5 глава.Каждое прикосновение напоминало о том, что было потеряно
Я собралась быстро, но с каким-то внутренним волнением. Чёрное облегающее платье чуть выше колен подчёркивало фигуру — строго, просто, но по-новому. Я чуть подкрасила ресницы, добавила немного туши и только бальзам на губы — ничего лишнего. В отражении зеркала я почти не узнала себя.
Тем временем Себастьян уже пришёл домой. Его встретил отец.
— Себастьян, — сказал он, отрываясь от кухни, — к нам сегодня придёт Лера с мамой. Подготовься, пожалуйста.
Парень лишь чуть заметно улыбнулся, не глядя на отца, словно вглядываясь в пустоту, и тихо произнёс:
— Всё же выиграла.
— Что? — удивился отец, но не стал переспрашивать. Он просто обрадовался, что сын не устроил сцену. Это было уже успехом.
Себастьян поднялся к себе, взял оставшийся с утра рюкзак и вышел как раз в тот момент, когда в доме раздался звонок в дверь.
Открыв, он первым делом увидел маму Леры.
— Добрый вечер, — вежливо кивнул он.
А затем взгляд упал на меня, и его выражение сразу изменилось: лёгкий шок, широкая, искренняя улыбка.
— Тебе так идут платья... До сих пор была похожа на парня.
Я расхохоталась:
— Благодарю, — ответила с лёгкой иронией и вошла в дом.
Мы прошли на кухню. Есть никто не хотел, поэтому просто сели, взяли по чашке крепкого кофе. Тишина была лёгкая, уютная.
Себастьян вдруг усмехнулся:
— Мы с Лерой пойдём в мою комнату. Фильм посмотрим.
Я нахмурилась, не сразу поняв, но кивнула. Всё равно чувствовала себя немного не в своей тарелке. Особенно в этом платье.
В комнате я осторожно села на край кровати, стараясь не натянуть подол слишком высоко.
— Что будем делать? — спросила я, оглядываясь по сторонам.
Себастьян сел рядом, чуть ближе, чем я ожидала.
— Можем фильм включить. Как насчёт ужастика?
— Да, давай...— Я начала теребить край платья. Оно поднималось, тянулось, и это начинало раздражать.
Себастьян заметил мою неловкость. Встал, подошёл к шкафу и, покопавшись, кинул в меня что-то мягкое — чёрные широкие спортивные штаны и белую майку.
— Переоденься. Так будет удобнее.
Я удивлённо посмотрела сначала на вещи, потом на него. Взглядом указала на дверь.
Он только рассмеялся и вышел, захлопнув за собой дверь. Я переоделась, глянув на себя в зеркало , мне шло. Свободно, стильно, будто это и была я.
— Можешь заходить, — крикнула я, и через секунду дверь отворилась.
Себастьян замер в дверях.
— Воу. А тебе идёт. Даже слишком.
Он усмехнулся и, не теряя времени, плюхнулся на кровать, вытянул руки:
— Ну? Где мои обнимашки?
Я рассмеялась и села рядом, обняв его. Он крепко обнял меня одной рукой, другой держал ноутбук. Включил ужастик. Мягкий свет экрана освещал его лицо — сосредоточенное, но с этой его вечной полуулыбкой.
На первом же жутком моменте я вздрогнула и уткнулась в его плечо.
— Всё ещё боишься этих дешёвых бу! — усмехнулся он.
— Это не дешёвое «бу», это мерзкий силуэт за спиной героини! — возмутилась я, не отрываясь от его груди.
— Ага, ага. Спрячься-ка глубже. Я щитом поработаю, — пошутил он, чуть сильнее прижав меня к себе.
Так мы и смотрели. Я — напряжённо, временами прячась в его объятиях. Он — с лёгкой ухмылкой, словно всё шло по его плану.
Прошёл час. Фильм закончился. Я зевнула, вытянув ноги на кровати, и повернулась к Себастьяну.
— Ну... страшно не было, — попыталась соврать я.
Он фыркнул, выключая ноутбук:
— Конечно. Особенно когда ты мне плечо почти от страха прокусила.
— Не ври! — рассмеялась я. — Это был один раз. И то нечаянно.
Себастьян поднялся с кровати и потянулся:
— Пойду попить возьму. Хочешь что-то?
— Воды, если можно.
— Будет сделано, — ответил он с ленивой улыбкой и вышел.
Прошло пару минут. Я уже собралась сама выйти, когда дверь снова открылась, и он появился в проёме. Улыбался... но в руках ничего не было.
— Эм... а пить?
Он ничего не ответил. Только подошёл ко мне, взял за руку и мягко потянул:
— Идём.
— Что? Куда?
— Просто пойдём.
Я подчинилась. Вышли в коридор. На кухне было пусто. В гостиной — тоже. Прошлись по всем комнатам. Никого. Все двери закрыты, окна — заперты.
— Себастьян... — я остановилась, глядя на него в полутьме. — Где родители? Почему всё закрыто?
Он посмотрел на меня с этой своей полуулыбкой, в которой всегда было что-то чересчур уверенное.
— Понятия не имею. Но, если честно... это даже к лучшему, — его голос стал ниже, мягче.
Он сделал шаг ко мне. Потом ещё один. Глаза его пронзительно смотрели в мои, в них будто плескалась тень какого-то намерения — не страшного, но точно вызывающего дрожь.
Я пятясь, не заметила, как оказалась прижатой к стене. Спина коснулась прохладной поверхности. Сердце билось чаще, дыхание стало чуть прерывистей, но я не отвела взгляда.
Он медленно, очень медленно, приблизился, почти вплотную. Его дыхание касалось моей кожи. Он наклонился к самому уху... Я затаила дыхание.
И вдруг — шёпот:
— Бу! Испугалась?
Я подпрыгнула и тут же с раздражением оттолкнула его в плечо.
— Вот же... идиот ты, Себастьян!
Он рассмеялся, довольный собой, как ребёнок после удачной шалости.
— Прости-прости, не смог удержаться.
— И это должно было быть... романтично? — я закатила глаза, но уже улыбалась.
— Нет, это должно было быть «по-Себастьянски».
Мы вернулись в его комнату. Я устроилась на подоконнике — окно было приоткрыто, прохладный ночной воздух приятно щекотал щёки. Тишина окутывала всё вокруг. Он молча сел на кровать, наблюдая.
— Точно! — вдруг вспомнила я. — Я же могу сбежать!
Он приподнял бровь:
— В смысле?
— Ну... вот. — Я встала на подоконник. — Спасибо за прекрасный вечер, сладких снов, и всё такое. Я выпрыгну в кусты и домой!
— Лера, ты серьёзно?
— Абсолютно.
На улице было темно. Очень темно. Тишина — будто в мире кроме нас никого не осталось. Я уже подняла одну ногу, готовясь сделать шаг... как вдруг он молниеносно подскочил, обхватил меня за талию и легко снял с подоконника.
— Эй!
— Нет,Лер.Никуда ты не пойдёшь, — мягко, но твёрдо сказал он. Посадил меня обратно, но уже в сидячее положение, и аккуратно закрыл окно. — Мне одежду жалко ,со второго этажа прыгать ,она сорваться может ну или испачкаться –Ну и что тогда ты предлагаешь мне ?
–Поспишь у нас. На улице поздно, и если твоя мама на работе — ты всё равно будешь одна.
— Не уверена, что это повод... — начала я, но его взгляд прервал меня.
— Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. И рядом. Разве это плохо?
Я посмотрела на него. В его словах не было ни давления, ни флирта. Только странное спокойствие, будто он был уверен, что всё идёт так, как должно.
— Ладно... — прошептала я. — Только без «бу» ночью, ладно?
— Обещаю,да и я ты уснёшь,я пойду в другую комнату — усмехнулся он.
Мы оба молча сели на кровать. Слишком усталые, чтобы говорить дальше. Он лёг первым, протянул руку. Я легла рядом, прижалась щекой к его плечу. Он обнял меня — осторожно, будто боялся спугнуть.
— Спокойной ночи, Лерочка.
— И тебе... Себа.
Я не поняла, когда глаза начали закрываться. В груди было спокойно. Тепло. Слишком хорошо, чтобы думать.
Мы уснули в обнимку. И впервые за долгое время — я не чувствовала себя одинокой.
Утро было каким-то особенно тихим. Я проснулась, распахнув глаза прямо на плечо Себастьяна. Он всё ещё спал — ровное дыхание, чуть растрёпанные волосы и руки, которыми он будто инстинктивно продолжал меня обнимать. Я тихо выбралась из его объятий, стараясь не разбудить, нашла взглядом часы — опаздывать в школу не хотелось.
— Себа... — прошептала я, легонько тронув его за плечо.
Он приоткрыл глаза, моргнул.
— Угу?.. Уже?..
— Нам в школу, — усмехнулась я. — Или ты планировал спать до обеда?
Он протёр глаза и, зевая, сел:
— Ну вообще-то, если бы рядом не было такой вредной будильницы, я бы ещё поспал.
— Вредной?! — я смеясь кинула в него подушкой. — Тогда сам и собирайся.
Я вышла и посмотрела на дверь,дёрнув за ручку она оказалась открыта.Я всё же зашла домой переодеться. Что странно — в квартире никого не было, хотя мама обычно уже возвращалась. Дверь была не заперта. Я огляделась: всё на своих местах. Тихо.
Быстро переоделась и вышла снова, встретившись с Себастьяном у школы. День прошёл на удивление спокойно. Уроки тянулись неторопливо, и вот, когда всё закончилось, мы вышли на улицу.
Небо резко потемнело, хлынул дождь — холодный, густой, весенний.
— Вот тебе и май, — фыркнул Себастьян, пряча голову в капюшон.
А я вдруг остановилась, посмотрела на мокрый асфальт и... схватила его за руку.
— Пошли!
— Куда?
— Прыгать!
— Прыгать?!
Я уже весело скакала по лужам, окатывая себя и его брызгами.
— Лера! Ты ненормальная! — засмеялся он, догоняя меня. — Ты же промокнешь!
— Уже! — крикнула я в ответ. — Но зато весело!
Он бросил капюшон назад, и вот мы уже оба носились по улице, смеялись, скользили по тротуару, как дети.
— Чёрт, ты заразительная, — сказал он, остановившись и вытирая мокрое лицо. — А знаешь... так весело мне не было сто лет.
— Потому что ты — скука в чистом виде. Без меня бы так и ходил, как утопленник.
Он посмотрел на меня, задержал взгляд чуть дольше.
— Слушай, ты точно не ведьма?
— Почему?
— Умеешь вытаскивать из чёрных дней. Как по щелчку.
Я смутилась и отвернулась, но внутри всё потеплело. Даже несмотря на ливень.
Когда мы дошли до моего дома, он задержался на крыльце.
— До завтра, ведьма, — сказал он с улыбкой.
— До завтра, утопленник.
На следующий день я проснулась разбитой. Всё тело ломило, бросало то в жар, то в озноб. Голова гудела, глаза слезились. Я с трудом дотянулась до градусника — 39,4. Чёрт.
Я уронила голову на подушку, потом взяла телефон и написала Себастьяну:
Лера: Мне плохо.Температура под сорок. Сегодня не приду. Жива, но в теле — апокалипсис.
Себа: Лер... ты одна дома?
Лера: Похоже, да. Мамы нет с вечера.
Себа: Блин. Надо было вчера тебе плащ дать, а не скакать, как идиоты... Отдохни. Я напишу позже. Если что — сразу зови.
Смартфон чуть не выпал из рук — было тяжело даже держать его. Я всё же села, чтобы доползти до кухни — надо выпить что-то от температуры.
Проходя по коридору, я почувствовала, что в квартире кто-то есть. Шаги. Шорохи. Застыв на пороге кухни, я вдруг поняла, что не одна.
Там, за столом, спокойно сидел Лёша.
Он обернулся ко мне, как будто ждал.
— Доброе утро, спящая красавица.
Я остолбенела.
— Лёша?.. Ты что тут делаешь?
— Твоя мама впустила. Сказала, что тебе плохо. Ну а я решил... позаботиться. Ты же знаешь, как я этого хочу.
Он говорил спокойно. Даже мягко. Но в его взгляде было что-то неправильное. Слишком уверенное. Слишком... собственническое.
— Я... не звала тебя.
— Но ты ведь не против, правда? Я же могу остаться с тобой? Уходить не собирался. Мы с тобой ещё много чего обсудим.
Я сделала шаг назад. Холод от температуры теперь перемешался с другим — неприятным, липким. Что он делает здесь? Почему без разрешения? Почему смотрит так?