5.Помнить - или исчезнуть?
Они молчали долго.
Гром стих. Только дождь —
теперь редкий, как вздохи.
Люцифер медленно подошёл к окну.
Тёмный город отражался в стекле,
но он смотрел сквозь.
— Есть одно место, — сказал он.
— Я не знаю, где это. Но я...
я часто там бываю во сне.
Камень, железные ворота.
Мост. Вода внизу — чёрная, как масло.
Аластор замер.
Потом прошёл к полке.
Снял старый блокнот.
Открыл.
На одном из листов — рисунок:
тот самый мост.
Камень. Железо. Вода.
— Я видел это тоже, — тихо произнёс он.
— Я... рисовал это полгода назад. Не знал, почему.
Люцифер подошёл ближе.
Они стояли плечом к плечу,
смотря на выцветшие штрихи.
— Мы были там.
— Да.
— Думаешь... там что-то осталось?
— Нет.
— Тогда зачем туда идти?
Аластор закрыл блокнот.
— Потому что мы остались.
Следующим вечером, под хмурым небом,
они стояли у ворот.
Железо заржавело. Камень покрыт мхом.
Но всё было на месте.
Слишком на месте.
— Ну что, — прошептал Люцифер.
— Вспомним, кто мы?
И внезапно —
сильный порыв ветра.
И ворота...
распахнулись сами.
Каменные стены внутри были мокрыми от времени.
Запах пыли и сырости бил в нос —
как запах заброшенных воспоминаний.
Они прошли через арку.
И в углу, под нависшим сводом,
была она.
Надпись.
Грубая. Царапанная.
Как будто ногтями, в панике.
"Я вернусь к тебе. Даже если не вспомню."
Люцифер замер.
Он не двигался.
Его лицо стало бледным —
не от страха.
От узнавания.
— Это...
— ...твой почерк, — прошептал Аластор.
Он провёл пальцами по буквам.
Камень был шероховатый, но надпись —
будто ещё тёплая.
Словно её только что оставили.
— Я...
— Я тоже помню, — сказал Люцифер глухо.
— Я писал это.
Когда стены рушились.
Когда ты...
Он не договорил.
В груди будто что-то хрустнуло.
Аластор обернулся к нему.
В глазах — не просто тревога.
В них была память.
— Ты был ранен.
— Ты не успел меня вытащить.
— Я...
Они оба замерли.
Мир вокруг дрогнул.
Мост за спиной — тихо застонал,
как будто время возвращалось назад.
Люцифер коснулся стены рядом с надписью.
Медленно провёл пальцем,
и — будто ток —
вспышка.
Воспоминание.
Огненные руины.
Крик.
Рука, тянущаяся сквозь пламя.
И над этим всем — голос.
"Найди меня. Даже если я буду другим."
Он резко отпрянул.
— Чёрт... — выдохнул он. — Это всё было. Это... правда.
Аластор шагнул к нему, резко, уверенно.
Схватил за запястье.
— Мы не сгорели.
— Мы вернулись.
— И если мы оставили друг другу знаки...
значит, кто-то не хотел, чтобы мы вспомнили.
Молчание.
Сильное. Глухое.
И снова — голос.
Как эхо между камнями.
"Вы должны выбрать: помнить — или исчезнуть."
Они переглянулись.
Оба — без страха.
Слишком поздно бояться.
— Помнить, — сказал Аластор.
— Всегда, — ответил Люцифер.
📜 отрывок из воспоминания:
...в небе — огонь.
не пылающий, а живой.
он ползёт по воздуху, как змея,
захлёстывает башни, крыши, одежду.
нечто рушится где-то совсем рядом.
Аластор бежит,
в руке — окровавленный клинок.
другая — тянется назад, держит запястье Люцифера,
который едва держится на ногах.
— Почти дошли! — кричит он,
но голос глохнет в рёве обрушивающихся сводов.
— Я не могу! — срывается Люцифер,
кровь капает с губ,
а под ногами — трещины в полу,
словно ад сам забирает их обратно.
— Ты обещал! — врывается крик Аластора.
— Обещал, что мы уйдём вместе!
Люцифер резко останавливается.
Оглядывается.
Глаза горят — не страхом, а чем-то древним.
— Если я останусь — у тебя будет шанс.
— Я не уйду без тебя!
И тут — стена.
Падающая, грохочущая.
Аластора отбрасывает в сторону.
Он кричит, но уже не видит Люцифера.
Только его силуэт —
на фоне пылающей башни.
и — рука,
с царапинами, с разбитым сердцем на запястье,
поднимается в последнем жесте:
"Найди меня."
Вспышка.
Тьма.
Пепел.
🌘 утро после воспоминания
Оба проснулись одновременно.
Разные кровати, разные комнаты.
Но с одним и тем же привкусом на губах —
пепел.
Аластор сел, задыхаясь.
На коже — испарина,
а в голове — не просто сон.
Картинка. Чёткая. Острая.
— Найди меня, — прошептал он.
Голос сорвался.
Люцифер стоял у зеркала.
Запястье — пульсировало.
Разбитое сердце на коже —
словно обновилось, засияло тонкой красной линией.
Он поднял руку — и вдруг...
Книги на полке дрогнули.
Без ветра. Без причины.
Он отступил.
Сердце стучало так, будто его кто-то запустил заново.
— Аластор?.. — прошептал он, как будто тот мог услышать.
Через час они встретились.
Оба выглядели так, будто не спали неделю.
Но глаза — горели.
Говорили наперебой.
— Это был не просто сон.
— Я помню тебя. Твой голос. Мы...
— ...мы пытались спастись. Нас разлучили.
— Там был меч. Башня.
— Ты царапал стену. Я знал, что вернусь. Я клянусь...
Молния — внутренняя.
И вдруг...
в воздухе — искра.
Между ними пробежал слабый всполох света,
едва уловимый.
Как будто воздух подтвердил всё сказанное.
Аластор и Люцифер замолчали.
Они посмотрели друг на друга.
Молча.
— Это...
— Мы что-то... активировали?
Пауза.
"Время возвращается к вам. Осторожнее со словами." —
голос. снова.
Не снаружи.
Изнутри.
И тут дверь — в комнату, где они были,
вдруг приоткрылась сама.
А за ней — старая, пыльная книга.
на обложке — тот же знак, что у них на запястьях.
Люцифер отшатнулся первым.
Рука на сердце, пальцы дрожат.
Губы побелели.
— Ты это слышал?.. — прошептал он.
Голос тонкий, почти детский.
Он не боялся даже огня во снах —
а сейчас реально испугался.
Аластор не ответил сразу.
Он смотрел на дверь.
На книгу.
На символ, что был у него на коже с самого рождения.
Теперь — пульсирующий, горячий.
Он шагнул назад.
Первый раз — не от боли,
а от непонимания.
— Это значит, что нас... нашли, — выдохнул он.
— Или наблюдают.
— Или подталкивают.
Люцифер схватил его за руку.
— Нет. Скажи, что мы ещё можем отступить. Скажи, что...
И вдруг он замер.
Потому что Аластор смотрел на него с тем взглядом,
в котором не было страха.
Только знание.
И тихое, медленное принятие.
— Мы уже начали, Люцифер.
— Но я не готов...
— Я тоже.
— Тогда зачем?..
И снова — молчание.
Тягучее. Холодное. Плотное.
А за дверью — книга всё ещё ждала.
Не звала.
Не манила.
Ждала.
— Нам дали выбор, — прошептал Люцифер.
— Помнить... или исчезнуть.
Он опустил голову. Пальцы всё ещё дрожали.
— Я боюсь помнить, Аластор.
— А я боюсь потерять тебя вновь.
Эти слова зависли между ними,
словно сквозняк, пронёсшийся по чужой судьбе.
Они стояли —
в холодной тишине,
рядом с прошлым,
которое начало просыпаться.
Продолжение следует...