1630

VII

Э К И П А Ж

Как уже известно, Эмили покинула поместье герцога... Почему так случилось, поймет не каждый. Однако можно уверенно сказать, что это случилось несколько дней назад. И вот история о том, как все это было.)

Еще задолго до рассвета отец разбудил Эмили и всё сообщил ей. Девочка тихо молчала, а в конце покорно кивнула головой и обняла его.
- Я горжусь тобой, дочь, - честно сказал герцог. - Не каждый решиться на такое... Особенно в наш не легкий час. Будь внимательна и осторожна: страшная зараза вернулась в наш мир и многие люди могут погибнуть.

Эмили подняла голову и еще раз посмотрела на отца. Она незаметно вздохнула, а затем с интересом спросила:
- Ты не находишь всё это несколько странным? Почему после стольких лет эта болезнь вернулась?
Герцог задумчиво почесал бороду:
- Мне нравиться твоя рассудительность, Эмили. Ты всегда задаешь толковые вопросы, однако сейчас тебе не стоит слишком много спрашивать.

Девочка перебирала в руке ткань своего платья - это помогало ей успокоиться. Она слушала что он говорил ей дальше:

- Меньше узнаешь - крепче поспишь по дороге на юг, в замок лорда Альвели, - сказал герцог, а потом и сам с интересом начал думать. - А если честно, я и сам не знаю. Говорят, что это всё наказания Бога за тяжкие грехи людей. Но я это не верю. Не всех больных чумой можно обвинить в бесчестных поступках, Эмили, не всех... Это что-то гораздо более опасное; то, чего мы не сможем увидеть. Оно может быть повсюду, но больше всего там, где много людей.

- Я запомню это, - с серьезной интонацией сказала девочка.

- Хорошо. - герцог с облегчением выдохнул. - Я верю в тебя и надеюсь, что ничего не случиться. Но если что-то пойдет не так - помни о тайном сундуке. Никто кроме меня не знает какие вещи там спрятаны. Признаться, достать их было очень нелегко... Главное ничего не бойся, Эмили. В этом образе тебе не стоит остерегаться людей, ведь они сами будут остерегаться тебя. Такое сейчас время...Люди еще помнят «черную смерть», так что будут стараться избегать чумных врачей, обходить тебя десятой дорогой.

Они говорили не долго, но каждая пауза в диалоге наполняла комнату какими-то тяжелыми мыслями. Эмили чувствовала, что приближается разлука.

Уже через час они оба стояли возле неприметной кованной калит - это был черный вход на территорию замка, ним пользовалась только прислуга. Небо ставало серым, начинало светать. Вдали послышался стук подков об дорогу, и он приближался. Подъехала небольшая карета. Она была двухместной, но сегодня Эмили придется поехать одной. Когда герцог отпустил руку дочери он ни о чем не жалел и был абсолютно уверен в правоте своих решений. Он начал волноваться только когда тень экипажа растворилась в густом облаке утреннего тумана, но тогда было уже поздно.

* * *
Пока они двигались по ровному протоптанному пути, девочка действительно успела вздремнуть. Она немного посидела, пытаясь открыть глаза. Есть не хотелось, пить тоже... за все время в дороге ни Эмили, ни кучер не обронили ни единого слова. Только иногда слышалось фырканье лошадей и воркование почтовых голубей, которые послушно сидели в клетке. На фоне красного солнца из окон экипажа мало что удавалось разглядеть. Яркие лучи не давали возможности полностью открыть глаза. Эмили отвернулась и затем недвижимо сидела насколько часов, думая о чем-то.

А за окном уже не было горных острых выступов, которые прорезали небо. И тихих зеленых хвойных лесов уже не видно. Солнце было еще выше; кажется, становилось все теплее и теплее. И вид открывался вовсе не обычный - бескрайняя унылая степь.
Они ехали уже больше суток. Кучер третий раз остановился на постоялом дворе чтобы напоить лошадей. Эмили, укутав голову и плечи в свою накидку, тоже вышла. Она с трудом стояла на ногах, толи от тревожности, толи от головокружения. Только сейчас она через силу выпила пару глотков холодной воды.

Девушка достала лист бумаги и чернильницу, которая чудом не разбилась во время спуска по горному серпантину. Пока кучер и владелец постоялого двора были заняты лошадьми, она быстро написала что-то на бумаге, опираясь на стекло окна. Эмили подождала минуту, пока густые чернила высохнут, а затем свернула листок и привязала ниткой к лапке одного из голубей. Отпустив птицу, она насыпала в клетку немного крошек, и сама съела кусочек хлеба. Больше ничего не хотелось.

Еще около часа в пути... Сумерки, голая степь стала серой. Стебли растений при лунном свете казались серебристыми. В округе все медленно засыпало. А потом во тьме пропали и месяц, и звезд. Вероятнее всего, на небо наползли громовые тучи. Экипаж немного трясло из-за неровной дороги. Кучер не подгонял лошадей, видимо, тоже устал. Их движение замедлилось. Где-то вдали показались два слабых огонька. Вероятно, там какая-то деревня или же очередной постоялый двор.

Вдруг вблизи вспыхнула молния, за ней через пару секунд отозвался гром. Начиналась гроза. Вдруг вблизи показались чьи-то силуэты. Фигуры, в бешенстве выпрыгнувшие из густой травы в отчаянье бросились в сторону экипажа. За каретой так же гнался всадник. Его худая лошадь еле волочила ноги, но все же сумела их догнать.
- Стой! - кричал всадник, махая рукой.
Кучер мигом спохватился, чувствуя опасность:
- Не вольно мне останавливаться! - сдержано ответил он, подгоняя лошадей.

Эмили взволновано глядела в окно. Всадник позади свистнул и фигуры людей, выбежавшие из травы, стали кричать и бежать вслед за ними. Но девушке не было слышно их слов.
- Что там происходит? - спросила она.
- Не волнуйтесь, миледи... главное не волнуйтесь! - ответил он.

Кучер подгонял лошадей, надеясь убежать. Кто эти люди - выяснять не было времени. Вероятнее всего, что разбойники. Как бы то ни было - он за дочь герцога отвечает головой. Крики не прекращались... Сколько за окном было людей - Эмили не могла этого понять; было темно и все происходило слишком быстро.

Человек, доведенный до отчаянья, со звериным криком бросился в сторону одного из коней. Напуганное животное отпрыгнуло в сторону, сбивая с ног другого. Кучер понимал, что ему уже не удержать лошадей, как бы он не старался. Он не мог предугадать, что кто-то прыгнет прямо под колеса экипажа. С его уст долетали какие-то бранные выражения, (которых девушка ранее даже от слуг не слышала), а потом более громкий возглас:

- (...) чёрт возьми, Эмили, держитесь!
В следующий миг она и сама почувствовала, как корпус начал наклоняться в сторону. Сперва казалось, что это происходит медленно, но затем это произошло в одно мгновение, сопровождаясь треском дерева и звуком битого стекла...

* * *
Кажется, небо уже становилось серым. Начинало светать. Первые лучи солнца давали темным осколкам разбитых окон нежно-фиолетовый блеск. Вряд ли девушка понимала, что случилось буквально час назад. Она слышала голоса снаружи, но это было будто во сне. Она с трудом могла открыть глаза.
Тем временем около разбитой кареты действительно были люди, и они говорили.
- Что ты натворил?!

- Довольно уже кричать, - расстроено сказал другой и махнул рукой в сторону спорящих. (Кажется, всего их было четверо, и все они - мужчины.)
- И в правду, хватит! Ну откуда мне было знать, что экипаж перевернётся...

- Идиот!.. - в полголоса выругался первый. - Ты же и сам мог пострадать! А теперь у нас неподалеку деревни еще двое умерших. - сказал он, а потом повысил голос: - Тебе что, трупов мало?!
Несколько секунд они помолчали.
- Она жива? - спросил кто-то.
- Пока что да... может быть свернула шею, или что-то вроде того.

(Опять молчание)

- Смотрите! - крикнул парень вблизи упавшей кареты. - Здесь хлеб!
- Забирай все, что найдешь. И еду, и воду. - монотонно ответил ему другой мужчина и отошел подальше, отводя за уздечку свою измученную худую лошадь, которая ла абсолютно любую траву, которую видела в поле.

- Может все-таки попытаться спасти её? - сказал ему парень, с опаской держа в руках бутыль воды, обмотанный тканью.
- Зачем? - спросил первый, а затем наклонился к окну чтобы лучше рассмотреть лицо девушки. - Черствый хлеб принесет в разы больше пользы чем она. Сколько нас осталось?
- Тринадцать человек из всей деревни... - вздыхая сказал старик. - Двоя из них больны.
- Вот и решили. Берем все ценное, и уходим. Кто знает, может они ещё какую-то заразу переносят, - промямлил один из них и жадно откусил корочку буханки.
- Подождите, если мы её бросим... Она же умрет здесь!

- О! - иронично воскликнул всадник, оглядывая дорогую конскую сбрую, что была на лошадях экипажа. - Очнулся. А когда под колеса прыгал, тебя это мало интересовало. - он подошёл к окну, ещё раз посмотрел на девушку. Она все также лежала без чувств, даже не видно было ее дыхания. Около ее лица мелькнула на слабом свету голубая искорка. И через секунду она вновь спряталась под темной накидкой.

Мужчины еще недолго постояли около того места. Тратить больше времени на разбитый экипаж не было смысла.
- На что это ты так засмотрелся? - спросил «виновный» парень, подходя ближе.
- Не твоего ума дела, - более противным тоном ответил ему собеседник.
- Вы опять спорите? - крикнул кто-то со стороны. Всадник мигом поднял голову, с презрением глядя на того, кто стоял рядом:

- Нет, всё хорошо. Мы уходим! - сказал он. Все кивнули головами и начали идти в сторону деревни с небольшим запасам еды и воды (однако, это все же лучше, чем ничего).

- Пойдем же, чего ждать, - развел руками парень, глядя на то как другой подобрал с земли осколок стекла и направился к лошадям.
Всадник молча и с невозмутимым лицом начал отцеплять серебряные и золотые пластины с дорогой конской сбруи.

- Можешь хотя бы в эти времена забыть о жажде золота?! - вырвалось у парня с уст, он сам аж вскипел от злости. - Оглянись! У нас нет ничего. Ничего кроме награбленного, да и того тоже мало. Мы и так совершили грех - мы украли у людей еду. Наша деревня вымерла; а кто остался в живых уже завидуют мертвым, распухая от голода!..
Мужчина обернулся к нему все с тем же спокойным выражением лица, пригрозив острым осколком:

- Не шуми. И не путайся под ногами. Лучше отведи мою лошадь обратно в деревню.
Парень смотрел из-под лба, выражая явною злобу на этого человека, но хорошенько взглянув на острый игловатый обломок стекла, послушался. Взявшись за потертую кожаную уздечку, он потянул животное в сторону дома. Лошадь нехотя подняла свою худую шею, оторвавшись от сухих степных трав, и пошла за ним.

Тем временем её всадник все ещё оставался на месте. Его манила мелькающая голубая искорка внутри. Мужчина еще раз оглянулся, а затем попытался немного отодвинуть деревянную дверь. Не без труда, но ему это удалось. Затрещав от перемены положения, она поддалась. Мужчина влез в щель приближаясь к телу девушки. (Она по-прежнему оставалась недвижимой; даже дыхания было не видно - ребра стягивал тугой корсет, не давая им пошевелиться.)

По её белоснежной щеке стекала алая кровь. Вероятно, это из-за раны над левой бровью. Его шершавая рука прикоснулась к гладкой и нежной коже, проглаживая вниз по красивой шее. Он расплылся в удовлетворенной улыбке, трогая бледно-розовые губки девушки, пока её тело оставалось без чувств. Её чистая никем не тронутая красота с каждой секундой притягивала к себе все больше и больше... мужчина, уже забыв о украденных драгоценных пластинах, все снова и снова поглаживал её кожу, снимая накидку, прикрывавшую острые белые ключицы.

И вдруг под ее ухом он вновь увидел это нежно голубое сияние. Это были длинные серебряные серьги с синими камнями. Они свисали аж до её шеи и блестели, поймав луч света.

- Ну наконец-то, - довольно сказал он, еще раз посмотрев на нежный вид почти мертвой девушки, что пропадала без сознания во снах... Руками еще раз провел по очертаниям белого лица, и с ироничной улыбкой он сорвал с ее уха дорогую сережку, жестоко обрывая ее нежную кожу мочки. И с другой серьгой тоже самое. Довольный сегодняшними драгоценными «находками» всадник решил уйти, спрятав украшения в карман с золотыми пластинами сбруи.

Внезапный прилив боли заставил ее очнуться. Удар горячей алой крови, что сочилась с крохотных ранок и царапин, потревожил бесчувственное тело, заставляя его проснуться. (Но его силуэт уже успел скрыться в сумерках)

Эмили открыла один глаз, стараясь осмотреться; но все вокруг расплывалось нечеткими линиями и пятнами. Все тело казалось тяжелым и очень болело; а она не могла осознать, что произошло и что ей делать. В итоге она вновь обессилено положила голову на что-то твердое, закрыла глаза и больше ничего не слышала, и не чувствовала...