Шепот роз.
Глухой удар снизу вырвал меня из крепкого сна. Я лежала, впиваясь пальцами в простыню, пока сознание пробивалось сквозь туман.
Что это было?
Сердце колотилось, кровь гудела в висках. Желудок сжался в холодный комок. И только потом, сквозь адреналиновый шум, пришло осознание: хлопок входной двери.
*Он вернулся. Или... никуда не уходил?*
Я соскользнула с кровати, босые ноги коснулись холодного пола. Озноб пробежал по коже. Телефон с тумбочки казался единственным спасением в этой внезапной темноте. Дверь спальни скрипнула, когда я толкнула ее. Каждый шаг по лестнице отдавался гулким эхом в тишине. Пальцы нащупали выключатель внизу. Щелчок. Я зажмурилась от ослепительной атаки света.
Представление, что луч света может выхватить из мрака чужое лицо, вызывало тошноту. Один миг – пустота. Следующий – и он здесь. Мой личный кошмар в плоти.
Гостиная? Пусто. Кухня? Пусто. Я подбежала к входной двери, схватила ручку.
Заперта.
Ледяной укол страха сменился яростью.
Как? Как он ушел и запер за собой? Или... он все еще здесь?
Я рванула через комнату к кухне, рука уже тянулась к блоку ножей. И замерла.
На столешнице, в луче света от вытяжки, лежала одинокая роза.
—Черт возьми!– вырвалось у меня хрипло.
Я подошла, словно к змее. Дрожащими пальцами схватила холодный стебель. Шипы... они были аккуратно срезаны. До гладкости. Мысль мелькнула, быстрая и нелепая: Он позаботился, чтобы я не укололась.Сразу за ней – волна отвращения. Какая разница? Это был знак. Вызов. Попытка вселить страх глубже, чем любой шип.
—Запугать?– прошипела я в тишину кухни. Сжала кулак. Хруст лепестков был жалобным. Я швырнула смятый цветок в мусорное ведро. Ярость кипела. Звяканье ножей и вилок было оглушительным. Мне было плевать на тишину, на осторожность. Пусть слышит! Пусть знает, что я не дрожу в углу!
Мой выбор пал на самый большой нож – тяжелый, с широким зазубренным лезвием. Холодная сталь успокаивающе легла в ладонь.
-Хочешь поиграть, ублюдок?-пробормотала я, выходя из кухни. Я обыскала каждый угол.
Никого.
Дом был пуст, но воздух был густым от чужого присутствия.Он был в стенах. В моей голове.
Он выиграл этот раунд.
***
Утро встретило меня усталостью. Я сидела за кухонным столом, вторая чашка кофе горела в руках. Ложка звякала о керамику, пока я бесцельно помешивала. Веки казались огромными, каждое моргание давалось с усилием. Я провела ночь, проверяя замки на окнах, прислушиваясь к каждому шороху старого дома.
Телефон прижался к уху.
-Кто-то вломился в мой дом прошлой ночью,– сказала я, голос хриплый от недосыпа.
На другом конце – тишина. Потом взрыв: -Погоди, ЧТО ты сказала? Кто-то ВЛОМИЛСЯ в твой дом?!-Голос Таи взвизгнул до небес.
-Ага, – ответила я, делая глоток обжигающего кофе. Оставил подарок. Красную розу на кухонном столе.
Тишина снова. Густая, изумленная. Я почти видела, как ее рот открыт, огромные зеленые глаза округлились. Тая, потерявшая дар речи – явление редчайшее.
-Но это еще не все, – добавила я мрачно.
-А что еще случилось? – ее голос стал резким, как лезвие.
-Ну, Джейк... показал себя во всей красе.-Я позволила себе саркастическую усмешку.
-Только он увлеченно исследовал языком мою шею, как кто-то решил постучаться. Не просто постучаться, Тая. Мы выскочили... Никого. Абсолютная пустота. Мой новый поклонник, я полагаю.
-Ты серьезно, черт возьми?! – ее крик чуть не взорвал динамик.
Я подробно, с язвительными комментариями, описала вечер: идиотизм Джейка, его напыщенный уход после стука (Он буквально сломал гипсокартон кулаком, представляешь? Драматический жест перед бегством), его презрительное "Торчи одна в этом стремном доме" перед громким хлопком двери.
Когда я замолчала, выдохнув, Тая произнесла твердо, без тени сомнения: -Я приеду к тебе. Сейчас.
Усталость накатила новой волной. -Сегодня надо разгребать завалы в доме. Готовлю почву для ремонта. Горы хлама...
-А я помогу! – перебила она. -Привезу бутылку чего-нибудь крепкого. Уберемся под водочку, будет веселее.
Слабую улыбку я почувствовала на своих губах раньше, чем осознала ее. Тая. Моя безумная, блестящая, непредсказуемая Тая. Мы дружили с тех пор, как в седьмом классе вместе подожгли плакат по биологии (не специально, эксперимент с эфирными маслами пошел не так). После школы разъехались по колледжам – я на восток, она на запад. Виделись редко: Рождество, летние каникулы, жуткая, но любимая Ярмарка Призраков в нашем городишке. Я вылетела из колледжа через год – рисование звало громче лекций по экономике. Тая же стала IT-гением, а потом как-то незаметно влилась в какую-то "группировку цифрового сопротивления" (ее слова), взламывая серверы корпораций и сливая в сеть грязные правительственные секреты. Ходячая теория заговора в джинсах и футболке с принтом "Я знаю, что ты скачал прошлым летом".
-Я... я очень ценю это, Тай. Спасибо,– сказала я искренне. -Увидимся.
***
Она ворвалась через час, как торнадо: кудрявые каштановые волосы взъерошены, в огромных зеленых глазах – смесь ярости и беспокойства. В руках – бумажный пакет с бутылкой дешевого, но крепкого виски и две огромные пиццы "Пепперони".
-Рассказывай ВСЕ! – потребовала она, скидывая куртку. -И не пропусти ни одной детали!
Мы работали, утоляя голод пиццей и запивая ее виски из пластиковых стаканчиков. Горы старых газет, сломанной мебели, бабушкиных платьев в стиле "ретро-ужас" летели в огромный мусорный контейнер, который я заказала и поставила у подъезда. Мы вспоминали школу, смеялись над глупостями, спорили о последних слитых Таей документах, доказывающих, что инопланетяне уже среди нас и контролируют поставки кофе. Атмосфера была почти... нормальной. Пока не кончился виски.
-Спущусь за соком, сделаем аперитивы!– предложила я, вставая и потирая поясницу. Мои руки дрожали от усталости и адреналина, все еще циркулирующего в крови после ночи.
-Только не затягивай!– крикнула Тая мне вслед, уже роясь в коробке с книгами на втором этаже. -Без твоего фирменного ананасового отравы не начнем новую коробку!
Я спустилась вниз, ощущая приятную тяжесть в ногах от работы. Выбросила переполненный мусорный пакет у входной двери и направилась на кухню. Холодильник гудел. Я открыла его, взяла холодный тетрапак с ананасовым соком. Повернулась к стойке, чтобы достать чистые стаканы и соломинки.
И застыла. Ледяная волна прокатилась от макушки до пят. Воздух вырвался из легких со свистом.
На столешнице, рядом с моим любимым дедовским графином для виски, стоял граненый стакан. В нем болталась жалкая капля янтарной жидкости. И прямо перед ним, лежала еще одна алая роза. Совершенная. Со срезанными шипами.
-Нет...– прошептала я. Звук собственного голоса испугал меня. Этот стакан... он стоял в серванте. Я не доставала его. Мы с Таей весь последний час были НАВЕРХУ. Вместе. Слышали бы каждый звук!
Сердце бешено колотилось, кровь гудела в ушах. Я медленно, как в кошмаре, подошла к столу. Тянула руку, боясь прикоснуться. Подняла стакан. Он был холодным. На дне – капля виски. Я поворачивала его в руках, безумно надеясь увидеть отпечаток пальца, частичку пыли с его ботинка... хоть что-то! Но стекло было чистым. Я смотрела сквозь него на кухню, на гостиную, видимую из арки.
Никого.
Абсолютная тишина. Только мерзкий внутренний голос шептал:
Он был здесь. Прямо под нами. Налил себе виски. Выпил. Поставил стакан. Положил розу. И ушел. Или спрятался?
Я бросилась к входной двери, дико дернула ручку. Заперто. Как всегда. Замки, новые, дорогие, с защитой от взлома... смешные игрушки для него. Он что проходил сквозь стены?!
-Эсме! Где моя выпивка, сучка?!– донесся сверху голос Таи, прервав леденящий дурман.
-И-иду!– крикнула я в ответ, и голос мой предательски дрогнул, сорвался на хрип. Я судорожно сглотнула ком в горле.
Адреналин вновь ударил в кровь, острый и горький. Я стояла посреди кухни с пустым стаканом в одной руке и ощущала себя героиней дешевого хоррора. Той самой тупой девчонкой, которая вместо того, чтобы выбежать на улицу и звать на помощь, идет в темный подвал один на один с маньяком. Я именно такая?– пронеслось в голове.
Ярость, знакомая и жгучая, снова поднялась из глубины. Нет. Я не побегу. Не позволю какому-то психу выжить меня из МОЕГО дома. Пусть пьет мое виски. Пусть оставляет свои дурацкие цветы. Но если он думает, что я буду дрожать и прятаться... он ошибается. Он хочет, чтобы я боялась. Чтобы я чувствовала себя уязвимой. Но эти розы без шипов... эта наглая демонстрация всеведения... это не запугивало. Это злило. Глубоко, до дрожи. Я сжала стакан так, что пальцы побелели.
Пей мое виски, ублюдок. Наслаждайся. Скоро мы встретимся лицом к лицу. И я покажу тебе, насколько опасна может быть роза, даже без шипов, если запихнуть ее тебе в глотку.
***
К вечеру мы закончили. Контейнер был забит под завязку. Руки не поднимались, спина ныла. Тая стояла в дверном проеме, ее лицо было серьезным, без обычной озорной искорки. Солнце садилось, окрашивая ее кудры в медно-рыжие оттенки.
-Эсме, – начала она тихо.
-Не буду врать. Я... я за тебя волнуюсь. Серьезно волнуюсь.Этот тип... он не шутит. Он в твоем доме, как у себя дома. Пьет твой виски, когда ты тут! Это...
-Я знаю,– прервала я ее, устало опираясь о косяк. -Я не слепая, Тай.
-Тогда почему ты остаешься?!– в голосе прорвалась тревога. -Переночуй у меня! Хотя бы сегодня! Пожалуйста!"
Усталость сменилась знакомым упрямством. "Нет."
-Мне надоело, Тая. Надоело, что все пытаются вытолкнуть меня отсюда. Сначала мать с ее «цивилизацией». Теперь этот псих. Этот дом... он мой. Я не побегу. Не дам ему эту победу."
-Но это же глупо! – она топнула ногой, зеленые глаза вспыхнули.
-Это не побег! Это тактика!
-Тактика трусов,– парировала я, хотя внутри сжималось от страха.
*Да, я глупая. И напуганная. Но и злая.*
-О-о-о, нет! – Тая резко шагнула ко мне. -Вот в чем гребаная проблема!– она ткнула пальцем мне в грудь.
-Ты только что сказала – «не дам ему эту победу». Значит, ты признаешь, что он опасен? Что он может тебе навредить?
-Ну...– я открыла рот.
-Ага! – она перебила, торжествующе.
-А если ты думаешь, что *я* буду в опасности, если останусь, то логично, что ты здесь тоже в опасности! Ты же не суперженщина! Или ты думаешь, он придет и скажет:
«О, Тая, проходи, не трону, я только за Эсме»?!"
Ее логика была неоспоримой. И безумно пугающей. Я потупила взгляд.
-Со мной... со мной все будет в порядке,– попыталась я звучать убедительно.
-Обещаю. У меня... нож. Большой. Прямо под подушкой. И дверь в спальню можно забаррикадировать стулом. А вдруг он и не придет сегодня? Может, напугался полиции?
Я сама не верила в это.
Тая смотрела на меня, и в ее глазах читалось отчаяние. -Я не могу... я не чувствую себя нормально, бросая тебя здесь одну. Если с тобой... если что-то случится...– голос ее дрогнул.
-Эсме, вся моя жизнь... она просто... разрушится. Понимаешь?
Я понимала. Я чувствовала то же самое о ней. Я протянула руку, сжала ее пальцы.
-Слушай. Если он... если что-то случится, я сразу позвоню в полицию. Не буду геройствовать, обещаю.
Она смотрела на меня, изучающе, долго. Потом тяжело вздохнула, опустив плечи. Она не верила. И я не винила ее.
-Ладно, – она выдернула руку, ее лицо вдруг стало замкнутым, обиженным.
-Но если ты помрешь, Эсме Хейз, я буду чертовски зла на тебя. На всю оставшуюся жизнь. А она будет долгой и несчастливой без тебя.В ее голосе дрожали слезы, которые она не хотела показывать.
-Позвони мне, – потребовала она уже у самой двери, не оборачиваясь.
-Если что. Если услышишь хоть шорох. Если розу увидишь. Если... если просто страшно станет. Позвони. Сразу.
-Позвоню,– солгала я ровным голосом. Я знала, что не позвоню. Не втяну ее в это.
Она кивнула, резко, не глядя, и вышла. Дверь захлопнулась за ней с гулким, одиноким звуком. Звуком окончательности. Я осталась одна. В отремонтированной крепости, которая не могла удержать того, кого нужно было удержать.
***
Ремонт занял несколько недель. Я превращала поместье в крепость. Старые, дребезжащие окна ушли на свалку. Их место заняли тяжелые, темные рамы с бронированными стеклами, которые, как уверял продавец, выдержат выстрел из дробовика. Все двери получили новые замки, с громкой сиреной, срабатывающей при попытке взлома. Я потратила целое состояние. И знала, что это бесполезно.
Он войдет. Как призрак. Как тень.
В день, когда рабочие наконец убрали последний мусор и уехали, я остановилась у ворот, чтобы окинуть взглядом свое владение. Воздух пах свежей краской и хвоей. Новое крыльцо, выкрашенное в почти ночной черный, выглядело величественно. Весь дом преобразился: тот же готический силуэт, но теперь обшитый новыми, гладкими панелями того же угольного оттенка, подчеркивающего его строгие линии. Свежая краска на ставнях и карнизах.
Я шла к крыльцу, наслаждаясь тишиной и почти законченным видом, когда заметила букет. Роскошный букет из алых, идеальных роз. Он лежал у самой двери, аккуратно прислоненный к черной древесине нового крыльца.
Рабочие?– мелькнула первая мысль. Благодарность? Но это было слишком... дорого. Солнце уже почти село, бросая длинные, зловещие тени от сосен. За линией деревьев, в двадцати шагах от дома, начинался густой сумрак. Там мог стоять кто угодно. Смотреть. Наслаждаться моей реакцией.
Желудок сжался. Я оглядела участок – пусто. Но ощущение присутствия было таким же сильным, как и в ту ночь на кухне. Медлить было нельзя. Я рванулась вперед, схватила букет, не глядя, ключ уже дрожал в моей руке. Через секунду я была внутри, спиной прижалась к только что установленной, сверхнадежной двери, щелкнув всеми замками. Сердце бешено колотилось.
Розы пахли сладко и приторно. Слишком сильно. Я посмотрела на них. И увидела. Между стеблями, аккуратно вложенная, как визитная карточка, виднелась черная прямоугольная карточка. На ее поверхности золотом, изящной каллиграфической вязью, было выведено что-то.
Первое послание.
Часть меня ждала этого. Жаждала узнать: *Зачем? Чего ты хочешь?*
Другая часть, более сильная в этот миг, хотела швырнуть букет и карточку в камин, не читая. Жить в блаженном неведении. Но любопытство и страх – сильные мотиваторы.
Черт возьми, Эсме, прочти и покончи с этим!
Дрожащими руками я выдернула карточку из зелени. Я вдохнула, пытаясь успокоиться, и прочла:
«Мы скоро увидимся, малышка».
Тишина. Потом короткий, нервный смешок вырвался у меня. "Малышка?" – я вслух произнесла это слово, и оно прозвучало нелепо, оскорбительно. "Малышка?!" – громче, с презрением. Да, у него явно проблемы. Это было очевидно. Самодовольное, покровительственное, наглое... Это не было объяснением. Это было продолжением игры. Усилением контроля.
Отвращение подкатило к горлу. Я не хотела этого. Не хотела иметь с ним дела. Но игнорировать было нельзя. Он перешел черту. Он оставил письменное доказательство. Я потянулась к заднему карману джинсов, вытащила телефон. Палец дрожал, когда я набирала номер. Не 911. Прямой номер местного участка, который мне дали после предыдущего вызова.
-Дежурный сержант Моррисон,– ответил усталый голос.
-Это Эсме Хейз,– сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но слыша, как он слегка дрожит. -Поместье на Лесной дороге. Он снова был здесь. Оставил... послание. Прямо у моей двери. Букет роз и карточку с угрозами.
Я описала карточку, дословно процитировала надпись. Я... я не знаю, что делать. Замки новые, окна бронированные... он все равно находит способ дать о себе знать.
Моррисон вздохнул на том конце. Звук был красноречивым.
-Мисс Хейз... без видимых следов проникновения, без прямых угроз физической расправы... мы мало что можем сделать, кроме как принять заявление. Патруль может проехать, но...
-Я знаю,– перебила я его, внезапно чувствуя усталость.
-Просто... зафиксируйте это. Пожалуйста. Если меня найдут однажды с розой в руке и ножом в спине... пусть будет в протоколе. Пусть знают, что я звонила.
Я повесила, не дожидаясь ответа. Рука сжимала черную карточку так сильно, что края впились в ладонь. Золотые буквы "малышка" казались сейчас насмешкой. Он где-то рядом. Он смотрит. Он знает, что я прочла. И он знает, что полиция бессильна.
-Скоро увидимся?– прошептала я в темнеющую гостиную, глядя в черные квадраты новых окон, за которыми уже сгущалась ночь.
-Хорошо. Я тоже этого жду. Посмотрим, кто кого, "малышка".
Я не бросила карточку. Я положила ее на каминную полку.
Война была объявлена официально.