Связаны

После Ночи Мёртвых Дугалас настоял на разговоре. Что ж, я не был против. Последние дни были слишком странными, и я был почти уверен: за всем стоит именно он.

Дугалас напряжённо расхаживал по библиотеке, прихрамывая – заметно сильнее, чем раньше.

– Вчера, в Ночь Мёртвых, пропал рубиновый клинок. – заявил он резко.

Глаза потемнели, губы сжались в тонкую нить. Одним рывком Дугалас сбросил чертежи с круглого стола. Бумаги зашелестели, оседая на пол.

– Ты хоть понимаешь, что это значит? Единственное оружие, которым можно убить бессмертного, исчезло! – элеморд продолжал расхаживать, пока вдруг не остановился. – А может, ты не заметил? Уж слишком был занят со смертной!

Искры мелькнули в его взгляде. Я сжал челюсти, подавляя гнев и спросил:

– Почему ты не созвал общее собрание?

Дугалас устало облокотился на стол. Пальцы побелели от напряжения.

– Я не доверяю остальным элемордам, Тарен.

Мысленно усмехнулся. Ну конечно... Я намеренно медленно поднял бокал с вином, сделал глоток.

– Все должны думать, что у Смотрителей всё под контролем. Нельзя давать слабину, особенно сейчас, когда в народе поднимаются бунты. В Чёрном лесу, предположительно, находится лагерь повстанцев, – проговорил он, потирая переносицу. – Ты уже давно не ребёнок, и я не могу вечно тебя защищать.

– Защищать? – голос прозвучал ровно, почти отстранённо. Но внутри уже трещала грань, которую я строил годами.

Не успел договорить – Дугалас метнул мой бокал о стену. Стекло разлетелось, осколки со звоном осыпались на каменный пол.

– Всю жизнь я оберегал тебя от неприятностей! А ты, как назло, постоянно оказывался в самом центре событий! – выкрикнул он. – Ты будущий правитель Рафоры! И вместо того, чтобы заниматься важными делами, ошиваешься со смертной девчонкой!

Последние слова Дугалас выплюнул с такой яростью, будто Аника было всего лишь грязным пятном. Пальцы сжались сами собой.

– Да тебе просто не понять, что значит быть с истинной парой. – отрезал я, больше не сдерживаясь.

– Я, в отличие от тебя, знаю, что это такое! – резко отозвался элеморд и ударил по столу так, что по его руке пошла кровь.

Дугалас открыл рот, но слова не шли. Серые глаза заблестели во тьме. Было видно, как он борется с чем-то внутри – старым, гниющим. А потом произнёс:

– Всю свою жизнь я любил только одну женщину – твою мать.

Я замер. В висках зазвенело – будто мир сузился до одного единственного звука: его слов.

– Думаешь, я дружил с твоим отцом, потому что мне нравилось смотреть, как он снова и снова убивал прислугу? – голос Дугаласа становился всё громче. – Думаешь, я разделял его мнение, что ребёнка нужно избивать с малых лет, чтобы закалить характер?

Дугалас шагнул вперёд. В движениях сквозила боль, как будто каждое слово резало по внутренним шрамам.

Всё это время я считал, что он ненавидит меня за убийство своего друга. Но теперь – если это правда – он был рядом с Эдгаром только ради тайных встреч с моей матерью.

Это объясняло многое. Почему Дугалас помог мне скрыть труп. Почему никому ничего не рассказал. Я сделал всю грязную работу за него.

– Ты давно планировал убийство Эдгара. Он был единственным, кто стоял между вами. Вот почему ты промолчал, когда нашёл меня рядом с его телом...

Между нами повисло молчание. Дугалас задержал дыхание, словно не решался произнести то, что уже нельзя будет забрать обратно.

– Когда твоя мать умерла, я обезумел от горя. Поверь, я знаю, как тяжела боль от потери истинной пары, Тарен. Но я узнал о способе избавиться от этих уз только после смерти Джуд...

– И слушать об этом не желаю.

Я попытался осмыслить услышанное, но разум отказывался складывать всё в единую картину.

– Есть один способ избавиться от этой... связи. Это лучшее решение, Тарен. Твоя привязанность к смертной делает тебя уязвимым. Слабым.

Он налил вина в новый бокал, не спеша сделал глоток, и только потом произнёс:

– Кто-то из вас двоих должен убить другого. Боюсь, другого выхода нет.

Воздух стал вязким, давящим. Кулаки сжались – ногти впились в ладони, но я едва замечал боль.

– Как ты вообще смеешь говорить мне это? Неужели её смерть принесёт тебе такое облегчение?

– Важно лишь то, что ты заслужил это. – Дугалас оскалился. – Ты отнял у меня всё. Вполне справедливо!

Я не мог больше оставаться в этой комнате. Гнев и ненависть кипели внутри, требуя выхода. Я сжал кольцо на пальце, и в следующий миг меня уже не было во дворце. Только пульсирующая ярость оставалась со мной, как напоминание о его словах.