Эпилог
Мила
Scintilla — крошечная яркая вспышка или искра; маленькая вещь; едва заметный след.
Я выглянула в окно частного самолета.
— Ронан... а Москва недавно обзавелась собственной Эйфелевой башней?
— Я бы никогда не допустил такого романтического туризма в своем городе.
— Хм, — задумчиво протянула я. — Так почему я вижу башню Эйфелеву башню прямо сейчас?
— Мы в Париже, — ответил он равнодушно.
И таково было его отношение на протяжении всего полета... независимое. Он и эти дурацкие звуки «Восхитительно!», доносящиеся из его телефона, сводили меня с ума. Альберт был не лучшей компанией. Он листал Cosmo в ряду кресел в передней части самолета.
Я не видела Ронана четыре месяца. И сгорала от нетерпения уже восемь часов, ожидая, когда он прикоснется ко мне, поцелует и потащит на удобную кровать в задней комнате. Но он ничего этого не делал. Когда мне надоело ждать, я оседлала его колени, провела губами по его шее и обхватила его эрекцию, которая становилась все тверже под моей рукой.
Я думала, что наконец-то получу то, что хотела, но тут он оттолкнул меня от себя на место и сказал:
— Я храню себя до брака, kotyonok.
Я сердито посмотрела на него.
Ему это казалось забавным.
Расстроенная, я встала и села на место напротив него.
Я просто составлю компанию Хаосу. Он тоже выглядел скучающим, но, по крайней мере, терпел мое присутствие.
— Ты такая милая, когда дуешься, — сказал Ронан.
Я приподняла бровь.
— Ты раздражаешь, когда притворяешься джентльменом.
Он бросил на меня тяжелый взгляд, который выражал так много, но я ничего не могла понять.
После этого мы не сказали друг другу ни слова, пока я не заметила, что мы не в Москве, куда, как я думала, мы направлялись. Я хотела знать, почему мы в Париже, хотя сдерживала свои вопросы, зная, что Ронан, вероятно, скажет мне, что мы здесь, чтобы увидеть туристические достопримечательности.
Когда мы вышли из самолета, нас уже ждала машина. Как только Ронан открыл дверь, Хаос прыгнул на переднее сиденье. Я подавила смешок.
— Похоже, ты сядешь сзади вместе со мной.
Надеюсь, это не искушает тебя дать обет безбрачия.
Ронан мрачно посмотрел на меня, но сел на заднее сиденье без жалоб. Пока Альберт вез нас в совершенно секретное место, я игнорировала Ронана, как и он меня, хотя это стало намного сложнее, когда он положил руку на мое голое бедро и медленно поднял платье, чтобы посмотреть, что под ним. Я догадалась, что он уделял мне больше внимания, чем я думала. Он знал, что найдет.
Ничего.
Все знали, что тонкий материал = линии трусиков.
Ронан издал грубый звук и сжал мою верхнюю часть бедра, прежде чем стянуть платье обратно.
— Тебе лучше молиться, чтобы поблизости не было сильного ветра.
— Мы в Париже. Я отлично впишусь.
Он не был впечатлен, поэтому я поцеловала раздражение на его губах.
Пока мы ехали по улицам Парижа, я присела на краешек сиденья, любуясь видами. Я никогда раньше не была в этом городе, и хотя я была взволнована возвращением в Москву, Париж был опытом, от которого я не отказалась бы.
Ресторан был не совсем тем местом, которое я ожидала увидеть. Конечно, я голодна, но не хотела сидеть и есть, не зная, зачем мы здесь. Альберт остался в машине с Хаосом, а я последовала за Ронаном внутрь. Нетерпеливый вопрос уже готов был сорваться с моих губ, но тут какая-то женщина привлекла мое внимание к креслу у окна.
Она уставилась на меня, ее лицо было бледным, как снег. Она была красива, даже когда ей перевалило за шестьдесят, и одета в серо-белую униформу, говорившая мне, что она, вероятно, работница. Она смотрела на меня, и слезы катились по ее щекам.
Неприятное ощущение наполняло меня, и я сказала:
— Ронан...
Он схватил меня за руку и проводил нас к столику.
— Mon Dieu,[147] — выдохнула она, прежде чем встать и положить руки мне на лицо. Si belle. Tellement comme ma Tatia
Моя грудь скрутилась, когда знание проникло внутрь.
Она мама Татьяны.
Моя бабушка.
Она притянула меня к себе и зарыдала. Шок прошел под ее мягкими объятиями. Все те времена, когда я мечтала, хотела, нуждалась в этом семейном действии, промелькнули в моей голове, как стоп-кадры, каждая картина исчезала, когда мою грудь снова сшивали иголкой и ниткой. Я даже не знала эту женщину, но слезы текли от боли прошлого и облегчения от того, что я его отпустила.
Она отстранилась, чтобы посмотреть на меня, удивление блестело в ее влажных глазах.
— Ты, наверное, сейчас в шоке.
Сжав горло, я кивнула.
— Я тоже. — она глубоко вздохнула, успокаиваясь. — Пожалуйста, присядь рядом. Мне бы очень хотелось познакомиться с тобой поближе и ответить на любые твои вопросы.
Нервничая, я взглянула на Ронана, который спросил:
— Ty khochesh', chtoby ya ostalsya?[149]
Я не была уверена, почему он говорит п Русски и понимает ли он, что сделал это. В его глазах вспыхнула сдержанность, и у меня возникло чувство, что он может подумать, что я больше не буду нуждаться в нем теперь, когда я воссоединилась со своей семьей. Но он ошибался. Но это то, что я должна сделать одна, поэтому я покачала головой и заговорила по-русски, надеясь, что это успокоит его.
— Ne ukhodi daleko.[150]
Он долго смотрел на меня, прежде чем подойти к бару.
После того, как я села напротив моей отчужденной бабушки, она долго смотрела на меня, и еще одна ее слезинка покатилась вниз.
— Мне очень жаль. Ты так похожа на Татьяну, что это шокирует.
— Я понимаю.
— Ты, наверное, уже догадалась, что я — была — матерью Татьяны. Меня зовут Эстель.
Все, что я смогла выдавить из себя, было:
— Я Мила.
— Я знаю. Этот человек, — она посмотрела в сторону бара на Ронана, — Связался со мной и немного рассказал о тебе. До недавнего времени я не знала, что ты существуешь. — она нервно поигрывала салфеткой. — Я зла, что пропустила так много в твоей жизни, но также счастлива, что наконец нашла тебя.
— Татьяна никогда не рассказывала тебе обо мне?
— Нет. Моя дочь ушла из дома, когда ей было шестнадцать, в поисках лучшей жизни. Я больше никогда ее не видела... Ну, это неправда. Я видела ее в нескольких журналах. — она грустно улыбнулась мне. — Но мне любопытно, почему ты говоришь о ней так, словно не знаешь ее.
Я судорожно сглотнула.
— Я не знаю ее. Я видела, как она иногда навещала моего отца, когда я была маленькой, но я никогда не встречала ее.
Она покачала головой.
— Ох, Татьяна. Comment as-tu pu faire ça à ta fille?[151] Есть кое-что, что ты должна знать о своей матери. Внешне она выглядела здоровой, но внутри... ей было нехорошо. — она промокнула слезы салфеткой. — Татьяне... не хватало чего-то внутри нее. Она не любила так, как другие... на самом деле, я не уверена, что она вообще любила. Возможно, она и не присутствовала в твоей жизни, но клянусь, что ее выбор не имеет к тебе никакого отношения.
Я думала, что прекрасно жила, не зная многого о своей маме, но теперь поняла, что мне нужно это услышать. Похоже, мать действительно была психопаткой. Я не знала, как обработать всю информацию, поэтому смотрела в окно на прохожих.
— Ты так похожа на Татьяну, что я подумала, что это она, когда ты вошла. Но теперь я вижу, что ты сильно отличаешься от своей матери.
Я снова перевела взгляд на нее.
— Как?
— Ну, для начала, я никогда не видела Татьяну плачущей. Даже в детстве, когда она поранилась.
— Мне сказали, что я водопроводный кран.
Она рассмеялась.
— Это тебе от меня досталось. Я могу расплакаться в любой момент.
Я улыбнулась.
— У тебя хорошие отношения с отцом? — спросила она.
Я поерзала на стуле, грудь сжалась. Она не могла знать, что мой папа тот, кто убил ее беременную дочь. Если бы она знала, стала бы она презирать меня? Мой желудок скрутило.
Я пожевала губу.
— Он всегда относился ко мне хорошо, но...
— Ты не должна больше ничего говорить.
Я приподняла бровь.
— Эти журналы показали мне гораздо больше, чем просто... фотографии Татьяны. Я знала, что люди, с которыми она связалась, были не самыми лучшими. — она нерешительно добавила: — Особенно твой отец.
Интересно, знает ли она, что человек, с которым я пришла сюда, сам Дьявол? Она могла говорить о моем отце все, что захочет, но я знала, что буду защищать Ронана, даже если это будет означать потерю этой новой связи.
Тайна внутри меня ощущалась так, что задушит меня, если я не вытащу ее наружу.
— Я не знаю, как сообщили о ее смерти, но это не было самоубийством.
Она серьезно посмотрела на меня.
— Я знаю, дорогая. В тот момент, когда Татьяна ушла из дома, я знала, что она не вернется.
Живой — это было невысказанное слово.
— Если ты знаешь о ее смерти больше, чем я, то можешь ничего не объяснять. На самом деле, я не хочу, чтобы ты объясняла. У меня было много времени, чтобы горевать. Я смирилась с ее кончиной и не хочу переживать ее снова.
Я выдохнула, когда облегчение захлестнуло меня. Может, она уже догадывалась, что произошло. Может, эти журналы сплетен были правы в деньгах.
— Знаешь, — сказала я, — Я уже много лет мысленно склоняю по Французски, и теперь все это имеет смысл.
— Конечно, имеет. Ты наполовину Француженка. — она рассмеялась, ее глаза скользнули к бару. — Так расскажи мне о человеке, с которым ты сюда приехала.
Я оглянулась через плечо и увидела Ронана, прислонившегося к стойке бара, его глаза смотрели на меня. Какая-то женщина пыталась заговорить с ним, но мне показалось, что у нее ничего не вышло. Я снова повернулась к Эстелль.
— Я думаю, мы поженимся.
— Ты так думаешь? — усмехнулась она. — Разве ты не должна знать?
— Даже не знаю. Это... сложно. — к сожалению, лучшего слова для описания нашей ситуации не нашлось. — Все происходит очень быстро.
— Знаешь, когда я впервые увидела твоего дедушку, то сразу поняла, что выйду за него замуж. — ее глаза загорелись улыбкой. — Он был новым ремонтником в отеле, где я до сих пор работаю. Знаю, это звучит глупо, но тот первый взгляд на него, он выглядел неземным — почти как будто он был слишком совершенен, чтобы быть реальным. Он умер несколько лет назад от рака, и все, о чем я сейчас жалею, это что не подошла к нему раньше. Мы потратили столько времени, танцуя вокруг друг друга. Если ты так относишься к этому человеку, не трать больше времени. Его уже не вернуть.
Увидев ее слезы, некоторые из моих упали.
— Мне так жаль твоего мужа.
Она рассмеялась.
— Я ожидаю много слез в нашем будущем. Но давай сделаем их счастливыми.
— Мне нравится эта идея.
Она встала.
— Я опоздаю на работу, но обещай мне, что мы будем поддерживать связь. Моя квартира может быть маленькой, но для тебя всегда найдется комната, если она тебе понадобится.
Я поднялась на ноги и крепко обняла ее.
— Спасибо тебе, очень сильно.
Она отстранилась, провела пальцами по моей щеке и прошептала:
— Ma petite fille.[152] — Твоя мать, возможно, не смогла бы любить тебя так, как должна была бы, но я всегда буду любить. — она поцеловала меня в обе щеки. — Je t'aime,[153] Мила.
По моей щеке скатилась слеза.
— Je t'aime.
Держа Ронана за руку, я вышла из ресторана и сделала глубокий вдох, чувствуя себя легче, чем когда-либо за последние годы.
Я повернулась и обняла Ронана.
— Спасибо, что сделал это для меня.
— Не за что, kotyonok. — Он приподнял мой подбородок, заглядывая мне в глаза. — Как все прошло?
— Ну, у нас есть высокий шанс иметь детей-психопатов, но в остальном отлично.
Он усмехнулся.
— Хорошо. У них будет больше шансов выжить Кэт.
Поняв, что мы создаем пробку, я отстранилась от него и двинулась по тротуару, не обращая внимания на машину, стоящую у обочины.
— Куда ты?
— Посмотреть достопримечательности. А потом, может быть, по магазинам. — счастье расцвело в моей груди. — Куда бы меня ни забрал Париж.
Его глаза сузились при виде моего платья.
— Лучше не брать тебя с собой в Barbès.[154]
Я предположила, что это район с плохой репутацией. И так как Ронан игнорировал меня в течение восьми часов, пришло время для небольшой расплаты.
Я замолчала и поджала губы.
— У Barbès есть хорошее кольцо. Кто знает, может быть, там я и окажусь.
Я пожала плечами с озорной улыбкой и продолжила свой путь по тротуару.
Ронан разочарованно зарычал, что-то сказал Альберту, а затем последовал за мной.
— Ты самовлюбленная, и я не собираюсь снова тебя похищать.
— Я готовлю свои фальшивые крики и «Нет, пожалуйста, не надо!», пока мы говорим.
Он рассмеялся.
— Меня больше волнует то, что наши дети унаследуют от тебя, чем твоя мать.
— Ты действительно хочешь детей? — спросила я.
Он провел большим пальцем по его нижней губе.
— Da.
— Много?
— Сколько ты захочешь.
Я приподняла бровь.
— Я хочу полный дом.
— Я могу убрать твою внутриматочную спираль в этом переулке, и мы можем начать прямо сейчас.
Я сделала вид, что задумалась.
— Заманчиво. Но я оставлю это профессионалам. — я склонила голову набок. — А я думала, что ты «бережёшь себя для брака».
Он бросил на меня напряженный, задумчивый взгляд, но ничего не ответил. Я нахмурилась, не понимая его поведения с самого самолета. Может, он действительно сошел с ума.
Я остановилась, заглядывая в витрину магазина. Это бутик ручной работы, и все цвета внутри манили меня.
— Эй, Ронан?
— Да, Мила?
— Я хочу туда.
Он усмехнулся.
— Это заявление вызвано травмой?
Я повернулась к нему лицом.
— Я просто не хочу, чтобы тебе было скучно, пока я хожу по магазинам.
— Ты достаточное развлечение для меня. Это все равно что смотреть цирк.
Я игриво толкнула его в грудь и зашла в магазин.
Продавцом и владельцем магазина была хорошо осведомленная индианка, которая не стеснялась говорить мне, что будет или не будет хорошо смотреться на мне. Ронан даже покачал головой, когда я вышла из гардеробной в персиковом платье.
Я купила три пакета платьев, туфель и украшений ручной работы. У кассы завязался долгий спор, который хозяин счел весьма забавным. Ронан навязал мне черную кредитную карточку. Возможно, я и люблю его, но не хочу тратить его грязные деньги. В конце концов, он выиграл — только потому, что сказал мне, что я могу пожертвовать все свои доходы от моделинга, чтобы спасти детей горбатых, если он заплатит за все остальное. Как он узнал, что я люблю животных, меня не удивило.
Он буквально втолкнул меня в соседний магазин. Я посмотрела все нижнее белье на полках и одарила его равнодушным выражением лица.
— Зачем мне быть здесь, если ты бережёшь себя для брака?
— Потому что мы сегодня поженимся.
Я уставилась на него. Моргая. Потом взяла себя в руки.
— Но мы же в Париже... разве тебя не раздражает романтизм всего этого?
Он рассмеялся.
— Nyet. У нас будет традиционная русская свадьба, по возвращению домой.
И это все, что он собирался сказать об этой безумной идее?
— Ронан...
Тени в его глазах взяли верх. Он схватил меня за горло и притянул к себе, его грубый голос зазвучал в моем ухе.
— В следующий раз, когда я буду трахать тебя, я должен знать, что ты моя. И ты нужна мне сегодня.
Я выдохнула под его напором. Я догадалась, что это объясняет «берегу себя». Слова Эстелль всплыли в голове. Ронан был не так прост, как обычный ремонтник, но все остальное, казалось, не имело значения, когда он рядом. Я хотела его всеми возможными способами. Но больше всего мне хотелось дать ему то, в чем он нуждался.
— Хорошо.
Его глаза загорелись удовлетворением, затем он поцеловал меня в губы и отпустил как раз в тот момент, когда продавец подошел к нам.
— Puis-je vous aider à trouver quelque выбрал?[155]
— Quelque chose de sexy et de jaune. Et pas de soie,[156] — сказал Ронан.
Конечно, Ронан говорил по-французски.
Через полчаса я ушла с большим количеством белья, чем когда-либо могла надеть. Нагруженные сумками, мы двигались по улице, пока Ронан не заставил меня остановиться перед ювелирным магазином.
— Мне не нужно кольцо, — сказала я.
— У тебя будет кольцо, — ответил он. — Это не обязательно должен быть бриллиант. Это может быть другой камень.
— Ни один камень не является стопроцентно бесконфликтным.
— Почему ты такая хиппи?
— Почему ты такой гангстер?
Он был уже на полпути к магазину, так что я неохотно последовала за ним внутрь. Пока на Ронана практически напали две продавщицы, я заглянула в стеклянные витрины, изучая кольца.
Я указала на черное обручальное кольцо мужчины.
— Celui-là s'il-vous-plaît.[157]
Человек за прилавком вытащил его из футляра.
Рядом появился Ронан рядом со мной.
— Не думаю, что это в твоем стиле, Мила.
— Ты прав. Оно для тебя.
— Я так и понял. Но тебе нужно выбрать что-то для себя, или это сделаю я.
Я одарила его ослепительной улыбкой.
— У меня есть идея получше, чем кольцо.
Последовал пристальный взгляд, по крайней мере, на тридцать секунд, прежде чем Ронан сдался, купил кольцо, которое я выбрала, и последовал за мной вниз по улице.
Я остановилась перед витриной тату салона.
— Nyet.
Это было твердое «нет».
Я нахмурилась.
— Ты даже не знаешь, чего я хочу.
Его глаза сузились.
— Ты хочешь сделать татуировку, но этого не будет.
— У тебя их миллион, и я не могу сделать одну?
— Да.
Вздохнув, я схватила его за руку и провела пальцем по нарисованному ворону.
— Я хочу это. На моем безымянном пальце.
Мне показалось, что ему понравилась эта идея, но я не стала задерживаться, чтобы выяснить. Я открыла дверь и впорхнула внутрь. Ронан взял все на себя. Мне не нужно было говорить ни слова, пока он разговаривал с мастером и показывал ему, что я хочу. Он не угрожал, но его тона было достаточно, чтобы запугать мастера и заставить его не испортить ни единой линии.
Когда мы вышли, я показала Ронану свою новую татуировку и спросила:
— Тебе нравится?
Его глаза были темными, но слова мягкими.
— Mne nravitsya.[158](Мне нравится)
Я поднялась на цыпочки и поцеловала его, так влюбленно, что показалось, будто я сейчас утону, хотя я знала, что он никогда не отпустит мою руку. Когда я отстранилась, проблеск света в тенях глаз Ронана был серым. Это была всего лишь вспышка, прежде чем она исчезла. Но это значило все.
Он провел большим пальцем по моим губам.
— Ty byla sozdana dlya menya.[159](ты была создана для меня)
Я верила в это всем своим существом.
— Dazhe ocean ne mog razdelit' nas.[160] (даже океан не смог разделить нас)— выдохнула я под собственническим нажимом его большого пальца на мои губы.
Он улыбнулся.
— Даже не ад, kotyonok.
В ту ночь я вышла замуж в Париже с вороном на пальце. Хотя в глубине души я знала, что этот мужчина никогда не был моим «никогда больше».
Он был моей вечностью.
КОНЕЦ
—————-
Вот и конец чудесной истории Ронана и Милы ,эта пара покорило моё сердце,надеюсь как и ваше!Спасибо всем тем кто прочёл эту книгу ,ведь автор книги(Даниэль Лори)очень над ней старалась!Спасибо за комент и подписки,ну и звёздочки,само сабой))Это был долгий путь и всем заслужили «Happy and» На этом аккаунте будут выходить ещё книги разных авторов,подпишись чтобы ничего не пропустить!Люблю вас всех,ваша Лили!🤍