Насквозь

Было шумно. Повсюду шатались люди, а алкогольный дурман нависал над ними словно туман. Все о чем-то переговаривались, перемещались с места на место. Никотиновый дым отравлял воздух, отчего с каждым часом становилось дышать все тяжелее. К сожалению, об отсутствии окон говорили многие, но никто не жаловался. Халявная вечеринка — чего уж носом воротить. Алкоголь лился рекой, никто не ворчал из-за наличия зип-пакетов, которые появлялись то там, то тут, а темная атмосфера неизвестного склада манила и побуждала к самым неординарным, непривычным действиям. Организатор оставался неизвестен многим, но было ли это важно, когда тут столько всего?

Ряды выставленных коробок создавали подобия перегородок, способных закрыть от чужих глаз проявления человеческих пороков: сцены грязного прелюбодеяния прямо на бетонном полу, зависимости, что ручейками разбегались по венозной системе, гордыня, заставляющая своими история собирать вокруг себя лучших и мериться с ними возможностями. Лишь тень, блуждающая в веселящейся толпе, оставалась равнодушной к происходящему. Темной фигурой она передвигалась по помещению, морща нос и подавляя в себе рвотные позывы от происходящей вокруг мерзости. Она была выше этого, она была далека от этого, но играла свою важную роль, благодаря которой клубок проводов, ведущих прямо к взрыву, будет практически распутан.

Незнакомый, явно сильно пьяный парень влетел в нее, заграждая путь. Она подняла на него свой острый, будто опасная бритва, взгляд и чертыхнулась, только парень от этого все равно не отошел. Он положил ей на талию свои потные и ужасно холодные руки, заставляя брезгливые мурашки бежать у нее по спине. Парень промямлил что-то заплетающимся языком, хитро улыбаясь. Его совершенно не останавливал грозный взгляд девушки, пробирающий трезвого человека до костей. Затуманенный разум позволял разглядеть в ней лишь способ удовлетворения, отчего у нее явно ощущался привкус желчи на языке.

— Отошел от меня, — прорычала она, собираясь обойти нежеланного собеседника, но он приложил усилия, чтобы задержать ее. Девушка сделала глубокий вдох, подтянулась на мысочках и прошептала ему на ухо: — Убеди от меня свои поганые лапы, иначе я их оторву и засуну тебе в зад.

Горящий взгляд фурии прожег в парне дыру, отчего он сразу отшатнулся. Девушка что-то проворчала себе под нос и прошла дальше, собираясь еще раз пройтись по помещению, прежде чем запускать все действие. В голове постоянно прокручивался план и четкая инструкция действий. Она знала, что должна быть единственной во всей этой вакханалии, чтобы не подвергать остальных приближенных опасности, особенно Марка. Тень, часть мракобесия, которая в нужное мгновение просто исчезнет. Марк доверял ей, был уверен в успехе, только это все равно не помогало справиться с явным отвращением ко всему происходящему. Люди толпились, музыка не просто била по ушам, но и отскакивала от перепонки, оставляя после себя отвратительное эхо. Вонь от сигарет, веществ, алкоголя и пота усиливалась, голова от происходящего хауса кружилась. У нее был опыт и выдержка, но не настолько же сильная. Кто вообще умудрился найти такое количество отборного быдла?

А, она же сама и нашла эту массовку, точно.

Ей нужно было дождаться полной квинтэссенции безумия, чтобы усилить его еще больше. Она точно знала, какую коробку следует вскрыть, что именно стоит разбросать по кругу, привлекая этих безмозглых куриц будто на свежее пшено. Девушка не имела при себе ничего, чтобы в случае проблем не привлекать лишнее внимание, не создавать возможность для создания улик. Она ходила по складу, который теперь служил импровизированной площадкой для частной вечеринки, с каменным лицом, распугивая приглашенных. И все это могло продолжаться еще дольше, но пришло время крикнуть, перебороть громкую музыку: «Эй, народ, гляньте, что нашла!», — и опрокинуть одну из коробок, которую Марк, по готовому сценарию, не запаковал. Это была золотая жила, способная принести им всем желанную победу. Стадо идиотов побежало рассматривать и разбирать разбросанные по полу пакеты, параллельно домогаясь из любопытства до других коробок, которые теперь явно привлекли чужое внимание. Она считала их всех тупыми, редкостным сбродом. Сама ясно дала понять в кинутом кличе: вечеринка на работающем складе, лишнее не трогать — только теперь пришла пора нарушить правила. Разгоряченные животные стали активно надрывать картонки, подручными средствами разрезать скотч-ленты. Она стояла над всем этим зверинцем усмехаясь, пыталась спрятаться в тени. Никто не должен ее запомнить. Еще пара мгновением, восторженный гогот. Девушка упивалась предвкушением удачности плана, который Марк так долго составлял. Слишком сложный путь, слишком опасный, но гениальный, комар носа не подточит. Она поморщилась от проходящего мимо нее пьяного тела, но все равно продолжала отсчитывать минуты, а затем секунды.

Раз.

Кто-то начал делить между собой зип-пакеты. Действительно, кто будет против упавшего с неба дорогого удовольствия.

Два.

Какие-то идиотки начали фотографироваться с оружием, что выпало прямо к их ногам. Благо, ни одно не заряжено. Наверное.

Три.

Какой-то парень раскладывал по карманам деньги. Про них девушка ничего не слышала от Марка, но возможность привлечь оппонента за незаконный оборот валюты был не менее притягательным, чем все остальное.

Четыре.

Она медленно двинулась к выходу, глазами подмечая все остальное. Музыка заиграла еще громче, животные стали вести себя агрессивнее, эксцентричнее. Девушка лишь на секунду подметила, что все они едва ли ее ровесники, но ненароком ввязались в опасные игры. Они просто пешки, массовка, которая пострадает во имя спокойствия более важных фигур. Аккуратная девичья фигура уверенно продвигалась в сторону выхода, чтобы закончить все это. В руке она уже сжимала одноразовый телефон, который сразу же будет уничтожен под колесами автомобиля, но до этого эпизода еще нужно дойти. Вот-вот ей удалось бы выйти, но две высокие фигуры зажали ее между собой.

— А куда такая красавица пошла? — Говорил парень весьма уверенно, только глаза выдавали его с лихвой. Девушка оскалилась, чувствуя, как к ее спине прижимается вторая нежелательная фигура.

— Мы хотели с тобой познакомиться, — прошептали ей на ухо, но внутри уже разгорелся пожар. — Как тебя зовут, малышка? — Давно никто не смел с ней так разговаривать, так называть. Идеальная осанка позволяла ей заглянуть в глаза парню напротив, угрожая всем своим видом. Она сжала одну руку в кулак.

— Нежелательная кастрация, — рявкнула она в лицо наклонившегося к ней парня из-за спины. Тот отшатнулся, но вдруг засмеялся. Это точно не входило в общий план, но времени церемониться или разбираться не было. — Пошли прочь, — она напоследок сильно наступила каблуков на ногу прижавшегося сзади парня, из-за чего породила в нем волну гнева, выброс нецензурной лексики и желание удержать девчонку для дальнейшей разборки.

Только она не стала затягивать, быстро прошмыгнула мимо фигур, скрывая в образовавшейся кучке, что захотела выйти на воздух. Марк явно бы не одобрил конфликтов с ее участием, хотя был явно вспыльчивее девушки. Она быстро оказалась на улице, отходя подальше.

Пять.

Я иду искать.

***

Аня перестала выходить на связь семнадцать минут назад. Марк понимал, что это часть плана, только беспокойство все равно разрасталось черной дырой в душе. Ему изначально не нравилась идея отправлять ее туда одну, но эта девушка всегда отказывалась от помощи. Ее неутолимое желание делать все в одиночку, потому что так получается лучше всего, раздражало Марка из раза в раз. И не из-за потери контроля над ситуацией, а из-за простого человеческого переживания за соратницу, за близкого человека. Она была лучше из всех его знакомых, никогда не подводила, работала даже лучше него, но все равно оставалась красивой хрупкой девушкой. Умной стервой, но красивой и хрупкой.

Марк не отрывал глаз от монитора, на экране которого четко было видно исходящие с объекта сигналы, среди которых восемнадцать минут назад появился короткий звонок в полицию, истеричный голос девушки звал на помощь, просил приехать и разобраться с происходящим на производственном складе ночью. Потом сигнал мобильного был прерван, а новый должен был появиться спустя тридцать пять минут на шоссе и двигаться в обратном от чертовой попойки направлении. За несколько минут до звонка Ани прозвучал еще один, на карте не отобразился, потому что был чересчур коротким. Жители местной деревни жаловались на шум и яркие огни, только связь к сожалению оборвалась. Марк довольно усмехнулся, видя, как с триумфом Никита откладывает телефон. Все шло как должно быть. Оставалось дождаться Аню.

Он запретил ей ждать приезда полиции, потому что это могло плохо закончиться. Она должна была лишь позвонить и запереть задние двери, чтобы никто не думал бежать. Никита рядом свободно раскидывал нужные документы на чужие диски, чтобы воплотить всю идею в реальность. И кто же арендатор? Марк сжал губы в довольной усмешке. Как только Аня выйдет на связь, они начнут сворачиваться, удалять себя со свету, чтобы не привлекать внимание. Осталось только дождаться.

Беспокойство подталкивало ком в горле, раздражая рецепторы. Он сжимал и выкручивал свои пальцы, желая побороть это чувство. Ей не привыкать общаться с пьяным контингентом, но там его было слишком много, а еще целый фонтан запрещенки, бешеные люди, из-за чего Марк был не уверен, что с ней ничего не произойдет. Девушка вспыльчива, умеет отстаивать свои границы, что заставляло мужчину переживать еще больше. Не хватало только инцидента, не хватало только засветить ее. Он украдкой глянул на Никиту. Компьютерный гений, ничего не сказать. Неприятелю если только не в задницу через компьютер залезет, за что Марк его особенно любил. Прошло двадцать четыре минуты. Полиция уже прибыла.

— Слушай, — позвал товарища Марк, до конца не уверенный в этом решении, — а можешь Аню удалить?

— Удалить? Прям совсем? — Никита приподнял голову, нахмурившись. Шевелюра слегка закрывала глаза, отчего образ Марка был прикрыт несколькими прядками.

— Да, — мужчина вздохнул, посмотрел еще раз на раскинутую по монитору карту сигналов. Двадцать семь минут, но действовать нужно решительнее. — Так будет безопаснее.

— Вряд ли наша фурия обрадуется, — Никита хмыкнул, но на всякий случай полез в компьютер. — Отвечай сам за нее гнев, не хочу принимать удар на себя.

Все знали, что Анну лучше не расстраивать. В список ее уникальных способностей, которые Марк ценил безмерно, входило умение сживать со свету любого, кто попадал в немилость. Последний раз ему пришлось буквально загораживать собой одного из их верных товарищей, когда тот посмел взять ее машину и случайно врезаться в ограждение. Даже аргументы о возмещении ущерба не смогли должным образом успокоить Аню, что привело к грандиозному конфликту. Закончился он не так давно, но все они достаточно натерпелись. Теперь же сам Марк подписывал себе смертный приговор, удаляя девушку со свету, чтобы никому и в голову не пришло, что существует такая Анна. Он был готов об этом потом пожалеть, но обезопасить ее от появления в нежелательных источниках. Никита сказал, что это займет некоторое время, но Марк готов ждать. Прошло тридцать минут. Она обязана выйти на связь, гнать на всех скоростях дальше, в безопасность, но никак иначе не отсвечивать.

Вдруг трель нажимаемых клавиш прервала вибрация телефона. Тридцать одна минута. Марк потянулся к устройству с замиранием, словно тот мог вот-вот взорваться. Ему хотелось услышать знакомый голос, надеялся на это. Полиция точно занималась своей работой, но его беспокоило далеко не это.

— Алло, Марк? — Голос Ани отрезвил, вытянул мужчину из омута переживаний. — Слышишь меня?

— Где ты? — Мужчина откинулся на спинку кресла, переглядываясь с Никитой. Тот как-то многозначительно кивнул. Марк отвернулся к монитору, ожидая, когда прогрузится сигнал мобильного девушки.

— Я еду, — сбивчиво ответила Аня, слышалось волнение в голосе. — Выехала недавно.

— Недавно?! — Марк вспыхнул, на карте отобразилась точка, которая показывала подтверждение столько неприятной новости. — Ты с ума сошла? Что там произошло?

— Прекрати орать! — Аня тоже была на нервах. Эта ночь вряд ли войдет в список самых спокойных в ее жизни. Девушка сама не могло должным образом переварить произошедшее, но была точно уверена, что ничего страшного произойти не должно было. — Я пыталась закрыть остальные входы после вызова, но два урода зажали меня в коридоре. — Аня тяжело вздохнула. Парни, что жаждали с ней познакомиться до вызова полиции, никуда не исчезли, а просто ждали удачного момента. Анна вся передернулась от воспоминаний. — Пришлось разбираться.

— Что они сделали с тобой? — Марк не верил, что с его подругой в принципе можно было что-то сделать, но отсутствие у нее какого-либо вида оружия сильно напрягало. Во рту появился привкус горечи, Никита внимательно следил за Марком, осознавая, какие проблемы могут их ждать.

— Ничего, — Аня вздохнула, что послышалось со стороны мужчины, — не успели. Но они видели, как я запирала дверь. — Эта новость была еще хуже предыдущей. Теперь Марк совершенно не сомневался в своем решение стереть девушку со свету, что молчаливо понял и Никита, начиная процедуру.

— Только они? Что ты с ними сделала? — Усталость и нервное переутомление залегли между бровями мужчины. Он знал, что все не может пройти идеально, но горечь во рту ощущалась сильнее.

— Замахнулась пару раз, но не успела. Менты приехали раньше, — Марк со всей силой ударил рукой по столу. Новости были из ряда вон плохими. — Они потребовали, чтобы я открыла дверь, дала им убежать, но после отказала... Это неважно. — Нервно дрогнул голос, холод от негодования Анны ощущался Марком на клеточном уровне. Девушка была в бешенстве. — Я открыла и закрыла дверь снаружи. Понеслась к машине, чтобы никто не заметил.

— Твою мать... — Только и смог выговорить Марк. Он не знал за какую мысль хвататься: от пострадавшей неизвестно насколько подруги до сорванного плана. «Нужно было кого-то послать с ней. Чертова гордячка!» Марк сделал глубокий вдох. Нужно было что-то придумать. Устранить парней? Стереть ее пальчики с дверей? Удалить всю команду с лица земли на время? Попросить Никиту зашифровать еще больше адресов? Мужчина потер виски. — Ладно. Езжай на место и не сворачивай.

Никита молча продолжил зачищать информацию, подгружать поддельные данные и все прочее, в чем даже Марк плохо мыслил. По лбу стекал холодный пот. Ему не нравилось, как все продвигается. Этот день обещал быть долгим. Очень долгим.

***

Марк, я думаю, что какое-то время нам лучше не видеться...

Прошу тебя, мне нужно время. Я даже не знаю, что и думать...

Я знаю, что говорила многое, но не уверена, что смогу принять все это...

Прошедший вечер был для Юлианы одним из самых тяжелых. И тяжесть эта впервые была обусловлена не страхом перед неизведанным и боязнью сделать выбор, а возможностью потерять возможность сталь счастливый, ту ниточку, что подарила столько удовольствия. Ей нужно было какое-то время не видеть Марка, не разговаривать с ним, хорошо все обдумать. Образ пострадавшей девушки постоянно мелькал перед глазами, отчего на душе чувствовалось щекочущее волнение. Юля не мог знать точно, что когда-нибудь не окажется на ее месте, не станет частью этой большой игры без правил. Марк давал ей словесные гарантии, обещал оставить в безопасности, но так ли это надежно на самом деле?

Хуже тяжелых дум и напряженного расставания пары стал вечер дома. Марк практически молча вернул Юлю туда, откуда завтра утром. В глубине души слышался крик, просящий не увозить, оставить подле себя, но лицо мужчины, омраченное злобной тенью, не давало возможности все изменить. Он хотел оставить ее в покое, дать возможность подумал, но чертовски злился, понимая, что Юлиана может выбрать совершенно другое, из-за чего придется точно снова посадить ее на привязь, оставить подле себя. Эти мысли пугали его самого, но элементарные проявления Юлианы в жизни, даже ее запах на пальто, выключали все здравые помыслы.

Она не знала, что сказать на прощание, слова никак не находились, путаясь на языке. Его мрачный профиль пугал, будоражил кровь, но уходить просто так Юля не хотела. Душа рвалась ему на встречу, хотела растопить замороженное болью и грехами сердце, утопить никому не нужный рассудок, только Юлиана не смогла. Девушка протянула похолодевшую от волнения руку к его покрытой щетиной щеке и невесомо провела по ней. По телу Марка пробежали неожиданные мурашки, чудовище поддалось на внезапную ласку и посмотрело на девушку. Холодный взгляд вдруг потеплел, мужчина снова заметил, насколько прекрасна эта девушка со всей своей непосредственностью. Юлиана дрожала, острие ножа резало горло изнутри, но нужно было уйти.

И она ушла. Снова.

Марку оставалось искреннее верить, что уходит она в последний раз, и был готов сделать для этого все, что угодно.

Юлиана вернулась домой не слишком поздно, поэтому надеялась избежать неприятных разговоров с Егором. Мужа не было дома, из-за чего какое-то время ей все же удалось посидеть в тишине и подумать. Мысли метались из стороны в сторону, девушка ухватилась за голову, словно это могло помочь. Юля хотела вовсе перестать думать, представлять количество пострадавших за все время деятельности Марка, темные фигуры его недругов. Как было просто, когда он был только ее тюремщиком. Опасным и недосягаемым.

Егор появился вовремя, принося с собой тяжелую ауру надвигающихся разговоров. Юля не хотела этого, из-за чего в очередной раз пожалела о расставании с Марком. Муж заметил жену, которая обычно не приходила раньше него, и предпочел тактику нападения:

— Почему ты так рано? — Юля устало вздохнула, подготавливаясь к очередному непростому разговору, но потом Егора будто осенило: — С папой уже все в порядке?

— Все изначально было не слишком плохо, — девушка пожала плечами, прокручивая в руках кружку с чаем. О спокойных семейных ужинах в этом доме давно уже позабыли. — Думала, мама тебе расскажет.

— А она рассказала, — Егор равнодушно прошел мимо жены, открыл холодильник, что-то пробурчал и направился к чайнику. — Я даже хотел приехать.

«Но не приехал, а он был готов ждать меня сколько угодно!»

— Все в порядке, — произнесла Юлю, стараясь минимизировать накал напряжения. Каждый день в их квартире проходил одинаково, нарушаясь лишь ссорами и мелкими стычками. Все шло по накатанной вниз, Юлиана признавала это, что только усугубляло очевидность ее решений.

— А ты, — Егор вдруг замялся, украдкой посмотрел на жену, закусил губу. Юля нахмурилась, — работаешь же завтра?

— Конечно, — Юля продолжила хмуриться, совершенно не понимая значимости вопроса. Егор казался смущенным неуверенным. Девушка заметила, как нервно он теребит пальцы и мнется, но решила придавать этому особо значения. — Рабочий день. А что случилось?

— Ничего, — бегло ответил муж и вышел прочь из кухни. Юля погрузилась в свои думы, решив не придавать этому значения. Хотя червь, отвечающий за подозрения, зародился и стал медленно ползать по внутренностям души. Девушка поежилась, второй раз за день утопая в чайной глади кружки.

Юля не знала, что их с Марком расставание сделало ночь мужчины еще хуже. Она также не могла догадываться, чем так желанный ею мужчина занимался до самого рассвета, и уж точно не могла почувствовать надвигающуюся угрозу.

Утром она совершенно обыденно собиралась на работу, замечая лишь странный и непонятный взгляд Егора, что тот бросал на нее слишком часто. Спрашивать не было никакого желания, поэтому она готовилась к рабочему дню в обыденном для себя темпе. Юлиана не чувствовала ничего, кроме разбитости и опустошенности. Ночью она почти не сомкнула глаз, постоянно слыша в ушах граничащий с рычанием голос. Руки Марка постоянно ощущались на теле. Она не могла выкинуть это наваждение из головы. Хотя в общем-то и не пыталась.

Одевалась она достаточно спешно, потому что вот-вот могла опоздать на автобус. Егор на удивление жены выше в коридор ее проводить. Юля натягивала ботинки и пальто, постоянно посматривая на стрелки часов, висящие прямо над дверью. Сумка валялась по другую сторону прихожей. Юлиана чертыхнулась и собиралась уже раздеться на половину, но Егор быстро подхватил мысль, протягивая девушке аксессуар. Жена неловко приняла сумку, оценивая неожиданную заботу.

— Спасибо, — кивнула Юля, собираясь уже открыть дверь.

— Пока, Юля, — вдруг произнес Егор. Он не прощался с ней перед работой слишком долго, чтобы вдруг снова начать это делать. Червячок внутри вырос моментально, оставляя после своих поползновений гадкое ощущение надвигающихся происшествий. Юлиана посмотрела на мужа и е понимала, что ей испытывать: удивление, страх, радость или стыд. Ни одно чувство не подходило под неожиданное поведение Егора, а уж тем более под его ужасно виноватый взгляд. Девушка задержалась на секунду, а после закрыла дверь с самый гнетущим за последнее время ощущением.

На автобус Юлиана все же успела, совершив небольшую пробежку. Привкус от прощания Егора все еще присутствовал на языке, но она старалась отложить это в самый дальний ящик своих мыслей, напоследок лишь представив, как вечером ее вдруг может ожидать заявление на развод. Ей самой бы не мешало стать его инициатором, но что-то все равно не давало покоя. Марк, Марк, Марк... Он не покидал ее голову, будто злой волшебник, свивший гнездо в ее разуме. Юля зажмурилась. Впереди ее ждал непростой выбор, откладывать который было нельзя. Нужно было перестать представлять самые ужасные картины из жизни мужчины, особенно убивающую саму себя мать, о которой Марк говорил с предыханием, так некстати упомянув, что Юлиана похожа на нее. Только вместо того, чтобы перестать, она обратила внимание на одну достаточно приметную в обыденности фигуру.

Мужчина смотрел прямо на нее, практически не прерываясь. Стоило один раз встретиться с ним взглядом, как это чувство не покидало ее до самого конца поездки. Он выглядел совершенно неприметно, лицо обожжено возрастом, волосы украшены проблесками седины, глаза уставшие, но въедливые. Затылком Юля ощущала, как незнакомый человек изучаем ее вдоль и поперек, заставляя волосы на загривке подниматься от напряжения. Она уже сталкивалась с подобным, поэтому была более чем уверена — прихвостень Марка, не иначе. Предыдущая группа шпионов не открывала себя столь однозначно, но в этот раз Юлиана была готова поклясться, что ее догадка верная.

Чтобы как-то отвлечься от навязчивого чувства наблюдения, Юля стала перебирать вещи в сумке. Это было слишком глупо для желания закончить бесконечный поток мыслей, но со стороны могло выглядеть вполне непринужденно: девушка просто что-то активно ищет. Она достаточно внимательно рассматривала привычный ей набор, кочующий из сумки в сумку: телефон, документы, проездной, карманная расческа, зарядка для телефона. Ко всему этому добавлялась помада, которая валялась внутри уже несколько месяцев без надежды быть использованной, бесконечное количество скомканных салфеток, обертки от конфеты, слишком старые помятые конфеты, поломанное зеркало, таблетки от головной боли, рекламные буклеты, тени для век, парфюмерный пробник, выданный консультантом в магазине, в боковом кармане звенели монетки и скомканные купюры малого номинала и...

Зип-пакет с несколькими таблетками.

Юля аккуратно дотронулась до него с желанием рассмотреть поближе. Вдруг внутренний голос подсказал не доставать неизвестный пакет из сумки вовсе. Дыхание оборвалось. Юлиана бегло осмотрелась, в надежде что не привлекла внимание. Мужчина, что выжигал дыру в затылке не мог рассмотреть, на что так внимательно глядела девушка, отчего Юле стало чуть спокойнее. Она постаралась восстановить дыхание и заранее не паниковать. Рука вдруг начала подрагивать. Прозрачный пакет с красной зип-лентой и наклейкой с изображением улыбки будто прожигал всю сумку насквозь. Юля не могла перестать на него смотреть. Волнение захватывало все больше, нервная дрожь расползалась по телу. В одном девушка была уверена точно: она впервые видела эту вещь в своей сумке и своей жизни в целом.

Приближалась ее остановка. Юля бегло закрыла маленький карман и на всякий случай всю сумку целиком, зажала ремешки дрожащими пальцами и направилась к дверям автобуса. Теперь это волновало ее больше всего остального. Она не могла отделаться от ощущения приближающейся опасности, наблюдения за ней сотни глаз сразу. Она думала, словно все вокруг знают, что лежит в ее сумке, как оно туда попало и что последует далее. Девушка вылетела из автобуса, совершенно не думая, идет ли за ней тот внимательный мужчина или кто-то еще. В мгновение окружающие превратились в ловушку, отовсюду веяло гадкой и пугающей опасностью. Юля практически бежала в сторону офиса, придерживая сумку поближе к телу. Руку жгло после соприкосновения с пакетом, будто разъедало кожу. Нужно было выкинуть этот пакет к чертовой матери, избавиться от него, разорвать, сжечь. Страх заставлял сердце биться быстрее, паника затуманивала разум. Юлиана могла выкинуть сумку целиком, спрятать ее как можно дальше, но не могла пошевелить рукой. Пальцы будто срослись с кожаным ремешком, прилипли намертво. Она ускоряла шаг, панически осматривалась, но почему-то все никак не могла решиться обернуться. Так Юлиана влетела в офис, чуть не сшибла нескольких незнакомых сотрудников, пролетела несколько этажей на лифте, в котором почему-то и вовсе не было воздуха, пробежала дистанцию до рабочего места и наконец-то смогла отбросить горящую сумку под стол.

Вдруг, словно видение, перед глазами возник образ Марка. Он стоял прямо перед ней и хитро поглядывал на сумку. Юля вся сжалась, прикусила язык в нерешительности что-либо сказать. Голову пронзила жуткая внезапная боль.

— Привет, Юль, — девушка дернулась и обернулась. Рядом появилась коллега и мягко улыбалась взволнованной Юлиане. Она смогла выдавить из себя слабую улыбку и в довесок кивнуть головой.

Словно после опрокинутого ведра с холодной водой по коже побежали мурашки, а голос разума вернулся. Юля обернулась, понимая, что Марка рядом нет, сумка не горит адским пламенем, а просто лежит под столом. Только содержимое ее никак не изменилось. Девушка спокойно, нарочито медленно, стянула с себя пальто, переваривая произошедшее. Юля аккуратно села за стол, словно под ним была взрывчатка, и начала перебирать свои мысли одну за другой, выбирая самую удачную последовательность действий. Она не могла точно знать, что за этим стоит Марк или в принципе доказывать его причастность, но и в случайность верить не собиралась. Картинки из новостных лент перекручивались вихрем перед глазами, создавая ужасную подложку для выводов. Нужно было предпринять что-то, не ходить же по улице с этим.

Мусорное ведро под ногами манило, взывало поступить именно так, только первая мысль сразу была оборвана контраргументом. Если кто-то из уборщиков окажется слишком бдительным, слишком законопослушным, то это выльется в большой скандал. Выкинуть сразу в бак на улице? Нет, Юля уже потрогала этот чертов пакет. Тонкие пальцы натянули пряди волос у лица, сжимаясь в кулаки. Юлиана думала и думала, прокручивала все с самого начало, доводя мысль до логического завершения. Позвонить Марку?

Нет, после вчерашнего ни при каких обстоятельствах она не станет этого делать.

Избавиться от сумки и пакета. Нет, лучше только от пакета, но каким способом? Что нужно сделать Юлиане, чтобы эти мысли перестали мучать ее после, чтобы она больше не ловила взгляды прохожих? Юля снова посмотрела на сумку. Просто выкинуть и не думать, не сомневаться. Девушка предположила, что будет лучше выкинуть только содержимое, оставив обертку с отпечатками себе, а после выкинуть куда-то еще. Точно, разделение будет уместнее. Остаются ли вообще отпечатки на полиэтилене?

Вдруг странные, совершенно неожиданные предположения затуманили голову. Нельзя оставлять это просто так валяться. Какое-нибудь животное может их проглотить. Юля чертыхнулась. Почему именно это стало ее волновать? Марка же не волнует, что он занимается поставками подобных вещей, которые потом кого-то могут убить. Опять Марк... Юлиана металась от варианта к варианту, пока не остановилась на самом волнующем вопросе.

Как эта дрянь вообще попала к ней?

Юля прокрутила вчерашний день «от» и «до». Марк был постоянно рядом, а сумка была рядом с Юлианой. Девушка выпускала ее из рук только дома у родителей и перед прогулкой по лесу, оставляя ее машине. Что могло произойти за это время, если Марк был с ней? Предположения метались от заговора до нелепых случайностей, в которые верилось меньше всего. Марк мог подложить это ей в сумку, мог попросить кого-то, была же причина, по которой он привез ее именно в лес, а, значит, это загадка крутилась лишь вокруг него. Но Юля не могла быть уверена. Согревающее чувство внутри твердило обратное. Юлиана не могла разделить собственные эмоции от здравого смысла, что давало Марку и его темной жизни хорошую фору. Она не открывала этот карман по приходу домой, не могла быть уверенной в ином положении дел. Дыхание снова обрывалось, все тело горело, каждая ниточка стала натянутой. Юля вдохнула поглубже, стараясь успокоить саму себя.

Настроя работать не было совершенно. Теперь вся жизнь Юли крутилась вокруг кожаного аксессуара и его содержимого. Она для вида включила компьютер, пару рабочих файлов и напряглась всем телом. Юлиана не знала, куда деть свои руки, которые теперь казались безумно грязными, испачканные копотью, от них будто за версту веяло преступлением, к которому она имела неосторожность прикоснуться. Все вокруг говорило лишь о причастности Марка, но почему-то сомнения продолжали укрепляться, вить свою паутину в голове. Нужно было куда-то деть руки, поэтому девушка просто не с чего начала писать в открытом файле свои предположения. Нет, нельзя было использовать имена, нет, нельзя называть вещи своими именами. Юлиана чертыхнулась и закрыла незаконченные записи. Она поняла, что думает об этом слишком основательно, когда ответы лежат более чем на поверхности, и дать их может лишь один человек. Нравится ей это или нет.

Следующие несколько часов ей пришлось думать о чем-то не менее пугающем: о разговоре с Марком после вчерашнего расставания. Юля не могла выкинуть из головы его лицо, покрытое глубокой тенью, которое осталось таковым вплоть до ее исчезновения с горизонта. Он был зол на нее, в чем нельзя было никак сомневаться, только способна ли злость его распространиться на чрезвычайную ситуацию? А мог ли он сам ее создать, только чтобы снова услышать ее голос? Юля металась, не могла сформулировать слова. Она вчера была слишком жестка, слишком прямолинейна. Гнев и презрение заполонили ее душа, страх сковал эмоции. Выходя из машины, девушка ни на йоту не сомневалась в решении подождать, но теперь все резко изменилось. Возможно, Марк этого и добивался, но достоверно она не могла знать.

Телефон в руке дрожал. Вокруг, казалось, было слишком много людей. Как можно после вчерашнего просить его о помощи, падать с горы собственной уверенности? Юля посильнее сжала устройство, понимая, что стоит на грани между страхом и гордостью. Сумка была окружена каким-то зловещим куполом, что только подталкивал девушку на совершенно новый поворот ее планов. Юлиана закусила губу и приняла единственное решение за последние несколько часов — выйти на перекур. Она поднялась со своего места, глянула на горящую сумку, сомневаясь, стоит ли брать ее, но в итоге налегке пошла по знакомому направлению. Брать собственные сигареты оттуда не хотелось совершенно, поэтому в надежде встретить кого-то зависимого Юля старалась спокойно идти. Она решила спуститься по лестнице, потому что кислородное голодание еще отчетливо ощущалось, рисковать оказаться в замкнутом пространстве девушка не решилась. Офисная лестница отличалась оконной панорамой. Юлиана начала спускаться, утопая в собственных мыслях, пока взгляд ее не упал на вид из окна. На парковке у офиса, совершенно не стараясь скрыть своего присутствия, стояла полицейская машина. Один сотрудник опирался спиной на закрытую пассажирскую дверь, постоянно крутя головой. Юля резко остановилась, ощущая, как немеют пальцы на руках.

Она не знала, насколько все произошедшее взаимосвязано, но почему-то не заметила, как сорвалась в места и побежала. Пролетела прошедший этаж, бежала по коридору, схватила сумку из-под стола и помчалась в сторону туалета. Девушка мигом оказалась в закрытой туалетном кабинке один на один со своим страхом, сумкой и дрожащими коленками. Дыхание сбилось, из-за чего все тело содрогалось в судорожном желание надышаться. Юля прижала руку к сердцу, словно это могло успокоить его бешеный ритм. Никого в уборной в тот момент не было, поэтому панической желание оказаться в безопасности вырвалось из нее протяжным стоном. Девушка до боли зажмурила глаза. Рука непроизвольно потянулась к телефону. Теперь не было сомнений, теперь все происходило само собой. Номер, с которого пару дней назад пришло сообщение знаменем спасения горел на устройстве, пока тишину туалета не нарушил гудок. Юля вся сжалась, затряслась, пришлось закусить губу, чтобы хоть как-то притупить чувство паники. Все казалось нереальным, пока по ту сторону не раздался напряженный, холодный голос Марка:

— Алло, — Юлиана, сама того не ожидая. всхлипнула. У нее не было сил, а голос такого важного сейчас человека казался чересчур безразличным, вызывая волну переживаний, стыд. Она знала, что само добилась этого, сама ушла от него, а теперь звонит. «Насколько это низко с твоей стороны, Юлиана, ты хоть представляешь?». — Чего ты протяжно дышишь мне в ухо, говори уже.

Марк и вправду был напряжен, зол, но дело было далеко не в Юли. Он, конечно, удивился ее звонку, но в тот момент все его думы занимало лишь желание скрыться, пропасть из города как можно скорее, потому что они с Никитой и так сильно задержались.

— Юля, почему ты молчишь? Что случилось? — Его мрачный голос выжигал что-то изнутри, заставляя девушку корчиться от стыдливых мыслей. Марк ожидал и параллельно поджигал оставшиеся в их «офисе» бумаги прямо рядом с мусорным баком, проклиная себя за медлительность. «Нужно убираться отсюда, пока паника не прошла!»

— Марк, у меня тут... — Она не могла произнести это вслух, голос дрожал. Вторая рука держала сумку так крепко, будто кто-то пытается ее отобрать.

— Что? — Юля отчетливо услышала, как острее становится интонация, как само ее существования выводит Марка из себя. И даже на секунду не могла представить, что это было не правдой.

«Ты прогнала его, отвергла, снова оставила, пообещала, но все равно отвернулась и ушла! Ради чего?»

— У меня в сумке пакет, — она на секунду прислушалась, но никого так и не было в помещении, — с какими-то таблетками. Я их никогда... Никогда не видела.

— Да ты что? — Послышался смешок. — Звучит, как начало веселого вечера.

— Марк, я серьезно, — девушка прикрыла глаза. Хотелось провалиться сквозь землю, — я понятия не имею, что это за таблетки. И готова поклясться, что их не было в моей сумке до недавнего времени! А на парковке у офиса стоит полицейская машина, — Юля перевела дыхание, набрала новую порцию воздуха, — и я не знаю, что делать. Мне страшно.

Вдруг Марк забыл, с чего начался этот день. Все дела потеряли ценность. Он остановился у открытой машины, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-то. Вчерашняя злость, обида от очередного отказа девушки, понимание собственной правоты в этом вопросе прошли, уступая зародившемуся в груди волнению. Марк наконец-то прочувствовал всю панику в ее голосе, весь страх, что сейчас сковывал хрупкое тело. Картинка по крупинкам стала складываться в голове, и полное изображение мужчине очень не нравилось. Марк сел за руль, удерживая телефон одной рукой.

— Как выглядит пакет? — Достаточно резко спросил он. Юля вздрогнула от еще большей перемены в голосе. Все вокруг крутилось с бешеной скоростью, но недовольство Марка почему-то волновало ее больше всего. Она инстинктивно сильнее сжала сумку, будто та могла выпасть прямо в руки к неприятелям.

— Обычный, — неуверенно ответила Юля, не решаясь посмотреть на него снова, — гриппер с красной лентой.

— Сколько в нем таблеток?

— Две, — голос снова дрогнул. — Или три, я не помню.

— Юля, — Марк устало выдохнул. Он уже ехал в сторону ее офиса, хотя надежда, что картинка вот-вот распадется, все еще светилась внутри. — Посмотри, пожалуйста. — Интонация никак не располагала на теплую беседу. Юля чувствовала, что говорит с самой влиятельной стороной Марка, которая не терпит споров.

— Я не могу, — она закрыла глаза, будто это хоть как-то могло успокоить, — не хочу, Марк. Мне страшно. Я и так его уже потрогала. — Марк закатил глаза, стараясь совладать с приступом гнева. Он знал, что Юля не виновата, что боится, только бессонная ночь грязным пятном накладывалась на происходящее. Мужчина сделала глубокий вдох.

— Хорошо, — голос его стал мягче, — есть что-то примечательное на пакете: буквы, цифры...

— Наклейка, — прервала его Юля, — наклейка с улыбкой.

Марк ударил ладонью по рулю, сдерживая поток ругательств. Пелена затуманила взгляд.

— Ни в коем случае не выходи из офиса, — прорычал мужчина в телефон, — я сейчас приеду. Это руками больше не трогай.

Юля осталась один на один с потоком самых страшных мыслей. Если даже Марка был встревожен происходящим, то она должна быть и подавно. Девушка прикрыла лицо руками, не сдерживая слез. Все тело содрогалось в агонии собственных страхов и неизведанности. Она не могла поверить, что он так просто возьмет и приедет, так просто ей поможет. Вопросы один за другим кружились в голове, пока время тянулось слишком медленно. Юлиана не знала, сколько еще ей предстоит просидеть в закрытой туалетной кабинке в обнимку с горящей сумкой, но выходить не хотелось совершенно. Единственное, чего желало все ее тело, — прижаться к Марку и снова почувствовать себя в безопасности. И лишь одно останавливало ее от этого — понимание, что он точно к этому причастен.

А Марк в общем-то был к этому причастен только с самой отдаленной стороны вопроса. Мужчина мчался по городу, думая о возможных последствиях произошедшего. Его уже абсолютно не заботил вопрос спасения всей группы причастных лиц, включая его самого. Он хотел спасти Юлю, которая вообще не должна была быть в это замешана. Марк был удивлен, но только тем, насколько удачно его недруги спланировали эту подставу. Именно в этот день, когда вот-вот можно догнать его по горячим следам, Юля оказалась под прицелом. Он точно знал, что западня ждет его на месте прибытия, знал, что скорей всего весь их разговоров не был приватным, но не мог оставить ее наедине с этим. Чувство вины сжирало. Скажи он ей все вчера, предупредив ее — этого бы не случилось. Марк почему-то был слишком не уверен в своем влиянии — впервые в жизни — думал, что она не поверит, не пожертвует своей слепой верой в добросовестность некоторых людей. Хотя, черт бы ее побрал, о какой добросовестности можно было говорить в случае с этим придурком.

Нужно было спасти девушку по всем канонам, только способов оказывалось не так много. Марк не понаслышке знал, как организовываются такие операции, только продолжал надеяться на всю сложность бюрократии: орден на арест, привлечение большого числа сотрудников, доказательства... Нет, все это не имеет значения под соусом коррупции. Сам в принципе собирался провернуть похожее. Сколько их может быть около офиса? Двадцать? Тридцать? Сколько внутри? Нет, все должно пройти гораздо чище. Припарковаться на соседней улице, пройти дальше, зайти с другого входа, не высовываться. Нужно будет только успеть вытащить Юлю и уйти как можно скорее.

Если она правильно описала предмет своего переживания, то речь шла о достаточно старой перевозке. Марк чертыхнулся, понимая, что очень некстати уничтожил все документы и истории. Кто-то из заказчиков его предал, но выяснить это лучше позже, или вообще не выяснять, не высвечивать. Марк зажмурился на секунду, чувствуя, как вскипает голова от напряжения. Руки сильно сжимали руль, все тело его было натянутой струной, способной вот-вот порваться, но все это не имело особого значения. Важнее была Юля, которая снова стала жертвой его проблем.

Машина остановилась за улицу от офиса. Марк поспешно вышел, но перед этим все равно потянулся рукой к пространству под водительским сиденьем. Юля не оценит наличие у него оружия, но все же так спокойнее. Марк повыше поднял ворот пальто и последовал к обратной стороне здания, надеясь попасть внутрь без проблем. Он не помнил, когда последний раз совался в самое пекло в одиночку, но сейчас выбора никто не предоставлял. Мужчина шел достаточно быстро, тенью проносился по улице с возможность распугивать прохожих своей абсолютной мрачностью и непоколебимой угрозой. Он стремительно подлетел к зданию, выбирая наиболее востребованную дверь служебных выходов: из одного выходили уборщицы, из другого вышел охранник покурить, через третий что-то вывозили. Марк ни на секунду не останавливался, потому что считал каждое мгновение столь безрассудного действия и боялся показать минимальный проблеск своей неуверенности. Фигура в черном пальто как бедственный вихрь оказалась вблизи одного из выходов, галантно пропуская внутрь опасливо оборачивающихся уборщиц. Угрозу в моменте представлял курящий охранник, который мог заподозрить незнакомого мужчину в незаконном проникновении через служебный вход. Сталь, заправленная Марку за пояс, обжигала тело, словно призывая оказаться в руке, расчистить себе пут, но мужчина не мог себе этого позволить. Не тогда, когда впереди его ждет встреча с перепуганной Юлей, а после целый шквал обеспокоенных голосов, потому что он и так слишком задержался.

Юля работала на четвертом этаже, только это все равно не облегчало задачу в ее поисках. Марк перешагивал через ступеньку, идея ворваться в рабочий офис и прошерстить каждый угол ему совершенно не нравилась. Он знал, что перепуганная Юля способна на безрассудства, которые в моменте ему совершенно не нравились. Марк все еще хорошо помнил, как посреди стрельбы она решила вылезти в окно, совершенно не думая о последствиях. Первостепенный гнев сменился приятной снисходительностью, только это вес равно не облегчало его думы. Юля боялась, была слишком взволнованная, не могла даже произнести вслух суть проблемы. Марк остановился напротив двери, открывающей внутренности четвертого этажа. Дыхание сбилось, руки были сжаты в кулаки. Действовать быстро и уверенно, не привлекать внимание. Юлиана должна ждать его, но только где? Не на рабочем же месте. Если она не совершает необдуманных действий, то точно прячется. Марк обхватил дверную ручку. У него не было магнитного ключа, поэтому стоило создать видимость непринужденности. Секунда. Мужчина перебирает все варианты, куда могла спрятаться Юля. Лоб покрылся холодным потом. Секунда. Адреналин шалил в крови, а время неприятно тянулось. Как на зло никого из желающих выйти через служебных вход. Марк сжал челюсти. Неожиданная догадка разбила остальные в пух и прах. Девочки прячутся только в одном месте. Одна рука потянулась в сторону пояса в желании ускорить ожидание. Вдруг раздался писк и дверь отворилась.

Мужчина сделал самый непринужденный вид, выпуская с этажа человека. Он неловко улыбнулся, словно и правда не ожидал столкновения. Вся невинность мира застыла на его лице и также быстро погасла, стоило ему оказаться в просторном офисном коридоре. Стрелой Марк помчался к уборным, о расположении которых помнил достаточно хорошо, как и о планировке любого места, связанного с Юлей. Заветные двери показались из-за поворота, пачкая белые стены своей чернотой. Марк наконец-то смог перевести дыхание. Ему нельзя было так просто врываться в женский туалет, но время поджимало. Сколько еще он сможет оставаться незамеченным? Сколько еще они будут ждать удачного момента, чтобы схватить Юлю? Внутри у Марка бурлила кровь только от одних фантазий, в которых Юлю ведут куда-то под руки, от представлений якобы допроса, на котором девушку будут вынуждать рассказать о нем. От повышенного давления его вены и артерии вот-вот могли просто-напросто лопнуть, ладони похолодели. Он обещал ей безопасность, но в итоге стоит здесь сам на себя не похожий, как тогда, когда на всех скоростях гнал в глушь, только лишь бы успеть. Мужчину чувствовал, что нельзя больше тянуть. Голова его не слушалась, разум практически отказал. Он приоткрыл дверь, вслушиваясь во внутренние звуки.

Тишина.

Осмотревшись по сторонам, он вошел в женский туалет, аккуратным и медленным шагом ступая по плитке. Марк не ничего не слышал: ни чужого дыхания, ни шорохов, ни прочих естественных для помещения звуков. Он медленно двигался, пока не решился позвать:

— Юля?

Вместо ответа одна из кабинок вдруг приоткрылась, сначала бледные местами голубоватые пальцы обхватили дверку, следом показалась копна пшеничных растрепанных волос и напуганные покрасневшие голубые глаза. Сердце Марка сильно ударилось о грудную клетку, разгоняя по телу волну тепла и долгожданного облегчения. Она в порядке. Настолько, насколько возможно.

— Марк, — Юля облегченно выдохнула. Под ногами девушки мужчина заметил черную женскую сумку, которая теперь казалась оружием массового поражения. — Ты пришел.

Он заметил, как заискрились ее глаза, как расслабилось все тело, отчего на душе начало свербеть. Вчера она смотрела на него с опаской толикой отвращения, но теперь видела в нем спасения. И за один этот взгляд, за возможность стать для нее героем и надеждой Марку захотелось отдать свою жизнь. Юля полностью вышла из кабинки, аккуратно оглядываясь на свой аксессуар. Мужчина моментально вспомнил, что собрались они здесь не ради душевных и чувственных бесед, поэтому быстро собрался, подходя к ней ближе.

— Как можно было додуматься спрятаться в туалете? — Вдруг спросил Марк, прерывая молчание. Его это не прям волновало, но нужно было чем-то нарушить слишком эмоциональную тишину.

— Что? — Юлиана опешила, делая инстинктивный шаг назад. Резкая перемена в Марке держала девушку в тонусе, но в данной ситуации казалась абсурдной. — Ты хочешь сейчас обсудить, где и почему я решила спрятаться? — Юля нахмурилась и с вызовом посмотрела на мужчину. Возмущение стало постепенно затмевать панику.

— Ситуация из ряда вон выходящая, а ты сидишь в помещении с одной дверью, — он закатил глаза, будто объяснял ребенку элементарные вещи, хотя на самом деле получал удовольствие от ее недоумения. — Поэтому да, на будущее хотелось бы обсудить логическое построение твоих действий.

— Ты издеваешься? — Юлиана не смогла сдержать негодования. Она ждала его, тряслась от каждого звука, а он смеет наезжать на не слишком дальновидные действия с ее стороны. Девушка вся скукожилась от негодования, но Марк снова ее прервал.

— Дай сумку, — он протянул руку, замечая, как Юля не успевает перестраиваться из гнева в режим быстрых действий. Однако, Марк точно знал, что таким образом заставляет ее забыть о страхе, которым провоняло все помещение.

Девушка не стала что-либо говорить, потому что негодование настолько превосходило скорость мыслей, из-за чего никакие слова на ум не лезли. Она как-то неожиданно быстро и спокойно подняла с пола сумку и передала Марку, не подумав о том, как сильно боялась даже держать ее в руках несколько минут назад. Она молча указала мужчине на передний кармашек, не решаясь самой снова туда смотреть. Марк быстрым движением открыл карман, длинные пальцы стали активно перебирать содержимое, в то время как никто из них двоих так и не решался что-либо сказать. Юля быстро изменила фокус своего внимания на руку Марка, в которой оказался прозрачный макет с немногочисленным содержимым. Между его бровей залегла глубокая морщина, в воздухе застыло напряжение и исходящая от него энергия негодования. Юля видела, как ходят желваки Марка, как весь он снова обращается в темное подобие себя, способное снести все на своей пути. Она испуганно сделала шаг назад, но было поздно. Мужчина отдал обратно Юле сумку, теперь уже не пылающую преступлением, в одной руке сжал объект переживаний последних часов, а второй рукой достаточно крепко схватил Юлю за руку, уводя из туалета.

— Марк, что ты делаешь? — Шикнула девушка, когда он практически волок ее за собой по коридору, позабыв об изначальном плане не привлекать внимания. — Куда ты меня ведешь?

— Подальше отсюда, — вторил ей Марк и шел уверенно по тому же пути, через который пришел. По-хорошему следовало воспользоваться другим входом.

— Я не могу так вот взять и уйти с работы, — недовольно прошипела Юля, чем заставила Марка остановиться, развернуться к ней лицом. Он наклонился всей своей смертоносной фигурой, втаптывая ее практически в пол взглядом.

— Мы уже играли в эту игру, — на маске хладнокровного преступника растянулась ухмылка. Юля помнила, что большого труда договориться с начальством Юли ему не составило. — Только сейчас на это нет времени. — Юля хотела что-то ответить, но озадаченный взгляд Марка куда-то ей за спину заставил прервать мысль. Из-за любопытства она обернулась, замечая в конце коридора незнакомую девушку. Незнакомку на этаже, на котором провела несколько лет, зная наизусть даже имена уборщиц. — Знаешь ее? — Марк кивнул в сторону девушки. Та смотрела внимательно, не пыталась уйти, лишь в итоге нагло ухмыльнулась, полезла за чем-то в карман, задерживаясь на секунду.

— Первый раз вижу, — неуверенно проговорила Юля, волосы на затылке зашевелились, под ложечкой засосало.

Гляделки с незнакомкой прервались, когда Марк резко развернулся и потащил Юлю снова за собой, а через угол и вовсе побежал. Он не объяснял, просто радовался, что Юлиана бежит следом и ничего не говорит. Подлетев к служебной лестнице, мужчина вдруг посмотрел на Юлю, которая моментально забыла, куда дела пропуск, но по физической памяти потянулась к карману брюк. Марк чувствовал надвигающуюся катастрофу, зловонное дыхание смерти прямо за ухом, но старался держать себя в руках. Юлиана чрезвычайно медленно открывала дверь, пока он оглядывался, ожидая друзей той незнакомки, у которой точно была пара звезд на плечах. Дверь перед Марком наконец-то распахнулась, и пара побежала вниз по лестнице. Юля не успевала переводить дыхание, адреналин разгонял кровь, возобновлял энергию. Юля слепо шла за Марком, опять, точно зная, что лучшего выбора просто нет.

Они вылетели на улицу. Немногочисленные работники офиса на улице внимательно осмотрели запыхавшуюся пару, отчего Марк напрягся еще больше. Он решил больше не бежать, но с таким же напором быстро шел в сторону оставленной машину, умоляя Юлю ничего пока не говорить и не делать. А еще лучше не смотреть по сторонам. Юлиана послушно шла следом, содрогаясь от каждого удара сердца. Весеннее солнце пекло разгоряченную кожу, а ветерок остужал намокшую от пота одежду. Она не знала, куда Марк ведет, но за стенами офиса стало чуточку спокойнее. Незнакомая девушка продолжала появляться перед глазами, но только в качестве навязчивого видения из кошмара. Произошедшее всплывало в сознание обрывочными картинками, перемешанными эмоциями.

Марк оглянулся лишь единожды, когда до машины оставалось меньше пяти метров. Он заметил, как в их сторону следует несколько человек, поэтому быстро открыл машину, затолкал Юлю на пассажирское сиденье, а после, через секунду после поворота ключа в замке зажигания, сорвал автомобиль с места, наконец-то выдыхая.

Теперь из проблем осталась Юля, перепуганная, загнанная и совершенно точно злая.

Сначала никто из них не решался заговорить. Юлиана старалась отвлечься на происходящее за коном, но не могла не замечать, как быстро едет Марк, как машина передает его внутреннюю возбужденность, от которой у нее по коже бежали мурашки. Руки немного подрагивали от пережитого несколько минут назад ужаса. Она не знала, от кого Марк бежал и почему, но полноценная картина ей не нравилась. Девушка украдкой посмотрела на мужчину: уверенный взгляд с прищуром, сильно сжатые на руле руки, идеально ровная спина. Юля продолжала молчать, уповая на то, что Марк просто везет ее домой.

Только в его планы это не входило. Он уже достаточно разогнался, чтобы следовать по изначально заложенному маршруту. Марка не волновало, что подумает Юлю — точнее, он не успел об этом подумать. Эта идея показалась ему само собой разумеющимся фактом, которого было не избежать. В голове прокручивалось произошедшее, потому что адреналин отступил. Пакет с таблетками потерялся в кармане, и мужчина надеялся, что там же он и сгниет, но точно больше не попадет в руки к Юле. Какая низость была вмешивать в это девушку, которая, наверное, своими глазами ничего похожего и не видела. Марк ненавидел всю свою жизнь в этот момент, способную напугать и оттолкнуть Юлиану, а еще навредить. Ему не хотелось представлять, что произошло бы, если бы он приехал на несколько минут позже. От одних только мыслей руки его сжимались до боли.

Достаточно скоро Юлиана все же поняла, что домой они не едут. Городская дорога сменилась областной магистралью, многочисленные дома пустошью и потоком автомобилей. В горле встал болезненный ком и промолчать ей уже не удалось:

— Куда ты меня везешь? — Она отлично видела, как напряженно Марк делает глубокий вдох, как пытается всеми силами не смотреть на нее.

— В безопасное место, — на выдохе ответил Марк, словно это могло облегчить нависшее над ними облако напряжения.

— Зачем? — Воскликнула девушка, вцепляясь в свои колени. — Я хочу домой, Марк. Отвези меня домой! — На самом деле Юля не столько хотела домой, сколько снова почувствовать спокойствие, безопасность и принятие места, куда не проберутся ни одни проблемы.

Марк не знал, как в принципе преподнести эту информацию. Наверное, точно по этой же причине когда-то запер ее в глуши без возможности связываться с миром — потому что не знал, что говорить. Тогда она казалась ему невинной жертвой, случайно наступившей в его грязь, но сейчас, к сожалению, стала частью этой игры. Он хотел сделать тоже самое: спрятать ее как можно дальше, обезопасить, построить вокруг нее нерушимую стену, но только чтобы знать — Юля в порядке. Мужчина посмотрел на нее. Юля взяла сжалась от этого пронизывающего взгляда. Она видела, как сквозь толщу льда пробивается искреннее раскаяние.

— Я не могу, — мужчина сжал челюсти, — там сейчас еще опаснее.

— Почему? — Девушка пыталась думать обо всем и сразу: как отнесутся к ее исчезновению дома, на работе, кто были те люди, почему это оказалось в ее сумке — слишком много вопросов для молчания. — Что происходит, Марк? Я хочу знать!

— Твой недалекий муженек продался моим врагам! — Рявкнул Марк, ударяя рукой по рулю. Юля вздрогнула, болезненно закусывая губу. — Его нашли и подкупили, чтобы он подбросил пакет тебе в сумку. Тебя бы загребли к концу дня и заставили рассказать про меня все, что знаешь.

— Что ты говоришь? — Юлиана разозлилась. Она вся сжалась, внутри организм переворачивался. — Я не верю, это какая-то ерунда. Верни меня сейчас же домой!

Марк разогнался. Упрямство этой девчонки начинала раздражать. Он все не понимал, сколько еще ему нужно спасти ее жизнь, чтобы она перестала истерить и видеть мир через призму привычных ей норм и ценностей. Нет той добродетели, не все люди законопослушны, семья — это не основополагающая часть человека — ничего этого нет.

— Когда ты начнешь понимать, что это все — не сказки? Твой муж — продажная мразь, которая наплевала на то, что с тобой могут сделать за информацию. Твоя лучшая подруга — редкостная тварь без каких-либо моральных ценностей в отношении дружбы. — Юля молчала, но рот ее невольно приоткрылся от шока, от хлестких ударов Марков, что он наносил своими словами. Горло болезненно сжалось, глаза намокли. — Твои родители начнут переживать из-за твоего отсутствия только потому, что замужней девушке не предстало...

— Хватит, — прошептала Юлиана, когда первая слеза скатилась по ее щеке, но Марк не собирался останавливаться. Вена на его лбу набухла от давления внутренней злобы. Не на Юлю — нет — на весь отвратительный ненастоящий мир, что ее окружал.

— Но ты должна беспокоиться совершенно не об этом. Я бы на твоем месте наконец-то поверил, что могут сделать люди ради собственной выгоды. — Продолжил Марк, переведя дыхание. — Хочешь вернуться домой — пожалуйста. Но я видел, как отрезают уши, пальцы, — Марк не стал добавлять, что делал это в том числе, — как насилуют девушек толпой, — на секунду он поморщился, — и совершенно не хочу, чтобы это произошло с тобой.

— Марк, прошу... — Юлиана хотела, чтобы он замолчал, потому что пальцы онемели, во всем теле не чувствовалось ничего, кроме всепоглощающего холода, а страх заставлял слезы катиться одну за другой. Было страшно, было ужасно, но только от всей правдивости его слов.

— А я, Юля, я, — он украдкой посмотрел на совершенно заплаканную девушку, — чудовище, убийца, контрабандист, не раз угрожал тебе, запугивал, запер тебя в твоем собственном доме, совратил, подверг страшной опасности, продолжаю делать это по сей день, — дыхание сбилось, и в момент паузы между ними тишину нарушил громкий протяжный всхлип Юли, — но, черт возьми, это именно я всегда прихожу тебе на помощь, это я ни разу тебя не обманывал, я делал все, чтобы помочь и обезопасить тебя. И это я вытащил тебя из этой ситуации, подвергая даже самого себя опасности, хотя изначально проблем у меня и без тебя было по горло! Только, уж прости, я все равно недостаточно нравственный и добросовестный по твоему мнению, чтобы удостоить меня милости!

— Останови машину, — прошептала Юля, когда Марк наконец-то замолчал. Весь мир обрушился на нее, дыхание оборвалось. Девушка чувствовала, что воздуха не хватает, машина вдруг превратилась в замкнутое пространство, все тело стало выламываться изнутри. Хотелось ухватиться за что-то, выплыть из этой пучины чувства неизбежности, жалости и стыда. — Останови машину сейчас же!

Марк испугался. Во-первых, своего неожиданного всплеска агрессии и всех высказанных слов. Во-вторых, состояния Юлианы, которым он хладнокровно пренебрег из-за своих эмоций. Мужчина увидел, как она задыхается, как хватается за все подряд, как болезненно сжимает собственные руки, ноги, только чтобы не чувствовать заметной сквозь кожной покров душевно боли. Марку хотелось отрезать себе язык, но это следовало сделать потом. Он уже прокручивал слова раскаяния, собирался извиниться, хотя на самом говорил давно беспокоящую его правду. Марк доверился Юле, открыл свою душу, старался сделать для нее все, дал ей право выбор в надежде, что она выберет правильно, только все равно не был готов к отказу и считал его несправедливым. Ее задели его слова, отчего стало горько, противно от самого себя. Марк свернул на обочину, позволяя Юле практически вывалиться из машины.

Она открыла дверь, сползая с сиденья сразу на колени, и начала жадно глотать воздух. Руки тряслись, тело не слушалось. Тяжесть собственной жизни грохнула девушке на плечи. Она не пыталась сдержать слез, не пыталась сопротивляться той горькой правде, что Марк обрушил на нее. Юля знала, всегда знала и чувствовала, что он появился в ее жизни и находился все это время рядом, не пытаясь на самом деле причинить вреда. Сама того не осознавая, она испытывала чувство защищенности только рядом с Марком, всегда просила его о помощи, и даже если не просила — он был рядом. Кто Юлиана сама по сравнению с ним? Никто. Девушка с высокими моральными ценностями, которые ни стоят и гроша. Что она пыталась просить от Марка, если сама была не верна мужу, сама стала разочарованием своей семьи, сама раз за разом падала в омут, а потом стоила из себя саму невинность, дала надежду, позволила мужчине открыться, а после и обвинила его в этом. А сегодня опять прибежала за помощью.

Кто ты, Юля?

Никто.

У тебя нет семьи, у тебя нет друзей. Вся твоя жизнь — ложь. Ложь, в которой ты плавала все это время, не собираясь признавать очевидного, пока Марк говорил откровенно, признавал себя и свою жизнь, позволяя сделать выбор.

Ты трусиха, Юля. Подлая, лживая трусиха.

Юля села на обочину, закрыла лицо руками и начала рыдать. Вся боль, весь страх выливались из нее в это мгновение. Она не могла смотреть прямо, не могла смотреть на мир, который на самом деле отличался от привычного. Тело содрогалось от сильнейшего истеричного шторма. Юля точно знала, что не сможет смотреть на Марка, не сможет смотреть на саму себя, потому что наконец-то признала всю свою глупость, всю никчемность. Не был страшен Марк и его жизнь, потому что страшнее оказалась ее собственная. Муж предал, продал, подруга врала, родители отрицали все ее чувства. Насколько слепой и глупой нужно было быть все это время? Юлиана тянула себя за волосы, стирала слезы с лица, захлебывалась в рыданиях, но не могла встать с этого места, с холодного грязного асфальта. Стыдно, стыдно, стыдно...

Марк смотрел на нее с болью во взгляде. Он совершенно не представлял, как ей помочь, что сказать и как утешить. Мужчина сам довел ее, сам загнал, сам напугал. Вид хрупкий плеч, который буквально ходуном ходили от нахлынувшей на них тяжести и горечи, всхлипы один за другим разрезали воздух и были слышны даже на фоне шума трассы, от чего Марк чувствовал, что вот-вот может пойти кровь из ушей. Он сжал до боли кулаки, моментально вышел из машины, хлопнув дверью до дрожи стекол. Весь мир его сейчас был сосредоточен на одной точке, которая невыносимо страдала. Он быстро обогнул машину, подойдя к плачущей Юле. Она не видела его, но чувствовала. Его присутствие всегда ощущалось физически, потому что вместе с Марком приходило тепло. Юля не поднимала глаз, не открывала лица, просто сидела, изредка покачиваясь взад-вперед. Марк сделал глубокий вдох, присел на карточки, слегка дотрагиваясь до ее макушки. Юлиана показалась холодной, остывшей, вымотанной, убитой... Мужская увереннее прошла по голове, пропуская сквозь пальцы шелковистые волосы, останавливаясь на затылке. Второй рукой Марк обхватил Юлю за плечи.

— Эй, — он медленно потянул ее к себе, заставляя подняться. Девушка не поддавалась, — ну хватит, — Марк силой оторвал ее руки от лица. Юля не решалась открыть глаза, из-под которых продолжали литься слезы. — Посмотри меня, — прошептал он ей прямо в лицо, отчего Юлиана не смогла сопротивляться. Она так боялась снова встретиться с ним взглядом, но не могла устоять. Красные, яркие, наполненные болью — ее глаза все равно были самыми прекрасными. — Прекрати плакать, Юля, все хорошо.

— Нет, — Юля судорожно замотала головой, считывая всю ложь в его словах, но при этом все равно непроизвольно жалась к нему, как к спасательному кругу. — Нет, не хорошо, Марк. Я устала. Ужасно устала, — хриплый, но все равно срывающийся на крик голос изнутри резал Марка. Это было самой страшной пыткой для него. — Мне страшно, грустно, горько и стыдно одновременно. Я не понимаю, сколько еще смогу выдержать это.

— Не бойся, — он поглубже запутал пальцы в ее волосах, чтобы она не думала отстраняться, — сейчас нечего бояться, тебя никто не обидит. Я тебя не обижу, ты же знаешь? — Она кивнула. — Ну вот. Я пообещал, что ты будешь в безопасности. Так и будет. — Все лицо его говорила о твердой уверенности, о внутренней силе и всей ненависти к миру, способному что-либо сделать Юлиане. — Мы уедем, пока все не успокоиться, а потом вернемся. Все будет хорошо.

— Как? Как будет хорошо? — Она говорила через вдох, не могла восстановить дыхание. Щеки обжигали горячие слезы. — Мне некуда идти, я не знаю, что говорить близким, маме. А вдруг с ними что-то...

— Нет. — Марк оборвал ее. — Это исключено. Иначе я начну войну, и сотру всех врагов в порошок.

Юлиана была ошарашена таким признанием, но не испугана. Она верила Марку, знала, что все его слова — правда. И сейчас именно это было способно ее успокоить.

— Это продлится недолго. Ты можешь позвонить маме, она поймет...

— Прости меня. — Перебила его Юля, устремляя на него полный неожиданного обожания взгляд.

— Что?

— Прости меня, Марк. Мне так стыдно.

— За что тебе стыдно, глупая? — Марк усмехнулся, не переставая удивляться всей глубине и богатствам ее мышления и умения надумывать себя проблемы.

— За тебя, — Марк было хотел возмутиться, но не успел, — прости меня, Марк, — слезы еще быстрее потекли из глаз, хрупкими кристаллами опадаю на ворот пальто, — прошу, прости. Я вела себя как идиотка, я отвергала тебя снова и снова, хотя не должна была. — Мужчина хотел ответить, но не успевал. С каждым ее словом становилось чуть теплее, а Юлиана продолжала выплескивать свои последние жизненные силы за эти признания. — Я винила тебя за всю твою жизнь, но сама не лучше. Ты столько сделал для меня, а я просто... Прости меня

Она утонула в новых судорожных рыданиях, но вдруг стало легче. Девушка уткнулась Марку в грудь, ощущая всю силу и теплоты от крепких ладоней на спине. Она вдыхала его запах, наслаждалась теплом, чувствуя, как становится спокойнее. Мужчина гладил ее по спине, дотрагивалась губами до макушки, но не ощущал триумфа. Он думал, что, когда Юля передумает, на него нахлынет гордость, чувство победы, но оказалось совершенно по-другому. Марку не хотелось останавливаться, он понимал, что это вовсе не конец, теперь ему требовалось отдать всю свою силу, вытянуть остатки души и передать их этой девушке, только больше никогда не видеть ее такой.

— Глупая, — прошептал он ей в голову, ухмыляясь, — глупая маленькая девчонка, — Юля снова всхлипнула, но теперь уже от неожиданной радости, — и вот что мне с тобой делать?

— Что хочешь, — Юлиана пожала плечами, — я не скажу и слова против.

— Тогда садись, — Марк хищно улыбнулся, распахивая перед ней дверь.

Им предстояла долгая поездка. Марк сам был не до конца уверен, что принимает правильное решение, но места безопаснее в этот момент не мог и представить. Ему требовались силы не только, чтобы внушить спокойствие Юлиане, но и самому мысленно подготовить к будущему, от которого их отделяло около пяти часов. Весь путь они особо не говорили, потому что девушка была выжита всеми внутренними переживаниями. Она аккуратно свернулась калачиком, поджав ноги под себя на сиденье, внимательно рассматривая непоколебимый обстоятельствами профиль Марка. Ему нравилось такое ее внимание, нравилось все еще ощущать ее аромат в объятиях, слышать слова, которые буквально говорили: «Я наконец-то выбрала!» Все прошлые думы растворились в голове мужчины. Он уверенно положил ладонь ей на бедро, забывая обо всем прочем. Вот теперь им было хорошо. Юлиана почувствовала безопасность и непреодолимое желание быть с Марком всегда. И теперь была наконец-то готова слепо следовать за этой прихотью.

Они раз остановились на заправке, где Юля неуверенно попросила о перекусе. Тогда мужчина впервые почувствовал голод, преследующий его с самой ночи, события которой казались чем-то отдаленным. Они съели пару сэндвичей, выпили кофе, от которого Марку хотелось моментально очистить желудок.

— Он не так ужасен, — неловко произнесла девушка, делая глоток своего. Без лавандового сиропа, конечно, но лучше, чем ничего.

— Нет, это полная дрянь, — мужчина без колебаний выкинул полный стакан в мусорку.

— Ты, наверное, самый привередливый преступник, — Юлиана хихикнула, отчего Марк фыркнул.

Оставшийся путь они провели в молчании, которое никого не напрягало. Марк включил спокойную музыку, что позволило Юлиане спокойно уснуть в уже освоенном положении. Правда, мужчина все же оторвался на секунду от дороги, откидывая спинку ее кресло чуть назад. Он изредка посматривал на нее, пока очертания ее красивого лица еще виднелись на помрачневшей дороги. После на землю упали сумерки, за ними тьма. Юлю освещала лишь подсветка панели, и в этом неоновом свете она показалась Марку прекраснее. Он сделал глубокий вдох, заполняя ее ароматом ее кожи и волос свои легкие. Все складывалось до безумия странно, но почему-то это позволило им сдвинуться с мертвой точки: мужчина видел это в ее взгляде, слышал в ее голосе, чувствовал своей собственной раздробленной душой. И ему это нравилось.

Он опоздал. Марк предвкушал, что ждет его в пункте назначения, со страхом посматривал на спящую Юлю, но внутри почему-то было чувство, от которого хотелось смеяться. Оставалось совсем немного.

Машина пересекла узкую проселочную дорогу, от ям на которой Юле все же пришлось проснуться. Легковая городская машина точно не подходила для такой местности. Спросонья она начала осматриваться, но в темноте нельзя было различить ничего вокруг, кроме далекого света в каких-то постройках. Казалось, что Марк едет в неизвестность, подсвещаемую лишь фарами. Машина куда-то свернула. Привыкнув к темноте, девушка смогла разглядеть широкое поле, макушки деревьев за ним, с другой стороны виднелись хилые крыши деревенских домов, а вдалеке, словно на обрыве, поворот дороги. Юля не успела разглядеть, как Марк свернул. Мимо машины пробежала драная собака. Дорога вела ввысь на холм, отчего еле различимое поле отдалялось, превращаясь в черное озеро, а линия домов редела. Редела до тех пор, пока на холме не показался крест на куполе облезлой церкви, а чуть дальше одинокий забор, линия которого словно растворялась на обрыве.

Они остановились прямо у этого забора, который от фар стал темно-коричневого с позолотой ржавчины цвета. Марк посмотрел на Юлю, в уголках его глаз заиграл азарт, но лицо казалось усталым. Сонная Юлиана вызвала в нем восторг. Мужчина вышел из машины. Юля видела, как он лезет в карман, вытаскивает из него связку ключей, с помощью которой через несколько секунд ворота с ужасным скрипом отворяются.

Теперь Юля видела скрытый от чужих глаз скромный дом, из окон которого лился теплый свет. От заметного движения вдруг включился фонарь, озаряя своим светом начавшую цвести травой лужайку, уличный стол с навесом недалеко от дома, сарай, а за этим всем плохо натянутую рабицу и бескрайнее поле где-то там, за обрывом. Марк закрыл за машиной ворота, открывая Юле дверь. Она не решительно вышла, пересекаясь с мужчиной взглядом. Марк устало прикрывал веки и задерживал их в таком положении чуть дольше обычного, но все равно старался улыбаться своей пугающей для незнакомых людей улыбкой. Юлиана рассмотрела дом: обычная крыша, голый кирпич, деревянное пристроенное крыльцо изрядно расшатано, гараж, из которого выглядывала незнакомая девушке машина. А за ней, кажется, еще одна...

— Что это за место? — На улице сильно похолодало, отчего Юлиана поежилась.

— Самое безопасное из всех мне известных, — с этими словами он приобнял ее за плечи и повел в сторону дома.

Они быстро пересекли расстояние, мужчина распахнул перед Юлианой дверь, сталкивая ее со знакомым теплом. От резкого изменения температур по коже побежали мурашки, но Юлю это волновало меньше всего. Где-то внутри дома слышались голоса, причем слишком громкие: кричала какая-то девушка, употребляя достаточно нецензурные слова, ей спокойнее отвечал какой-то мужчина, другая девушка говорила слишком тихо, из-за чего слов ее было не разобрать. Юля испуганно посмотрела на Марка.

— Не бойся, — он стянул с нее пальто. Только сейчас девушка заметила под собой почти десяток пар обуви. — Все не так страшно, как может показаться.

Юлиана не успела оценить обстановку в доме, что-либо различить, как из неоткуда вылетала женская фигура, омраченная искрящимся гневом в глазах. Юля испуганно посмотрела на незнакомку, та же будто не замечала Юлиану, уставившись на Марка. Весь вид ее был способен загнать в угол: высокий рост, скругленное лицо, обрезаемое по краям темными волосами, острый как нож задранный нос и глаза, холодные и яркие, как луч света в царстве мертвых. Из всего ее идеального вида выделялась только разбитая губа и синяк под ранкой. Юля не решалась заговорить, издать звука, но даже в этом незнакомка ее опередила:

— Ты редкостная, неприятнейшая и поганейшая сволочь, Марк! — Крикнула девушка, а Юлиане показалось, что она вот-вот прыгнет на Марка, как дикая кошка. — Еще и эту дуру сюда притащил!

Теперь Юлиана уже не была уверена, что это безопасное место...