44 глава
Мила
Raison d'être — смысл существования.
Я поехала на такси, чтобы забрать Хаоса по пути к причалу. Волосы Сидни торчали во все стороны, когда она спокойно сказала:
— Может, это не лучшее место для него.
Хаос сел рядом со мной, ведя себя как можно более невинно, но у одной из кошек, бросивших на него взгляд, не хватало пучка шерсти.
Я рассыпалась в извинениях, чувствуя себя ужасно из-за того, что оставила Хаоса с Сидни. Хотя я знала, что в приюте ему не поздоровится. Я понятия не имела, что с ним делать в следующий раз, когда мне придется уехать, но у меня было две недели, чтобы подумать об этом до моей следующей международной съемки на Ямайке.
По дороге к Причалу я думала о мадам Ричи и ее дурацкой карте таро. Я мысленно попыталась прикинуть шансы на то, что она вытянет эту карту. Представляла себе всевозможные сумасшедшие идеи — словно она годами наблюдала за мной из-за деревьев, а потом разыграла Дьявола, чтобы выбить меня из колеи.
Расстроенная своими размышлениями, я выдохнула и сказала, что это просто совпадение. Странное совпадение... но я отказывалась думать об этом снова.
Мы с Хаосом стояли перед домом моего детства. Я не была в восторге от того, что снова здесь, хотя мне нужно было захватить важные вещи — например, мой диплом средней школы, свидетельство о рождении, другие награды, которыми я гордилась... и, возможно, несколько пар обуви.
Когда мы вошли через парадную дверь, было ясно, что электричество отключили. Никакого света. Никакой воды. И самое худшее — никакого кондиционера. Дом излучал тепло под жарким летним солнцем.
Я достала из сумки бутылку с водой и налила в миску Хаосу. Тяжело дыша, он плюхнулся на прохладный каменный пол, не привыкший к высокой температуре Майами.
Найдя картонную коробку, я вытряхнула из нее бумаги и наполнила их всем, что хотела сохранить. Закончив, я спустилась по лестнице и сказала Хаосу:
— Можешь искупаться, чтобы остыть.
Как будто поняв эти слова, он вскочил, виляя хвостом.
Толкая коробку в руках, чтобы открыть дверь, я размышляла вслух:
— Может, нам стоит перебраться на Север, где попрохладнее. Что насчет Нью-Йорка?
На Хаоса это не произвело впечатления.
— В Чикаго? — спросила я его, закрывая за нами дверь. — Или в Аспен?
— Что насчет Москвы?
Знакомый русский акцент скользнул вниз по моей спине и потряс сердце.
Коробка выскользнула из пальцев. Предметы внутри вывалились на тротуар, но я могла сосредоточиться только на присутствии позади меня. Пульс стучал у меня в горле. Это не мог быть он — не здесь, на Причале, где я смотрела через океан на Россию, мечтая о чем-то, о существовании чего еще не знала.
Затаив дыхание, я обернулась.
Ронан стоял перед черной машиной, припаркованной у обочины. Одетый в Oxxford. Руки в карманах. Его волосы отливали синевой в лучах солнца Майами. Хотя свет не коснулся его глаз, обрамленных темными ресницами. Они называли его Дьявол, но над его головой мог бы быть нимб, столь же совершенный, каким он казался мне сейчас.
Волны бились о скалы, но звук не был одиноким... не с этим человеком на той же стороне Атлантики. Эти мультяшные сердечки слились в одно и вырвались из моей груди.
Я даже не подумала.
Я пробежала через двор и прыгнула в его объятия, обхватив ногами его талию, а руками шею. Ему пришлось сделать шаг назад, чтобы сохранить равновесие.
Он грубо усмехнулся.
— Я не ожидал такого ответа. Я даже репетировал и все такое.
Я прижалась лицом к его шее, все мое тело тряслось. Он был таким правильным, таким теплым, таким успокаивающим, что у меня защипало глаза. Слезы текли по щекам, удовлетворение в груди раздувалось, как воздушный шарик.
— Дерьмо, — прохрипел он, его рука дрожала, когда он скользнул в мои волосы и обнял меня за затылок. — Ya skuchal po tebe.[140]
— Ya tozhe skuchala po tebe[141], — выдохнула я сквозь слезы.
Я почувствовала его улыбку, когда он зарылся лицом в мои волосы.
— Твой русский стал лучше.
— Я занималась.
Надеясь. Мечтая.
Ронан отстранился, чтобы увидеть мое лицо, и вытер несколько слез, пока я цеплялась за него, отказываясь когда-либо отпускать.
— Это поможет, — грубо сказал он.
— Почему? — спросила я, мои слезы утихли.
— Потому что ты поедешь со мной домой.
Я приподняла бровь.
— Как твоя пленница?
Этот злодейский взгляд, так похожий на него, коснулся его глаз, а затем он произнес три слова, от которых мое сердце замерло.
— Kak moya zhena.[142]
Я смотрела на него в течение нескольких секунд, как горение мыслей и чувств захлестнуло меня. Я соскользнула вниз по его телу, чтобы достичь твердой земли, и сделала шаг назад, чтобы подумать, глядя куда угодно, но только не на Ронана. Судя по всему, это был Альберт, сидевший за рулем машины. Я подумала, не сошел ли его босс с ума. Сидя рядом со мной, Харс слегка подтолкнул меня локтем в бок.
— Вау, — наконец выдавила я, снова переводя взгляд на Ронана. — Это огромный скачок. Обычно идет пленница, слуга, презираемая знакомая, соблазнённая любовница...
— Все это звучит великолепно, — прервал он меня, — Но у меня было четыре месяца, — его глаза потемнели, будто время было хуже, чем тюрьма, — Чтобы подумать об этом, и я знаю, чего хочу.
— И ты хочешь жену, — медленно произнесла я.
— Я мог бы купить жену по каталогу, если бы захотел, — резко ответил он. — Я хочу тебя. И если я не могу взять тебя в плен, я хочу следующего лучшего.
Смех застрял у меня в горле, потому что... ну, я не думала, что мне сделают такое предложение. Хотя это, конечно, лучше, чем предложение, которое, как я знала, сделал бы Картер.
— То есть жена, — сказала я, будто понимая его настроение.
— Da. Здесь задействованы юридические связи.
— Ах. Теперь я понимаю. — я рассмеялась. — Значит, как твоя теоретическая жена, я могу свободно передвигаться по дому?
Его глаза сузились.
— Никаких «теоретически» об этом.
— Хорошо, но я хочу знать, как это будет работать. Могу я смотреть телевизор, или сначала я должна спрашивать тебя?
Он усмехнулся.
— Очевидно, у тебя какая-то травма, с которой тебе нужно разобраться.
— Вини себя за это, — я сглотнула. — Я не знаю об этом, хотя... это безумие, Ронан.
Он схватил меня за горло и приподнял мою голову, встречаясь со мной взглядом.
— Ty svela menya s uma. I teper tebye nuzhno razbiratsa s posledstviyami.[143]
Он воспользовался тем же предлогом, что и я когда-то, так что я даже не могла пожаловаться. Мне так нравилось слышать Русский из его уст, что у меня все внутри таяло, но сейчас я не могла отвлекаться. Мне нужно было подумать.
— По-английски.
— Nyet. Я не могу сказать это по-английски.
В его взгляде вспыхнул конфликт, словно это нелегко для него озвучить.
— Сказать что?
Огонь, смятение, правда в его глазах все это сказало мне, и мое сердце замерло в груди.
Я провела большим пальцем по шраму на его нижней губе.
— Ya lyublyu tebya...[144] эти слова?
Потом я поняла, что он, вероятно, никогда их не произносил. Я даже готова была поспорить, что он никогда их не слышал. От осознания этого у меня сжалось сердце.
— Ya lyublyu tebya... — тихо сказала я. — Так сильно.
Его хватка на моей руке немного усилилась, в то время как мои ласки по его губам стали мягче. Я не нуждалась в его словах. Не хотела, чтобы он чувствовал, что должен сказать что-то, что ему некомфортно говорить.
— Ты не должен говорить мне, чего не хочешь...
— Блядь, женщина.
Он притянул меня к себе для крепкого поцелуя, просто чтобы заткнуть мне рот. Тем не менее, я вздохнула ему в губы, тепло омыло пальцы ног. Я хотела большего, но он отстранился, проводя своими губами по моим.
— Ya lyublyu tebya. Tak sil'no chto ne mogu dumat' kogda ty daleko ot menya.[145]
Несколько месяцев назад я не верила в подозрения. И все же многое убедило меня в обратном. Может, я тоже ошибалась насчёт счастливы времён. Может, они действительно существовали. Только не с сияющими рыцарями в доспехах, а со злодеями.
По моей щеке скатилась слеза, и я коснулась губами его губ.
— Да.
Он откинул мою голову назад, чтобы видеть мои глаза.
— Что «да»?
— Да, я буду твоей женой.
Он удовлетворенно застонал и поцеловал меня так глубоко, что у меня перехватило дыхание. Я горела на лужайке, и это было не от жары Майами. Я отстранилась, затаив дыхание, чтобы сказать:
— Но у меня есть некоторые условия.
Слегка удивленный, он хотел, чтобы я продолжила.
— Насчет телевизора. Я действительно хочу смотреть его, когда захочу.
Он рассмеялся.
— Жесткий переговорщик.
— А теперь у меня есть карьера. Я модель...
— Я знаю.
Я приподняла бровь, а потом подозрение вернулось и лопнул пузырь. У меня имелись сомнения относительно того, как я так быстро попала в модельную индустрию, и это стало подтверждением в единственном мимолетном блеском в его глазах.
— Я думала, это божественное вмешательство, — проворчала я. — Теперь я знаю, что это было дьявольское вмешательство.
Он усмехнулся.
— У тебя действительно нет проблем с модельной карьерой?
— Мне не нравится, что весь мир пялится на твое тело. — его глаза сузились. — А если кто-то попросит тебя раздеться, к списку добавится новый рапорт о пропаже человека. Но если тебе нравится то, что ты делаешь, я согласен.
Я подавила улыбку.
— Это более агрессивная реакция, чем я ожидала, но в то же время и более пассивная.
— Ты не станешь называть меня пассивным, когда мы не на улице, и тебе напомнят, что ты заставила меня ждать четыре месяца.
Я приподняла бровь.
— Я не заставляла тебя ждать.
— Теоретически. Я подсчитал, сколько пространства потребуется девушке от ее похитителя, прежде чем он сделает ей предложение.
Я рассмеялась.
— И ты насчитал четыре месяца?
Он провел большим пальцем по приподнятой губе.
— Конфигурация была неубедительной, поэтому я ждал, пока не смогу больше выдержать.
Я прижалась лицом к его груди, впитывая его запах, по которому так скучала. Я не могла удержаться, чтобы не повторить это снова.
— Ya lyublyu tebya.
Он удовлетворенно хмыкнул.
— Ya byl tyoim pervym I ya budu tvoim poslednim.[146]
— Не хочешь узнать, был ли у меня кто-нибудь после тебя?
— У тебя никого не было.
Ответ был настолько уверенным, что сказал мне только одно.
— Кто за мной следил? — обвинила я его. — Я бы заметила Альберта. Он больше, чем дерево.
— Виктор.
Ронан даже не выглядел виноватым из-за того, что за мной следили.
— А что бы сделал Виктор, если бы я привела к себе домой модель мужского пола?
— Выбросил бы его в океан, — мрачно сказал он.
— Что насчет тебя? — спросила я с беспокойством. Я не хотела этого знать, но мне это было необходимо. — Ты был с кем-то еще?
— Нет. Ты действительно поимела мою голову.
Облегчение впиталось и согрело мое сердце.
— Всегда так романтичен.
— Больше никаких условий?
Я задумчиво сжала губу между зубами.
— Что насчет моего отца? Я получила от него только сообщение, но больше мы не общаемся. Но я могла бы найти его, если бы захотела, и я не хочу, чтобы ты когда-нибудь просил меня об этом.
— У меня был отличный диалог, kotyonok, но ты его испортила, снова набросившись на меня.
— Это ты прилетел ко мне, — ответила я.
Он улыбнулся, затем протрезвел и провел большим пальцем по моей щеке.
— Я больше никогда не буду использовать тебя. Я сожалею, что вообще это сделал. Насколько я понимаю, Алексей может прожить свою жизнь, правя каким-нибудь печальным сибирским городом. — Его большой палец ласкал мою шею. — Мы закончили разговор?
— Да, — выдохнула я.
— Тогда полетели домой.
Он взял мою коробку и переплел свои пальцы с моими по пути к машине. Тогда я поняла, что последую за этим человеком к огненным вратам ада, если он просто будет держать меня за руку.