8
❗ДИСКЛЕЙМЕР❗
В главе присутствуют сцены сексуального и физического насилия. Читайте дальше с осторожностью.
От лица Дженни.
Как только приближается автобус, начинает звонить мой телефон. Вытаскивая устройство из сумки, я отвечаю:
— Алло.
— Где ты, блять?
На линии раздается голос Техвана.
Мгновенно мои мышцы напрягаются, а сердце начинает бешено биться.
— Я направляюсь домой.
Почему ты вообще ему отвечаешь?
— Клянусь, я прикончу твою мать в течение следующего часа, если ты не тащишь свою задницу обратно в офис. У тебя есть десять минут.
Звонок обрывается, а его слова все еще вызывают во мне дрожь. Разворачиваясь, я начинаю бежать, мое дыхание уже срывается с губ. Я врываюсь в здание и несколько раз нажимаю кнопку лифта. По пути наверх я кладу руку на живот, только тогда думая о том, что произойдет, когда я переступлю порог кабинета Техвана.
Все ушли, и охрана ни за что не услышит меня внизу, в вестибюле.
Закрывая глаза, сильный ужас заполняет каждый дюйм меня.
Убей его, если придется, Дженни. Это будет самооборона, и даже если это не так, лучше сесть в тюрьму, чем быть изнасилованной и жить так вечно.
Выйдя из лифта, я быстро обегаю стол Девона и, положив сумку, достаю из ящика нож для вскрытия писем. Я засовываю его сзади в штаны, затем медленно иду по коридору.
Защити себя. Сражайся, если придется. Дрожащей рукой я открываю дверь. Я не в состоянии мыслить здраво, дыхание срывается с моих губ, а мое сердце — не более чем шепот.
Я в ужасе смотрю на Техвана, который торжествующе ухмыляется, прислонившись к своему столу.
— Войди и закрой дверь.
Мои ноги налились свинцом, когда я захожу внутрь и закрываю за собой дверь. Мой язык высовывается, чтобы смочить пересохшие губы.
Это должно прекратиться. Мой голос звучит слабо, мой страх дрожит в каждом слове.
Техван издает садистский смешок, отталкиваясь от стола, медленно приближаясь ко мне.
Мои пальцы сгибаются, желание схватиться за нож для вскрытия писем захлестывает меня.
— Это должно прекратиться, — насмехается он надо мной, затем, качая головой, говорит.
— Это прекратится, когда я скажу.
Подняв руку, он указывает на меня. Пора посмотреть, что ты прячешь под этой одеждой. Раздевайся.
— Нет.
Медленно я завожу руку за спину и берусь за ручку ножа для вскрытия писем. Я вытаскиваю оружие, затем замираю.
— Ты закончил меня мучить.
Техван поднимает брови, его ухмылка становится шире, затем он бросается вперед. Даже при том, что я ожидала этого, крик все равно вырывается у меня, когда он хватает меня. Меня отбрасывает в сторону, я падаю на диван, в то время как нож для вскрытия писем выскальзывает из моей руки и катится по полу.
Черт. Черт. Черт.
— Ты, блять, издеваешься надо мной?
Техван смеется.
— Шевелись, Дженни!
Я быстро ползу за ним, но удар в бок отбрасывает меня. Дыхание вырывается из легких, жгучая боль охватывает живот и грудь. О, Боже.
Дыши.
Двигайся!
Не сдаваясь, я тянусь, чтобы дотянуться до своего оружия, но вес Техвана наваливается на меня. Перевернувшись на спину, я дико бью его изо всех сил, что у меня есть.
От удара в левую часть лица моя голова откидывается в сторону. Перед глазами пляшут пятна, огонь распространяется по челюсти, глаза мгновенно наполняются слезами. Из-за звона в ушах я не могу слышать ничего другого.
Техван хватает меня за руки, и когда он начинает обматывать ремень вокруг моих запястий, мои бедра приподнимаются, чтобы сбросить его с себя.
— Нет!
Я кричу, единственное слово звучит с ужасом.
— Ты только делаешь меня тверже, сопротивляясь, — смеется Техван, как будто это забавно.
Как будто самый ужасный момент в моей жизни развлекает его.
Все мои усилия заставляют его отказаться от попытки связать мои запястья вместе, и вместо этого он хватает мою блузку, разрывая ее спереди.
Яростный и испуганный всхлип вырывается у меня, затем он хватает меня за грудь. Когда он наклоняется ближе, я толкаюсь и бью его по плечам, шее и лицу.
Единственное предупреждение, которое я получаю, это рычание, затем сильная боль парализует мой разум от его удара в лицо. Мир становится черным, и мои силы мгновенно иссякают. То приходя в сознание, то теряя его, я чувствую, как Техван срывает с меня одежду. Душный воздух лижет мою кожу, затем его сменяет ощущение его губ и зубов.
Я слышу свой плач, звук навязчивый.
Отключись.
Покинь это место, Дженни.
— Я буду наслаждаться, трахая тебя.
Его прикосновения жестоки, его руки оставляют следы на моей коже, когда он сжимает мою грудь, затем его зубы смыкаются вокруг моего правого соска.
Я чувствую, что впадаю в шок, мое тело дрожит, дыхание прерывистое.
Сражайся!
Я вкладываю силу в свои руки, и мои ладони закрывают его лицо, когда я отталкиваю его от своей груди. Он хватает мою правую руку, прижимая ее к полу.
Ко мне возвращается еще немного сил, и я пытаюсь высвободить свое тело из-под него.
В какой-то момент я чувствую, как его эрекция ударяется о мое бедро, и это наполняет меня таким отвращением, что мне удается оттолкнуть его от себя.
Пробираясь к двери, я с трудом поднимаюсь на ноги, но только для того, чтобы быть сбитой с ног с адской силой, когда Техван врезается в меня.
Я вскрикиваю от разочарования и ярости и тут же снова начинаю его бить. Такое чувство, что я превращаюсь в дикое животное, единственное, что меня поддерживает, - это инстинкт выживания.
Мои ногти царапают длинные борозды на его щеке и шее, вид его крови заставляет меня чувствовать себя дикаркой.
Поднимая колено, я бью его в живот, и, слыша, как у него со свистом вырывается дыхание, это придает мне сил продолжать борьбу.
Когда Техван отводит правую руку назад, я знаю, что следующий удар может полностью вырубить меня. Проходит всего несколько секунд, но я борюсь изо всех сил и издаю крик прямо перед тем, как его кулак врезается мне в ухо.
Мгновенно мир вращается, к моему животу подкатывает тошнота, но каким-то образом я цепляюсь за сознание, мои руки немеют, хлопая его по груди.
Он раздвигает мне ноги.
Закрывая глаза, я умоляю тьму, окутывающую мой разум, забрать меня.
Борись.
Я должна бороться.
Его ладонь ударяет меня между ног.
— Вот так... вот так. Раздвинь.... открой ...
Я продолжаю соскальзывать в ад и выбираться из него, моя голова мотается набок, в ухе все еще звенит и ноет... все болит.
От лица Лалисы.
Выходя из лифта, я бросаю взгляд на стол Девона, но хмурюсь при виде сумки Дженни. Могу поклясться, что помню, как она брала ее. Подойдя ближе, я поднимаю черную сумку, и осматриваю ее, вспоминая, как она явно уходила отсюда с ней.
Поднимая голову, я оглядываю коридоры.
Она что-то забыла?
Испуганный женский крик заставляет мою голову дернуться вправо, и, бросив сумку, я срываюсь с места и бегу. Я толкаю дверь Техвана, и открывшееся мне зрелище вызывает волну шока, пульсирующую по моему телу.
Техван сверху Дженни.
Кровь.
Она голая.
Это длится всего секунду, и когда голова Техван поворачивается ко мне, я бросаюсь вперед, пиная его так чертовски сильно, что он отлетает от нее.
Гнев наполняет мое зрение туманно-красным, когда я переступаю через Дженни, вытаскивая пистолет из-за спины, где его прикрывал жилет.
Техван качает головой, поднимается на ноги, и когда я направляю на него ствол, он ныряет за мной. Выстрел вибрирует в воздухе, его плечо попадает мне в грудь, его рука хватает меня за правое запястье.
Я держусь на ногах, ублюдок не в состоянии одолеть меня, потому что я больше его.
Вырываясь из его хватки, я снова навожу на него ствол. Нажимая на курок, пуля пробивает ногу ублюдка, вызывая у меня болезненный стон.
Техван отпускает меня, и, метнувшись вокруг меня, ублюдок чуть не спотыкается о Дженни, прежде чем выбежать за дверь. Мои руки взлетают вверх, и я делаю выстрел, на этот раз попадая в его правое плечо, прежде чем он сбегает вниз по аварийной лестнице.
Я как раз собираюсь преследовать этого ублюдка, когда прерывистый звук, издаваемый Дженни, заставляет мой взгляд опуститься туда, где она лежит на полу.
Прямо у моих ног.
Иисус Христос.
Присев рядом с ней на корточки, я убираю оружие и достаю телефон из кармана, чтобы набрать номер Уилла.
— Ты идешь или как?
— Техван, блять, напал на Дженни. Позови доктора. Приведите его в мой кабинет.
— Иисус. В пути.
Я заканчиваю разговор и, засунув устройство обратно в карман, осторожно просовываю руки под тело Дженни и прижимаю ее к своей груди.
Она стонет, ее голова опускается на мое плечо, затем ее глаза распахиваются.
— Лиса? — её голос звучит хрупко, и он скребет по моему сердцу.
— Я держу тебя, — тихо бормочу я.
Неся Дженни в свой кабинет, я укладываю ее на диван, затем быстро хватаю пиджак, чтобы укрыть ее. Наклоняясь над ней, я встречаюсь с ней взглядом.
— Мне нужно отвезти тебя в больницу?
Она качает головой, слеза скатывается по ее виску.
— Нет. П-папа не должен з-знать.
Она начинает садиться.
— Не двигайся, — говорю я, даже не думая, когда кладу руку ей на плечо. Ко мне идёт доктор.
Когда она расслабляется на диване, я выпрямляюсь.
— Я просто схожу за аптечкой первой помощи.
Выбегая из офиса, я подбегаю к столу Девона и вытаскиваю из-под него аптечку. Когда я возвращаюсь в свой офис, Дженни сидит, занятая тем, что продевает руку в рукав пиджака.
Заметив следы укусов, которые оставил на ней ублюдок, это наносит по мне еще один, прежде чем она прикрывается.
Когда я ставлю аптечку первой помощи на пол у ее ног, Дженни закрывает лицо, ее плечи вздрагивают от травмы, которую она только что получила от рук этого ублюдка.
Я должна была убить его до того, как это случилось.
Блять.
Я должна была убить его.
Внезапно Дженни вскидывает голову и смотрит на меня с таким гребаным страхом, что у меня ударяет прямо в грудь.
— Моя мама! — она начинает вставать, но моя рука тянется к ее плечу, останавливая ее.
— Он собирается убить мою маму, — плачет она. Годы жизни на острие ножа успокаивают меня, когда я говорю:
— Дай мне ее адрес.
Я достаю свой телефон и снова набираю номер Уилла.
— Мы в пяти минутах езды, — отвечает он.
— Адрес, — повторяю я Дженни, и как только она, запинаясь, произносит его, я спрашиваю Уилла.
— Ты записал его?
— Да.
— Пусть люди охраняют эту квартиру. Это квартира матери Дженни
— Сделано.
Я заканчиваю разговор и, проведя рукой по ее шее, встречаюсь с ней взглядом.
— С твоей матерью ничего не случится. Ты не против, если я приведу тебя в порядок?
Дженни мгновение смотрит на меня, затем ее лицо искажается. Меня захлестывает непреодолимое чувство защиты. Не раздумывая, я сажусь на диван и притягиваю ее к своей груди.
Ее рука проникает между нами, и она хватает в кулак мой жилет, прижимаясь ко мне. Мои руки сжимаются вокруг нее, и кажется, что оторвать их от нее будет невыполнимой задачей.
Опустив голову, я целую ее в волосы.
— Я держу тебя. Хорошо?
Она кивает, ее рыдания разбивают мое гребаное сердце.
— Я не позволю тебе снова пострадать, — я обещаю.
Дженни обхватывает свободной рукой мою поясницу, прижимаясь ближе ко мне. Осознание того, что она ищет безопасности в моих объятиях, заставляет чувство собственничества разливаться по моим венам.
Мне так чертовски жаль, что я не видела, что происходило.
— Я-я... б-была так н-напугана, — заикается она сквозь слезы.
Мое сердце.
Уилл врывается в офис, а доктор О'Салливан следует за ним по пятам.
Наклоняясь к ее уху, я спрашиваю:
— Ты не против, что мой врач осмотрит тебя?
Дженни кивает, но не отстраняется от меня. Взглянув на доктора О'Салливан, я говорю:
— Вам придется осмотреть ее в моих объятиях. Я не отпущу ее, пока она этого не захочет.
— Ах... — Доктор О'Салливан ставит свою сумку рядом с диваном.
— Вы можете подвинуться, чтобы я мог ее осмотреть?
На этот раз Дженни слегка отстраняется.
Она опускает голову, неохотно отпуская мою рубашку, но продолжая другой рукой обнимать меня за поясницу.
Я быстро убеждаюсь, что пиджак все еще прикрывает ее, затем смотрю на Уилла.
— Найди одеяло.
— Да, босс.
Доктор О'Салливан тянется к подбородку Дженни, и когда она вздрагивает, я чуть не стираю коренные зубы в пыль от того, что стискиваю их.
Он начинает задавать ей вопросы, и слушать, как она, заикаясь, отвечает, настоящая пытка.
Закончив осмотр, он говорит:
— У нее определенно сотрясение мозга. Кто-то должен присмотреть за ней пару дней.
Уголок его рта приподнимается.
— Тем не менее, она крепкая. Сломанных костей нет.
Он пробегается по списку ее синяков, которые, по его словам, пройдут в течение двух-трех недель.
Доставая из сумки инъекцию, он объясняет:
— Это поможет справиться с шоком.
Я пристально смотрю на иглу, которая прокалывает ее кожу. Входит Уилл с одеялом, и я беру его у него. Когда доктор О'Салливан заканчивает лечить Дженни, я укутываю ее одеялом.
Тихая слеза скатывается по ее распухшей щеке. Я поднимаюсь на ноги и киваю в сторону двери.
— Спасибо, док. Уилл позаботится об оплате.
Когда двое мужчин покидают кабинет, я не теряю времени даром, наклоняюсь и поднимаю Дженни обратно на руки. Она обвивает руками мою шею, пряча лицо у меня на плече, когда я выношу ее из кабинета. Спускаясь на лифте вниз, мы сохраняем молчание, останавливаясь на этаже вестибюля, где к нам присоединяется Уилл, прежде чем мы спускаемся в подвал.
— Направляешься домой? — спрашивает он. Я киваю.
Отправь всех доступных людей на охоту за Техваном. Я хочу, чтобы этого ублюдка нашли.
Мои глаза встречаются с глазами Уилла.
— Живым. Он мой.
— Сделаем.
Лифт открывается в подвал, и когда мы выходим, я добавляю:
— Он получил пулю в плечо, а другая задела его ногу, так что начинайте проверять больницы.
Уилл открывает пассажирскую дверь моего внедорожника, и я осторожно сажаю Дженни на сиденье. Наклоняясь над ней, я пристегиваю ремень безопасности. Когда я выпрямляюсь, я говорю Уиллу:
— Проверь, как там мать Дженни. Я хочу получать новости каждый час.
— Я заеду к ее матери, — уверяет меня мой друг. Я обхожу внедорожник сзади и сажусь за руль. Когда я завожу двигатель, Дженни дает мне адрес, который, как я предполагаю, относится к ее собственной квартире.
Выезжая задним ходом с парковки, я наклоняю подбородок к Уиллу, затем смотрю на Дженни.
— Ты не поедешь домой.
Ее глаза мерцают в свете, проникающем в машину из подвала.
— Я н-не хочу ехать в б-больницу.
— Ты не поедешь.
Я вывожу машину на дорогу.
— Я отвезу тебя к себе.
От лица Дженни.
Воздух, которым я дышу, пахнет испорчено.
Свет слишком яркий.
Когда я смотрю в окно, мне кажется, что кто-то выковырял у меня внутренности. Я чувствую пустоту.
Я не могу осознать нападение. Такое чувство, что это произошло не со мной. Как будто я не в этом теле.
Плотнее закутываясь в одеяло, я прикрываю им рот.
Техван лишил меня всего, чем я являюсь.
Всего, чем я была.
Мама.
Я бросаю взгляд на Лису.
— Моя мама будет в безопасности?
Её глаза отрываются от дороги, чтобы найти мои.
— Да. У меня есть люди, которые охраняют ее.
У меня перехватывает горло, но я выдавливаю слова напряженным голосом:
— Спасибо.
Мои глаза продолжают метаться между окном и Лалисой. Я боюсь, что если я буду отводить взгляд слишком часто, она может исчезнуть. Это глупо, но я ничего не могу с собой поделать. Прямо сейчас мне нужен кто-то сильнее меня рядом.
Просто до тех пор, пока мне не станет лучше и я снова не смогу бороться за себя. В голове проносятся воспоминания о том испытании, и я быстро подавляю рыдания, которые вырываются прежде, чем я успеваю их остановить.
— Почти приехали, — бормочет Лиса, поворачивая внедорожник вверх по улице. Я киваю и глубже зарываюсь лицом в одеяло.
Мне никогда раньше не причиняли такой боли.
Мое лицо болит, как будто второе сердце пульсирует у меня на щеке.
Я все еще чувствую руки Техвана на себе. Как он лапал меня. Его зубы на моей груди.
О, Боже.
Я трясу головой, чтобы избавиться от травмирующего воспоминания.
— Мы приехали.
Лиса останавливает машину, а затем оттягивает одеяло. Я убираю его с лица и поднимаю на неё глаза.
— Сo мной ты будешь в безопасности. Я обещаю.
Я киваю, не сомневаясь в ней ни на секунду. Когда я двигаюсь, чтобы открыть дверь, она говорит:
— Сиди спокойно. Я обойду вокруг и заберу тебя.
Мои глаза следят за тайкой, когда она вылезает из внедорожника и обходит его сзади, чтобы открыть мою дверь.
— Я могу идти, — говорю я хриплым голосом.
— Я знаю.
Тем не менее, она просовывает руки под меня и прижимает к своей груди, как невесту.
Двое мужчин выходят вперед, они стоят у лифта в подвале, и Лиса говорит:
— Оставайтесь на своих постах. Все в порядке.
Предполагая, что это охранники, я прячу лицо на плече Лалисы, пока не слышу, как закрывается дверь лифта. Поднимая голову, я шепчу:
— Правда, я могу идти.
Когда Лалиса опускает взгляд, её лицо приближается к моему.
— Тебе неудобно?
— Нет, но тебе должно быть.
Должно быть, все эти прикосновения действуют отрицательно на неё.
— Я в порядке.
Двери открываются, и я погружаюсь в море роскоши. Первое, что я вижу, хрустальную люстру с капельками дождя, затем кремовые кожаные диваны, которые образуют полукруг напротив окон от пола до потолка с видом на город
Это захватывает дух.
Лиса усаживает меня на один из диванов, и я замечаю кухню слева от себя, белые мраморные столешницы сверкают в свете верхнего света.
— Я просто схожу за аптечкой первой помощи, — говорит она, и я смотрю, как Лиса поднимается по винтовой лестнице.
Осматривая её дом, я вспоминаю, что тайка привела меня в свой пентхаус. Она обнимала меня и несла на руках. Она спасла меня.
Она выстрелила в Техвана.
Техван.
Травма захлестывает меня, угрожая вытянуть из меня каждую унцию жизни.
Отбрасывая одеяло и пиджак, я опускаю взгляд на свою обнаженную грудь. При виде красных пятен и отметин от укусов у меня дрожит подбородок, и я быстро снова прикрываюсь.
Услышав, как тайка спускается по лестнице, я быстро вытираю слезы, выступившие у меня на глазах.
Она садится рядом со мной и, открыв аптечку, достает антисептические салфетки. Когда она поднимает руку к моему лицу, я быстро говорю:
— Я могу стереть все сама. Я действительно не хочу причинять тебе неудобства.
Манобан делает паузу, затем встречается со мной взглядом.
— Мне не некомфортно, Дженни. Я хочу это сделать.
Правда?
Когда она вытирает мою челюсть и щеку, я опускаю глаза на её грудь. Видя пятна крови на её рубашке, я бормочу:
— Прости, что испортила твою рубашку. Я не думаю, что пятна выведутся.
Тайка опускает взгляд, затем качает головой.
— Ничего страшного. Скажи мне, если я причиню тебе боль.
Несмотря на жжение, я сижу спокойно и молчу. Лалиса наклоняется ближе, вытирая мое ухо, затем бормочет:
— Кожа рассечена, но кровотечение прекратилось.
Она наносит немного бальзама на поврежденную кожу.
Когда она так близко ко мне, мои эмоции начинают накаляться, и я не могу сдержать слез.
Я всегда была такой, когда кто-то проявляет ко мне доброту, я больше не могу сдерживать слезы.
Руки тайки обвиваются вокруг меня, и меня нежно притягивают к его груди. Я сжимаю губы, чтобы сдержать рыдания. Пытаясь восстановить контроль над беспорядком, оставленным нападением, проходят минуты, прежде чем я успокаиваюсь.
Отстраняясь, я шепчу:
— Прости.
— Это понятно. Ты прошла через ад, — говорит Лиса резким тоном, как будто она сердится. Она берет меня за подбородок, приподнимая мое лицо, затем пальцами вытирает следы слез.
Мои глаза устремляются к ней, и мы оба замираем. Через пару секунд я спрашиваю:
— Ты действительно не против всех этих прикосновений?
Уголок её рта приподнимается, смягчая черты лица.
— Да. Ты не производишь на меня такого эффекта, как другие люди.
То есть?
Её взгляд опускается на одеяло.
— Моя одежда не подойдет, но нам придется довольствоваться тем, что есть.
— Твоя одежда?
Лиса встает, затем протягивает мне руку.
— Я покажу тебе ванную, чтобы ты могла принять душ.
Поднимаясь на ноги, я вкладываю свою руку в её. Лисины пальцы тепло обхватывают мои холодные, затем она ведет меня вверх по лестнице. Меня ведут в спальню, которая вдвое меньше гостиной. Декор выполнен из белой кожи с золотой отделкой, стеклянная стена отделяет спальню от гардеробной.
Святое дерьмо.
— У тебя прекрасный дом, — бормочу я, чувствуя легкое благоговение.
— Спасибо.
Манобан ведет меня в ванную, которая вдвое больше моей квартиры. Ванна овальной формы стоит перед окнами, и отсюда я могу видеть город.
Отпуская мою руку, она говорит:
— Я только принесу тебе что-нибудь из одежды.
Я стою неподвижно, глядя на мраморные столешницы и огромный душ. Минуту спустя старшая возвращается с черной футболкой и серыми спортивными штанами.
Она кладет одежду на стойку, затем смотрит на меня.
— Не торопись. Хорошо?
— Да, мисс.
В ту же секунду, как слово "мисс" слетает с моих губ, я чувствую себя чертовски неловко.
Я стою в ванной моего босса.
— Просто Лиса, — поправляет она меня, прежде чем выйти и закрыть за собой дверь. Сбрасывая одеяло на пол, я беру пиджак и медленно расстегиваю его. В ту секунду, когда я вижу свое обнаженное тело, мне приходится отвести взгляд, стыд сильно бьет по мне. Техван видел меня обнаженной. Он прикасался ко мне.
Боже. Лиса тоже видела меня голой.
Присев на корточки, я закрываю лицо руками.
От лица Лалисы.
Когда я слышу, как Дженни плачет в ванной, мне требуются все силы, чтобы не вернуться туда и не утешить ее.
Вместо этого я достаю свой телефон и набираю номер Уилла.
— Мать в безопасности, а Техвана нет... — пока, отвечает он.
— Продолжай искать ублюдка.
Я сажусь у подножья своей кровати и смотрю на закрытую дверь ванной.
— Не мог бы ты заехать в офис и принести сумку Дженни. Она на столе Девона.
— Хорошо. Я принесу ее к тебе завтра, — отвечает он.
— Также, сходи в кабинет Техвана и забери одежду Дженни. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из других сотрудников нашел их.
Устало потирая лоб рукой, я добавляю.
— Спасибо за сегодняшний вечер.
— Для этого я здесь. Как держится Дженни?
Я качаю головой, не уверенная.
— Так хорошо, как она может.
— Мне жаль эту женщину.
Он вздыхает.
— Увидимся завтра. Дай мне знать, если тебе понадобится, чтобы я принес что-нибудь еще.
— Спасибо, Уилл.
Завершая разговор, я ослабляю галстук на шее и расстегиваю две верхние пуговицы. Я слышу, как льется вода в душе, и мои мысли возвращаются к сцене, на которую я попала. Я закрываю глаза, чтобы не видеть Техвана сверху Дженни.
Я натворила много дерьма в своей жизни, но причинить боль женщине? Это то, чего я никогда не смогу принять.
Только тогда до меня доходит, что я не знаю, изнасиловал ли ее этот ублюдок, и я не могу вспомнить, спрашивал ли ее доктор. Мои глаза резко открываются, и я вскакиваю на ноги, не в силах усидеть на месте. Расхаживая взад-вперед перед дверью ванной, моя кожа покрывается мурашками от отвращения к тому, через что прошла Дженни. В ту секунду, когда открывается дверь, я останавливаюсь и смотрю на нее. Она вымыла голову, и ее тело тонет в моей одежде. Ее подбородок дрожит, когда она спрашивает:
— У тебя есть щетка для ногтей? Я не могу убрать всю кровь из-под ногтей.
Иисус.
Бросаясь вперед, я не могу удержаться от того, чтобы обнять ее. Я кладу руку ей на затылок и пытаюсь обхватить ее своим телом. Она мгновенно срывается, и я ненавижу задавать вопрос, но мне нужно знать.
— Он тебя изнасиловал?
— Н-нет, — заикается она сквозь слезы.
— Мне у-удалось отбиться от н-него, пока ты не п-пришла.
Слава. Богу.
Когда Дженни успокаивается, она отстраняется, шепча:
— Спасибо.
Я как раз собираюсь сказать ей, чтобы она перестала благодарить меня, когда она добавляет.
— За то, что остановила его.
Не зная, что ответить, я беру ее за руку и тащу обратно в ванную. Вытащив из шкафа щетку для ногтей, я включаю кран. Я подставляю ее руку под воду и начинаю чистить ногти, убирая кровь из-под них.
— Кровь Техвана?
Спрашиваю я, умудряясь чистить один ноготь за другим.
— Да. Я поцарапала его пару раз.
— Молодец. Следовало выколоть ему гребаные глаза.
Новая волна гнева разливается по моим венам.
— Да, надо было.
Взглянув на Дженни, я вижу, как слегка приподнимается уголок ее рта.
— Почему люди говорят, что ты сварлива? —спрашивает она, застав меня врасплох своим вопросом.
— Потому что я такая, — честно отвечаю я.
— Я не из тех, кто любит людей.
Я чувствую на себе ее взгляд, когда сосредотачиваюсь на ее левой руке.
— Ты была добра ко мне.
— Это потому, что ты другая.
— Под другой ты имеешь в виду?
Мои глаза встречаются с ее.
— Ты не раздражаешь меня до чертиков лишь одним своим дыханием.
Уголок ее рта снова приподнимается, и это заставляет меня спросить:
— Чувствуешь себя немного лучше?
Дженни делает глубокий вдох, медленно выдыхая.
— Я пытаюсь не думать об этом.
Закончив чистить ее ногти, я выключаю воду и беру полотенце с подставки для подогрева. Я вытираю ее руки, затем встречаюсь с ней взглядом.
— Нам нужно поговорить об этом. Всего пара вопросов, а потом я оставлю эту тему.
Она вздергивает подбородок, собираясь с духом.
— Когда это началось?
Она на мгновение задумывается, слеза скатывается по ее щеке. Я поднимаю руку и вытираю ее подушечкой большого пальца.
— Примерно через три недели после того, как я начала работать в компании, — когда я продолжаю смотреть на нее, она добавляет. — Он заставил меня пойти с ним на мероприятие и поцеловал меня. В следующий понедельник он пригрозил убить мою мать, если я не сделаю то, что он хочет. У него было видео, где она спит, а он стоит над ней с пистолетом.
— Гребаный ублюдок.
— Позже на той неделе он заставил меня поцеловать его снова, но ты пришла в офис, и я спряталась в ванной.
Мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы сохранить спокойствие.
Дженни опускает голову, затем шепчет:
— И этим утром во время встречи он трогал меня под столом.
Христос.
— Так это были не судороги?
Она качает головой, ее язык высовывается, чтобы облизать губы.
Этот ублюдок приставал к ней в той же комнате, где был и я. Я бросаю взгляд на окна и городские огни, сверкающие снаружи, моя челюсть сжимается от нарастающей в груди ярости.
Мне следовало, блять, убить его много лет назад. Самая большая ошибка в моей жизни.
Поднимая руку, я кладу ее Дженни за голову и притягиваю ее к своей груди. Наклоняясь губами к ее уху, я говорю:
— В следующий раз, когда кто-нибудь будет делать подобное дерьмо с тобой, немедленно скажи мне.
Она кивает, изо всех сил стараясь не сломаться.
— Я также приставлю к тебе охрану, которая будет защищать тебя двадцать четыре часа в сутки.
Я чуть не добавляю "только до тех пор, пока мы не найдем Техвана", но тогда я бы солгала.
Дженни обнимает меня за талию, прижимаясь ближе ко мне. Это заставляет меня охватить ее своим телом, прижимая её как можно крепче, не причиняя ей боли. После сегодняшнего дня... после того, как я держала ее в своих объятиях, нет никакого гребаного отрицания этого я влюбляюсь в Дженни. Впервые в своей жизни я впускаю женщину в свое сердце.
Не впускаешь, идиотка. У тебя, блять, не было выбора. Она вошла прямо сюда и почувствовала себя как дома, и ее оттуда не вытащить.
Не раздумывая, я целую ее влажные волосы.
— Теперь мы можем поговорить обо всем, что отвлечет тебя сегодня вечером.
Она отстраняется, одаривая меня неуверенной улыбкой.
— Я любительница снять стресс. У тебя есть что-нибудь поесть?
— Холодильник полон.
Я протягиваю ей руку, и она без колебаний кладет свою в мою.
— И если у меня нет того, что ты хочешь, мы можем заказать.
Она, не колеблясь, говорит:
— Пончики. Мне нужны пончики.
Достав телефон, я звоню Полу, одному из охранников внизу.
— Да, босс?
— Нам нужны пончики.
Я смотрю на Дженни.
— Сколько?
— Дюжина.
Мой рот кривится в улыбке.
— Принеси нам дюжину.
Она расширяет глаза, чтобы привлечь моё внимание.
— Смесь вкусов. Пожалуйста.
— Возьми по одному разных вкусов.
— Хорошо, босс.
Завершая разговор, я засовываю устройство обратно в карман, пока мы спускаемся по лестнице.
Присаживаясь на диван, Дженни оглядывает жилое пространство.
— Ты живешь одна?
— Да.
Желая видеть ее лицо, я сажусь напротив нее. Расстегивая манжеты, я начинаю закатывать рукава. Взгляд Дженни останавливается на моих руках, и она, кажется, впадает в транс, наблюдая за мной. Когда я заканчиваю, я наклоняюсь вперед и, уперев предплечья в бедра, соединяю руки. Я смотрю на темнеющие синяки на ее лице, затем встаю, чтобы достать стейк из морозилки. Обернув замороженное мясо кухонным полотенцем, я возвращаюсь к Дженни и, остановившись перед ней, осторожно прижимаю его к ее подбородку и щеке.
— Подержи это там пару минут.
Ее пальцы касаются моих, когда она берет импровизированный пакет со льдом. Когда я снова сажусь, то спрашиваю:
— Какую тему ты предпочитаешь?
Она на мгновение задумывается, затем спрашивает.
— Ты всегда носишь пистолет?
Я киваю, задаваясь вопросом, какой была бы ее реакция, если бы она узнала, что я глава ирландской мафии.
Она, вероятно, сбежала бы куда подальше. В моей груди появляется проблеск страха при мысли, что у меня может не быть шансов с Дженни. Мы из разных миров.