Тёмная страсть

РОV Тень

Я не стал ждать в приемном покое, чтобы отвечать на вопросы и выслушивать лекции о Руне. Я отвел ее в лабораторию, усадил на стул и велел лаборанту Фрэнку, одному из немногих людей в персонале, взять у нее достаточно крови, чтобы сделать все возможные анализы.

Потом я вышел за застекленную дверь, где мог видеть, что происходит. Ибо черта с два этот тип прикоснется к Руне без моего присутствия. Я предпочел бы сам взять кровь, но знал, что братья явятся в любой момент и начнут задавать вопросы, на которые у меня нет ответов. Я наблюдал за Руной через стекло, необъяснимо довольный, что она оглядывает лабораторию с любопытством, а не с ужасом, как можно ожидать оттого, кто никогда не бывал в больнице для демонов. Хотя, с другой стороны, она знает, что я где-то рядом и, пока я рядом, не случится ничего плохого.

Кишки мои скрутило в тугой узел, когда я с трудом оторвал от нее взгляд. Меня тянет к ней слишком сильно, и слишком быстро, и утренний секс только усугубил дело.

Черт, да я, возможно, нуждаюсь в ней больше, чем она во мне. А затравленный взгляд в ее глазах, когда она упомянула о своем отце, как ледяной осколок вонзился мне в сердце.

Там какая-то неприятная, тягостная история, и у меня такое чувство, будто она имеет отношение к тому мраку, тому чувству вины, которое я ощущаю в ней, но не желаю знать. Я не хочу подвешивать ее, как делал с женщинами в своем прошлом, чтобы извлечь этот мрак через секс и боль. Пока Руна старается скрывать это, я ничего не имею против. Но в тот момент, когда она решит, что хочет открыться, избавиться от чувства вины или что там еще терзает ее душу, я буду вынужден помочь ей.

От этой мысли мне становилось дурно.

И какого дьявола, скажите на милость, у нее не появляются знаки бондинга? Даже после второй попытки сегодня утром... ничего.

Это плохо, очень плохо.

Озабоченность подошедшего ко мне Риза явственно проявлялась в нахмуренных бровях и плотно сжатых губах.

- А где Фантом? - спросил я. - Не сомневаюсь, он хотел бы находиться здесь, чтобы пилить меня.

- Я отправил его с Кинаном. Сказал, что не стоит нам давить на тебя вдвоем.

- Чепуха. Фантом не купился бы на это.

Призрак усмехнулся:

- Он и не купился. Но я объяснил, что знаю, каково это иметь пару, и знаю, как обходиться с тобой. Растолковал ему: что бы он ни сказал, это только обратит тебя в бегство, и мы больше никогда тебя не увидим.

- Этого не случится.

Улыбка Риза сменилась мрачным выражением, вернув нас обоих к пугающей реальности.

- Я это знаю. Но Фантом не знает.

- Как он?

- Переживает. Изо всех сил старается справиться с тем, что свалилось на нас в связи с Роугом, Скалк, да и с тобой тоже, но воспринимает все подозрительно спокойно.

- Значит, это лишь вопрос времени, когда он слетит с катушек.

Призрак пригладил пятерней свои короткие черные волосы.

- Ты ничего не говорил о том, что у Руны нет знаков. - Когда я пожал плечами, Призрак продолжил - Она чувствует тебя? Или эта связь односторонняя?

Я взглянул через стекло на Руну, которая улыбалась лаборанту, крепко держащему ее руку, чтобы взять кровь из вены. «Моя». Я тяжело сглотнул. Ярость и ревность сдавили горло.

- Фрэнк прикасается к ней. Мне надо было самому взять кровь. Я могу...

- Тень? Посмотри на меня.

Я оторвал взгляд от Руны и Фрэнка.

- Почему ты сам не взял образцы крови?

- Потому что пытаюсь сохранять дистанцию. Но он хватает ее своими лапами. Я убью его.

- Со временем станет легче, брат. Когда связь окончательно установится, бешеная ревность немного смягчится. Совсем не уйдет, но станет лучше. Если б этого не произошло, я бы не смог позволить Тэйле продолжать работать с мужчинами в штабе эгисов.

- Позволить ей? Что-то мне подсказывает, ты не смог бы остановить ее.

Риз выглядел немного сконфуженным.

- Да, пожалуй, ты прав.

Я судорожно вздохнул, избегая смотреть через дверное стекло.

- Связь односторонняя. Я не могу понять. Знаю, в первый раз мы все сделали правильно. И сегодня я повторил ее часть ритуала.

- Это может быть проблемой.

- Чертовски верно. - Я прислонился плечом к стене, радуясь поддержке. - Послушай, можно тебя спросить кое о чем?

- Валяй.

Я заколебался. Разговаривать с братьями о сексе всегда было так же просто, как о говорить о спорте. Но в этот раз я чувствовал себя как-то неловко, словно предавал Руну.

- Скажи... Секс для тебя другой, с тех пор как вы с Тэйлой стали парой?

Брови Призрака взлетели вверх, и понимающая ухмылка расплылась по лицу.

- О да. Намного лучше. Определенно лучший аспект бондинга.

- Этого я и боялся.

Последовало напряженное молчание. Наконец Призрак сказал:

- Мы найдем способ избавить тебя от этого. От ликантропии и от проклятия.

Я горько рассмеялся:

- Даже если мы найдем лекарство от ликантропии, от проклятия избавиться не удастся.

- Должен же быть какой-то выход. То, что мы упустили.

- Мы искали почти восемьдесят лет, Риз. Есть только один выход, и он не рассматривается.

Да, чертово проклятие было наложено с оговоркой, такой же извращенной, как тот мерзавец, который придумал его.

Я могу передать проклятие тому, кто мне дорог, кому-то, кого я люблю не в романтическом смысле. То есть либо Призраку, либо Фантому, а этого никогда не произойдет. Но даже если бы я решил передать проклятие, я понятия не имею, как это сделать.

Мимо прошел санитар с тележкой, и когда он был уже достаточно далеко, чтобы не услышать, о чем мы говорим, Призрак спросил:

- Есть опасность, что ты в скором времени полюбишь Руну?

Я прикрыл глаза, словно тем самым мог отгородиться от правды.

- Нет, - солгал я.

Мне не хотелось волновать братьев, к тому же, если я скажу «да», Руна сразу окажется в опасности.

- Я знаю, ты не хочешь убивать ее, но может быть и иной путь.

Мои глаза резко распахнулись.

- Какой?

- Мы можем держать ее здесь. Или еще где-то. В специальной комнате, где ей будет удобно. Ты будешь ходить к ней, когда тебе понадобится...

- Ты хочешь держать ее в клетке как животное?

- Тень, если она не связана с тобой узами бондинга, то может уйти. Ходить где хочет, заниматься сексом с кем хочет, и что тогда станется с тобой? Ты превратишься в обезумевшего зверя, пытающегося выследить ее, прежде чем умрешь. Даже если б с ее стороны существовала связь, вы не можете быть вместе. Ты полюбишь ее. Это неизбежно. И тогда мы потеряем тебя, а тебя ждет судьба хуже смерти.

Много хуже. Я представил, что я не более чем фантом, колеблющийся в воздухе, не имеющий возможности ни общаться, ни прикасаться. Находясь в постоянном состоянии голода, жажды и боли от неудовлетворенного желания, я сойду с ума. Черт, безумие - это семейная черта, и я уже на полпути к нему.

- Я не могу держать ее как сексуальную рабыню, Риз. Не могу вынудить ее жить одну, за исключением тех случаев, когда буду приходить к ней несколько раз в день для быстрого перепихона.

- Я предлагаю тебе альтернативу - убийство.

Я взглянул через стеклянную дверь лаборатории.

Попытавшись представить Руну, запертую в комнате одну. Только с телевизором и несколькими книгами в качестве компании. Начавшую чахнуть и таять на глазах, превращаясь в пустую раковину, которой незачем жить. Просто лежащую, когда я буду брать ее, уставившуюся пустыми глазами в стену, пока я не закончу. Злую и ожесточенную, превращающуюся в бешеного зверя, которого мне придется насиловать, чтобы получить желаемое.

Боги, меня сейчас вырвет.

Словно почувствовав мой взгляд, она повернулась и легонько помахала мне одной рукой, другой прижимая ватный шарик к сгибу локтя. Фрэнк сказал что-то смешное, и она повернулась к нему с улыбкой невинной и в то же время кокетливой, отчего мне захотелось ворваться туда и раскроить ублюдку череп.

- Проклятый Роуг! - прорычал я. - Черт, так бы и придушил его голыми руками.

- У нас у всех такое желание.

- В самом деле? - Я резко повернул голову. - И у тебя тоже? Потому что вы с Роугом всегда были скрытными. Ты никогда не видел в нем плохого.

Призрак пару раз моргнул, словно не мог поверить, что я это сказал. Удар ниже пояса.

- Риз, - пробормотал я, - прости. Я расстроен. И зол как черт. Я не должен быть оборотнем, не должен быть связан узами бондинга, и Скалк не должна быть мертва. Ох, и шея у меня горит!

Нахмурившись, Риз потрогал пальцами мое горло.

- Эсгенезис. Близко. Теперь уже в любую минуту.

Естественно, я потер глаза, недоумевая, как так быстро оказался припертым к стенке.

Вращающиеся огни на стенах замигали, и отдаленный звук сирены «скорой» разослал струю адреналина по моим венам.

- Мне надо вернуться к работе.

- Уверен?

- Это поможет мне отвлечься. Кроме того, кто знает, как обращались с бедными каретами «скорой» в мое отсутствие? Руна может ездить со мной на вызовы.

- Если ты считаешь, что справишься.

- Я завтра выйду на дежурство в дневную смену и начну ездить на вызовы, как только закончится фаза полнолуния.

Дверь лаборатории открылась, и на пороге возникла Руна, выглядевшая такой прелестной и потерянной, что мне захотелось привлечь ее к себе и обнять. Да, беды мне не миновать.

- Фрэнк сказал, что уже все.

«Фрэнк». Не «лаборант». Не «мистер Уильямс». «Фрэнк».

Эта бешеная ревность совсем уж никуда не годится.

Призрак понял и хлопнул меня по плечу.

- Станет терпимее.

- Как скажешь, - буркнул я. - Ты домой? - Когда Риз кивнул, добавил: - Уверен, что с Фантомом все в порядке?

- Пока да. Кинан присматривает за ним.

- Кинан Морган, верно? - спросила Руна.

Призрак вскинул бровь:

- Ты знаешь его?

Руна закусила губу, и мне нестерпимо захотелось поцеловать ее.

- Его знает мой брат. Мне показалось, я узнала его. По фотографиям, - поспешно добавила она.

- Он тот док, который работал над Фантомом. - Я схватил ее за руку, не в силах вынести, что она расспрашивает о другом мужчине. - Возвращаемся в пещеру.

Если судить по тому, как я себя веду, мне самое место в чертовой пещере. С таким же успехом я мог схватить ее за волосы и потащить туда. В довершение всего кожа моя начала зудеть и растягиваться, и у меня возникло чувство, будто я вот-вот превращусь в волка.

- Мне бы хотелось сделать еще несколько анализов, пункцию костного мозга...

- Братишка, останься мы тут дольше, и тебе придется отправлять ее в ветлечебницу. - Я взглянул на Руну. - По дороге заскочим в столовую.

- Я не голодна.

- Ты заметила, что среди больничного персонала есть разные виды демонов? У каждого вида свой рацион. Который включает и сырое мясо.

Она сморщила нос.

- Значит, вы держите...

- Не живых животных. Но холодильная камера набита тушами. - Отвращение на ее лице вызвало у меня улыбку. - Ты ешь сырое мясо три ночи в месяц, и у тебя вызывает отвращение наша столовая?

- Я же ем его не потому, что хочу. Поверь мне, если б я могла вылечиться от ликантропии, то вылечилась бы. - Она взглянула на Призрака: - Как ты считаешь, есть шанс вылечить Тень?

Ее не должно было это волновать, и от того, что волновало, мое сердце сжалось.

- Он сделает все возможное, - прорычал я и потащил ее к столовой, а Призраку сказал: - Если узнаешь что-нибудь из анализов, позвони мне. И дай знать, если нападете на след Роуга.

- Само собой. Будь осторожен, Тень. Будь по-настоящему осторожен, - предостерег меня Призрак, но он говорил не о Роуге.

Он говорил о Руне.

РОV Руна

Ничего подобного этой столовой я никогда не видела. Непривычные, противные запахи смешивались со знакомыми, пряными ароматами, от которых мой желудок переворачивался и урчал от голода.

Столы и стулья, похоже, были сделаны из массивных гранитных глыб. Один угол огромного помещения занимала яма примерно сорок на сорок и футов пять в глубину. Три демона неопознанных видов сидели в яме и разрывали что-то на части зубами и когтями. Вокруг них с полдюжины каких-то существ поменьше, гротескных, похожих на пауков, хватали жалкие кусочки.

Я передернулась и крепче сжала руку Тени.

- Надеюсь, эти существа не работники столовой.

- Большие - пациенты, другие - уборщики.

Один из демонов, зеленый, с крыльями и в человеческий рост, повернулся и посмотрел на меня, и я чуть не оцепенела от его злобного взгляда. Вот только на самом деле у него не имелось взгляда, потому что не было глаз.

Тень рявкнул что-то этому существу на незнакомом мне языке, и оно зарычало, но вернулось к своему занятию - разгрызанию костей акульими зубами.

- Не восстанавливай против себя пациентов, - сказал он мне, но у меня не было времени запротестовать, потому что мы остановились у столика, где сидела женщина с черно-синими волосами и в форме, читая какой-то мистический роман и попивая кофе из кружки, испачканной в ее черной помаде.

- Джем, - проговорил Тень, и женщина вскинула глаза. - Это Руна. Присмотри за ней минутку. Никто не должен тронуть ее и пальцем.

Он не стал ждать ответа, а просто зашагал прочь с уверенностью, что его не ослушаются. Раздражение и восхищение боролись во мне, когда я смотрела ему вслед - сплошь безмолвная угроза в своей черной коже и ботинках.

Женщина, которую он назвал Джем, показала ему украшенный пирсингом язык, затем махнула рукой на скамью напротив:

- Присаживайся. Ты, должно быть, пара Тени... - Она взглянула на мою лишенную знаков бондинга руку и добавила: - Или нет?

- Да, - вздохнула я, - просто у меня пока нет знаков. Брат Тени пытается выяснить почему. - Я понаблюдала, как Джем сделала глоток кофе из своей чашки. - Пахнет как колумбийская смесь.

Проколотая сережкой бровь Джем взлетела вверх.

- Ну и ну. А ты разбираешься.

- Раньше у меня была своя кофейня.

Отодвинув в сторону кружку, Джем с тоской взглянула на выстроившуюся очередь.

- Я была бы тебе по гроб жизни благодарна, если б ты научила этих идиотов варить приличный кофе.

- Варить плохой кофе - это преступление, - сказала я, улыбаясь. Мне нравилась эта женщина. - Значит, вы тоже здешний врач? Вы человек? - Она закусила губу. - Это был грубый вопрос?

- Ничуть. - Джем заложила закладку между страницами своей книжки и отложила ее в сторону. - Я врач. И наполовину человек. Пара Призрака Тэйла - моя сестра. Уверена, ты скоро с ней познакомишься. Она поможет тебе понять, чего ожидать от бондинга... И от Тени.

Я смотрела через стол на докторшу-гота, жалея, что я чужая в этом мире. Чужая Тени.

- Насколько хорошо ты знаешь его?

- Мы знакомы с ним много лет, но, честно говоря, не могу сказать, что знаю его хорошо. Он отличный фельдшер, может руководить больницей так же хорошо, как и Призрак, но когда дело доходит до его личной жизни, он довольно скрытен. - Джем понизила голос. - Ты ведь любишь его, верно?

- Мы едва знаем друг друга, - уклонилась от ответа я, - То есть мы встречались раньше, но я застала его с теми... - Я закрыла глаза и выдохнула. - Я разболталась, извини.

- Ничего. - Джем усмехнулась. - Тебе простительно, ты же влюблена. - Улыбка Джем сделалась грустной. - Но он тебя почти не замечает, верно?

- Что-то вроде того, - тихо отозвалась я.

Я понаблюдала, как какая-то медсестра с красной кожей прошла мимо меня к прилавку с едой, где два человеческого вида официанта разливали по тарелкам какую-то неопознанную горячую пищу.

- Я не люблю его.

- Как скажешь. - Джем закатила глаза, серебряная сережка с рубином в брови поднялась на лоб. - Но, девочка, у тебя в душе глубокие шрамы, которые не имеют отношения к Тени.

- Не знаю, о чем ты, - отозвалась я, хотя на самом деле прекрасно знала.

Предательство Тени год назад глубоко ранило меня, но, по правде говоря, я поняла и приняла ситуацию, хотя и было все еще больно и обидно.

Но моя собеседница говорила не о том, и я знала это.

Зеленые глаза Джем засветились каким-то сверхъестественным светом.

- Тень может исцелить их, но только если ты ему позволишь. Только если доверишься ему.

Целиком поглощенная словами Джем, я подскочила, когда ладонь Тени легла мне на плечо. В другой руке он держал джутовый мешок.

- Пошли. - Он ткнул пальцем в Джем: - Занимайся своим делом и держи свои шредерские фокусы при себе.

Джем встала.

- Я прощу тебе это, потому что знаю, как много всего с тобой случилось. - Она взяла свою книгу. - Но не забывай: я вижу и твои шрамы тоже, - и тот путь, на котором ты сейчас, изрядно добавит тебе их.

- Не твоего ума дело.

Голос Тени прорезался сквозь низкий гул в столовой, вызвав напряженную тишину. Даже демоны в яме затихли.

Докторша-гот сцепилась с ним взглядами, словно хотела настоять на своем, но непроницаемая чернота в глазах Тени терпимости не обещала.

- Я знаю, что вижу, Тень.

И она стремительно покинула обеденный зал в мелькании черно-синего и серебристого.

Судя по тому, как Тень напрягся, я ожидала услышать от него поток гневных проклятий, но он удивил меня, мягко сказав:

- Идем.

Я не сдвинулась с места.

- Что такое шредерские фокусы?

- Джем наполовину соулшредер. Они могут проникать в душу, видеть шрамы и использовать их. Пошли.

- Постой. А о каком пути она говорила?

- Ни о каком, черт подери. Ну, так мы будем ждать, когда покроемся шерстью, прямо здесь, в больнице, или вернемся в пещеру?

- Ни о каком?

- Руна, пошли. Ты не захочешь знать, поверь мне.

Да поможет мне Бог! Я хотела верить ему, хотела знать, что дорога по крайней мере еще одному человеку, кроме брата.

Я взглянула на демона, с которым была связана на всю жизнь. Глаза его сузились в черные опасные щелки, а выражение лица стало таким же твердым и неподатливым, как и тело.

Да поможет мне Бог!

Тень был в отвратительном настроении, когда мы вернулись к нему в пещеру. Я пыталась поговорить с ним, но его ответы сводились к ворчанию и редким отрывистым «да» или «нет».

Он прошел прямо в свою «спально-пыточную» комнату и повесил сумку с мясом, как я полагала, на крюк, свисающий с потолка.

Я не собиралась спрашивать, что еще он вешал там. И все же скрестила руки на груди и кивнула на инструменты, аккуратно развешанные на стенах, распределенные по формам и размерам.

- Расскажи мне обо всем этом.

Тень покачал головой, и мягкий шорох его волос о воротник куртки присоединился к жутковатому скрипу крюка, на котором раскачивалась взад-вперед сумка с мясом. В такой странной ситуации мне еще не доводилось бывать, хотя для сотрудников военного подразделения армии США, занимающегося паранормальными явлениями, странные ситуации - повседневность.

Эта мысль заставила меня покраснеть от чувства вины. Тень держится отстраненно, до конца не открывается мне ни в чем, включая и то, что происходит в этой комнате. Но и я тоже храню секреты, например как много известно армии о его больнице и зачем я на самом деле приехала в Нью-Йорк.

И что, скажите на милость, я буду делать, когда полнолуние закончится и мне придется вернуться к работе? Тень не позволит мне уйти, но я не намерена отказываться от работы, которую успела полюбить, только чтобы он держал меня взаперти в своей пещере.

- Не надо тебе знать.

- А я думаю, надо.

- Руна, ты не захочешь знать.

- Ты все время твердишь это, и мне уже надоело это слышать. - Я уперла кулаки в бедра. - Я больше не послушная маленькая мышка, приятель, и хочу получить ответы. Немедленно.

Тень чертыхнулся и заметался по комнате, то и дело ероша руками волосы. Я оторвала от него взгляд, главным образом чтобы дать ему время успокоиться, потому что он, казалось, готов был вот-вот взорваться.

Поэтому я воззрилась на стены, где висели ряды плетей, палок, наручников и ошейников. На полке выстроились бутылочки, баночки вместе с перчатками, масками и даже некоторыми менее угрожающими игрушками вроде перьев. Господи, сколько же женщин он приводил сюда? И что с ними делал?

- Тень? Ты принуждал их?

У меня внутри все сжалось от этого вопроса, главным образом потому, что я боялась ответа.

- Нет. - Он развернулся, и взгляд его был таким свирепым, что я даже слегка отшатнулась: - Никогда. Я выбирал женщин, которые требовали этого. Которые нуждались в этом.

- Что ты имеешь в виду под «нуждались»?

Он снова заходил взад-вперед, своими длинными ногами покрывая расстояние от стены до стены меньше чем в дюжину шагов.

- Помнишь тот первый раз возле твоей кофейни? Я сказал тебе, что почувствовал твою нужду.

Воспоминание о том, чем мы занимались в переулке, заставило меня жарко вспыхнуть.

- Это был секс. Не могу представить, что кому-то необходимы побои.

- Они нуждались в избавлении. Я чувствую любые сексуальные потребности, включая потребность избавления.

Ну и ну, чем дальше, тем непонятнее.

- Избавления? От... жизни?

На этот раз он перестал метаться и воззрился на меня так, словно я уже покрылась мехом.

- Я не монстр. Я не убиваю их. Никогда.

- Тогда о чем ты говоришь? И, ради Бога, перестань метаться, как лев в клетке. Ты протрешь дырку в полу.

Естественно, он меня не послушал.

- Некоторым женщинам нравится садомазо. Они жаждут подчинения. Грубого обращения. Обуздания. Они могут даже возбуждаться от боли. Они хотят ее. Это одно. Другие нуждаются в ней. - Он потер рукой затылок, не прервав ни своих шагов, ни сосредоточенности. - Я говорил тебе, что моя мать была демоном-амбер.

- Да, но я не слишком хорошо знакома с этим видом.

- Они способны чувствовать мрак в других: зло, сожаление, вину - все в этом роде. Это делает их прекрасными знатоками характеров.

Вина. Интересно, подумала я, много ли того чувства вины, которое я ношу в своей душе, видно окружающим. И насколько это очевидно для Тени?

- И ты тоже способен чувствовать?

«Пожалуйста, скажи, что нет...»

- Не в мужчинах. Видишь ли, потомство семинусов наследует несколько черт от материнского вида, но не все, да и те, что наследуются, часто мутируют под влиянием генов семинусов. Поскольку я сексуальный демон, я могу ощущать тьму только в женщинах, особенно тех, которые терзаемы ею и хотят избавиться от нее. - Он помолчал. - И я могу изгнать ее.

- Как? - Когда взгляд его метнулся к приспособлениям на стенах, я почувствовала тяжесть в груди. - Ты изгоняешь ее из них пытками.

- Я же говорил тебе, Руна, ты не захочешь знать.

- А ты... - я натужно сглотнула, - чувствуешь темноту во мне?

Долгое, напряженное молчание протянулось между нами. Его глаза удерживали мой взгляд, не дрогнув и не ослабев в своей напряжённости.

- Да. Вероятно, это имеет отношение к тем шрамам, о которых говорила Джем.

Комната съежилась. Стала гробом, не пещерой.

- Избавление от нее не то, что тебе нужно. По крайней мере не сейчас. Еще нет.

Что ж, это облегчение. Но то, как он сказал «еще нет», не предвещало ничего хорошего.

- Я все равно не понимаю.

Тень сделал нетерпеливый жест.

- Я не могу этого объяснить. Я просто знаю, когда женщина терзается душой. Она бессознательно нуждается в том, чтоб ее освободили от беспокойства. Поверь мне, Руна, я никого не привожу сюда против воли. - Он бросил на меня полный сожаления взгляд. - Кроме тебя. Но это другое. Когда они приходят сюда, то получают охранное слово или жест. Если они используют его, я останавливаюсь. Но некоторые могут принять... много.

- Ты получаешь от этого удовольствие? - спросила я, презирая дрожь в своем голосе, ненавидя то, как мой желудок сжался от страха.

Мысль, что Тень возбуждается, причиняя боль другим... Боже, удары сердца отдавались в ушах так сильно, что я не была уверена, будто правильно расслышала, когда он наконец ответил:

- Я это ненавижу.

- Что ты сказал?

- Я сказал... - Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. - Я сказал, что ненавижу это.

Слава Богу! Я представила женщин, распятых и связанных, представила Тени, стоящего над ними с плетью в руке, но не смогла совместить этот образ с мужчиной, которого успела узнать.

- А что ты получаешь с этого, если так сильно это ненавидишь?

- Я получаю свое освобождение.

- Но если ты ненавидишь...

- Я же инкуб, Руна. Моему телу нет дела до того, что думает мозг. Женщины приходят сюда ради секса, также как и я. Я вынужден давать его им.

Я закрыла глаза, не в состоянии постичь, как он может так небрежно говорить о том, со сколькими женщинами был и что с ними делал. Хотя, с другой стороны, он же демон, а я в его мире всего лишь год. Я не понимаю этого, но хочу понять.

- Значит, если я чего-то захочу, чего-то другого, не секса, ты вынужден будешь дать мне это?

Тень не смотрел на меня, но теперь он резко повернул голову, темный взгляд подозрительно сузился. Даже незрячий глаз на шее, выглядывающий из-под волос, кажется, воззрился на меня.

- Зависит от того, что это, - отозвался он голосом хриплым и низким. - Чего ты хочешь?

Мои пальцы дрожали от нервозности, когда я расстегивала и снимала с себя блузку и спускала джинсы, пока не осталась стоять перед Тенью в одних только кружевных розовых трусиках. Жар лизнул меня между ног от внезапного голода, вспыхнувшего в его взгляде.

- Я хочу того, что ты даешь другим.

РОV Тень

До двадцати лет я жил среди демонов, а следующие восемьдесят провел, балансируя между миром демонов и миром людей. Меня нелегко было удивить или шокировать. Я никогда не терял дара речи.

Но когда Руна спустила трусики и, зазывно покачивая бедрами, прошла к кресту святого Эндрю, я обнаружил, что не могу ни говорить, ни дышать.

- Не надо, - хрипло выдавил я.

Она не обратила на меня внимания и повернулась спиной к твердому дереву, которое поддерживал о бессчетное количество женских тел до нее. От этой мысли мне сделалось плохо. Руне здесь не место. Ее нежная кожа не должна соприкасаться с чем-то настолько запятнанным присутствием - и кровью - других.

Она всунула ноги в крепления для лодыжек, и они защелкнулись с угрожающим металлическим лязгом. Потянувшись вверх, она сделала то же самое с запястьями. От каждого щелчка мое сердце дергалось в груди. Сознание протестующе кричало от этого зрелища, но тело пело.

Да и как могло быть иначе. Ее крепкие руки вытянулись над головой, приподнимая груди выше и делая их тверже. Узкая талия круто переходила в бедра, длинные ноги расставлены широко, а сладкая, манящая плоть между ними открыта достаточно, чтобы не скрывать блестящую влагу возбуждения.

Руна воззрилась на меня с порочным вызовом во взгляде:

- Итак, супруг, я покоряюсь тебе. Что ты теперь будешь со мной делать?

- Покоряешься? - Я покачал головой. - Ты еще даже и не начала покоряться.

В попытке покончить с этой глупостью я приблизился к ней, используя свой рост и размеры, чтобы запугать ее, когда угрожающе навис над ней.

- Ты бросаешь перчатку в игре, Руна, о которой ничего не знаешь.

- Ну так научи меня, - хрипло попросила она, и я вдруг увидел, как накрываю ее своим телом, вонзаюсь в нее, а она извивается в своих путах, не имея возможности сделать хоть что-то, кроме как покориться тому удовольствию, которое я дарю ей.

Это нелепо. Я должен немедленно освободить ее, приковать за ногу для ночного превращения, а потом пойти влить в себя несколько банок пива, перед тем как посадить на цепь и себя. Пальцы мои отыскали открывающий механизм.

- Нет.

Произнесенное шепотом слово содержало в себе смесь приказа и отчаянной мольбы. Она вздохнула, отчего грудь ее приподнялась и соприкоснулась с моими ребрами, послав горячую волну вожделения прямо в пах.

- Я хочу того, что ты даешь другим.

Черт бы ее побрал совсем, потому что теперь я хотел того же.

- Правда, Руна?

Я пробежал ладонью по ее руке, пока не добрался до груди. Опустив голову так, что губы касались уха, я сомкнул ладонь на мягком холмике и начал сжимать, пока она не ахнула.

- Ты правда хочешь знать, что означает покоряться? Те, кто подчиняется, обычно имеют больше власти, чем те, кто доминирует. Но не в моем случае.

Испытывая отвращение от собственных слов, но одурманенный непреодолимым инстинктом дать своей половине то, чего она хочет, я отстранился от нее и сорвал со стены кожаную маску. Она обожгла мне руку, но я заставил себя взять еще и кляп. Дыхание мое перехвалило, когда я схватил горсть прищепок из корзины на полке. Она поглядела на предметы в моей руке, заметно сглотнула и встретила мой взгляд своим вызывающим.

- Я доверяю тебе.

Меня прошиб холодный пот. Другие женщины доверяли мне... сделать им больно.

Руна верит, что я этого не сделаю.

У нее нет причин доверять мне. Это доверие не принесло ей ничего, кроме разбитого сердца, нападения оборотня, пленения Роугом и смертельной опасности - опасности от Роуга, от Призрака и Фантома... и от меня самого. Ей ни за что не выжить в этом мире, если она не станет жестче.

«Она намного сильнее, чем ты ее считаешь. Сильнее тебя». Эти слова в моем сознании прозвучали злой насмешкой, словно какая-то нечестивая часть меня хотела наказать ее за то, что она сильнее.

- Тень? Ты меня слышал?

Гнев вскипел во мне, иссушая кровь и мысли. И не имело значения, что я злился на себя, на Роуга, на кого угодно, кроме нее. Мне необходимо сорвать на ком-то эту злость, а Руна была единственной доступной мишенью.

- Заткнись! - заорал я. - Просто молчи.

Я сунул кляп ей в рот, мягче, чем намеревался. Разрази меня гром, не мог я причинить ей боль, даже если она этого хотела. Рыча от расстройства, я отшвырнул маску и натянул кожаную перчатку, усеянную крошечными острыми шипами на ладони и более крупными и тяжелыми шипами с тыльной стороны. Потом выбрал ужасного вида хлыст с зазубренным концом.

- Что теперь, маленькая волчица? - спросил я голосом, сделавшимся вкрадчивым и опасным. - Что произойдет, когда я по-настоящему возьмусь за тебя? Мы ведь даже не условились ни о каком охранном жесте.

Она издала какой-то звук глубоко в горле, увидев инструменты, которые я выбрал. Взгляд ее впился в руку в перчатке, когда я протянул ее к ней, остановившись в каком-то миллиметре от груди. Она задрожала, соски в ответ напряглись.

- Ты все еще веришь, что я не причиню тебе боли?

Голова Руны резко дернулась вверх, и решимость во взгляде заставила меня отшатнуться. Она не намерена идти на попятный. От нее не пахнет страхом. Я держу в руках орудия пытки, которые могут заставить ее кричать от боли или удовольствия, или того и другого, а она совсем не боится.

Я мог бы полюбить ее за это.

Ужас прорезал меня насквозь, как острый осколок льда. Я швырнул хлыст на пол, сорвал перчатку и отпустил ее неловкими, дрожащими пальцами. При этом я все время что-то бормотал как безумец, хотя представления не имел, что именно.

Когда Руна сошла с креста, я попятился от нее как от зачумленной. Я понимал, как глупо, должно быть, выглядит, но мне было наплевать. И если она знает, что для нее хорошо, то будет держать свой рот на замке, а руки подальше от меня.

На мгновение показалось, будто Руна прочла мои мысли, потому что она просто стояла, энергично растирая руки, чтобы восстановить циркуляцию крови. Но Руна есть Руна, и она, конечно же, все испортила, заговорив:

- Что ты делаешь? Мы не закончили.

Я отвернулся, притворившись, что не слышал ее. Возможно, если не обращать на нее внимания, она уйдет. Я почувствовал, как что-то ударило меня в спину, увидел кляп, шлепнувшийся на пол. Она бросила им в меня.

- Я сказала, мы не закончили.

- Нет, - прорычал я, - закончили.

Что-то еще отскочило от моего плеча. Прищепка, предназначенная для защемления плоти.

- Что такое «маленкур»?

Я резко обернулся.

- Что ты сказала?

Она отступила назад, но не отвела взгляда.

- Ты все время бормотал «маленкур», пока освобождал меня.

- Ничего. - Я сделал глубокий, судорожный вдох. - Ничего.

- Прекрати мне лгать! - закричала она. - Прекрати избегать меня!

- Избегать тебя? Да я не могу оторваться от тебя!

- Негодяй! Прекрати отгораживаться от меня! - Она жестом обвела комнату. - Ты даже не позволяешь мне быть частью того, что делал с другими женщинами, которые, как ты говорил, ничего для тебя не значат. Означает ли это, что я меньше, чем ничего?

Ад и все дьяволы! Будь проклято все на свете! Как я могу сказать ей, что она значит много больше?

- Помнишь, что я говорил о вопросах, на которые ты не хочешь знать ответы?

Руна отшатнулась, щеки покрылись малиновыми пятнами.

- Иногда ты бываешь ублюдком, ты знаешь это?

Руна прошагала мимо меня в ванную. Будь там дверь, она наверняка хлопнула бы ею с такой силой, что та слетела бы с петель.