Глава 10
ЧОНГУК.
Прогулка от курорта до бара «Толстяк Билли» приятна. Солнце медленно опускается за океан, расстилая по воде одеяло мерцающего света. Свежий ночной бриз постепенно остужает воздух, еще хранящий дневное тепло.
Подходя к бару, мы проходим мимо пары приставучих типов, которые курят на тротуаре и ухмыляются в нашу сторону. Я внезапно чувствую желание защитить Лису. Их взгляды прикованы к ней, и, честно говоря, кто бы на нее не смотрел? Но мне это не нравится.
Открывая дверь, кладу руку ей на поясницу, проводя внутрь. Ее кожа такая гладкая – под пальцами пробегает электрический ток.
Взяв Лису за руку, веду ее к стойке бара, раздраженный тем, как каждый мужчина в зале – включая хипстерского мудака, который только что вышел из туалета и всё еще натягивает свои узкие джинсы – смотрит на нее так, будто она последняя женщина на постапокалиптической Земле.
Устроившись в дальнем конце стойки, Лиса оглядывается, алые губы расплываются в улыбке.
— Здесь здорово! — говорит она, облокачиваясь на стойку.
Я стараюсь ничего не трогать.
Судя по всему, тысяча долларов, оставленная на чай, не слишком мотивировала бар на тщательную уборку.
На другом конце стойки мужчина, сложенный как бетономешалка, смеется, наливая пиво в бокал. Напиток переливается через край, попадая на его руку, прежде чем он замечает, что бокал полон. Его реакция? Вытереть мокрую, липкую ладонь о запачканные джинсы и продолжать как ни в чем не бывало.
Ростом примерно под два метра, и нижняя часть его живота – предполагаю, что это пивной живот – свисает из-под края футболки. Он неспешно подходит к нам, его ухмылка говорит мне, что он уже знает, кто мы такие. Я тот засранец, который прислал собственный алкоголь, посчитав, что у него тут дешевая бормотуха, и заплатил тысячу долларов за уборку. Просьба, которой он, очевидно, пренебрег.
— Ну что, ребята, что вам налить?
— Билли, полагаю?
Он смеется и оглядывается на своих уже изрядно пьяных посетителей.
— Не знаю. Как думаете, ребята, я Билли?
Бар хором отвечает:
— Да, Билли! Ой-ой-ой!
Он поворачивается ко мне с довольной улыбкой. Король своей помойки.
— Очаровательно, — сухо говорю. — У тебя должна быть бутылка виски, которая принадлежит мне. Добавь пробковый сбор к счету. -
Я кладу черную American Express на стойку. Он берет ее, вертит в руках, будто никогда раньше не видел.
— Что за сбор такой?
Черт возьми.
— Это плата, которую ты как владелец заведения должен брать с клиентов за распитие их собственного алкоголя у себя в баре. Иначе ты позволяешь им пить бесплатно. Не самое разумное бизнес-решение.
Лиса закатывает глаза.
— Ты серьезно прислал сюда свой алкоголь?
— Алкоголь? Нет. Я отправил тридцатилетний Macallan, чтобы мы его выпили. Заткнись, тебе понравится.
Отмахиваюсь, и она снова закатывает глаза – что-то в этом жесте странно заводит меня, хочется утащить ее обратно в наш номер, чтобы сначала отругать, а потом быстро трахнуть.
— Да ладно, — машет рукой Билли. — Я просто вычту твой «сбор пробок» из той тысячи, что ты дал мне за уборку. Мытье туалетов не стоило таких денег.
Мысленная заметка: в следующий раз, когда Лиса потащит тебя в подобный бар и ты захочешь гарантировать чистоту, пришли уборщиков, а не деньги.
Стоп. О каком следующем разе речь? Никакого следующего раза не будет.
— Как скажешь, — на моих губах играет слабая улыбка.
— Можно для начала заказать еду, Билли? — спрашивает Лиса. — Я умираю от голода.
— Что угодно для тебя, красотка. Меню на стене за мной.
— Мы возьмем… — она с интересом изучает меню. — Порцию чили-чиз фрайз, жареные огурцы и две бутылки воды.
— Будет сделано, — Билли наклоняется, чтобы достать что-то из-под стойки, а затем выдвигает в нашу сторону бутылку Macallan и два бокала для виски. — Лед?
Качаю головой, забираю бутылку, а Лиса – бокалы. Она идет искать столик, а я кладу руку ей на спину: отчасти чтобы все в этом баре поняли, что она принадлежит мне. Но еще и потому, что спина Лисы в этом платье – нечто греховное.
Неужели я только что подумал, что она моя?!
— Вот, — она указывает на угловую кабинку, скользит на одну сторону, я сажусь напротив.
Всё липкое.
Открываю бутылку Macallan, вдыхая первый землистый аромат, поднимающийся из горлышка.
— Я не из тех придурков, которые заказывают еду за свою спутницу, но это не просто виски. Это жидкое золото.
Наливаю ей в бокал на два пальца и пододвигаю в ее сторону.
— Ты любишь виски?
Она кивает.
— Мой отец пил редко, но когда пил – только виски. До сих пор его запах напоминает мне о нем. Не особо разбираюсь во вкусе, но если ты любишь его, попробую. Если, конечно, ты съешь то, что я заказала…
— Я не буду это есть, — качаю головой.
Но с удовольствием разложу тебя на этом столе и вылижу эту киску.
— Хочешь, чтобы я насладилась виски с тобой? Тогда ешь жареную дрянь. Услуга за услугу, Чон.
Ее соблазнительная улыбка могла бы заставить дрочить даже кастрата.
— Ладно. Твоя взяла. Что, кстати, случается слишком часто в последнее время. -
Поднимаю бокал, она делает то же самое.
— За то, чтобы мои переговоры не закончились сердечным приступом.
Она смеется.
— За то, чтобы ты наконец расслабился и перестал быть таким занудой.
Мы медленно чокаемся бокалами, не отрывая глаз друг от друга, затем подносим края стаканов к губам и делаем глоток дымчатого, солоноватого виски.
— Вау, — говорит она, и ее щеки розовеют от тепла виски. — Это действительно вкусно.
— Я бы никогда тебя не подвел, Гримм.
Лиса делает еще один глоток, слегка перекатывая виски во рту, позволяя сложному букету раскрыться на языке. Воздержусь от сексуального намека.
— Можно задать тебе вопрос?
— Давай, — говорю, откидываясь на спинку сиденья.
— Почему ты разозлился, когда я упомянула, что твои родители, возможно, тебя баловали? Это было резко, признаю. За это прошу прощения. Но ты не похож на человека, которого волнует, что о нем говорят.
— Ты не «возможно» упомянула, что родители меня баловали, ты заявила это как факт. И мне плевать, что обо мне говорят. Совершенно.
— Тогда почему ты разозлился?
— Не знаю, честно. Ты не совсем ошиблась: я вырос с большими возможностями, чем у остальных. Но Ричард и Милдред Чон – хорошие люди. Отличные, если уж на то пошло.
Они не просто вручали мне всё, что я хотел, и уходили. Они научили меня зарабатывать, ценить и понимать значимость этого. Я осознаю свои привилегии. И иногда мне кажется, что даже не заслуживаю их.
Делаю вдох, удивленный собственной откровенностью. Но понимаю, что редко чувствую себя настолько комфортно, чтобы говорить о себе и своей семье. Так что продолжаю.
— Тем не менее, я много работал, чтобы достичь своего положения. Мне подарили отличное образование, в то время как более достойные не имели такой роскоши. Поэтому старался соответствовать. Я хорош в своей работе, потому что люблю ее. Стану президентом Чон энд Лэтхэм до тридцати трех лет, потому что заслужил это место и знаю, что добился бы его даже без своей фамилии.
Сделав глоток виски, не отвожу глаз от Лисы. Меня поражает, что такая женщина, как она, настолько интересуется моей жизнью. Как бы ни хотелось перевести внимание с себя и развернуть эту беседу в другую сторону, начинаю подсаживаться на то, как она на меня смотрит.
— Вопреки твоим предположениям, жизнь не всегда была легкой прогулкой. Деньги не отнимают способность чувствовать, Гримм. Они лишь дают возможность позволять себе отвлекаться.
— Так вот для чего была организованна твоя оргия? Чтобы отвлечься? — она медленно пьет виски, оставляя легкий след помады на бокале. Напрягаюсь под столом, представляя, как она оставляет такие же следы вокруг моего члена после того, как хорошенько отсосет.
— Как я уже говорил, оргия – четверо и больше. Ты струсила, так что у меня был только тройничок.
— Струсила? — ее брови взлетают к потолку. — Я не «струсила». Ты мне противен. Тогда я бы ни за что не переспала с тобой.
Широко улыбаюсь, а ее губы сжимаются. Она понимает, что сказала, как только эти слова срываются с ее красивых, пухлых губ.
— То есть сейчас уже не противен? И, что важнее, это был фрейдистский намек на твою же ложь?
— Нет, — защищается она. Ее щеки из розовых становятся свекольно-красными – и не из-за виски.
— М-м-м. Не отступай, Гримм. Ты сказала, цитирую: «Тогда я бы ни за что не переспала с тобой». То есть сейчас хочешь? — мой взгляд становится заряженным оружием.
Она сглатывает.
— Н-нет. Я не это имела в виду…
Поднимаю руку, прерывая ее жалкие попытки выкрутиться.
— Ладно, прощаю, но, пожалуй, хватит с тебя Macallan – твое подсознание выдает себя.
— Ты просто меняешь тему. Я спросила, отвлекался ли ты с теми женщинами. Хочу понять, мой новый сосед действительно неисправимый монстр или просто не без греха, как все мы.
— Во-первых, я не был бы монстром за то, что трахнул двух горячих женщин – был бы человеком. Мужчиной, да еще и жадным. Во-вторых, вообще-то да, мне нужно было отвлечься. Тот день был дерьмовым. Мой брат вел себя как настоящий мудак, и я злился. Чувствовал себя… не в своей тарелке. Так что выпил в баре, прежде чем подняться в номер, в котором не хотел жить, чтобы встретиться с женщиной, с которой не хотел оставаться – без обид. Если это тебя утешит, они сами пришли ко мне. И в-третьих, хватит пытаться сделать меня лучше в своей голове. Наслаждайся мной таким, настоящим, и не пытайся изменить.
— У тебя есть брат?
— Вот что ты вынесла из всего этого, — смеюсь, допиваю бокал и наливаю себе еще, попутно доливая Лисе. — Да. Хейден. Я не его любимый человек. Честно говоря, и он не мой.
— То есть вы не близки?
— Мы близки, потому что вынуждены. Он младший партнер Чон энд Лэтхэм, скоро станет старшим, а пока – просто придурок. Он всегда ненавидел меня за то, что я стал следующим в очереди на руководство фирмой, но я заслужил это. Жил работой, пока он утопал в высокосветских кисках, которых мог оторвать от бутылок шампанского. Не говоря уже о том, что он не хотел ответственности. Я работаю днем и ночью, почти не оставляя места для личной жизни.
Вздыхаю, проводя рукой по волосам.
— Возвращение сюда всколыхнуло старые разборки между нами. Те, что злят меня сильнее, чем готов признать. Честно говоря, наше соперничество стало одной из причин, по которой я вообще перебрался в нью-йоркский филиал. Ну и потому что только я мог разгрести последствия того, что натворил бывший старший партнер. Вкратце – он присвоил больше ста тысяч, купил поездки на Британские Виргинские острова и массажи со «счастливым концом» за счет компании.
Лиса открывает рот, чтобы задать еще вопрос – уверен на сто процентов, но тут к нашему столику подходит мой старый друг Толстяк Билли с самодовольной ухмылкой, коричневым бумажным пакетом и икотой. За ним идет другой мужик в запачканном фартуке, который вываливает на стол чили-чиз фрайз и жареные огурцы, громко стукая тарелками о наши бокалы.
— Принести то, что вы просили, Чонгукс? — спрашивает Билли.
Лиса хихикает напротив.
— Чонгук. И да, пожалуйста.
Он швыряет бумажный пакет на стол, кладет рядом две ложки, затем достает из заднего кармана пачку бумажных салфеток и исчезает обратно в свое логово.
— Что в пакете? — Лиса поднимает бровь с подозрением.
Достаю из него мороженное Фиш Фуд с широкой улыбкой. Рот Лисы открывается, а затем всё ее лицо озаряется.