Лучшая защита-это нападение.
Шесть месяцев в Нью-Йорке
не прошли даром. Они меня не просто изменили, а выжгли дотла ту наивную дурочку, которой я была в Сиэтле. Теперь, глядя в зеркало лифта, на пути в пентхаус отчима, я видела холодную, подтянутую женщину в идеально сидящем черном костюме. В моей сумочке, рядом с дорогой помадой, лежал компактный «Глок», а на лодыжке, под брючиной, — изящный нож. Артур Харрингтон, новый муж моей матери, считал, что «в наше время дама должна уметь за себя постоять». И он лично оплатил мои уроки стрельбы. Я стреляла лучше его телохранителей.
— Эсме, дорогая! — мама встретила меня у дверей воздушным поцелуем в щеку. Она вся сияла в новом бриллиантовом колье. Она так и не спросила, почему я сбежала из Сиэтла. Она просто обрадовалась «милой компании» и возможности наряжать меня, как куклу. Ее не волновало, что я бросила живопись.
«Хобби для богатых жен, детка, — сказал как-то Артур. — А ты, я смотрю, сделана из более крепкого материала».
Артур вышел из кабинета, телефон прижат к уху. Его взгляд скользнул по мне, оценивающий, как всегда.
— Договор с «Кристалл Девелопмент» подписан? — бросил он мне, прикрыв трубку ладонью.
— На твоем столе, — ответила я ровным голосом, без тени подобострастия. — Но их юристы — суки. Придется перепроверять каждый пункт по отмывке через офшоры на Кайманах.
Он усмехнулся, довольный. Его маленькая протеже быстро училась.
— Хорошая девочка. Иди, переоденься. У нас сегодня ужин с партнерами из Чикаго.
Я кивнула и прошла в свою комнату — шикарную, с видом на парк, и такую же бездушную, как и все здесь. Я бросила сумочку на кровать, и из нее выкатился «Глок». Я привыкла к его весу. Как привыкла и к постоянной тоске, что грызла меня изнутри. Я тосковала по мольберту, по запаху краски.
По Тае.
Мы разругались в хлам. Когда я сказала, что уезжаю и не могу сказать куда, она взбесилась.
«Он тебя совсем в клетку посадил, да? Этот твой маньяк! — кричала она в трубку. — Ты даже поговорить со мной не можешь без его разрешения? Я думала, мы подруги!»
Я не могла сказать ей правду. Не могла рисковать ее безопасностью.
«Это не из-за него, Тай. Это я. Мне нужно исчезнуть».
Молчание в ответ было оглушительным. Потом — тихий, ледяной голос: «Значит, так? Ладно. Удачи тебе, Эсме. Надеюсь, твой тюремщик тебя ценит».
Щелчок. И тишина на шесть долгих месяцев.
Мой телефон вибрирует, вырывая из мрачных воспоминаний. Сообщение от одного из «бухгалтеров» Артура.
В отделе логистики сливаются данные по поставкам. Разбирайся.
Я вздохнула. Еще одна грязная работа. Я стала его личным кризис-менеджером. Угрозы, шантаж, подлог документов — мой новый «художественный промысел».
Вечером, пока Артур и его чикагские «друзья» обсуждали за коньяком, как лучше обанкротить очередного конкурента, мой служебный телефон — подал тихий сигнал. Это был не обычный звонок, а зашифрованное оповещение из внутренней системы безопасности Артура.
Я извинилась и вышла в коридор, откуда был выход на террасу. Холодный нью-йоркский ветер обжег лицо. На экране горело предупреждение:
Уровень угрозы: Эпсилон.
Цель: Артур Харрингтон.
Источник: не установлен.
Метод: несанкционированный доступ к серверам «Феникса».
«Феникс» — это один из фантомных фондов Артура, через который он проводил самые темные сделки. Доступ к нему имели всего пять человек, включая меня.
Я открыла лог-файлы. Взлом был выполнен виртуозно. Чисто, профессионально, без следов. Это была работа не обычных хакеров.
И стиль... он был до боли знаком. Та же безжалостная эффективность, то же ощущение, что тебя уже вычислили, обнулили и готовы стереть в порошок.
Я пролистала дальше. Взломщик не просто скопировал данные. Он оставил... метку. Словно визитную карточку. В самом глубоком слое кода, среди шифров, кто-то вывел крошечный, почти невидимый символ.
Пять стилизованных линий, сходящихся в одной точке. Как лепестки. Или как когти.
Логотип «Фора».
Но «Фор» Тома занимался только одним — охотой на тех, кто торгует людьми. Он был мстителем в маске, призраком, карающим педофилов и работорговцев. Какое ему дело до финансовых махинаций моего отчима?
Если только... Если только Артур был замешан в чем-то большем, чем просто отмывание денег. В чем-то томном, от чего меня бросило в холодный пот.
И если «Фор» сунул нос в дела Артура... это значило одно. Они уже здесь. Они уже в игре. И они даже не подозревают, что их бывшая цель, та самая «маленькая мышка», которую они преследовали, теперь сидит по другую сторону шахматной доски. В стане врага.
Я крепче сжала телефон, глядя на огни Манхэттена.
Они искали слабину в обороне Артура. Он искали способ добраться до него.
И они не знали, что первым делом наткнутся на меня.
Уголок моих губ дрогнул в подобии улыбки.
Нью-Йорк научил меня одному: если на тебя охотятся,лучшая защита — это нападение.
Они думали, что имеют дело с испуганной жертвой? Пусть думают.
Я достала «Глок», проверила обойму чисто автоматически и сунула его назад за пояс.
Игра начиналась. И на этот раз я была готова играть по-крупному. Даже если моим противником должен был стать он.