Том 2.Глава 4.Незнакомец
1619 год. Топкапы. Похороны Сафие Султан
Дворец погрузился в траур. Внутренний двор наполнился скорбными молитвами, и над всем этим стоял запах ладана и свежесрезанных цветов. На белом покрове, усыпанном розами, вынесли гроб Сафие Султан. Толпа придворных женщин, евнухов и воинов склонила головы.
Больше всех рыдала Нилюфер. Её руки вцепились в покров так крепко, что слугам пришлось силой отрывать её от гроба. Она всхлипывала, словно ребёнок, теряющий мать. Для неё Сафие была больше, чем наставница или союзница — она была единственной матерью, которую подарила ей судьба.
После похорон Нилюфер не пошла к себе — её ноги сами вынесли её в покои покойной Валиде. Там стояла тишина, словно сама история затаила дыхание.
— Эти стены... — прошептала она, медленно обходя комнату. — Здесь жила Хюррем, здесь умирала Михримах, здесь оставили свой след Нурбану и Сафие... Каждая из них правила миром и уходила отсюда в вечность.
В дверь вошёл Хаджи ага, опустив голову.
— Госпожа...
Нилюфер обернулась к нему, её глаза блестели слезами.
— Я потеряла её, Хаджи. Она была мне как мать, и я не уберегла её...
Прежде чем он успел ответить, за спиной раздался холодный голос:
— Сафие поплатилась за свои грехи.
Нилюфер резко обернулась.
— Халиме?!
Та вошла медленно, улыбаясь уголками губ.
— Рада видеть тебя, Нилюфер.
— Что ты здесь делаешь?
— Прибыла проститься с моей свекровью. Я ждала этого дня много лет.
Нилюфер нахмурилась.
— За что столько ненависти, Халиме?
— За всё. — Халиме шагнула ближе. — Она была змеёй, гадюкой, что не пожалела даже внуков. И ты это знаешь.
— Ты всё ещё затаила старую вражду...
— Старую? Как я могу забыть...Из-за неё я лишилась своего старшего сына Махмуда— Ты могла быть с нами, Нилюфер. Ты могла выбрать мою сторону.
— И проиграть? — в голосе Нилюфер прозвучало железо. — Ты всегда была слабой.
Халиме вскинула голову:
— Может быть. Но если бы ты была рядом, исход войны был бы другим. А так — твой сын сидит на троне. Тебе этого достаточно?
Нилюфер не ответила. Халиме сделала паузу, и её голос стал мягче:
— Мой Мустафа гниёт в кафесе. Моя дочь Дильруба умерла. У меня никого больше нет. Дай мне увидеть сына, хоть раз. Я прошу.
Нилюфер медлила, её глаза метались по лицу Халиме, и в них читалась борьба.
— Я подумаю...
Халиме упала на колени.
— Я умоляю тебя! Дай мне хотя бы эту милость!
— Встань, — резко сказала Нилюфер, но голос её дрогнул. — Хорошо. Ты увидишь Мустафу. Но только видеть. Ни шагу больше.
Халиме, плача, приложила её руку к губам.
— Спасибо. Пусть Аллах будет свидетелем моей благодарности.
Она ушла, а Нилюфер осталась в тишине. Потом повернулась к Хаджи:
— Собери мои вещи.
— Госпожа?.. Зачем?
— Тяжело мне здесь, Хаджи. Мой сын меня поймет. Я откажусь от регентства. Давят на меня эти стены без нашей Валиде. К сыну поеду, в Трабзон.
Через пару дней Нилюфер уже была в Трабзоне.
Дворец встретил её запахом моря и зеленью садов. Когда Нилюфер вошла в покои, навстречу выбежал 6-летний Мустафа.
— Мама! Мамочка приехала!
Она обняла его так крепко, словно хотела впитать каждое его дыхание.
— Сын мой, я так скучала...
— И я скучал! Только не уезжай больше, пожалуйста.
— Не уеду, обещаю.
Их разговор был прост, как у матери и ребёнка, но в сердце Нилюфер звучали слова, которые она не решалась сказать вслух: «Однажды ты войдёшь во дворец как султан. Но до того дня я должна оберегать тебя от всего».
1619. День.Рынок
Нилюфер с Гюльнар отправились на рынок. Мустафа просил яблок, и они остановились у лавки. Но тут дорогу им преградили трое грубых мужчин.
— Эй, красавицы, чего бродите одни? Может, пойдём вместе повеселимся?
Гюльнар испуганно отвела взгляд. Нилюфер выпрямилась, стараясь сохранить достоинство.
— Уберите руки. Мы не те женщины, с которыми можно так говорить.
— А по-моему, именно те, — ухмыльнулся один и схватил её за запястье. Другой толкнул Гюльнар так, что она упала без сознания.
— Отпустите! — крикнула Нилюфер.
В этот миг из переулка вырвался мужчина в чёрном. Его лицо скрывал капюшон, виднелись только глаза. Он ударом разогнал разбойников, те с криками бросились прочь. Нилюфер, потрясённая, потеряла сознание.
Очнувшись, она увидела деревянный потолок и рядом того самого мужчину.
— Где я?.. Где Гюльнар?!
— Тише. Она в соседней комнате, с ней всё в порядке.
— Кто ты?
— Зови меня Сенджер. Настоящее имя никому не известно.
Он пододвинул корзину яблок.
— Ты ведь искала их для сына. Возьми.
Нилюфер взяла одно, но сдержанно сказала:
— Зачем ты помог мне?
— Если бы не я, сейчас ты была бы в борделе. Эти люди — бывшие янычары, изгнанные за распутство.
Она всмотрелась в его глаза и на миг замерла.
— Эти глаза... Они мне кого-то напоминают.
Серджо отвёл взгляд:
— Забудь. Возвращайся домой, муж ждет голодный, дети скучают. И не ходи одна.
— Ты будешь учить меня жизни? — с горечью усмехнулась Нилюфер. — Меня давно никто не ждёт. Мужа у меня нет — он умер.
— Прими мои соболезнования, — тихо ответил он.
Нилюфер встала.
— Спасибо за помощь. Но мы больше не встретимся.
Нилюфер и Гюльнар шли обратно. Девушка всё ещё держалась за щёку.
— Госпожа... он такой красивый... И глаза у него — будто звёзды.
Нилюфер задумалась, но ничего не сказала.
— Иншаллах, у меня когда-нибудь будет такой муж, — мечтательно добавила Гюльнар.
Нилюфер тихо ответила:
— Аминь...
В сердце её всё ещё звучало странное чувство: эти глаза она уже видела, когда-то любила, но память не позволяла назвать имя.