Глава 6
ЧОНГУК.
Мне нужно сбросить напряжение.
Чертова Лиса Манобан. Гребаная тесная комната, в которой я живу. Анджело, идиот-организатор свадеб. Сама свадьба…
Обычно в таких случаях нахожу отдушину в паре симпатичных сисек. Но головная боль по имени Лиса Манобан сделала отсутствие женщин в нашем номере своим козырем в переговорах. Если бы неделю назад кто-то спросил, променяю ли я возможность трахнуть красотку на место в гардеробе, я бы засунул свой итальянский лофер любопытному ублюдку в жопу. Или как минимум рассмеялся бы в лицо.
Так что теперь топлю печали в алкоголе. Всего пара стаканчиков.
После двухчасовой встречи с Анджело Лиса отправилась в номер, а я – в бар. Мог бы пригласить ее с собой – и, возможно, я мудак, что не сделал этого, – но у меня ограниченный запас самообладания. Обычно не фильтрую речь, но пообещал Престону, что мы с Лисой поладим.
И серьезно, я только что предложил придурку десять тысяч, чтобы он относился к Лисе с уважением? У ублюдка, конечно, был повод для недовольства: эта свадьба и правда нестандартная. Остается меньше двух недель до церемонии, а невеста даже не находится здесь. Всё планируют два посторонних человека: какой-то мудак (это я) и девушка по имени Лиса Манобан, носящая кеды без носков.
Будь я на месте Анджело, тоже бы обосрался.
Но он наехал на нее. А мне это не понравилось.
Да, я сам задираю ее с момента знакомства. Но он наехал – и мне это не понравилось.
Бармен подходит ко мне. Молодой, симпатичный – чем-то напоминает меня лет десять назад. Рукава белой рубашки закатаны до локтей, благодаря чему открывается вид на татуировки до запястий. Наверняка, неплохо клеит девчонок.
— Что вам налить, сэр?
— Виски, чистый. Самый дорогой, — протягиваю черную American Express. — Не наливай мне больше трех раз.
— Конечно, сэр, — он наливает 30-летний Macallan на три пальца и ставит передо мной.
Подношу бокал к губам, вдыхаю терпкий аромат элитного бурбона и делаю глоток.
Мысленная заметка: заказать виски в номер. Оно мне понадобится.
— Привет, красавчик…
Рядом со мной устраивается женщина в черном шелковом платье, спадающем с плеч. Длинные светлые волосы рассыпаются по обнаженной коже, слегка завиваясь на концах. Вид такой шевелюры сразу же вызывает желание схватить ее и намотать на кулак.
— Ищешь компанию?
Медленно потягиваю виски.
— Не особенно.
— Ой, тебе хочется поговорить для начала?
— Да, так же, как второе отверстие в жопе, — еще глоток. — Я выторговал у соседки гардеробную комнату в обмен на обещание не приводить женщин в номер. А трахать тебя в туалете не хочется. Без обид. -
Она смеется, пригубливая белое вино.
— Без обид. Она тебе нравится?
— Не особо.
— А ты ей?
Улыбаюсь и впервые с ее появления поворачиваюсь к ней лицом.
— Она терпеть меня не может.
Приглядевшись, понимаю: моя новая знакомая очень красива. Сексуальная, с кошачьими голубыми глазами и длинной шеей, по которой я не прочь провести языком.
— Ненависть – очень страстное чувство, — говорит она. — Меня зовут Ребекка.
— Как и отвращение, — поднимаю бокал. — Чонгук.
— Дай угадаю, Чонгук…
Она пьет вино, но смотрит на бармена. Знаю такой тип: приезжая, вероятно, замужняя, хочет переспать с загадочным незнакомцем, которому не придется ничего объяснять наутро. И она своего добьется, потому что чертовски горяча, а мужики – говно. Но это точно не я. Скорее всего, ей даст бармен – версия меня из другой реальности.
— Она могла потребовать что угодно в обмен на гардероб, да? Почему именно это?
— Потому что знала, что соглашусь…
— И ее это задевает. Почему?
Не-а. Это точно не про Лису. Она скучна, как монашка.
Мне нравится наш словесный поединок, черт знает почему. Но Сестра Лиса не из тех, кто может заинтересовать меня. Да, она сексуальна – в стиле «так невинна, что я бы ее испортил». Но стоит ей хоть раз почувствовать, каково это – когда я владею ее телом, – и она влюбится. Такое уже бывало раньше. Мне не нужна очередная головная боль. Или угрызения совести – если бы она у меня вообще была.
— Не знаю. Но точно не потому, что я ей нравлюсь, — ставлю пустой бокал на стойку. — И мне всё равно, даже если бы это было так. Она – кошмар наяву, поверь.
Допиваю виски, киваю бармену:
— Закрывай счет. И следующий напиток для дамы – за мой счет.
— Конечно, сэр.
— Ребекка, было приятно познакомиться. Последние дни выдались непростыми, так что, если ты не против, удалюсь в номер.
— Хорошего вечера, Чонгук. Надеюсь, твоя соседка знает, как ей повезло.
— Ага. Надеюсь, твой муж тоже.
Она смеется, поднимая бокал.
— Тушé, мистер Дарси.
***
Резко сажусь в постели – в одних боксерах и с хмурым выражением лица – и поворачиваю голову к окну, но вижу только темноту и мягкое свечение огней пирса вдали.
Должно быть, заснул. Вернулся в номер – он оказался пустым. Решил отойти в свою комнату, чтобы разослать пару писем, ответить на звонки – и, видимо, отключился.
Переезд из Нью-Йорка в Лос-Анджелес стал непростой задачей для моих клиентов. Сейчас курирую переговоры по слиянию на несколько миллионов долларов для одного из крупнейших аккаунтов. Акционеры дышат в спину моим клиентам, те – в мою, и мне это не нравится. Я привык к гладким процессам, к бесшовным сделкам – во многом потому, что меня сложно вывести из себя, и я чертовски хорош в работе. А теперь взял этот отпуск, и они там, в переговорной, носятся, как разъяренные обезьяны, раскидывая дерьмо во все стороны.
Хватит отвлекаться. Эта свадьба, переезд, предстоящий уход отца на пенсию, мой брат, растущий список огромных проблем, новая соседка – всё действует на нервы.
Мысленная заметка: не позволяй этому сломить тебя. Ты чертовски неуязвим.
Сползаю с кровати, хватаю телефон, чтобы проверить время. Полночь. Господи. Я не спал днем лет с пяти. Выхожу из комнаты за стаканом воды и, ступая в коридор, замечаю Лису на кухне. Она стоит перед морозилкой в… как вы думаете? Одних трусиках-шортах и обтягивающем топике.
Боже всемогущий.
Она, может, и действует на нервы, но ее задница просто нечто.
— Эй… — говорю, обходя кухонный остров.
Лиса взвизгивает от неожиданности, роняя банку мороженого и ложку на пол.
— Господи, Чонгук! — щебечет она. — Ты меня напугал.
Девушка наклоняется за мороженым, а я в это время подхожу сзади, чтобы поднять ложку. Взгляд сразу же опускается ниже, оценивая задницу, которая в данный момент находится прямо на уровне моего члена.
— Блядь. Гримм, дашь разрешение потрогать эту попку? — говорю, пытаясь остановить кровь, которая стремительно приливает в зону ниже пояса. Если это продолжится, то расстояние между нами заметно уменьшится, и Сестричка Лиса почувствует не просто легкий толчок.
Она хихикает, и от этого почему-то становится чертовски уютно, хотя не должно.
— Отказано, — она резко разворачивается и шлепает меня по груди. — Извращенец.
— Это ты расхаживаешь в нижнем белье.
— Я так сплю. Вообще-то, ты тоже, — она ставит мороженое и ложку на столешницу напротив холодильника и запрыгивает на нее, усаживаясь поудобнее. Снова взвизгивает, морщась от контраста горячей кожи и холода гранита. — Холодно! — смеется она.
— Вон барный стул… — киваю на табуретки за ней. — Можешь посадить свою голую задницу на поверхность, на которой мы не готовим еду. Ты что, в хлеву родилась?
— Нет, бунгало в Венис-Бич.
Улыбаюсь этой детской выходке, затем поворачиваюсь, чтобы налить воды.
Достаю стакан из шкафа и чувствую, что Лиса смотрит на меня. Я привык ко взглядам: к ощущению, что за мной наблюдают. Это цена за то, кто я есть и как выгляжу.
Рискуя показаться самовлюбленным засранцем, скажу: знаю, что чертовски красив. Мозг воспринимает симметрию как красоту, а мое лицо симметрично как отражение в зеркале.
Как и с любовью, красота – обман. Ее осознание – всего лишь реакция.
Тем не менее, забочусь о своем теле и держусь как уверенный в себе мужчина, которому плевать на всё, потому что это моя суть. Именно так я был воспитан отцом. И это сводит женщин с ума. Не мой осознанный выбор, просто реакция дам. И давайте не будем забывать, что я Чон, вице-президент – скоро президент – Чон энд Летхем, ведущей корпоративной юридической фирмы страны.
Наследник богатства, накопленного поколениями, которое, помимо карьеры, дает больше денег, чем могу потратить за всю жизнь.
Не берем в расчет факт о том, что это не то наследие, для которого я был рожден.
Так что я привык к тому, что за мной наблюдают. Но то, как смотрит Лиса – что-то совершенно иное. Ее взгляд чувствуется каждой клеточкой тела. Он медленно скользит от икр к заднице, задерживается на изгибе поясницы, поднимается к плечам и шее, оставляя на коже колкое ощущение – будто осознание.
Если бы я был мухой на стене, наблюдающей за ее взглядом, то увидел бы, как она облизывает губы прямо сейчас.
Гримм меня осуждает – это неоспоримо. Я не нравлюсь ей – это не секрет. Но это не значит, что ей неинтересно. Что ее не привлекает.
Я юрист, и это делает меня проницательным – легко читающим людские характеры. А Лиса – персонаж первоклассный. Еще одна причина, по которой она играет на моих нервах, как на струнах банджо.
Слишком идеальна для своего же блага.
Она смотрит на меня, не как на мужчину, у которого денег больше, чем у Рокфейлера; который сводит с ума всех при входе в комнату. Ей плевать на мои тренировки или состояние. Насколько могу судить, ее не впечатляет, что у меня есть всё желаемое под рукой. Она смотрит на меня так, будто пытается разглядеть что-то за этим. За привилегиями и дисфункцией, в которую завернут.
Не даю ей увидеть, кто я есть на самом деле – это то, что раздражает ее больше всего. Она думает: «Наверняка, под этим всем есть человек, которому хоть что-то небезразлично».
Доброта мешает осознать, что, возможно, там и нет человека, достойного внимания. Может, его истинное наследие – быть никем. Может, настоящий мужчина внутри так же поверхностен, как деньги, женщины, уверенность и власть, в которых он купается.
Достаю из холодильника бутылку воды, поворачиваюсь к Лисе и замечаю, что она даже не открыла мороженое. Подтверждение того, что уже было мне известно – она наблюдала за мной пристальнее, чем я за биржей в понедельник утром.