Связаны

В конечном итоге я сдала пересдачу по экономической теории. Июнь подходил к концу, окутывая город зноем – начинались каникулы. Но отдыхать всё равно не получалось: университет остался позади, зато меня ждала подработка.

Но завтра наконец-то долгожданные выходные. Я вдохнула тяжёлый летний воздух и посмотрела на небо – вдалеке уже собирались тёмные облака. Надо бы прихватить зонт... Пусть будет – на случай, если тучи не передумают.

Разнося подносы и протирая столы, я вежливо улыбалась посетителям – и, к несчастью, снова думала о Тарене. Его имя снова и снова всплыло в голове, будто заноза под кожей.

Я отнесла очередной заказ, стараясь не забыть, что и куда. Хотя внутри всё ещё звучали отголоски той ночи... Те пьяницы... если бы не Тарен, я бы вряд ли вернулась домой невредимой. И всё же страшнее была не сама драка, а то, как он бил. Глаза Тарена в тот момент... они были другими. Он мог просто отпугнуть их, но бил с такой яростью, будто Тарену это нравилось.

Соврал ли он, что не следил за мной? А если всё это время действительно ходил за мной, как какой-то ненормальный?

Волна грома вдруг прокатилась по небу. Я вздрогнула, едва не уронив поднос. Сердце всё ещё стучало в висках, когда заказ оказался на кухне, а веки прикрылись от усталости. Наконец начался перерыв, и я смогла немного выдохнуть.

Вышла на улицу через служебный проход и с удовольствием вдохнула свежий воздух. Рядом был уютный парк – скромный дворик с деревьями, вымощенными дорожками и скамейками. Я направилась туда, надеясь ненадолго отвлечься. Бойсе был городом искусства. Всё здесь казалось живой картиной: здания, фасадные росписи, вывески. Обычно в парке рисовали уличные художники, но сегодня, из-за тяжёлого неба, на улицах было почти пусто.

Я подошла к раскидистой иве и остановилась, прислонившись спиной к прохладному стволу. Мой взгляд скользил по дремучим корням, извивавшимся у подножья, и лишь через мгновение я осознала, что рядом с ними стояли чьи-то ботинки – дорогие, в пыли, будто прошедшие не одну милю.

Я медленно, почти нехотя, подняла глаза по фигуре, вырисовывавшейся против солнца, и увидела Тарена. Мужчина кивнул, чуть склонив голову набок. Воспоминание о той ночи всплыло без предупреждения: корчащиеся тела, кровь, хрипы... Но сейчас в нём не было и тени той ярости. Только глубокая, бездонная усталость.

– Снова скажешь, что не следил за мной? – вскинув голову, выпалила я. – Зачем ты пришёл?

Сердце отбило пару гулких ударов. Тарен не отвечал сразу, но его взгляд, тяжёлый и проницательный, скользил по моему лицу, будто тот умел читать мысли.

– Я пришёл не просто так.

Почему-то я ощутила обиду – необъяснимую, но тягучую. Опустила взгляд и внезапно заметила в его руке белую коробку. Тарен, не говоря ни слова, протянул её. Я потянулась к коробке, случайно соприкоснувшись с ним пальцами. По коже прошла короткая волна тока. Коробка была гладкой, удивительно аккуратной. Я с недоумением приподняла крышку и застыла. Внутри лежал телефон. Совершенно новый.

Я знала, что Тарен обещал... но не думала, что он сделает это всерьёз.

– Спасибо, – растерянно прошептала я.

Уголки губ дрогнули в невольной улыбке. Может, принимать дорогой подарок от почти незнакомого человека и неправильно, но он сам предложил. А отказываться – глупо. Мало ли, передумает?

Тарен ответил едва заметным кивком, но его улыбка не достигла глаз. Я перевела взгляд на кисть – всё ещё забинтованную и слегка опухшую.

– Как рука?

Тарен повернул её, равнодушно глянув:

– Всё в порядке.

Сегодня он был совсем другим. Более отстранённым, молчаливым. Взгляд Тарена часто ускользал куда-то вдаль, за горизонт, будто он слушал музыку, недоступную никому другому. И вдруг Тарен сам нарушил тишину:

– Тьма, пришедшая со Средиземного моря...

– ...накрыла ненавидимый прокуратором город, – автоматически продолжила я, сама удивившись.

На его лице мелькнуло что-то вроде интереса. Эти строки я узнала сразу – из «Мастера и Маргариты».

– Увлекаешься Булгаковым? – поинтересовалась я.

– Знаком с этой историей дольше, чем кажется возможным, – уклончиво ответил Тарен. – Знаю каждую строку.

– А я из всей книги знала наизусть только эту.

Тонкие ветви ивы колыхались, отбрасывая на его лицо танцующие тени. Казалось, сама природа затаила дыхание.

– Твой акцент... никак не могу понять, откуда ты. Литва? Чехия?

Я покачала головой с лёгкой улыбкой.

– Не знала, что он так заметен... Я так старалась от него избавиться, что же меня выдаёт?

– Некоторые звуки – особенно мягкие согласные. Ещё ты иногда смягчаешь гласные. Так откуда же ты? Если не отсюда... должно быть, было тяжело устроиться на новом месте?

– Из Лодзи, – ответила я.

Тарен явно не узнал.

– Это в Польше. Центральная часть.

Он хрипло усмехнулся, раздосадованный тем, что не угадал.

– Польский... один из самых сложных языков, – заметил Тарен. – Язык с историей.

– Конечно, хотя в школе у нас с начала был английский, потом – немецкий... но он как-то не прижился.

– Учитывая ваше звучание, у меня бы точно не получилось заговорить нормально. – задумчиво ответил Тарен.

– Это все говорят, – я улыбнулась шире. – А потом – через пару месяцев уже ругаются по-польски без акцента.

Он хрипло рассмеялся – тихо, почти про себя. Напряжение спало и теперь мы просто стояли, будто что-то зависло в воздухе. Казалось, Тарен собирался что-то сказать, но вдруг замер.

Его глаза расширились, зрачки закрыли почти всю радужку. Лицо побледнело. Тарен смотрел... на меня? Нет, сквозь. Я растерянно обернулась, но позади никого не обнаружила.

– Тарен? – тихо спросила, вглядываясь в его изменившееся лицо.

Лицо вытянулось, стало маской ужаса. Воздух вокруг нас сгустился, мне стало трудно дышать. Хотелось провалиться сквозь землю – лишь бы не ощущать этот тревожный взгляд.

– Мне уже пора. – резко выдохнул Тарен.

Он отступил на шаг, потом ещё один, не сводя с меня расширенных глаз, будто я была призраком, вставшим на пути. Потом развернулся и зашагал прочь, быстро растворяясь в мареве дня.

Я осталась под тенью ивы, внезапно показавшейся неуютной. Ветер поднялся, и шепот листьев стал похож на предостережение. И вдруг я осознала, как сильно мне захотелось дотронуться до Тарена. Просто провести пальцами по его щеке, коснуться руки... Лишь бы Тарен не смотрел на меня так. Лишь бы не уходил.

Я стояла, будто прикованная, глядя ему вслед, пытаясь удержаться от мысли догнать и расспросить. Липкое ощущение того, что в Тарене было что-то чужое, непохожее на других людей, не отпускало. И только одна мысль крутилась в голове: что это всё значило?

***

Дождь так и не пошёл. На удивление, тучи к вечеру рассеялись, ветер прогнал их дальше, разгоняя, будто гончих. Закрыв смену, я с удовольствием завернулась в колючее, но тёплое шерстяное одеяло и принялась разбирать новый гаджет. В Бойсе дни были знойные, а ночи – прохладные. Этим вечером температура опустилась до двенадцати градусов.

– Да ладно! Он просто взял и подарил новый телефон? – моя соседка уже десять минут ходила по комнате кругами и всё никак не унималась.

Она была в домашних шортах и потрёпанной чёрной майке с пятнами кетчупа. Наша комнатка была крошечной, но уютной. Мне повезло – у меня была всего одна соседка, и мы ладили.

– Да, просто подарил, – улыбнулась я, пока загружала приложения на новый телефон.

Старалась отогнать воспоминание о том, как Тарен смотрел на меня. Будто бы я разрушила ему всю жизнь... Хотелось вычеркнуть этот взгляд, но он застрял под кожей – и я старалась сосредоточиться на телефоне.

Соседка всплеснула руками – и её кудряшки рассыпались по лицу, как пружинки.

– Вот бы мне такого парня, Аника! Чтобы ничего обо мне не знал – но уже дарил новый телефон.

Я хмыкнула, случайно прикусив язык и тихо ойкнула от боли. Устроившись поудобнее, с удовлетворением наблюдала, как соседка продолжает свои фантазии.

– Может, у него просто много денег, и он не знает, куда их девать? Пусть мне подарит!

Я рассмеялась. На мгновение стало легче.

И тут – звонок. Новый телефон замигал, и ритмичная мелодия разлилась по комнате. Я подняла его, мельком любуясь экраном. На дисплее высветилось имя бабушки.

В детстве мама часто оставляла меня у родителей отца. Бабушка с дедушкой рассказывали невероятные мифы и сказки – как будто знали нечто такое, что взрослым знать уже не положено. Тогда всё это казалось волшебным. Но с возрастом я стала относиться к их историям с лёгким скепсисом – хотя где-то в глубине... всё ещё верила.

Я ответила сразу.

– Аника, внученька! – в голосе бабушки звучала тревога. Я сразу напряглась.

– Привет, бабушка! Что случилось?

– Ой, горе у нас... Дед твой... Вчера скорая приезжала, сердце прихватило. Бормочет что-то, зовёт тебя. Говорит: надо сказать, пока не поздно. Он уже четвёртую ночь бредит во сне. Приезжай, Аника, я тебя прошу.

Я тут же вскочила, сжав телефон в пальцах.

– Как он? Что именно дедушка говорит?

Но в ответ послышались лишь гудки. Связь оборвалась. Перезвонить не получилось – никто не отвечал.

Нехорошее предчувствие окутало меня – плотное, вязкое. Но одно я знала точно: надо ехать.