Насквозь

Иногда нам кажется, словно кто-то специально ставит один и тот же день на повтор, чтобы свети с ума. Можно предсказать каждое слово, действие, движение. Юля была уверена, что над ней насмехаются, потому что иначе не могла объяснить, почему уже который день подряд сценарий повторяется. По инерции она поднялась утром с постели и начала собираться на работу. Вчерашний вечер, проведенный вместе с мужем в одной постели, ничего не изменил.  Лучше уж точно не стало.

Юля почти не спала. Все мысли занимал Марк и привкус табака на губах. Нежную кожу жгло от его прикосновений, от еле уловимого жара дыхания. Девушка прикрывала глаза, теряя контроль и позволяя приятной истоме растекаться по телу. Только чувствовать все это в супружеской постели было невыносимо горько, Юле уже в который раз захотелось помыться.

На работе ей удалось спрятаться. Девушка устало опустила голову на руки, улавливая долгожданную тишину от собственных мыслей. Рутина поглотила ее, с каждой минутой чехарда самобичевания растворялась в обыденности. Наверное, Юля могла найти в этом своего рода катастрофу жизни, но решила отложить на потом.

После утреннего душа запах Марка уже не казался Юле таким четким, но этот факт лишь породил в ней неожиданную разочарованность. С ароматом мужчины ее окружала неоправданная безопасность: от проблем, от опасностей, от переживаний, — а без него она ощущала себя голой. Мгновениями девушка позволяла себе допускать мысли о Марке, ощущать обжигающие прикосновения фантома, жившего в ее мыслях, но потом отбрасывала все, углубляясь в работу.

Егор уходил на работу позже, а возвращался всегда раньше Юли. Девушка не помнила, когда последний раз муж отправлялся куда-то с друзьями, сколько бы она ни пыталась — он предпочитал сидеть дома и провоцировать очередную ссору. По крайней мере, так думала Юля, совершенно не ожидая какого-либо подвоха с его стороны.

Когда она вернулась к мужу, каждый день слышала от него мольбы о прощении. Наверное, никто перед ней столько раз не извинялся. Егор брал жену за руки, прижимался губами к женским ладоням и просил, просил, просил. На глазах его блестели слезы, он жалобно проговаривал один и тот же текст раз за разом. Продлись это еще немного, Юля могла бы повторить все слова наизусть. Он вспоминал все: от первого школьного поцелуя до счастливого трепета на регистрации. Восхищался ею, боготворил каждую клетку ее тела, трепетал лишь от возможности получить прощение. Юля молчала.

Она так и ни разу и не сказала, что прощает его. Говорила потом любые слова, но не о прощении.

Юля не могла врать. Было бы намного проще, если бы Егор услышал желанные фразы, но у девушки не было сил это говорить. На языке каждый раз вырастало нечто колючее, в горле появлялся болезненный ком, ощущения от которого не позволяли издать и звука. Это происходило всякий раз, стоило мужу завести отвратительную тему, извалять их брак в грязи: он говорил, а Юлиана молчала, громко сглатывая слюну, чтобы облегчить боль в горле.

Она просто не могла ему соврать, не могла делать счастливый безмятежный вид, ложась в супружескую постель, не могла выдавливать из себя удовольствие от близости, не могла... Она чувствовала запах другой женщины, Егор в эти моменты казался настолько грязным, что от одних лишь поцелуев первое время Юлю мутило. И, как ни странно, совершенно забыла о собственной грязи.

Муж сначала не настраивал, но после за каждой его мольбой скрывалось желание насладиться телом своей законной жены, прижаться к ней, получить удовольствие. Юля отказывалась, а потом сдавалась. Только удовольствия в этом всем не было. Юля молчала, Егор злился, и так день изо дня.

После какого-то раза Егор перестал просить прощения.

Он решил брать Юлю измором, стараясь докопаться, почему ей не хочется наладить их отношения. А она не хотела ничего налаживать, потому что тело помнило горячие руки Марка, трепет и волнение от его присутствия, чувство безопасности и, как ни странно, искреннюю веру в правильность происходящего, пока мужчина не пропадал из поля зрения.

Юля понимала, что за одной ошибкой Егора последует и остальные. Хотя она была уверена и в частоте происходящее до того, как правда вскрылась. Девушка знала — все повторится, а ее упрямство лишь подтолкнет мужа к этому. И после последних событий она, как ни странно, решила ждать полного разрушения семьи. Такой вариант избавил бы ее от необходимости тяжелых разговоров, чувства вины и прочего. И тогда можно будет подумать о Марке.

О Марке...

Юля тяжело вздохнула, отклонившись на спинку кресла. Мужчина хотел уберечь ее от опасностей, которые сам активно создавал. Не было смысла сравнивать его вклад в ее благополучие и количество трудностей от одного лишь появления в жизни Юли Марка. И она не сравнивала. Юля всей душой хотела еще раз вдохнуть его запах и почувствовать тепло.

Со всем этим нужно было что-то делать. Юля прикрыла глаза. Стрелка часов предательски быстро ползла, приближая окончание очередного дня. На обед Юля не собиралась идти, но чувство голода предательски напоминало о себе скручивающей болью в животе. Никотин на пустой желудок усваивался слишком плохо, поэтому последняя сигарета вызвала у девушки сильный спазм. Юля загоняла саму себя в страдальческий круг и уже сильно уставала от этого.

Этим утром она не видела никого из своих преследователей. И если вчера перед встречей с Марком ей еще казались мелькающие образы, то в этот день Юля не могла даже специально уловить кого-либо взглядом. Это значило либо смену караула, либо Марк пересмотрел надобность в ее охране. По крайней мере с глубокой ночи девушка не могла понять еще одного: есть ли у нее возможность связаться с Марком?

Она медленно поднялась и окинула свое рабочее место взглядом, натягивая по дороге пальто. Впервые за несколько месяцев Юля решилась пообедать на работе, во-первых, чтобы освежить голову, во-вторых, чтобы еще раз всмотреться в лица прохожих. Девушка медленно шагала по коридорам, пребывая в собственных мыслях. Так она прошла этаж, потом следующий, лестницу, коридор и вход в здание. Прохладный воздух обжог лицо своим дуновением. Юля наполнила легкие свежестью, прикрывая глаза. Именно в это самое мгновение ее настигло долгожданное умиротворение. Только слишком мимолетное.

— Привет, — девушка вздрогнула, распахнула глаза и посмотрела на человека, увидеть которого ожидала меньше всего.

На лице Марка играла довольная улыбка, он внимательно рассматривал Юлю, улавливая каждое изменение ее эмоций. Это доставляло ему отдельное удовольствие. Одно лишь ему не удалось заметить: ее внутреннее ликование от новой встречи.

— Что ты здесь делаешь? — Тысяча мыслей перегоняла действия Юли. Она не решалась сделать и шаг навстречу, забыла про голод, тошноту — про все. Теперь девушка видела лишь довольного Марка, его искрящиеся азартом стального цвета глаза и достаточно официозный внешний вид: рубашка, темные джинсы и пальто.

— Пришел, чтобы увести тебя на обед, — мужчина приблизился к девушке. Единственное, о чем она успела подумать: количество коллег, способных заметить эту сцену. Внутри все задрожало.

— Но я...

— Практически не ем, поэтому выгляжу, как полудохлая пташка? — Он демонстративно закатил глаза, ухмыляясь. Юля не успела открыть рот от возмущения, как была быстро схвачена под локоть — нежнее, чем можно представить — и отведена чуть дальше входа в офис.

— Ты в курсе, что сейчас оскорбил меня? — Она нахмурила, стараясь вырвать свою руку из его хватки. С небольшим усилием ей это удалось, поэтому теперь они снова стояли друг напротив друга, и драма между ними была видна любому прохожему.

— Не преувеличивай, — Марк усмехнулся. — Я лишь сказал правду. Когда последний раз ты нормально ела?

— Почему тебя это вообще волнует? — Юля не собиралась делать и шагу. Поведение Марка казалось ей более, чем просто странным. Вчера мужчина был одним, а сегодня совершенно другим: от приглашения на обед, нет, в целом его появления, до беспокойства о ее питании.

— Гораздо важнее, почему я единственный, кого это интересует, — достаточно резко сказал он, словно ругнулся. И блестяще заменил «волнение» на «интерес», только это все равно не спасло — они оба знали: он блефует, стараясь скрыть очевидные факты.

Юля задрожала, кутаясь в пальто от сильного ветра, а Марк не двигался. В его глазах она могла рассмотреть целую бурю, чернота зрачка практически перекрыла серые озера, но девушка все равно не чувствовала угрозы, как когда-то. А Марк на самом деле желал ее придушить за столь ярое упрямство, но сдерживался. Потому что должен был сдерживаться. Он все никак не мог забыть ту грубость, с какой прижимал ее вчера к стволу дерева, и даже отдача, неприкрытое удовольствие, исходящее от Юли, не могли успокоить мерзкий голосок совести Марка, убеждающий его в надобности ласковее обращаться с девушкой. Но стоило появиться возможности ее ухода от него — кровь закипала, разум покрывался густым туманом.

Он желал ее придушить, но еще больше желал ее поцеловать прямо в этот момент, когда она борется с ним, сопротивляется, вредничает — делает то, что Марк не привык терпеть. Мужчина искреннее не мог понять, как можно было довести себя до такого физического состояния, почему люди — люди, которых она называла близкими, — игнорируют это.

А девушка не могла поверить в услышанное. Она не заметила, как Марк перевернул фразу, а заметила чувство теплоты и щекотливых мурашек по телу, вызванных такой забытой для нее заботой. Живот в доказательство слов мужчины скрутило новой волной голодной боли. Юля бы прямо сейчас обняла Марка, чтобы получить тепло и спокойствие, которого ей не доставало со вчерашнего вечера, но решила не сдаваться.

— Я никуда не пойду, пока ты не извинишься, — Юля показательно вытянула шею и вскинула подбородок. Марк не сдержал смешка.

— Ты серьезно? Я не сказал ничего плохого, — но Юля даже не шелохнулась. Марку захотелось рассмеяться. Эта девушка в последние дни удивляла его своей стойкостью, особенно на контрасте с той Юлианой, которая боялась посмотреть в окно на собственной даче. Он тяжело вздохнул, понимая ее непреклонность, а поесть в компании девушки Марк желал больше, — ладно, прошу прощения, что оказался груб.

Последний раз он тоже извинялся перед ней, только за издевательство по поводу измены мужа. А до нее извинялся только перед той, чей взгляд навсегда оставил шрам на сердце. Марк поежился, но через мгновение засиял изнутри, увидев улыбку Юлианы.

— Хорошо, пошли. Я все равно собиралась на обед.

Марк снова взял ее за локоть, но на этот раз только чтобы предложить свой. Так, рука об руку, они пошли в направлении, известном только мужчине. Юля не знала, что сказать. Ее беспокоило, что их переплетение заметит кто-то посторонний, но угрозы в этом на самом деле не было. Гораздо опаснее была их вчерашняя связь в парке. Она украдкой посматривала на Марка, профиль которого ни на секунду не терял своей уверенности.

Молчание было комфортным. Даже через ткань пальто мужчина чувствовал тепло и нежность Юлиных прикосновений, что вызывало приятные покалывания в теле. Ему нравился ее легкий шаг, легкость движений и задумчивый вид. Говорить с ней Марку было предпочтительнее прямо в глаза, иначе он терял всю теплоту. И с мгновения, когда столкнулся с ней взглядами у крыльца офиса, он был уверен, что не ошибся в своем желании бросить дела и встретиться с Юлей.

С Марком было не страшно идти навстречу ветру, от которого приходилось опускать голову и жмуриться. Юля шла, стараясь успевать за его широкими шагами. Потоки воздуха продували ее пальто, но это не имело значения, потому что вся левая сторона тела горела от близости с мужчиной. Даже в таком положении девушка чувствовала его аромат, впитывающийся в легкие.

Но молчание она все-таки единожды по дороге нарушила: ей все же захотелось спросить у Марка про тех преследователей, которых она замечала, но обделяла подозрениями несколько месяцев. Мужчина не удивился вопросу, особенно после недавних событий. Он решил пошутить, что ему все же пришлось с ними расправиться за проваленную операцию, наслаждаясь испуганным видом Юли. Для него это было особенное произведение искусства после ее улыбки. Потом, конечно же, признался в их наличии, только теперь они постараются не попадаться на глаза, ведь кроме Юли кто-либо другой мог заметить слежку. Продолжить эту тему девушка не решилась. Грозное напоминание, что над ней, как и над Марком, висит тень опасности.

В умеренном темпе они дошли до неизвестного Юле кафе. На щеках у девушки разгорался румянец, стоило Марку открыть перед ней дверь, помочь снять ей пальто и отодвинуть стул. Юля, удивленная столь неожиданной галантностью и проявлением со стороны мужчины старомодных привычек, тихо шептала «спасибо» на каждое его действие. А Марк усмехался, получая немыслимое удовольствие от ее замешательства.

К ним подошла официантка, разложила меню. Уткнувшись в картонный лист, Юля решила, что стоит все-таки заговорить с Марком. Он выглядел сосредоточено, будто предложенные в ассортименте блюда являлись для него долгожданным угощением. На самом деле ему приходилось бороться с сильным желанием посмотреть Юле в глаза, потеряв при этом остатки самообладания.

— Ты очень галантный, — достаточно тихо, будто невзначай, произнесла Юля, скользя взглядом по странице, на самом деле украдкой подсматривая на мужские руки.

— Недавно ты сказала, что я грубый, — Марк ответил в похожей ей интонации, поддерживая игру непринужденной беседы. — Быстро у тебя меняются выводы. — Юля сдержала смешок.

— Я просто удивлена. В прошлой жизни ты был рыцарем? — Марк знал, почему она удивлена. И это знание усиливало внутреннюю ненависть к ее мужу, ведь этот недоумок ни разу не удосужился, наверное, помочь ей с дверью. Мужчина стиснул челюсти, отгоняя неприятные мысли.

— Нет, — он наконец-то опустил ламинированную картонку, заглядывая Юле в глаза, чем застал ее врасплох. «Наблюдала, чертовка!». — Просто мой наставник учил меня, что с женщинами необходимо обращаться элегантно.

— Твой наставник?

Их разговор перебила официантка. Марк возмутился, понимая, что Юля не собирается есть ничего, кроме салата. Он окинул ее достаточно красноречивым взглядом, отмечая сильно выпуклые ключицы, тощие руки и синяки под глазами. Раньше она не была такой. Марк отлично помнил — отпечаталось на подкорке — ее аппетитное тело, которое хотелось трогать, сжимать. Он знал, что несчастная жизнь приведет к чему угодно, но чтобы так... Марк чувствовал, что виноват в этом хоть на долю, отчего становилось только противнее.  Мужчина остановил официантку и продублировал ей свой заказ, отрезав недовольство Юли на корню. Между ними опустилось напряженное молчание. Марк не понимал, как можно так безответственно относиться к самой себе, а Юля не понимала, какое он имеет право решать за нее, чем ей питаться. Напряжение казалось ощутимым, плотным и густым.

— Я хотела лишь...

— Меня это не волнует. Пока ты не начнешь здраво определять желания и перестанешь строить из себя мисс Комфорт-для-всех-кроме-меня, я буду тем, кому не безразлично твое состояние.

Юля прикусила губу, улавливая злостные нотки в его голосе. В душе что-то защипало от его слов, а в доказательство мнению Марка живот достаточно громко заурчал. Юля опустила голову не в силах больше смотреть на темнеющие серые озера. Он снова был прав. Она не решилась что-либо ему сказать, пока останавливала внутреннюю панику. Марк же понимал, что его резкость способна отпугнуть девушку, но иного способа повлиять на нее не видел. Она абсолютно не приспособлена к жизни с самой собой, не может постоять за себя — за исключением некоторых удивительных порывов в сторону Марка, — постоянно думает о совершенно не заслуживающих этого людях. 

— Так что там с твоим наставником? — Девушка все же прервала молчание, признавая победу Марка и понимая всю правоту его слов. Мужчина усмехнулся. — Ты же вроде...

— Сирота, — Марк уловил, как печаль проскальзывает в ее глазах. Ему это, что неудивительно, льстило. — Он не совсем был наставником, просто учил меня и заботился. — Горький ком не дал Марку сказать что-то большее. Привкус желчи растекся по языку, вызывая внутри целую бурю эмоций. Мышцы начало сводить. Марк знал, что рано или поздно кому-то расскажет об этом, но, смотря Юле в глаза, понимал всю тяжесть груза на душе. «Она даже смотрит на меня такими же, черт возьми, глазами!»

— А сейчас? — Юля наклонила голову, заметно расслабляясь.

— Сейчас его уже нет, — девушка заметила, как скулы Марка зашевелились, а ладони сжались. Она решила переменить тему, чтобы не провоцировать ухудшение ситуации. Не было смысла пытать Марка, как бы интересно ей не было узнать о его жизни. Она была уверена, что, возможно, он сам ей расскажет, но спрашивать ей перехотелось.

— А нам не опасно быть здесь? — Резко перевела тему девушка, осматриваясь. Было достаточно много людей, разговоры окружающих сливались в какофонию. Юля отлично помнила все высказанные опасения Марка.

— Не опаснее, чем везде, — он пожал плечами. Появилась официантка с чаем, разливая его в по чашкам. Марк молчал все это время, а после решил продолжить. — Я люблю оставаться на виду.

— Почему? — Юля неожиданно отметила, насколько их беседы связаны с этим напитком. Горячая жидкость растеклась по телу вместе с воспоминания, от которых становилось не менее тепло. Марк внимательно смотрел на ее губы, смыкающиеся на ободке кружки, на тонких пальцах, что обвили ручку посуды. Блузка задралась, оголяя бледные запястья. Мужчина не мог оторваться, девушка казалась ему неземной. На ее лице отразилась смущенная улыбка, от которой внутренности Марка сделали кульбит.

— Чаще всего люди не замечают того, что у них под носом. Подвох всегда там, где его не ожидаешь.

— А ты замечаешь? — Юля всматривалась в острые черты его лица не в силах отвести взгляда. Он был для нее чем-то опасным, угрожающим и чертовски манящим. Наверное, такими образами пугают маленьких девочек, наверное, утонуть в таком взгляде Юля боялась больше всего, потому что выплыть не сможет.

Только уже потонула.

— Стараюсь, — Марк усмехнулся. Им принесли еду. Он уловил, что, как бы она не старалась, все равно принялась достаточно стремительно поглощать мясо из тарелки. — Когда нечего скрывать, то нечего и скрываться. Больше подозрений вызовет человек, который не появляется на публике, в то время как я совершенно спокойно обедаю в заведении с приятной девушкой, — он подметил, как ее щеки загорелись, — хожу по улице. Что во мне такого может быть?

Юля слушала его внимательно, активно признавая правоту его слов. Параллельно с этим она старалась сдерживать себя, чтобы не выдать реальный масштаб своего голода. Еда была восхитительной, но не так прекрасна, как нож в руке Марка, которым он кромсал горячее.

— Согласна, — подтвердила Юлиана, пожимая плечами, — ты же даже солнечного света не боишься. И в целом по тебе не скажешь, что... Не стоит с тобой в переулок заворачивать?

Марк засмеялся. Ярко, достаточно громко, не скрывая восхищения. Юля была прекрасна, она отлично читала всю его суть, но, возможно, сама этого не понимала. Юлиана же не слишком была довольна веселым настроением Марка, потому что чувствовала — тропинка их разговора опасна.

— Но при этом опасность все равно есть? — Их разговор был похож на допрос, но Марка это пока полностью устраивало. Он понимал, что у Юли слишком много вопросов, а для гармоничного выстраивания отношений стоит удовлетворить ее любопытство. Частично по крайней мере.

— Юля, — привлек он ее внимание, прожевав кусок. — Вокруг меня всегда опасность, как бы это не звучало, — его голос стал серьезнее. —  Впереди ее станет еще больше. Мне придется разбираться с той самой проблемой, которая теперь разрослась до огромных размеров. Я не могу позволить, чтобы кто-либо из приближенных ко мне пострадал. Ты в том числе.

Девушка опустила взгляд, не понимая, что удивляет ее больше: сложный и залитой кровью мир Марка или факт ее значимости для него. Щеки заалели, а слюна стала вязкой. Юля медленно подняла на него глаза, заставляя Марка понять, что в этот момент его желание превысило способность управлять собой.

— А если я сама стану опасностью? — Юля ухмыльнулась, что было ей совершенно не свойственно.

— Прости, но я не слышал о хомячковом восстании, — Марк сощурился, проявляя внимание к полностью набитому рту Юли. Она резко покраснела. — Если от них поступит реальная угроза, то...

— Тебе нравится издеваться надо мной?

— Тепе нрафится...

— Хватит! — Вдруг оборвала его передразнивание Юля, прокладывала еду. Внутри что-то щекотало, и даже наигранный гнев казался уж чересчур наигранным.

— Ты слишком прекрасна, когда злишься. — Марк опустил глаза в тарелку, но вдруг поднял их и пронзил Юлю насквозь. — Ради такого можно и охрану вокруг дома выставить, и сигареты не те привезти. Моя воспитательница в приюте говорила, что можно дергать девочек за косички.

— В твоем случае за нервы, — Юлиана не скрывала улыбки. Значит маленького Марка за девочками учила ухаживать воспитательница...

— И защищать их честь, ставить обидчиков на место, не позволять оскорблять девочек,  быть оплотом надежности и уверенности. — Юлиана удивленно приподняла брови, не решаясь съязвить. Вместо этого поперек горла встал вопрос, вызванный тем самым желанием защитить:

— Скажи мне честно, — ее губы приоткрылись, а кусок больше не лез в горло Марку. Он ждал, что придется ответить на что-то провокационное. Юля пару дней мучал этот вопрос, а после вчерашнего ей уже было не отделаться от навязчивых мыслей. — Дима мертв?

Марк нахмурился. Не потому что его смутил этот вопрос, а потому что он никак не мог вспомнить, кто такой Дима. Ему пришлось провести затянувшийся мыслительный процесс, чтобы осознать, кем интересовалась Юля.

— Да, — спокойно сказал он, потому что не видел смысла скрывать очевидное. Марк боялся, что Юля начнет сожалеть об этом, этого ему совершенно не хотелось. Его девочка не будет переживать за крыс, угробивших ее жизнь. — Но, опережая твои мысли, это сделал не я.

— На работе сказали об его увольнении. — Юле не было жаль. Образ замкнутого, но достаточно приятного мальчишки с ее работы растворился после правды, услышанной от Марка.

— Через пару дней он пропадет без вести, а после будет признан мертвым. Типичная ситуация.

— Но ты сказал, что он остался в живых. — Девушка нахмурилась, спокойствие Марка при разговоре о чужом убийстве заставляло чувству справедливости внутри трепетать, но здравомыслие пересилило.

— Так и было. — Марк пожал плечами, собирая вилкой остатки с тарелки. — Но, видимо, все равно оказался неугодным.

— В твоем мире такое постоянно? — Они говорили будто о другой планете, с которой Марк прилетел посмотреть на жизнь без насилия. Только в жизни Юли его хватало и без крови. Она не могла поверить, что холодный принц, такой близкий и такой отдаленный от нее Марк может причинять кому-то боль. Она смотрела в его глаза и видела потерянность и потребность в тепле. Губы загорелись, вспоминая их жадные поцелуи в парке, когда Юля сравнивала мужчину с необходимым ей воздухом.

— Периодически, — он усмехнулся. Марк боялся спугнуть ее, хотя на самом деле между ними было умиротворение. Юля казалась расслабленной, они спокойно ели — и это спокойствие напрягало и удивляло его. — Как и в твоем. Легко стать неугодным, если не вписываешься в установленные каноны: семейные, общественные, моральные. — Он помолчал всего секунду, но все же решил спросить: — Тебя хоть раз защищали, Юля? По-настоящему.

Она не ответила. Это было излишнее.

Никогда.

Ты сама виновата.

Не будь ябедой, сами разбирайтесь. Да брось, он дурак, зачем с ним связываться.

Подумаешь, обозвал тебя, на всех теперь что ли срываться?

Хороший левак укрепляет брак.

— Только вопреки опасности ты все равно решил пообедать со мной, — Марка укололо это.

— А тебе не нравится?

Юле стало стыдно. Марк заботился о ней, и она чувствовала себя комфортно рядом с ним, задавала вопросы с большой вероятностью получить ответы. Девушка прикусила губу и покачала головой. На самом же деле она была готова отдать все что угодно, лишь бы повторить это время. Юля посмотрела на него виновато и смущенно улыбнулась. Марк был готов простить ей любой вопрос, только пусть не рушит его попытки все наладить.

На работу Юля вернулась ровно через час, отмечая пунктуальность мужчины. Они больше не обсуждали его дела, они обсуждали работу Юли. Он внимательно слушал о ее успехах, о скором повышении, о коллегах, о новшествах, которые девушка решила ввести для оптимизации работы. Марку нравилась ее увлеченность, хоть и понимал, отчего она появилась. Конечно, во всех рассказах Юли сквозила некоторая обреченность, и на вопрос о ее личных желаниях в карьере ответа у девушки не нашлось.

Они спокойно вышли из кафе, прошли по тому же маршруту. Юля забыла о всех сомнениях, что преследовали ее с самого утра. Время с Марком казалось чем-то правильным, обыденным. В душе девушки не бушевали страх, нервозность, наоборот, она совершенно забыла о насущных проблемах и была готова заплатить любую цену, только бы попасть в день сурка, но только в тот, что связан с Марком.

Юля не помнила, когда также спокойно и по-своему интересно говорила с Егором, когда он ухаживал за ней. Перспектива будущего теперь казалась четкой и понятной. Юля уже не придерживалась утренних переживаний. Для нее мужчина вдруг отделился от своей преступной жизни, что выглядело как нечто совершенно обыкновенное. Только в этом и была ошибка.

Марк был все тем же. Его искреннее желание расположить к себе девушку не спасало от всего того груза проблем за спиной. Он видел в ее глазах отдачу, которую, видимо, она еще сама не осознавала. И если Юля забыла об этом на прошедший час, то обязательно должна была вспомнить после. А после, Марк знал, его ждет долгий путь по внушению ей реального чувства безопасности.

Внутренний голос пытался напомнить Юле о настоящем Марке, но лишь одна мысль по-настоящему захватила ее голову: «Если он такой со мной, что мешает ему быть таким на самом деле?»

Они дошли до офиса. Марку пришлось через усилие отпустить девушку. Ее светлые глаза прожигали его насквозь. Мужчине хотелось все бросить, взять ее и уехать далеко, но ответственность, выгравированная у него под коркой, не позволяла это сделать. Марк знал, что она отработает, вернется домой под гнет какого-то ничего не представляющего из себя придурка. Было проще ничего не говорить на прощание, но Юля его опередила.

Она привстала на мысочки, чтобы поравняться с его высокой фигурой, и прикоснулась губами к щеке, покрытой свежей щетиной. Это был не мимолетным поцелуй, в нем было гораздо больше близости, чем в ту самую ночь. Сердце Марка остановилось. Он приобнял Юлю за талию, чтобы помочь ей удержаться в этом положении. Мгновение прошло, и Юля отошла. Ее взгляд был опущен вниз, пока она не пронзила Марка глубоким голубым взором до самого дна его души, где покоились давно забытые черти. Она осветила их своей чистотой и сказала:

— Спасибо, — так пара распрощалась.

***

Домой Юля шла в приподнятом настроении. Встреча с Марком подарила долгожданное блаженство. И, как бы странно это не было, физическое состояние ее тоже улучшилось. Девушка больше не боялась ссор с Егором, она в общем-то про него даже не вспоминала. В голове лишь кружились воспоминания о прикосновениях Марка, снова. Юля была на большую часть уверена в своих решениях и даже готова принять важные меры по изменению положения вещей.

В любом случае, хуже быть уж точно не могло. И пока реальные угрозы казались ей чем-то эфемерным, она предпочла плыть по течению, имя которому Марк.

Возможно, Юля бы дома перестала чувствовать такую эйфорию. Возможно, она снова бы шарахалась Егора, боясь выдать запах другого мужчины. Возможно, ночью девушка передумала бы и зареклась никогда не видеться с Марком. Все это было вполне вероятно, зная непостоянство ее души на протяжении прошедших событий. Но все изменила одна случайность, встретившаяся ей по дороге домой.

Девушка была готова приблизиться к дому, как вдруг заметила образы, подозрительно похожие на Егора и Катю. Юля напряглась, сжав ворот пальто. Сцена у угла дома вызывала некоторые сомнения. Внутреннее чутье подсказало Юле задержаться на своем месте для наблюдения за продолжением. Она прошмыгнула на детскую площадку с целью затеряться среди матерей.

Юля не могла слышать, о чем говорят муж и ее подруга, но могла видеть, что, судя во всему, Катя была достаточно зла. Она размахивала рукой, указывая куда-то в сторону, отворачивалась от Егора и поворачивалась обратно. Юля могла предположить, что так подруга защищает ее, зная взрывной характер Кати, но вдруг вспомнилась другая важная черта подруги — она никогда не лезла в чужие дела открыто.

Девушка пропускала через себя множество вариантов происходящего. Егор особо никак не проявлял себя в разговоре. Юля могла думать о любой причине их встречи. Они все жили в одном районе, Катин дом находился поблизости, поэтому странностей в этом не было. Только Юля все равно не понимала, о чем они говорят.

Резко Катя развернулась и была готова уйти прочь от Егора. Только муж Юли остановил ее, одновременно с этим останавливая и сердце своей жены. Он схватил Катю за руку, развернул к себе и заключил, как могла видеть Юля, в крепкие объятия. Объятия, за которыми последовал поцелуй. Поцелуй, из-за которого душа Юлианы захотела покинуть тело.

Вдруг стало понятно: и отдаленность Кати от подруги, и ее скудная реакция на воссоединение семьи, и ее искреннее желание затаскать Юлю по клубам, потому что это не нравится Егору; и нежелание Егора их общения — это все было частью одной большой тайны, которую теперь Юля знала и понимала. Понимала и так же, почему Марк морщился при упоминаниях о Кате. Он знал все и ждал, пока узнает Юля.

Жизнь изменилась всего за секунду. Девушка теперь точно знала, что ей следует делать. Сомнений больше не могло быть. Вместе с болью и горестью появилось ощущение долгожданной правды.

Чаще всего люди не замечают того, что у них под носом. Подвох всегда там, где его не ожидаешь.