Крест на плечах
Он не говорил, куда ездил. Но в глазах у Саши читалось — прошлое не умирает. Оно просто ждёт удобного момента. Он приходил домой поздно, весь в запахе дыма, улицы и оружейного масла. Он не врал — просто не рассказывал.
Алина чувствовала: он снова воюет. Только не за территорию или деньги — за право жить спокойно. С ней.
Она хотела быть рядом. Поддерживать. Но пустота после потери не отпускала. Ночью она чувствовала, как её тело отзывается болью, как будто всё внутри до сих пор знало, что должно быть по-другому. Что в ней должна была биться новая жизнь.
И в эти моменты, в минуты тишины, приходил Витя.
Он был нежен. Он не требовал. Он просто был. И она позволила себе слишком много. Посидеть с ним допоздна. Уснуть рядом, уткнувшись в его плечо. Почти поцеловать. Почти — но не решилась.
Он однажды сказал:
— Если бы ты выбрала меня, я бы никогда не ушёл. Не оставил. Я бы не дал тебе потерять… то, что вы потеряли.
Слова обжигали. Но она отвернулась. Сказала:
— Но ты — не он.
Он молчал. Но в глазах у Вити был огонь. Он знал: ещё не всё потеряно.
Прошли недели. Алина снова начала работать. Казалась спокойной. Улыбалась. И в какой-то момент поверила — всё входит в норму. Но однажды всё рухнуло.
Она пришла домой раньше. И застала Витю. Не у себя. А в кафе неподалёку. Он сидел с девушкой — молодой, с длинными ногами и ярким макияжем. И поцеловал её. Не случайно. Не в щёку. Как мужчину целуют женщины, с которыми они не просто дружат.
Сначала Алина стояла, будто парализованная. Потом просто развернулась и ушла. В груди — пустота. Но и облегчение. Будто последний довод исчез.
В ту же ночь она сказала Саше:
— Я хочу попробовать ещё раз. Быть с тобой. По-настоящему. Снова. Всё начать сначала.
Он ничего не сказал. Только подошёл, обнял, и прижался лбом к её животу. Долго. Как к алтарю. Как к будущему, которое они снова попробуют построить.
И на этот раз — не потеряют.