Глава 7. Вверх-вниз.
После танцев ко мне подошла официантка. Вежливая улыбка, склонённая голова. Она попросила:
- Поднимитесь наверх. Там прямо и налево. Вас ждут.
Глупо. Звучит как дешёвый спектакль. Но раз позвали - я пойду. Тем более, как ни странно, Маттео исчез из поля зрения. Решил устроить очередной «вынос мозга»? Что ж... окей.
Я поднималась медленно, ступени казались длиннее обычного, будто дом не хотел отпускать меня обратно.
Мысли скакали: сейчас начнётся его нудная лекция, или же он будет кричать, обвинять, требовать.
Когда я открыла дверь, тишина ударила по ушам. Комната пустая. Только один человек.
Помните тот острый взгляд, что прожигал меня весь вечер? Помните ухмылку? Это был он. Серджио. Имя, которое когда-то мимоходом обронил Микеле, словно случайную деталь. Теперь эта деталь встала передо мной.
Я резко рванулась назад, но дверь захлопнулась. Серджио шагнул быстро, бесшумно. Его ладонь прижала меня к дереву.
В голове зазвучала рваная скрипка. Фальшивые, истеричные ноты. Звук тревожности, от которого тошнит. Музыка, которой нет, но которая заполняет всё пространство внутри.
- У тебя кроме личика и тела ничего нет... - его голос был вязкий, как грязь. Он склонился ближе, будто хотел вбить эти слова прямо под кожу. - Так почему бы ими не заработать?
Я молчала. Он усмехнулся и продолжил:
- Красота - это валюта. Ты просто ещё не поняла. С такой мордашкой ты можешь приносить деньги, понимаешь? Миллион за пару месяцев - это не шутка.
Он наклонился ещё ближе, его дыхание жгло.
- У меня есть знакомые... приличные люди. У них бизнес. Публичный дом. Для тебя найдётся место. Всё честно. Еда, крыша, клиенты... А я буду твоим частым гостем. - он засмеялся, как псих, рвано, с надрывом. - Разве это не лучше, чем быть никому не нужной?
Слова липли, как паутина. Каждое тянуло вниз, в бездну.
- Ты создана для этого. Ты думаешь, у тебя есть характер? - он сжал моё запястье. - Нет. У тебя есть только тело. И пока оно свежее, его надо продать.
Я смотрела на него и знала - он говорит это всерьёз. И мне стало тошно.
- Ты безумен. И ты явно не в себе. Ты... Под кокаином?...
Он молчал, не отвечал. Но его слова шипели в ушах, будто змея прильнула прямо к коже.
Тошно.
Руки трогающие моё тело. Губы к моим губам. Запах дешёвого одеколона, вперемешку с чем-то гнилым.
Я не герой, у меня нет силы. Я просто тело. Овечка. Но внутри меня всё взорвалось.
Я вцепилась зубами в его шею, так, что на языке остался привкус крови и пота. Щипала его, как дикая кошка, рвала ногтями кожу. Нащупала булавку на его галстуке - и вонзила в руку насквозь. Он заорал, отшатнулся, но я уже не слышала слов. Всё тонуло в белом шуме.
Я бежала в глубь комнаты. Ванная. Дверь. Холодный кафель врезался в ступни. Тошнота выворачивала. Я упала на колени, прижимаясь к холодному полу, как к спасению. Хотелось выблевать из себя всё, что он успел коснуться.
Когда отдышалась, поднялась шатаясь. Его уже не было. Только кровь на половицах и крафтовый пакет.
На нём слово: «Опиум»
Я уставилась. Долго. И поняла - хочу. Не потому что люблю, не потому что надо. А потому что иначе разобью голову об плитку, разнесу себе череп. Потому что кричать уже не было сил.
Руки дрожали, пока я всё делала. Внутри было пусто, мысли кружились, как мухи над падалью.
И вот...
Я лежала на холодных, шершавых половицах, но холод не достигал меня. Он оставался где-то снаружи, как шум за стеклом. Потолок над головой плыл, будто густой, мутный молочный суп. Он был не белый - желтоватый, прокуренный, старый.
Тело исчезло. Растворилось. От него осталась лишь вата - без формы, без веса, без боли. Сознание отпустило меня, как хищник, насытившийся добычей. В голове - золотистый туман, тягучий, липкий, как мёд. Он затягивал любую мысль, не давая ей родиться.
Это не счастье. Это отсутствие.
Отсутствие страха.
Отсутствие меня.
Лишь покой.
Тяжёлый, как свинец. Мягкий, как пух.
Веки налились свинцом, и сон уже подступал к вискам тягучей волной. Из губ ленивой змейкой выползал дым, чтобы растаять в спёртом воздухе, унося с собой последние крохи моего «я».
Не было ничего.
Лишь это тёплое, всепоглощающее, безразличное ничто.
Я слышала шаги. Но мысли о смысле жизни были громче шагов. Намного интереснее. Здесь, в золотом тумане, не было ни меня, чтобы искать, ни его, чтобы найти. Шаги таяли, не долетая, как звук под толщей воды.
- Марла... Вот же дрянь, - голос Денаро. Обыденный, будто он комментировал погоду. - Какого чёрта? Что тут произошло? Чья кровь на полу?
Слова доходили до меня с задержкой, будто звук пробивался сквозь плотный ватный слой. Я пыталась ответить быстро, но язык жил в другой реальности.
- Вы когда-нибудь задумывались... что смысла в некоторых вещах нет? Сейчас я чувствую покой. Но он ведь не навсегда.
- Меркли. На этот раз без философии. Что было? Хватит валяться на полу.
Я улыбнулась потолку. Он шептал мне больше, чем этот человек.
- Было?.. Не знаю. Но потолки говорят громче, чем люди.
Тишина. Я слышала, как он закуривает. Щёлк - и огонёк осветил угол комнаты. Запах табака врезался в воздух, перебивая сладковатую дымку опиума.
- Это спектакль? - голос был ровный, холодный, выровненный до миллиметра. - Женщины всегда одинаковы. Драма вместо смысла. Я не дам жалости, не ищи симпатий. Мне важно сейчас одно: кто оставил эту кровь.
Он сказал это так буднично, будто обсуждал цену рыбы на рынке.
Я лежала, и смех вырвался сам собой. Его слова - бред. Ревность, страсть, любовь - глупости слабых. Я его не люблю. И никогда не любила. И не полюблю. Я предпочту ему сломанный хребет.
- Часы громкие... - выдохнула я, не думая о словах.
Пауза затянулась. Я чувствовала его взгляд на себе - тяжёлый, изучающий, как луч прожектора.
- Ты курила? - Лёд. - Дерьмо, опять за тобой убирать.
И всё. Больше никаких эмоций. Нет угроз, нет жалости. Только факты, расчёт и раздражение, что мусор в доме придётся убирать ему.