Связаны

– Я просил тебя только об одном, – прошипел Тарен, когда мы переместились в Лесную Долину. – В случае чего, сразу же телепортируешься с помощью кольца. Почему ты не послушала меня?

Он со злостью ударил по дереву. Я вздрогнула. Мы оказались в самой густой чаще: свет исчезал, будто поглощался сплетённой тьмой ветвей.

– Ты хоть понимаешь, что могла умереть?! Если бы я не пришёл, ты бы и дальше продолжала вести светские беседы с Дугаласом?

Тарен впервые повысил голос. Зрачки расширились, поглощая радужку, пока глаза не стали двумя бездонными провалами – так смотрят только те, кто пережил смену эпох. Дыхание стало тяжёлым. Руки – сжаты в кулаки.

– Если бы я не узнала, что мы связаны – ты бы продолжал врать?

Он двинулся резко – знал, куда именно поставить руку, чтобы не отпустить меня и прижал к дереву. Я не успела среагировать – только почувствовала, как сильные руки замкнулись по бокам от моей головы.

Дыхание было горячим, почти обжигающим. В глазах метались недобрые огоньки.

– Да, я лжец. Убийца. Называй как хочешь, – прохрипел Тарен. – Но ты должна была уйти. Если тебе плевать на себя – подумай хотя бы о моей жизни.

Я закрыла глаза, надеясь укрыться от этой ярости. Но его слова – впивались, как шипы.

– Я бы не нарушала обещаний, не нарушай ты своих, – прошептала я, встречаясь с Тареном взглядом.

Мне не хотелось, чтобы он узнал правду: своей идиотской выходкой я пыталась защитить. Не могла бросить Тарена там одного.

Будто уловив то, что я не сказала, он горько усмехнулся и отстранился. Я облегчённо выдохнула, хотя сердце продолжало стучать так, словно его били изнутри.

Уходя, Тарен устало бросил через плечо, не оглядываясь:

– Значит, мы оба стоим друг друга.

***

Всю ночь я не спала. Голова взрывалась от мыслей. Провела кончиками пальцев по кулону. Слова Тарена преследовали меня повсюду.

Я попыталась отвлечься, собираясь с холодной головой ещё раз поразмыслить над обрывками пазла.

Никерия была близкой подругой Хилари. Значит, записки могли быть адресованы ей. Не факт. Но шанс был...

Кого же Хилари хотела спасти? Человека, которого любила? Ребёнка?

Мысль будто уже рядом – но снова ускользала.

Я резко села в кровати, вцепившись в одеяло. Нужно поговорить с Никерией. Немедленно.

***

На следующий день я отправилась в Водные Земли.

Воздух стал влажным. Вокруг тянулись озёра – широкие, вязкие, будто застенчиво шевелились под невидимым светом. Мелкие водяные пары извивались у берега – словно сам воздух не хотел оставаться неподвижным. Я пересекла границу.

У самого входа в водную территорию меня остановили двое эмеров.

– Ты на чужой земле, – прошипел один, оскалившись.

– Я пришла к знакомой, – выдавила я.

– Какие знакомые у тебя могут быть в Водных Землях, сухопутная? – второй усмехнулся, не скрывая пренебрежения.

– Я пришла к Никерии. Жене Финна. Матери Рена. Может, вы её знаете?

Эмеры переглянулись. Взгляд – колющий, изучающий. Я почувствовала себя прозрачной под их пристальными глазницами.

– Иди, узнай, чего она хочет, – бросил эмер.

Второй скрылся под водой, исчезнув почти бесшумно.

Уставилась в воду, пытаясь не замечать их наготы. Кожа, местами покрытая чешуёй, сияла в лучах солнц – не ярко, а живым глянцем.

Я неловко переминалась с ноги на ногу. Эмер буравил меня взглядом, напряжённым, настороженным. Я съёжилась, в голове пульсировала одна мысль: идиотская затея.

Через пару минут из воды вынырнул эмер. За ним – она. Никерия звенела серебряными цепочками, волосы облепили худое тело.

– Позвольте девчонке остаться. Мы побеседуем. – кинула она, двигаясь к берегу мягко, будто скользя по воде.

Двое эмеров послушно кивнули и исчезли под гладью озера.

– Ну? Зачем ты пришла, смертная? – Никерия взмахнула волосами, перебросив их за плечо. В голосе сквозили усталость и раздражение.

Я отвела взгляд. Скрестила руки. Нужно было начать, но слова подбирались с трудом.

– Нужно поговорить.

Мы шли медленно. Озёра растекались вокруг, водопады гремели, но не были громкими – скорее, ритмичными. В солнечном свете вода мерцала, будто кто-то вплёл в неё серебряные нити.

– Если думаешь, что у меня есть время на бесполезную болтовню, то глубоко ошибаешься, – отрезала Никерия, но уже без прежней враждебности.

У меня не было доказательств, что записки предназначались именно ей. Но я могла рискнуть – если ошибусь, плевать. Достала из кармана свёртки, развернула. И протянула ей.

Никерия округлила белёсые глаза. Резко притихла. Она потянулась к бумаге, но я тут же отдёрнула руку.

– Откуда они у тебя? – растеряно прошептала эмерка. Голос дрогнул.

Значит, я была права. В движениях появилась ломкость, а тон ледяным. Я ровно произнесла:

– Хилари была беременна от человека. Когда Нортон захотел её убить, та испугалась. И попросила тебя переправить ребёнка. В мир людей.

Никерия застыла. Побледнела. Плечи дрогнули – будто по спине прошёл невидимый холод. Она оглянулась – порывисто, будто ждала слежки.

– Откуда ты...?

– Я нашла их в библиотеке элемордов.

На некоторое время между нами воцарилось мёртвое молчание.

– Пойдём. Присядем.

Мы устроились на берегу, за занавесом водопадов.

– Я знала Хилари давно. Она была самой близкой моей подругой. – эмерка сложила руки на коленях, рассматривая острые ногти.

– А потом Хилари влюбилась. В человека. Такая глупая, хрупкая любовь. Я чувствовала, что это плохо кончится.

В глазах Никерии стояли слёзы. Они казались слишком редкими для её холодной натуры, но в этот момент я видела перед собой лишь сломленную женщину.

Я растерялась, не зная, что сказать, и осторожно взяла Никерию за руку. Её пальцы были холодными и мокрыми, но, к удивлению, эмерка не одёрнула руку.

– Но она никогда не слушала меня... И через какое-то время призналась, что ждёт дитя. – Никерия оборвалась. – Но Нортон всегда питал к ней чувства. Хилари была предназначена ему ещё с рождения, когда их семьи заключили союз.

Она сжала мои пальцы, взгляд затуманился. Спустя небольшой перерыв продолжила, будто собирая всю силу воли:

– Она просила меня, умоляла, защитить того, кого любила. Но Нортон убил его. И Хилари боялась за ребёнка... Возможно, из-за него она стала столь безрассудной... И после того как отомстила, Хилари убила себя...

Никерия не договорила. Только вздохнула – и слёзы хлынули без предупреждения. Дорожки солёных слёз снова и снова скатывались по её щекам. Это была другая Никерия – сломленная, уязвимая. У меня сжалось сердце, и я приобняла эмерку. Так было странно и непривычно видеть её такой.

Вот почему Никерия так плохо относилась к людям. Вот почему я раздражала её. Никерия считает человека виновным в том, что её лучшая подруга покончила с собой. А я словно живое напоминание о случившемся...

– Я не успела... Не спасла... – шептала сквозь слёзы Никерия. – Когда пришла, она уже была мертва...

Я осторожно провела по мокрым волосам Никерии, пытаясь успокоить. Тишину между нами нарушал лишь шум водопадов.

– Что случилось с ребёнком? – тихо спросила я.

Никерия отстранилась от меня, размыкая объятия. В лице отчётливо виднелась боль.

– Он не успел родиться. Хилари была мертва, но дитя... Я пыталась спасти его. – Никерия отвернулась, потупив взгляд. – Я вынула его из мёртвого лона. Дитя выжило. И я смогла исполнить её последнюю просьбу, переправила ребёнка в мир людей...

Между нами снова повисла тишина. Я с ужасом представляла, как Никерии, всегда по-аристократически чопорной и холодной, пришлось извлечь дитя из утробы своей лучшей подруги. Забрала его – хрупкое, мокрое тело и скрыла от мира, что его не ждал.

– Ты отнесла дитя к семье возлюбленного Хилари? – мой голос дрогнул.

Никерия безучастно кивнула.

Я отрешённо уставилась в горизонт. Завтра же отправляюсь домой. В мир людей.