмы подобного рода, если разозлятся. А она была зла как черт. — Послышались гневные крики, и сердце мое лихорадочно заколотилось. — Нам надо делать ноги, детка. Я бы с удовольствием остался и поиграл, но, похоже, наша проклятая связь пробудила во мне серьезный защитный инстинкт.

— Я сама могу о себе позаботиться.

Голос Руны был тихим, но с примесью стали. Как и взгляд.

У нее душа воина, решимость борца. Это распаляло меня, заглушая здравый смысл.

Я схватил ее за талию и притянул к себе. В то же время кожа моя натянулась, а кровь вскипела. Мне хотелось овладеть ею прямо здесь и сейчас. Разрази меня гром!

— Знаю, что можешь. Но я позабочусь, чтобы этого не пришлось делать тебе.

Понимая, что самым разумным было бы бросить Руну здесь на верную смерть, я, проклиная связь, снова схватил ее за руку и потащил к лесу.

РОV Руна

Я старалась не отставать от Тени, радуясь тому, как горели легкие с каждым вдохом. Я свободна, и свежий бодрящий воздух пробуждал желание бегать. Выть. Охотиться.

— Уже близко.

Он остановился так резко, что я налетела на него.

— Роуг?

Я наклонила голову в сторону горизонта, где последний луч света проглядывал сквозь туман.

— Ночь. Я превращаюсь.

— Куда ты обычно уходишь?

— А какая разница? Мы же за тысячи миль от Соединенных Штатов.

— Я могу за несколько минут перенести нас куда угодно. Так куда ты уходишь?

У меня имеется удобная клетка на военной базе — секретном объекте под Вашингтоном, который с выгодой использовал пентаграмму и гексаграмму планировки города. Главные масонские символы, по ошибке считающиеся сатанинскими по природе, обеспечивали защиту против зла, усиливая защитную магию.

Разумеется, я не могу рассказать Тени об этой базе или привести его туда. Гражданских туда и близко не подпускают. А демоны появляются там только в качестве пленников, как часть программы СРП… Или же мертвые.

— К себе домой в Нью-Йорке. У меня там специально оборудованный подвал.

Правда, я не появлялась там уже много месяцев, посвятив себя служению в армии. Кто бы мог подумать, что в мире так много оборотней? Я по большей части разъезжала по свету, посещая излюбленные места варгов, и возвращалась в Нью-Йорк только на время полнолуния. Мне нравилось путешествовать. Нравился риск выслеживать таких же, как я, большинство из которых снабжали специальным «жучком» и не трогали. Военные хотели, чтобы в битве между людьми и демонами оборотни и шейпшифтеры сражались на стороне людей.

Тень покачал головой, но его настороженный взгляд не переставал оглядывать местность вокруг нас. Его мускулистое тело пело от сдерживаемой силы, а резко очерченный родовой узор придавал ему варварский, хищный вид. Он прекрасно вписывался в эту дикую, первозданную красоту пейзажа. Взяв меч, он мог бы быть древним воином, созданным для двух вещей — сражения и секса. Трепет примитивного женского отклика охватил меня, когда я представила Тень, завоевывающего сначала победу в сражении, а потом и меня.

— Роуг может знать, кто ты, — сказал Тень. — Я не хочу, чтобы хоулы нашли тебя.

Вспышка паники заставила сердце бешено заколотиться в груди. А может, это ощущение натянутой струны внутри — просто моя звериная сущность, требующая выхода.

— Мы должны что-то сделать. Если я превращусь…

Я не закончила, не желая высказывать вслух то, что может случиться, когда я превращусь в слюнявого хищного зверя. Он, вероятно, убьет Тень и побежит дальше в поисках человеческих жертв.

— Я знаю.

Тень поднял лицо к небу, словно собрался завыть. Мне было знакомо это чувство.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь отыскать Портал. Роуг не мог основать свое дело далеко от него.

Портал. Транспортная система подземного мира. Армия давным-давно пытается выяснить, как она работает.

— Нашел. Сюда.

Он двинулся в сторону, откуда мы только что пришли.

— Э…

— Все в порядке. Как только мы окажемся внутри Портала, то перенесемся к выходу рядом с моим домом.

Мы побежали через лес. Тень двигался как кошка, ступая легко и грациозно, и если раненая нога и беспокоила его, это не было заметно. Мои же шаги становились все тяжелее, по мере того как тело напрягалось, готовясь к превращению.

— Пришли.

Я вгляделась в мерцающее пространство между валуном и полуразрушенной каменной стеной. Мне доводилось видеть такие световые завесы и раньше, но я списывала их на оптический обман.

Меньше дюжины ярдов оставалось между нами и Порталом. Но что-то было не так. Воздух сделался неестественно неподвижным, словно зло удерживало ветер против его воли.

Должно быть, Тень тоже почувствовал это, потому что застыл как изваяние.

— Портал охраняется, — пробормотал он.

— Кем?

— Не знаю.

Глухой, дробный звук множества бегущих ног донесся до моих сверхчувствительных ушей, и я поняла, что времени у нас не осталось.

— Нам придется рискнуть. Скорее!

Мы помчались к Порталу. Что-то выросло из земли, какое-то расплывчатое аморфное существо, и мы резко остановились всего в нескольких шагах от входа. Белые завитки тумана сплелись воедино, медленно принимая форму огромного, двенадцатифутового, зверя с разверстой пастью и акульими зубами. Вместо глаз — красные щелки. Ног видно не было, но их отсутствие с лихвой компенсировалось когтями длиной с мою руку. Я понятия не имела, что это за чудовище, но воняло от него фекалиями и тухлой рыбой. Настоящее исчадие ада.

— Как некстати, — проворочал Тень.

— Вот уж действительно.

Позади нас трое тюремщиков и демоница-бэтхег выскочили из кустов. Тень тут же уложил одного из даркветотов. Бэтхег прыгнула на меня, при этом превратившись в нечто ужасное и злобное, с разверстой пастью, острыми зубами и языком-трезубцем.

Мир завертелся, когда мы покатились вниз по склону и врезались в каменную стену. Я охнула и впечатала кулак в лицо демоницы. Костяшки пальцев поцарапались о зубы, и я втянула воздух.

Демоница застыла, на секунду оглушенная. Я подтянулась к толстой сухой ветке. Тошнотворный звук чего-то твердого, врезавшегося в плоть, за которым последовал вскрик боли Тени, придал мне сил. Я вскочила на ноги и замахнулась веткой как клюшкой для гольфа.

— Руна! Не убивай ее!

Слишком поздно. Послышался удар дерева по черепу, и существо обмякло.

Мне было ни капельки не жаль эту суку, но я уделила секунду на ее пульс. Ничего. Почему Тень хотел сохранить жизнь этой бэтхег? Вытерев окровавленные руки о джинсы, я взглянула в его сторону, но тот уже снова был полностью поглощен дракой. Я подбежала к вершине холма, нашла двух мертвых демонов и Тень, расправлявшегося с последним тюремщиком. Аморфное существо позади него рычало, но лишь покачивалось взад-вперед: либо не хотело, либо не могло напасть. Увидев Тень сражающимся, я потрясенно застыла: масса твердых мускулов и татуировок, кружащихся как торнадо. Я права — он создан для сражения, опасности и трудностей. Тень двинул даркветота ногой в спину. Тот рухнул на землю бесформенной кучей.

Со следующим ударом сердца он уже повернулся ко мне:

— Бэтхег мертва?

Я кивнула, и дурное предчувствие овладело мною, когда лицо его помрачнело.

— Черт! Ты готова?

— К чему?

Он взял меня за руку.

— Сейчас мы побежим. Туманный призрак привязан к Порталу, и он мужского пола, поэтому я не могу соблазнить его.

Я взглянула на существо, которое силилось добраться до нас, но тщетно, словно посаженное на невидимую цепь.

— Мне казалось, мы связаны некими таинственными узами, и поэтому ты больше не можешь это делать.

— Я не могу пойти до конца с другой женщиной, но по-прежнему могу использовать свое обаяние инкуба, которого у меня в избытке.

— Обаяние?

Он, должно быть, шутит.

— Феромоны секса.

Вот в это я могла поверить.

— А зачем этот туманный призрак привязан к Порталу? Все Порталы охраняются?

— Нет, это дело рук Роуга. Чтобы не дать своим жертвам сбежать и не дать врагам найти его. — Тень сжал мою руку. — Как ты?

Я понимала, о чем он спрашивает, и его слова словно напомнили сидящему внутри меня оборотню, что пора превращаться; суставы затрещали под аккомпанемент мучительных вспышек боли.

— Нам надо идти, — выдохнула я. — Но как?

— Мы прорвемся прямо сквозь призрака.

В тумане зазвенели голоса. У нас не осталось времени. У меня не осталось времени. Может, я и считала, что бежать прямиком в лапы одного из самых устрашающих демонов, которых мне доводилось видеть, не слишком удачная затея, но я должна довериться Тени, если хочу жить.

— Как скажешь.

Он вскинул бровь, а потом мы побежали. Тень выбросил вперед руку, словно отталкивая существо с дороги, и его родовой узор засветился. Мы врезались в чудовище, и ощущение как от ожога миллионами медуз взорвалось по всему моему телу. Я с трудом сдержалась, чтобы не закричать от ужаса и нестерпимой боли. Слезы обожгли глаза, и я споткнулась. Тень поймал меня и не дал упасть, прижав к своему крепкому телу.

Туманный призрак завизжал, и внезапно мы миновали его. Тень втащил меня внутрь Портала. Нас окутала чернильно-черная темнота, нарушаемая лишь светящимися символами и картами, выгравированными на гладких толстых стенах.

Боль все еще пульсировала в теле, мышцы под кожей напряглись, тянули суставы, когда мое человеческое тело начало превращаться в звериное. «Поспеши, Тень».

— Что случилось с демоном? — Голос мой прозвучал грубо, гортанно, и я поняла, что говорю через наполовину сформировавшуюся пасть.

— Я использовал свой дар, чтобы взболтать его внутренности. Это не убило его, но ошеломило достаточно, чтобы мы смогли сквозь него прорваться. — Он искоса взглянул на меня. — Эй… Давай пока не будем этого делать, а?

Ох, он еще веселится. Я укушу его, как только превращение завершится.

Тень нажал на какие-то символы. Секунду спустя ворота открылись, и мы шагнули в пространство жары и духоты. Джунгли. И тут же ощущение, что я вот-вот выскочу из кожи, отступило. Кровь покалывало от близившегося полнолуния, но незамедлительность превращения исчезла. Более того, части моего тела со щелчком встали на место.

— Э, где это мы?

Какофония звуков окружала нас: пение птиц, жужжание насекомых, пронзительные крики животных на верхушках деревьев.

— В Коста-Рике.

— В Центральной Америке?

— А ты знаешь какую-то другую Коста-Рику?

Чертов шутник. Я подпрыгнула от звуков шипения.

Нет, это место точно меня доконает. Мало того что за мной гонятся демоны, так вдобавок надо еще беспокоиться о ядовитых змеях и голодных ягуарах.

— Те демоны последуют за нами?

Тень покачал головой и стал пробираться через заросли.

Я поспешила за ним.

— А как насчет Роуга?

Он остановился, окинув своими черными глазами окружающие джунгли.

— Трудно отследить кого-то через Портал, если только ты его не чувствуешь. Понадобится адская легавая.

— Ладно, тогда почему сюда?

— У тебя будет несколько лишних часов дневного света. И… — добавил он, — Здесь мой второй дом. Роуг не знает о нем.

Я удивленно заморгала.

— Ты никогда не говорил мне, что у тебя есть второй дом.

— Это не то место, куда я вожу людей.

Чудненько. Я представила, как он приводит своих сексуальных партнерш-демонов в эти влажные джунгли, где они, возможно, катаются по земле, как дикие животные. Все причины, по которым я ненавижу его, вновь нахлынули вместе с ощетинившимся гневом. Это в сочетании с предлунным возбуждением сделало меня язвительной.

— И это не то место, куда ты поведешь меня, — огрызнулась я.

— У тебя есть идея получше?

— Ты можешь делать что хочешь. А я перееду к брату и поживу у него до тех пор, пока эта заваруха с Роугом не закончится.

Недовольство растекалось от него волнами.

— Об этом не может быть и речи. Ты останешься со мной.

— Подумай еще раз.

Я скрестила руки на груди, пытаясь не обращать внимания на струйку пота, стекающую по спине, по мере того как напряжение между нами сгущалось в жарком и влажном воздухе.

— Я уже не та наивная мягкотелая дурочка, какой была, когда мы встречались.

— Мягкотелой ты нравилась мне куда больше, — проворчал он.

— Да, раньше ты тоже мне больше нравился.

— Черт побери, Руна. Эта заваруха с Роугом просто так не закончится. Ты убила его женщину. Он ни перед чем не остановится, чтобы добраться до тебя. А как только ты попадешься ему в лапы…

Руки Тени сжались в кулаки, и он натужно сглотнул.

Мое воображение дорисовало то, чего он не сказал, подсовывая картины всевозможных ужасов, и я бросила встревоженный взгляд назад, на Портал. Мерцающая арка висела между двумя камнями, точно такая же, как та, в которую мы вошли в Ирландии. Только эти ворота не охранял жуткий демон.

— Почему я их не чувствую? — спросила я, больше для отвлечения от того, что сделает со мной Роуг, чем для удовлетворения любопытства.

— У новообращенных оборотней еще слишком много человеческого. Когда со временем человеческая природа станет менее ярко выраженной, нечеловеческие инстинкты обострятся.

— Когда? Уже ведь почти год.

Он небрежно пожал своими широченными плечами:

— У нас в больнице есть фельдшер-варг, который чувствует Портал. Сейчас ему сто лет, а в варга он был превращен в двадцать. Порталы он начал чувствовать где-то лет в восемьдесят.

Я бросила на него раздраженный взгляд:

— Весьма обнадеживающе.

— Идем. — Он схватил меня за руку, ту, что я разбила о зубы бэтхега, и я поморщилась. — Ты поранилась.

Он поднес мои пальцы к своему лицу, притянув ближе и меня саму.

— Пустяки.

Тень, не обращая на мои слова внимания, легко пробежал пальцами по содранной до крови коже. Ветер зашелестел листвой, принеся запах Тени — головокружительную смесь земли, пота, сражения и секса. Грудь его была в земле и в крови, на одной щеке темнел синяк, но все это делало его еще великолепнее. Я ненавидела свой примитивный отклик на то, как он сражался за меня, ненавидела его самого, в сущности, но не могла перестать пожирать его взглядом, как не могла запретить себе дышать или сердцу биться.

— Пусти, — зло бросила я, в отчаянии пытаясь увеличить расстояние между нами, но он крепко удерживал меня своим гипнотическим взглядом и медленными, успокаивающими поглаживаниями большого пальца по ее костяшкам.

Когда какая-то низкая вибрация прошла через кисть, я ахнула:

— Что ты делаешь?

— Ускоряю процесс заживления. Я не могу сделать то, что делает Призрак, и вылечить тебя сразу, но могу переключить естественные целительные способности твоего тела на более высокую скорость.

Голос его звучал хрипловато, напоминая мне те мгновения, когда он был внутри меня, нашептывая на ухо эротичные, греховные вещи.

Должно быть, Тень вспомнил о том же, потому что чертыхнулся и отпустил мою руку.

— Следуй за мной.

И пошел, не сказав больше ни слова.

Расстроенная как своими переменчивыми чувствами к нему, так и его непредсказуемым поведением, я смотрела ему вслед, испытывая соблазн самой попробовать воспользоваться Порталом.

— У тебя ничего не выйдет, — крикнул он через плечо.

Черт побери, и откуда он узнал, о чем я думаю?

Тень повел меня по едва заметной тропинке, двигаясь быстро и уверенно. Листья хлестали его, ветки впивались в кожу, но он, казалось, ничего не замечал.

Я не знала, сколько мы прошли, ибо подпрыгивала от каждого шума, но чувствовала, что миновал по крайней мере час, когда Тень замедлил шаги. Звук падающей воды достиг моего слуха примерно в то же время, как рой москитов атаковал меня.

— Боже, мне нужен душ. — Я хлопнула себя по шее, раздавив одного кровососа. — Как ты только можешь жить здесь?

— Флора и фауна меня не беспокоят, на меня влияют только предельные температуры.

Я вспомнила, как, находясь в холодном подземелье, он ни разу не поежился, когда остался без одежды. Мне же временами казалось, что я околею от холода.

Густое сплетение поросших мхом деревьев и буйной растительности поредело, переходя в прогалину, ограниченную с одной стороны отвесной скалой и высоким мощным водопадом, — искрящийся рай посреди ада.

— Дай угадаю. Вход в твою пещеру за водопадом?

Слишком банально.

Тень ничего не сказал, продолжая идти. Я шла следом, хлопая москитов и отводя в сторону ветки, которые цеплялись за кофту и волосы. Мы прошли между скалой и гигантским прямоугольным камнем. Тропинка на протяжении футов тридцати резко шла вверх, пока мы не уткнулись в тупиковые заросли кустов и лиан. Тень протянул руку в гущу растительности, нащупывая что-то, пока я не услышала щелчок. Большой кусок камня отъехал вбок, открывая узкий проход.

— Кто это построил?

— Демоны-строители.

Да, такое не каждый день услышишь. Мы шагнули через отверстие в прохладную пещеру. Мягкий свет ламп, вмонтированных в полированный потолок из белого камня, наполнял пещеру.

— Электроэнергией снабжает водопад, — объяснил он прежде, чем я успела спросить.

Камень позади нас скользнул на место, но я едва ли заметила, зачарованная его тайным убежищем.

Естественные особенности просторной пещеры, где на удивление легко дышалось, были искусно использованы для создания жилого пространства. Каменные скамейки, обитые мягкой тканью, были расставлены по всей пещере. Камин встроен в глубокий альков в гладкой темной стене. Тут был даже большой плоский телевизор, висевший над камином.

— Это в основном чтобы смотреть фильмы, — объяснил Тень, направляясь в заднюю часть комнаты. — Кабельного тут нет, поэтому у меня целая коллекция DVD.

Да, я заметила. В целой стене были вырезаны полки, и дисков на них стояло больше, чем в видеомагазине. И, Бога ради, не мог бы он одеться? То, как играли и перекатывались мускулы спины, как сжимались выпуклости ягодиц, когда он двигался… Я не могла не любоваться, а его самомнение и без того высоко, чтоб еще больше повышать его.

Тень исчез в дверном проеме, и я последовала за ним. Крошечные точечные светильники были встроены в стены короткого коридора, который вел на кухню. Здесь также блестяще использовались природные особенности пещеры. Стол, за которым свободно могли бы разместиться на длинных скамьях восемь человек, был вырезан из камня. Также как и стойки и двойная раковина. Бытовая техника из нержавеющей стали, компактная и современная, была вмонтирована в стены.

— Как классно. — На меня произвела впечатление его нью-йоркская квартира с ее современным, мужским декором, но это… Просто супер. — Зачем тебе жить в городе, если ты можешь каждый день возвращаться сюда?

— А с чего ты взяла, что я здесь не живу?

Тень жестом пригласил меня войти в узкий проход, по неровной дуге уходящий вправо, скрывая то, что располагалось за кухней.

— Здесь тебе особенно нечем заняться, — сказал я и шагнула в…

О Боже! Я зажала ладонью рот, чтобы сдержать испуганный вскрик.

Тень хмыкнул:

— Когда я прихожу сюда, то нахожу себе занятие…

Я резко остановилась, ноги словно приросли к полу. Его ладони легли мне на плечи, рот приблизился к уху. Сердце мое забилось в беспорядочном ритме.

— Как видишь.

О, я видела.

Это было что-то вроде спальни. Если этим словом можно назвать то, что предстало перед моими глазами.

— Это… Это комната пыток.

Тень протиснулся мимо меня, и его жар опалил меня сквозь одежду.

— Я предпочитаю называть это комнатой удовольствия.

Он развернулся ко мне, и я ожидала улыбки, но, странное дело, он выглядел… Печальным.

— Здесь ты проведешь ночь.

— Что? — Я попятилась от него, ударившись о стену пещеры позади себя. Что-то загремело. Цепи. Боже милостивый! — Ты вытащил меня из той тюрьмы только затем, чтобы привести в другую?

Я снова попятилась от него, скользя спиной вдоль холодной стены, но он преследовал меня с хищной неумолимостью ягуара, которого я опасалась, проходя через джунгли. Дура. Тень куда опаснее любого хищника.

Он настиг меня, остановившись так близко, что мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него. Голос его превратился в низкий, эротичный рокот, когда он пробормотал:

— Это комната игр, Руна.

— Что для одного игра, для другого — пытка, — хрипло отозвалась я.

— Оглянись.

Сглотнув ужас, я оторвала взгляд от его черных глаз.

Массивная кровать занимала всю заднюю часть комнаты и, как и все остальное, была встроена в естественный альков, располагаясь как бы в маленькой пещере. Шкивы, цепи, кожаные наручники и ошейники свисали с потолка над кроватью.

Повсюду беспорядочно стояли крепкие деревянные конструкции, хотя я не сомневалась, что в том, как они использовались, не было ничего беспорядочного или случайного.

— Колодки, — объяснил он. — Скамейки для наказания. — Его ладонь скользнула по крышке сундука в углу. — Плетки, хлысты, кляпы. Есть и другие штуки, но сомневаюсь, что ты хочешь это видеть.

Во рту у меня пересохло. Я понятия не имела, как реагировать, но знала, что впервые с тех пор, как встретила Тень и узнала, что он демон, испугалась.

РОV Тень

Я оставил Руну одну в спальне, не в силах выносить запах ее замешательства и страха. Я ненавидел эту комнату, ненавидел все в ней. Ненавидел то, что нежную и заботливую Руну пришлось привести в место, где во время секса я проливал свое семя и кровь бесчисленных женщин. Они хотели этого, и я давал им это, вынужденный следовать своей природе, но ненавидел каждую минуту с теми женщинами-демонами. Они покидали мою пещеру удовлетворенными, но я чувствовал себя вывернутым наизнанку, настолько выбитым из колеи, что только погружение с головой в работу снова приводило меня в равновесие.

Зная, что мои братья, должно быть, сходят с ума от беспокойства, я воспользовался спутниковым телефоном, чтобы позвонить Фантому на сотовый. Фантом ответил после первого звонка.

— Тень?

Помехи так искажали голос Фантома, что я едва его слышал, но я не хотел выходить наружу, где прием лучше. Мне надо присматривать за Руной.

— Да, старик, это я.

— Где ты? С тобой все в порядке? Мы с Ризом тут уже на стенки лезем.

— Все хорошо. Скоро буду в больнице.

— Я приеду за тобой. Скажи мне, где ты.

Озабоченность в голосе Фантома резала меня как скальпель. Между нами с Фантомом всегда была тесная связь, даже слишком тесная. Он порой мог читать мои мысли, что было нежелательно, даже если б я не держал секретов от младшего брата. Но у меня имелись секреты, и один из них — эта пещера. Фантом, которого почти с рождения держали в клетке и мучили, имел веские основания ненавидеть все, что имеет отношение к ограничению свободы и пыткам. Он бы явно не понял моих таких пограничных сексуальных потребностей.

— Брат, со мной все хорошо.

Я услышал, как включился душ, представил раздевающуюся Руну, вообразил, как вода стекает по ее обнаженному телу, и моя плоть затвердела.

— Мне нужно немного времени, чтобы сделать кое-какие дела, если ты понимаешь, о чем я.

— Если ты не появишься до полуночи, — прорычал Фантом, — я приду за тобой. Если ты понимаешь, о чем я.

Я усмехнулся. Когда Фантом грозится прийти, это означает, что уж когда он тебя поймает, то надерет задницу.

— Остынь, ладно? Я обо всем расскажу вам с Призраком, когда буду на месте.

Я отключился прежде, чем Фантом успел возразить, и выскользнул через потайной боковой выход между гостиной и кухней.

Выход привел меня на плоскую, хорошо скрытую каменную платформу за водопадом. Я никогда не приводил сюда никого из своих сексуальных партнерш, но хотел, чтоб Руна увидела мое самое любимое на свете место. Руна, которая сейчас, обнаженная, в моем душе. Моя кожа сделалась горячей, такой горячей, что освежающая, прохладная мгла от водяных брызг не остудила меня.

Втянув через зубы воздух и процедив проклятие, я шагнул полностью под водопад. Вода обрушилась на меня, смывая грязь подземелья, но не могла очистить душу от тьмы и боли, от потери Скалк.

Моя маленькая сестричка была светом в моей жизни, такая мягкая, нежная и любящая. Она была наделена даром амберов видеть тьму в душах, обладала способностью уменьшить или даже рассеять ее прикосновением. То, что Скалк не могла исцелить меня, не могла рассеять мрак в моей душе, не давало ей покоя, но она не сомневалась, что и мое проклятие в конце концов уйдет, потеряет силу.

Она ошибалась насчет меня, но была права в отношении Роуга. «В нем так много зла, Бледная Тень», как-то сказала она мне, используя детское прозвище, которым называла меня только она. Имея смуглую кожу, я сильно отличался от своих двадцати сестер, которые были чистокровными амберами с цементно-серым цветом кожи, черными как смоль волосами и стальными глазами. Я был первенцем — результат изнасилования моим отцом матери, которая в то время едва вышла из подросткового возраста, — и на десять лет старше самой старшей из сестер. Амберы — крайне нежные и любящие матери, поэтому ко мне относились так же, как и к сестрам. Мой долг, как старшего, состоял в том, чтобы заботиться о них. Оберегать от опасности.

А я не уберег.

Мать оставила меня за старшего, когда отправилась охотиться, что порой занимало по нескольку дней. Пока ее не было, у меня наступил первый цикл полового созревания, и я оставил сестер одних, чтобы удовлетворить свои сексуальные порывы, а когда вернулся в пещеру, моим глазам предстало страшное зрелище. Кайлеш-дьяволы в поисках пищи наткнулись на незащищенное логово, и было ясно, что, даже набив брюхо, они продолжали убивать. Скалк единственная осталась в живых. Ей удалось избежать смерти, забившись в узкую расщелину, где она любила прятаться во время игр.

Я закрыл глаза и запрокинул голову, надеясь, что тугие струи воды забьют меня до онемения, но знал — это не поможет. Ничто не помогает. Я выследил и убил кайлешей, но месть все равно не помогла. Мое раскаяние разъедало душу кислотой, и не имело значения, что я оставил сестер в период безумия. Черт, я даже толком не помнил, как покидал пещеру. Почти не помнил последовавшие за этим дни безостановочного секса.

И все же ни Скалк, ни моя мать никогда не винили меня. Именно их любовь, забота и утешение, зародили во мне желание иметь собственную семью, сыновей, которых я растил бы с любимой женщиной.

Но из-за проклятия этого не будет. Не может быть.

Я вышел из-под водяных струй и вернулся в пещеру. Руна была на кухне, одетая в мою майку и шорты на завязках, крепко затянутых на ее тонкой талии. В майке, которая доставала до середины бедра, она просто тонула, и все равно она прикрывала недостаточно.

— Я нашла у тебя в холодильнике содовую, — сказала она. — Надеюсь, ты не возражаешь.

— Будь как дома.

Я проскользнул мимо нее в спальню, где облачился в кожаные штаны, безрукавку и ботинки. Закончив, был удивлен, обнаружив стоящую в дверях Руну.

— Я хочу знать, что все это значит, — потребовала она с этим своим новым упрямством в глазах, которое я хотел ненавидеть, но которое меня восхищало, как бы я ни противился.

— Думаю, это очевидно.

— Ты никогда… Никогда не использовал ничего подобного со мной.

Образ Руны, распятой на кресте святого Эндрю, в полной моей власти, вспыхнул в мозгу, и пульс заколотился в лихорадочном ритме. Может, я и ненавижу эту комнату и все в ней, но только потому, что вынужден это использовать. Использовать же по желанию — совсем другое дело.

— Нет, но и самым нежным любовником я не был, верно?

— Не знаю. — Руна опустила взгляд на свои босые ноги. — Мне особенно не с чем сравнивать. Был всего один парень до тебя…

Что-то сжалось у меня в груди. Мне пришлось вдохнуть и выдохнуть, потому что надо было остаться на ногах, а внезапная нехватка кислорода вкупе с тем, что она только что сказала, вполне могла уложить меня на лопатки.

— Ты не была ни с кем после меня?

Ее брови гневно сдвинулись.

— Вообще-то мне было немного не до этого, как ты можешь представить.

Сильнейший собственнический инстинкт волной прокатился по мне, наполнив сердце гордостью, а тело — возбуждением. «Моя. Только моя».

Я стиснул зубы. Боги всемогущие, всего день как между нами установилась незримая связь, бондинг, а я уже привязываюсь к ней. Желаю ее.

Этого не должно быть.

Тревога сменилась гневом, призванным из самого темного, как бездонный колодец, уголка души.

Я схватил ее за руку и потащил в комнату.

— Пора изолировать тебя, — прорычал я.

— Тень! Что ты делаешь?

Руна попыталась вырваться из моей хватки, но дополнительная сила, которую дала ей ликантропия, не могла и близко сравниться с моей силой. По крайней мере пока она оставалась в человеческом облике.

Настолько мягко, насколько смог, я поставил ее на четвереньки, крепко удерживая одной рукой за затылок, а другую протянул за морфоцепью, вмонтированной глубоко в камень. Звенья, усиленные демонической магией, способны удерживать даже самые сильные существа, а кольцо, которое я защелкнул у нее на лодыжке, автоматически примет нужный размер, подстраиваясь под более крупное сложение.

— Наступает ночь.

— Да, — бросила она, — через сколько? Через пару часов?

— Приблизительно так.

Мой взгляд скользнул по опущенной голове и завесе волос вокруг ее лица, скрывавшей, без сомнения, отражавшуюся на нем ярость. Ее хорошенькая попка была поднята кверху и с каждым гневным движением касалась его бедер. Я мог бы взять ее вот так, прямо здесь и сейчас: раз — и срываю с нее тонкие шорты; два — освобождаю свою пульсирующую плоть.

Инстинкты полыхали огнем, застилая разум, требовавший умерить свою неутолимую жажду. Чертыхнувшись, я отпустил ее и отскочил в сторону. Руна, яростно вскрикнув, прыгнула, нацеливаясь на мою ногу. Промахнулась она совсем чуть-чуть.

— Ты не оставила мне выбора! — рявкнул я, понимая, что несправедливо наказывать ее за собственную нехватку самообладания. — Ты заставляешь меня хотеть тебя, а этого быть не должно.

Руна отшатнулась, глаза ее расширились.

— Ну, прошу прошения за то, что оказалась в подземелье твоего брата и не имею никакого отношения ко всему этому.

Теперь я почувствовал себя настоящей свиньей. Моя необъятная майка задралась на ней, открывая хлопчатобумажные шорты, которые туго натянулись между раздвинутых ног. Руна выглядела одновременно сексуальной и уязвимой. Как, должно быть, это для нее ужасно: оказаться на всю жизнь связанной с демоном, быть прикованной цепью в незнакомом месте на грани превращения в оборотня.

О, черт. Я крепко зажмурился, усилием воли заставляя себя успокоиться.

— Послушай, мне нравится это не больше, чем тебе. Но мне надо наведаться в больницу. Я принесу тебе бифштексов или еще чего-нибудь.

Перед наступлением утра, благодаря Люку, нашему парамедику-оборотню, я знал, что если варги в зверином обличье не получают еды, не ощущают разрывающегося мяса и хруста костей между мощными челюстями, то просыпаются в своих человеческих телах голодные и раздражительные и все еще жаждущие сырого мяса. А неудовлетворенный оборотень продолжит буйствовать даже после того, как на рассвете снова превратится в человека.

Руна отвела глаза.

— Я не хочу, чтоб ты видел меня такой.

— Какой такой? Варгом? Думаешь, я никогда их не видел? Милая, мне же сотня лет. Я видел их, лечил их, занимался с ними сексом… Э-э… Ну, в общем, с парой-тройкой варгов мне доводилось иметь дело.

Она ничего не ответила, и поскольку у меня по-прежнему было такое чувство, будто я пнул щенка, я вздохнул.

— Я брошу еду через дверь и не буду смотреть, хорошо?

— Как хочешь, — пробормотала она и подергала цепь. — Мне будет больно, когда я превращусь.

— Наручник расширится.

Ну конечно. Один размер, подходящий всем…

Спиной чувствуя ее сердитый взгляд, я прошел на кухню, схватил пачку жвачки с полки и задумался. Как рассказать братьям, что у меня теперь есть пара, что Скалк мертва и что наш покойный брат не только жив, но и возглавляет преступную банду, занимающуюся охотой за органами жителей подземного мира? Риз, вероятно, оцепенело замолчит. Фантом двинет кулаком в стену. Они отреагируют по-разному, но в одном, без сомнения, будут едины...

Чтобы я жил, Руне придется умереть.

* * *

РОV Автор

Кинан стоял в комнате отдыха для персонала, слушая, как Фантом и Ривер, падший ангел и чертовски хороший врач, подшучивают над каким-то порнофильмом. Кинан не был поклонником таких программ, но не жаловался, поскольку впервые за несколько дней Фантом наконец-то не метался как раненый лев и не рычал. Он обрадовался, что Тень позвонил и что с ним все в порядке.

— Сигнал тревоги второй степени. Приемный покой, — раздался женский голос по внутренней связи.

— Класс.

Фантом ухмыльнулся, и Кинан покачал головой. Только Фантом мог обрадоваться тому, что какое-то существо взбесилось и крушит больницу.

Магический покров отбивает охоту чинить насилие, вызывая сильнейшую боль, если кто-то попытается навредить другому намеренно, но разгневанный, раненый демон в припадке буйной ярости может разгромить всю больницу и нанести немалый ущерб.

Кинан выскочил из комнаты вместе с Фантомом, Ривер за ними. Они обогнули угол на пути к приемному покою и все разом резко остановились. Огромный черный волк-оборотень стоял посреди комнаты, держась за голову и воя. Медбрат стоял чуть поодаль, зажимая окровавленную рану на макушке.

— Варг пытался напасть на меня, — сказал он.

— Что ты там копаешься? Быстрее готовь шприц! — крикнул Кинан Циске, дежурной сестре, которая неуклюже копошилась в медицинском ящике, укомплектованным транквилизаторами как раз на такой случай.

Ривер взъерошил ладонью свою золотую гриву.

— Ничего себе волчище.

— Больше, чем Люк, — пробормотал Фантом, что кое о чем говорило, ибо Люк был настоящий танк на ногах.

Варг наконец оторвал свои когтистые лапы от головы. Слюна капала с его челюстей, в глазах горела ярость. Кинану не раз доводилось сражаться с оборотнями во время службы у эгисов, но этот мог бы считаться настоящим охотничьим трофеем.

Но больше он никого не убивает, спасибо Тэйле. По крайней мере не в нью-йоркском подразделении эгисов.

Циска захлопнула ящик с медикаментами, и этот звук привлек внимание зверя. Он прыгнул, сбивая оборудование и стулья.

— Черт! — Фантом кинулся вперед и схватил оборотня за лапу возле голени. — Пристрелите его!

Зверь развернулся. Удар пришелся Фантому в плечо и отшвырнул его через всю комнату. На долю секунды все, кроме оборотня, оцепенели. Вот это да. Зверь не мог так ударить Фантома, при этом сам не почувствовав боли. Похоже, он нашел цель. В мгновение ока он прыгнул на Фантома, и оба стали рвать друг друга зубами.

Чертыхаясь, Кинан выхватил шприц из рук Циски и чуть не растянулся, вонзая иглу в волчий бок. Тот взвыл и развернулся, но рухнул на пол прежде, чем успел напасть.

— Что… за… дьявол?

Фантом проворно вскочил на ноги, рот и нос в крови. Хорошо нацеленным ударом он пнул лежащего без сознания зверя в живот.

— Я думал, только вы с братьями можете лупить друг друга, не чувствуя боли.

Джем стояла в дверях приемного отделения, поигрывая своей черно-синей косой.

— Ага, — пробормотал Фантом, — я тоже… — Он осекся, нахмурившись. — Что-то тут не так.

Кинан не сводил глаз с варга, главным образом чтобы не пялиться на Джем.

— Диска, откуда этот варг?

Она использовала свой красный хлыстообразный хвост, чтобы указать на Портал, невидимый для глаз Кинана, но который, как он знал, располагался между двумя мраморными колоннами в дальнем конце приемного отделения.

— Я услышала шум, подняла глаза и увидела его как раз в момент превращения.

Фантом присел на корточки рядом со зверем и положил ладонь ему на голову.

— О, черт, — прошептал он. — Черт, черт. Я знаю эту вибрацию. Его мысли…

Ладонь погладила шерсть между ушами жестом, который, Ки мог бы поклясться, был почти нежным.

— Фантом? Что такое?

— Это Тень, — сказал он. — Оборотень — Тень.