Наши параллели

━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━

Моя апатия достигла своего апогея. Прошёл ровно месяц, а мои эмоции словно застыли на месте, остались в далеком прошлом. Заботиться о маленьком ребёнке куда сложнее, чем мне могло казаться. Я очень плохо спала, чаще всего не высыпалась. Хуже всего, что ночью мне приходилось дёргать и Лауру, которая кормила Софию своим грудным молоком. Но я пыталась не показывать негативных эмоций рядом с Софией. Даже с прислугой заставляла себя натягивать на лицо улыбку и с весельем смотреть на все невзгоды. В какой-то момент сама начала путаться в собственных чувствах, порой забывая притворяюсь ли я в данный момент или нет.

Зои и Калеб начали встречаться, соответственно, проводили время вместе почти всегда. А я оставалась третьей лишней. Так странно, что буквально недавно я сгорала от нетерпения, чтобы свести ребят и была счастлива за них, а теперь из меня как будто вырвали сердце. Я совсем не видела друзей вне школы. Наверняка, мне было бы сильно обидно, но меня отвлекали от этого другие, более насущные проблемы, что тяжёлым грузом давили мне на плечи. И у меня больше не было Раймонда. Мы с ним переписывались, отправляя друг другу письма, но ответа приходилось дожидаться два дня, а то и больше. Мне казалось, что я осталась совсем одна, да ещё с маленьким ребёнком в придачу. Мать-одиночка. Господи, как я вообще докатилась до такого? Почему Мария попросила заботиться о Софии именно меня? Не то чтобы я ненавижу девочку, напротив — я к ней сильно привязалась за эти дни, но мне сложно, как в моральном плане, так и в физическом. 

Но труднее всего было то, что я металась от одной жизни к другой, и в той, и в другой, меня окружали проблемы. Где-то они были не так серьёзны, а где-то добивали меня окончательно. Однако, в какой-то момент мне пришлось осознать тот факт, что я должна выбрать сторону, понять кто я такая. Раньше этот вопрос не вызывал у меня никаких проблем, а сейчас голова пухла только об одной мысли об этом. Мне казалось, что я уже давно смирилась со своей особенностью и двумя параллелями, даже научилась как-то с этим бременем жить, но время от времени меня продолжал преследовать вопрос, который требовал дать ответ. Кто я такая? Обычная школьница из Хьюстона двадцать первого века или фаворитка короля из Англии шестнадцатого века? Казалось бы, что эти два социальных статуса совершенно никак не может нести один и тот же человек, да только вот может. Ещё как может. Порой это настолько давило и путало меня, что я совсем запуталась в себе, своих эмоциях, желаниях и целях. Сейчас я не могла дать чётких и точных ответов на все эти вопросы, но точно знала, что жалеть себя и плакать о тяжёлой и несправедливой жизни смысла и времени нет. Мне придётся справляться со всеми испытаниями, что приготовила для меня судьба, и может быть, в конце своего пути я дам ответ на свой же вопрос.

Тео недавно выписали из больницы. Как только он вышел из комы, то позвонил мне, но я не стала заваливать его вопросами, всё ждала его выписки. И теперь, спустя столько много времени — почти два месяца, мы оба сидим у экранов своих телефонов. Оказалось, что не всё в жизни так безнадёжно, потому что Теодор очень поднял мне настроение. Я так боялась, что с ним что-нибудь случилось, а теперь он совершенно живой смотрит на меня через телефон. Правда его правая рука была замурована в белоснежный гипс, а под левым глазом красовался большой и неровный желтоватый синяк, но мне было всё равно на это. Я просто была рада видеть его живым. 

— Мушкетёр, скажи, пожалуйста, как там во дворце? — наконец перешла я на давно волнующую меня тему.

— Эления стала королевой, была и свадьба, и коронация. — осторожно сказал он, будто боясь меня задеть, но я и без него это знала. — Ходит вся такая важная, командует всеми, гоняет прислугу туда-сюда. Когда она жила во Франции, то не позволяла себе то, что теперь делает регулярно. Но, кстати говоря, король ходит недовольный. Постоянно срывается на неё, не позволяет ей и лишнего слова сказать при нём, предпочитает, когда Эления молчит, постоянно говорит, что она кажется куда умнее, когда держит рот на замке. Я точно не знаю, но мне кажется, он носом землю роет, как бы от неё избавиться.

Я не поощряла такого обращения с женщинами, и помню, как мне хотелось треснуть Раймонда по лицу, когда он накричал на Марию, но я ничего не могла сделать, потому что попала в другую эпоху со своими законами. Невзирая на это, мне было приятно, что Эления не стала мне заменой. Когда мы оставались с Раймондом наедине, то он с удовольствием слушал мои рассказы. Мы много разговаривали, читали друг другу книги. Мне польстил ответ Сент-Мори, а где-то глубоко внутри меня разлилось приятное тепло, словно говорившее мне о том, что я не забыта.

— Ясно, — я очень сильно пыталась не подавать виду, как я рада, но получалось довольно плохо.

Последний месяц выдался для меня мучительным и мои надежды на то, что спустя столько времени позабуду о Раймонде, а мои чувства угаснут не сбылись. Я до сих пор его любила. А ещё за столько времени впервые услышала радостную новость.

— А ты сама-то как? — спросил Тео, макая чайный пакетик в чашку с кипятком, что стояла на столе. — Тяжело с мелкой?

— Я устала. — на выдохе ответила я, облокачиваясь спиной о подушку. — София мне нравится. Она не плачет каждую секунду от нечего делать, довольно приятный ребёнок. Но всё же иногда мне приходиться подрываться среди ночи.

— Но это не единственная причина твоего состояния, не так ли?

— Верно. — киваю я и обессилено сползаю с подушки на простыню. — Мои лучшие друзья, помнишь я о них говорила, Каллеб и Зои, начали встречаться. Совсем недавно я была рада такому событию, но потом они стали как-то забывать меня. Наше непобедимое трио распадается. Боюсь, что в конце концов останется дуэт.

— Да уж... Но не беспокойся, если дружба настоящая, то ваше трио никуда не денется. У них просто гормоны сейчас играют. И они явно не понимают кого теряют.

Я прыскаю со смеха, а Тео наблюдает за мной с улыбкой. Мы познакомились с ним при невероятно странных событиях, никогда в жизни не виделись, но при этом общаемся как старые друзья. По правде говоря, я бы безумно хотела увидеть Тео в современном мире, где нам не нужно будет прятаться и шептаться чтобы поговорить. Но есть небольшая проблема — океан, который нас разделяет.

— Сегодня должны приехать Бедфорды, — говорю я, чтобы перевести тему с моих друзей, мне всё равно неприятно их обсуждать.

— У тебя с ними нестандартные отношения.

Это было правдой. Жили бы они в двадцать первом веке, то наша странная дружба не вызывала бы абсолютно никаких подозрений. Но они живут в шестнадцатом веке, к тому же носят титул герцогов, а я там всего лишь фрейлина. Невзирая на это, я всё равно считаю их своими друзьями. Элизабет и Вильям позаботились обо мне в самый сложный и переломный момент в моей жизни, дали крышу над головой, тёплую постель, горячую еду, возились с обучением, а потом привезли во дворец.

— Я считаю их друзьями, на сколько это позволяет общество и этикет того века. — говорю я, поджимая губы. — Что стало бы со мной, если бы мимо не проезжал герцог Бедфорд тогда? Который раз задаюсь этим вопросом. Ведь я оказалась на площади в лосинах и топе.

— Ты права, тебе крупно повезло. — искренне соглашается со мной парень. — Страшно представить куда бы тебя занесло. К тому же ты девушка.

Не стала спорить с ним и называть сексистом, потому что он прав. Я слишком хрупкая и совершенно не умею драться, любой мужик бы скрутил меня в два счёта, а потом ищи-свищи. Я задумчиво пялилась в одну точку, а в голову своевольно пробирались не званные мысли о том, что могло бы со мной произойти в худшем случае. По коже пробежал холодок. Незаметно для себя, я начинаю заламывать пальцы рук. Однако для меня всё равно остаётся загадкой, почему Бедфорд решил пропихнуть меня во дворец и в принципе помочь? Дело явно не так прост, как кажется на первый взгляд. Мысленно делаю заметку о том, что нужно будет разобраться с этим и узнать немного побольше. 

— А что насчёт покушения?

— Ничего. — я принимаю более удобное положение и пожимаю плечами. — Даже Раймонд не знает. Иногда мне кажется, что это сделал призрак, и не оставив ни одну улику, просто исчез.

— Даже во второй параллели так не бывает. — хмурясь возражает мне Тео, а уголок его губ вновь непроизвольно подрагивает. — Он найдётся, я уверен. Кто тебе ещё мог желать смерти кроме Джека?

— Не знаю, может быть Полин? Фрейлина. Мы жили с ней в одной комнате до тех пор, пока она не уехала.

— Уехала? — удивлённо поднял густые тёмные брови парень. — Такая тёмненькая и до ужаса надменная? Она сейчас в Уайтхолле и служит Элении.

— Серьёзно? — усмехаюсь я, а ведь знала же, что она всё равно вернётся. — В любом случае, она хотела меня выгнать из дворца, но вряд ли убить. У неё кишка тонка, а пафоса слишком много.

— Но ведь это был мужчина? Может она кого-то подкупила?

— У него была гладкая кожа на руке, не забывай. — я отрицательно качаю головой. — Значит, что он из высшего общества. У простой фрейлины нет ни денег, ни возможности подкупить такого человека. К тому же большинство знатных мужчин точно не будут в восторге работать на какую-то служанку. Значит, он действовал сугубо в своих интересах.

— Ты точно ничего не помнишь больше? — спрашивает Сент-Мори и внимательно и пытливо смотрит на меня. — Звуки? Одежда? Хоть что-нибудь?

— Точно. — твёрдо говорю я, мысленно возвращаясь в тот вечер. И тут меня будто молнией поражает. — Может быть... звуки? Тео! — я закричала так громко, что собеседник вздрогнул, а за дверь послышалась тихая ругань отца, похоже я его напугала. — Господи! Дыхание! Он тяжело дышал, как будто пробежал ни одну милю, но руки у него не тряслись. Такой странный хрип. Скорее всего у него проблемы с лёгкими.

— Ты гений. — улыбнулся темноволосый парень, прикладываясь губами к краю чашки. — Я поищу людей, подходящих под описание во дворце.

Я поблагодарила его, и вскоре мы распрощались. Хоть мушкетёр сказал, что сам займётся этим делом, я приняла решение тоже не сидеть в стороне. У меня будет много времени подумать и вспомнить кого-нибудь, кто подходил бы под описание. В Уайтхолле я намного дольше Тео, больше людей знаю, может, кто на ум и придёт. В конце концов, моей жизни угрожают, а не Теодору. Я, разумеется, доверяла мушкетёру безоговорочно, только не хотелось лишний раз напрягать его и ждать, словно маленькая принцесса из сказок, которая вечно ждёт принца, что спасёт её от страшного дракона. В наших суровых реалиях приходится полагаться исключительно на себя. Кто знает, что произойдёт завтра? 

Я пошла на кухню, чтобы поесть, а заодно извиниться перед папой за мои визги. К счастью, он не стал спрашивать кто такой Тео. Отец всегда проще относился к моим друзьям, кто-то появляется, кто-то пропадает из моей жизни, но он никогда не лез с расспросами, поэтому я ему и доверяла больше. Если бы я захотела, то подошла бы к папе и всё сама рассказала бы. Но сейчас совсем не тот случай, чтобы шушукаться с ним о парнях. Так что я заварила себе чай, разогрела карбонару, которую приготовила сама, и включив на телефоне фильм, села за стол, чтобы наконец-то как следует поесть и отдохнуть от всего, что происходит во второй параллели.

༻• ❀ •༺

Я провела рукой по коротким редким рыжеватым волосам Софии. Девочка лучезарно мне улыбнулась и захихикала, сверкнув карими глазами. Я не сдержала улыбку и поцеловала малышку в щёку. Своими маленькими, коротенькими и пухленькими ручками она обвила мою шею и потёрлась своей щекой об мою. У меня никогда не было ни сестёр, ни братьев, но сейчас, держа Софию на руках, я почему-то воспринимала её как свою маленькую сестрёнку. Часто рассказывала ей сказки, которые я знала. В большинстве своём они были прямиком из будущего, но я не уверена, что когда малышка вырастет, то не вспомнит их, поэтому переживать было не о чем.

И вспомнит ли она меня? Я никогда не задумывалась о том, где буду через несколько лет. Буду ли всё также жить двумя жизнями? Если да, то останусь ли во дворце? А если нет то, что должно произойти вообще, чтобы такое случилось? Мне было интересно кем меня запомнят здесь, если я вернусь в первую параллель. Я точно не останусь в стороне, так как уже показала себя при дворе и стала фавориткой короля. Об этом знала каждая собака в Англии. Не то, чтобы я желала вечное признание, взявшееся из ниоткуда, мне просто было любопытно.  

Провела с Софией ещё пару часов, а потом уложила в кровать, когда девочка заснула на моей груди. Кому расскажу, что нянчусь с чужим новорожденным ребёнком — не поверят. Но сейчас, стоя перед деревянной детской кроваткой, в который раз убеждаюсь, что нахожусь здесь не только из-за обещания, данного Марии, но и из-за самой Софии. Мне действительно было жаль этого невинного ребёнка, от которого просто взяли и отреклись. А если бы я не попросила за неё, то Софию убили бы.

Я мерила шагами комнату. С первого этажа послышался короткий визг, но я отмахнулась от него, не обратив должного внимания. Наверняка это Лаура. К моему большому удивлению, она была крайне неуклюжей. Могла запутаться в собственных ногах, идя по ровному полу, или потеряться в трёх соснах, когда мы выходили гулять на улицу. Лаура часто обжигалась на кухне об горячие кастрюли или сносила своим платьем вещи. Однажды, она случайно уронила на пол горящую свечу. К счастью, сгорел только гобелен в моей комнате, а остальной дом остался целым и невредимым, как и мы. Конечно, некогда тёмно-красный гобелен пришлось выкинуть, так как от почернел и наполовину сгорел, без него пустая деревянная стена смотрелась крайне уныло и голо.

К вечеру должны приехать Бедфорды, Элизабет прислала мне письмо вчера. Очень надеюсь, что их внезапный визит поднимет мне настроение, а заодно я узнаю о ситуации в Уайтхолле. Сейчас можно назвать мою жизнь тихой и размеренной, без дворцовых сплетен и интриг. Конечно, ведь здесь жила только прислуга, двое солдат — Уолтор и Джордж — и мы с Софией. Сплетничать было попросту не кому, да и не о чем. Первое время мне приходилось даже привыкать к такому ритму жизни. Дворец, на самом деле, сильно повлиял на меня, как бы сильно я не пыталась доказать обратное.

Однако здесь мне не очень нравился странный и молчаливый Уолтор, поэтому чаще всего я проводила время с Джорджем или со служанками. В доме было всего два этажа. На первом жили слуги в двух комнатах, а на втором мы с малышкой в одной. Также кроме спален были две ванных, гостиная и кухня. На этом наша роскошь заканчивалась. В свободное время, а оно было практически всегда, я либо спала, либо читала, либо ездила верхом вокруг дома, чтобы хоть как-то себя развлекать и не растерять все навыки, которые мне так старательно в своё время прививал герцог Бедфорд. Но здесь мне было находиться легче, чем при дворе короля. Не нужно было тщательно следить за своим поведением, словами и действиями, чтобы случайно сделать что-то не то или выдать себя, как человека из другого времени. Я могла быть собой : ругаться благим матом, когда задевала пальцем ноги ножку тумбочки или обжигалась горячим чаем, рассказывать Софии истории из современного мира, не подбирая староанглийских слов, танцевать и напевать песни, которые мне так нравились... Иногда мне даже казалось, что я снимаюсь в фильме и постоянно нахожусь среди декораций, однако меня всегда возвращали к реальности.

В дверь спальни постучали. Я пошла открывать и увидела перед собой Уолтора Брауна. Кстати говоря, он был сопровождающим Вильяма, когда тот нашёл меня на площади. И после этого постоянно ошивался где-то рядом. Я множество раз видела его, как и во дворце Раймонда, так и в поместье Бедфордов, но ни разу до переезда сюда не говорила с ним. Ему доверяли, поэтому и приставили ко мне. Уолтора прислали ко мне буквально три дня назад, но за это время мы успели привыкнуть друг к другу. Тем более раньше виделись очень часто. Разве что темы для разговоров не всегда находились.

— Джордж пошёл за дровами, — сказал он, тяжело дыша надо мной.

— Хорошо. — кивнула я, а брови сами собой поползли к переносице. — Позови, пожалуйста, Лауру, Софии нужно поесть.

— Она занята.

— Тогда, может быть, кого-нибудь другого? — мне совсем не понравился тот тон, с которым он мне ответил.

— Все заняты. Готовят обед. — сказал, как отрезал Браун.

— Я сказала приведи мне Лауру. Сейчас же. — я слегка повысила голос, придавая звучанию жестокости. Как у него только язык поворачивается перечить мне?

— Она занята. — повторил тот и положил руку на дверь, чтобы я не закрыла её.

Я впилась взглядом в его большую ладонь. Идеальная кожа. Мягкая. По мне пробежались мурашки, а затем всё тело вздрогнуло, словно от неожиданного удара током. Глаза округлились, а я, казалось, даже дышать перестала от ужасной догадки, пулей пролетевшей в моей голове. Быть того не может. В меня будто угодил заряд молнии, и я застыла как парализованная. Нет-нет-нет. Это смешно до абсурда, а я просто себя накручиваю. Но что тогда Уолтору нужно от меня сейчас? Он тяжело дышал. В голове сразу всплыл наш сегодняшний разговор с Тео. И пазл в голове сложился окончательно. Кто знает все коридоры и скрытые ходы во дворце лучше гвардейца, что едва ли не с пелёнок их патрулирует? Кто может пользоваться ими, чтобы бесшумно исчезать в любой момент, тем самым оставаясь неуловимым для остальных? Кто пользуется большим доверием во дворце, что его даже подозревать в нападении на фрейлину не станут? Ответ был очень даже чётким и понятным. Уолтор Браун.

— Проблемы с лёгкими, Уолтор? — дрожащим голосом спрашиваю я, не понимая, почему раньше я этого не замечала. 

— Курю много, — только теперь я посмотрела ему в глаза.

Натянутый злобный оскал был страшнее открытой ярости. Страх быстро распространился по моему телу раскалённым свинцом, прожигая меня изнутри, меня бросило в дрожь, а сердце на секунду пропустило удар. На глаза будто опустили невидимые шоры, и весь мир исчез, кроме одного человека, которого так долго разыскивали, а он всё это время был рядом. Кровь от головы отлила в ноги, я готова была сорваться с места и бежать, бежать так далеко, как только смогу. Первым моим порывом было резко захлопнуть деревянную дверь, но Уолтор давно опередил меня, придержав её рукой. Я отступила назад, и с первым же шагом поняла, что в комнате находиться маленький ребёнок. Ни в коем случае не подпущу его к Софии. Чего бы мне это не стоило.

— Это ты, — я собрала остатки сил в кулак, пытаясь заговорить Брауна, параллельно соображая, что могу сделать в этой ситуации, — ты пытался меня утопить.

— Я. — его признание, такое твердое и уверенное, вонзило мне нож в горло. А ведь только вчера я сидела с ним за одни столом и пила чай с пирогом. — И не только утопить. Я много раз пытался тебя убрать, но ты всё так-то ускользала прямо из пальцев.

Я вспоминаю те самые моменты, когда мы оставались одни. Когда я была во дворце, то постоянно ощущала на себе чужой взгляд, словно за мной кто-то следил. Два дня назад меня едва не придавило дровами в небольшом сарае рядом с домиком, когда я пошла искать Лауру. Казалось, дрова закреплены хорошо, без чужой помощи повалиться они никак не могли, но тогда мы списали это на сильный порыв ветра. А буквально вчера ночью я проснулась из-за странного шороха в моей комнате, и вместо того, чтобы лечь спать, я отправилась к Софии, где встретилась с Джорджем. Уолтор прав, он действительно пытался со мной разобраться. Мужчина толкнул дверь и медленно принялся надвигаться на меня, как хищник на жертву. Он был как живая гора, которая вот-вот меня придавит. Я судорожно сглотнула, смочив сухое горло, и осторожно попятилась назад. Мои глаза бегали по спальне, пытаясь найти достойное оружие, чтобы защититься, но это не оружейная лавка и никто не рассчитывал, что мне придётся отбиваться от такого громилы с прямым настроем убить меня.

— Зачем? — мой голос предательски дрогнул, а я заприметила стеклянный и тяжёлый графин с водой на столе около окна, котором сама часто пользовалась, когда просыпалась среди ночи.

— Глупый вопрос, девчонка. — хохотнул он, не убирая с лица безумную улыбку. — Кроме меня никто не заметил... Никто.

— Что не заметил? — я завела руки за спину и попятилась к окну.

— Ты ведьма. — на полном серьёзе проговорил тот, и в другой ситуация я бы рассмеялась, но сейчас едва ли не умирала от ужаса. Было совсем не до смеха. Всем же известно, что в это время ведьм сжигали? — Я всё время наблюдал за тобой, следил. Ты подобно змее, проникшей в дом. Отравляешь всё вокруг. А ещё ты грязная лгунья. — он говорил это с дикой ненавистью, а глаза горели ярким пламенем. Я едва сдерживалась, чтобы не заплакать, ведь отчасти он, чёрт возьми, прав. — Если бы не ты, то меня повысили. Но тут из воздуха образуешься ты, про меня забывают. А ведь я сын рыцаря! Мой отец служил ещё прежнему королю, его боготворили. А что со мной? Конечно, лучше помогать пробиваться в свет никому не известной ведьмовской шлюхе и лгунье, чем уважаемому человеку со знаменитыми предками. Я бы предпочёл сжечь тебя на погребальном костре. Но я так давно этого ждал. Мне даже оружие не нужно. Я задушу тебя голыми руками и избавлю мир от тёмного порочного колдовства, что творит твоя рука. — разум Уолтора заслонила зависть, а я в это время упёрлась спиной в подоконник. — Ты украла моё место!

— Ты хотел быть фрейлиной? Мог бы сразу сказать, уступила бы по доброте душевной. Прости, но я слабо представляю тебя в платье.

Моя правая рука сильно сжимает тяжеленный графин, а Браун подсаживается на крючок, который я специально закинула ему, и яростно рыча, бросается прямо на меня. Со всей силы делаю резкое движение рукой, и стекло разбивается прямо об лоб громилы. Вода и осколки летят на пол, прямо под ноги. Моё сердце бешено колотиться, я в мгновенье оказываюсь у детской кроватки и хватаю на руки ребёнка, пока Уолтор приходит в себя. Я знаю, что он гонится за мной, но не могу оставить Софию в одной комнате с этим монстром. Выбегаю с плачущей девочкой из спальни, закрыв дверь прямо перед кривым носом Уолтора. Слышится глухой удар. Это он влетел головой в дверь. Не мешкая, молниеносно бегу на первый этаж, чтобы найти хоть кого-нибудь из прислуги. Ноги не слушаются и заплетаются, я боюсь упасть с лестницы, но всё равно переступаю через ступеньку. Страх пронизывает меня изнутри, но я пытаюсь успокоить Софию, шепчу ей на ухо хорошие слова, закутывая в одеяло. За моей спиной слышится хруст дерева и тяжёлые шаги. Уолтор следует за мной по пятам. А в это время я уже на первом этаже.

— Помогите! — кричу я, забегая на кухню, где сейчас должны трудиться все слуги, и замираю в немом шоке, а голос срывается на пронизывающий до костей крик.

Я стою в луже тёплой, вязкой алой жидкости. У моих ног, как по всей кухни лежат неподвижные тела. Лаура покоилась на обеденном столе, перепачканном кровью. Её глаза закатились под веки, а на шее чётко виднелись фиолетовые следы от больших пальцев. От увиденного меня кидает в ступор, и пока мозг осознаёт всё это, сердце стучит быстрее.

А шаги уже совсем близко. Я уже откровенно плачу, руки трясутся. Это чудовище убило всех в этом доме. И убьёт меня с ребёнком, если я продолжу стоять на месте. Перепрыгиваю через чьё-то тело, едва не поскальзываясь в лужи крови. Подбегаю к Грегу, он сидел на стуле, на его лице застыла гримаса ужаса. У него прямо из груди торчал огромный кухонный нож. Одной рукой я ближе прижимаю к груди ребёнка, а второй хватаюсь за рукоять и вытаскиваю из плоти некогда живого человека длинный нож, и направляю его прямо на убийцу. Он стоит напротив меня со спокойным лицом, словно нет здесь вовсе никаких мертвецов, которых он собственноручно убил, а со мной он просто хочет поговорить.

Гробовая тишина. И только плачь Софии держит меня в реальности. В ушах звенит, а на глазах застыли слёзы. Адреналин пульсирует в крови, страх плавленным свинцом растекается по моим венам. Подол моего нежно-розового платья в крови, как и правая рука с окровавленным ножом. Мысли путаются в голове. Не знаю, что делать и куда бежать. Дом далеко от любой цивилизации, а я в ловушке на кухне. Мне не справиться с Уолтером никогда в своей жизни, даже без двухмесячного ребёнка на руках.

— Тебе некуда бежать. — прозвучал пугающе спокойный голос Брауна, а он перешагнул через труп, мужчина словно знал о чём я думаю и озвучил мои мысли.

— Прошу, только не трогай ребёнка. Она здесь ни при чём.

— Она всё равно умрёт. Можешь не стараться. Бастард, не имеющий ценности, её мать была потаскухой, а отец последней мразью, незаслуженно получившим титул.

— Отпусти нас, ум-моляю, — я пячусь назад до тех пор, пока не упираюсь спиной в стену с глухим стоном, из лёгких выбивает весь воздух. — Я ведь фаворитка короля, ты наверняка это знаешь. Я попрошу для тебя любой титул, который пожелаешь. Только дай нам уйти. Я... я сделаю, всё что ты...

— Закрой свою поганую лживую пасть, отродье! — его крик сотряс мёртвую тишину в комнате, заставив рыжеволосую девочку на моих руках громче закричать. — Ты думаешь, я тупой? Отпущу тебя, а ты сразу сдашь меня.

— Н-нет, я не сдам... никогда...

Но меня не желали слушать. Я крепче сжала нож и вспоминала все молитвы разом. Боже, пожалуйста, помоги мне, помоги Софии. В коридоре послышался шорох и в здание ворвался потрёпанный Джордж, отвлекая внимания Уолтера от меня. В целой куче трупов я даже не заметила, что Кинсли здесь нет. Но теперь он стоит передо мной живой, и совсем крохотная надежда на спасение поселилась внутри меня. Молодой человек ошарашенно остановился в дверном проёме с охапкой наколотых дров. Он быстро оценил ситуацию. Я с ребёнком стою с кухонным ножом, направляя его на Брауна. Мы в кровавой комнате с трупами, а на моём лице застыл холодный ужас. Парень ловко кидает всю древесину в громилу и выхватывает из ножен длинный блестящий меч, но Уолтор не отстаёт и берётся своё оружие. Сталь находит сталь, раздаётся режущий уши лязг. Они бьются насмерть, каждый удар мечей ясным звоном отдаётся у меня в голове.

— Бегите! — кричит мне Кинсли, загоняя Уолтора в угол.

Хоть Браун больше и шире Джорджа раза в два, но у Кинсли было преимущество. Уолтор слишком грузный и медленный, что давало Джорджу немного форы. Он же был ловким и быстрым. Я не стала досматривать бой до конца, прошмыгнула мимо дерущихся, и рванула к входной двери, оставляя за собой кровавые следы от обуви и подола платья. Тело сразу же обдало холодным мартовским воздухом. Изо рта пошёл горячий пар, и я постаралась закутать Софию ещё сильнее. Я не знала, что мне делать. Пешком точно далеко не уйду в домашнем-то платье. Ключ от конюшни с лошадьми был только у прислуги, он остался где-то в доме. Поэтому я просто бежала вперёд, пока не выдохлась из сил. Остановилась и развернулась лицом к небольшому дому, прижимая к груди ребёнка. Я смотрела на распахнутую вдалеке дверь, ожидая, что скоро там покажется силуэт Джорджа. Он скажет, что опасность миновала и успокоит меня. Ветер пронизывал меня до костей, но я не обращала внимание на холод и стук зубов, а также на дрожь в теле. Я ждала Джорджа Кинсли, как спасение. Больше не оставалось никаких вариантов. На улице начало темнеть, но всё же меня можно было разглядеть. Уолтер бы догнал меня в три счёта.

Я гладила по спине девочку той же рукой, которой держала её. Не хочу прикасаться к её невинному и чистому телу правой рукой, испачканной в чужой крови, и сжимавшей нож. Я сама была готова упасть в обморок от происходящего кошмара, но успокаивающе покачивала Софию, поцеловав в огненно-рыжие волосы. С ней мне очень тяжело отбиваться от Брауна, к тому же моя рука затекла, её уже не чувствовала, но я не брошу ребёнка, только ради того, чтобы спасти свою жизнь. Я подняла заплаканное лицо к стремительно темневшему небу.

— Мария, — зашептала я в отчаяние, глотая слёзы, — помоги своей дочери.

И на пороге дома наконец показалась затемнённая фигура. Моё сердце подпрыгнуло. Из далека я не поняла кто это. Человек вытянул руку вперёд, у него там что-то было. Похоже на маленький мешочек... Я нахмурилась, силуэт кинул мешок мне под ноги. Внимательно следила за движение непонятное предмета. Что-то круглое прикатилось прямо к моим ногам. Перевернулось последний раз, и на меня смотрели широко раскрытые глаза. Это отрубленная голова! Я отпрянула и громко-громко закричала.

— Джордж! — взвыла я, словно волк на луну.

Последние капли надежды ускользали словно вода. Меня тянуло вниз к земле, больше не было сил стоять на ногах. Я содрогалась от каждой слезы, которая скатывалась по щекам. Не успевшая ещё растаять наледь, захрустела под ногами Уолтора. Мужчина надвигался на меня очень широкими шагами, как нечто неизбежное. Я развернулась и из последних сил заставила себя бежать вперёд, ноги подкашивались, утопая в грязи, что осталась от снега, а перед собой видела лишь бледную пелену из-за застывших в глазах слёз. Я бежала, спотыкалась, поднималась и бежала дальше. Убегала от смерти. В самом прямом смысле этого слова.

Уолтор быстро оказался рядом, схватил меня за волосы, и грубо дёрнул в сторону. Я свалилась, как тряпичная кукла. Уверена, что сильно ушиблась, но из-за выброса адреналина ничего сейчас не чувствовала, кроме всепоглощающего смертельного ужаса. Браун навис прямо надо мной, протягивая руки к моей тонкой шее. Я была обречена на смерть, ясно понимала, что на этом моя жизнь закончиться. Больше никогда в жизни не обниму маму с папой, не посмеюсь с Зои и Калебом, не созвонюсь и не обсужу что-нибудь с Тео и никогда не увижу Раймонда. Я размахивала ножом, пытаясь отогнать от себя этого ублюдка, как будто это что-нибудь изменит. Я умру здесь, вдали от всех, с маленьким ребёнком на руках. Я плакала, грудь словно сдавил огромный камень. Точным ударом Уолтор выбил из рук единственное моё оружие. Его большие и короткие пальцы сомкнулись на моей шее. Это конец. Я во все глаза смотрела на мужчину, что застыл надо мной нерушимым, незыблемым изваянием в ожидании своего неминуемого триумфа.

Воздух сотряс громкий хлопок. В ушах зазвенело, а мой затуманенный взгляд не позволял быстро понять ситуацию. Всё? Неужели я уже мертва? Но неожиданно для себя я чувствую сильный запах пороха, а тяжелое тело Брауна повалилось в сантиметре от меня с громким глухим звуком. Вокруг него быстро распространялась алая кровь. Я не понимала, что происходит. Настолько сильно была перепугана, что для меня будто всё погрузилось в густой непроглядный туман. Рядом слышатся шаги, кто-то подбегает ко мне и пытается забрать ревущую Софию, но я не отдаю ребёнка, и крепче обнимая девочку, ползу назад.

— Грейс, милая, — слышится знакомый мне испуганный тихий голос, возвращающий меня в реальность, — тише-тише, это я, — постепенно размытое пятно перед моими глазами преобразовывается в Элизабет, — давай-ка, поднимайся. Я подержу ребёнка.

— Н-нет, — я опираюсь о леди Элизабет и встаю на ноги, но Софию по-прежнему никому не передаю.

Пустым взглядом обвожу местность. Из дома выбегает герцог Бедфорд, а за ним его охрана. Я совсем забыла, что они должны были скоро приехать. Но меня продолжает трясти. Слишком близко ко мне лежит безжизненное тело двухметрового Уолтора. Недалеко от дома карета, запряжённая двумя гнедыми лошадьми, и ещё несколько посёдланных коней рядом. Уолтор был так занят своей местью, что даже не заметил эту вереницу, выехавшую из чащи леса. Элизабет придерживает меня, к нам подходит Вильям с обеспокоенным выражением лица. Он видел, что твориться в доме.

— Леди Грейс, он вас не тронул? — подрагивающий голос герцога Бедфорда заставил меня осмотреть саму себя. Я не могла говорить, силы кончились. Поэтому просто отрицательно покачала головой.

— Милый, её трясёт, — тёплая небольшая ладошка Элизабет легла мне на спину.

— Отведи её в карету, мы соберём вещи и вернёмся в поместье, — велел Бедфорд, а затем направился обратно к дому со своими людьми.

Леди Элизабет не стала задавать лишних вопросов и молча повела меня в сторону кареты. Мне помогли забраться туда, а потом обернули в тёплый дорожный плащ. Я уткнулась носом в маленькое тельце Софии и беззвучно заплакала, пытаясь скрыть слёзы от сидящей напротив сильно обеспокоенной Элизабет.

Господи, неужели это правда? Я живая. Я спасла себя и ребёнка. Мы в безопасности.

В безопасности.

Мысли были осквернены омрачённым пессимизмом и отчаянием, но благодаря им дорога прошла незаметно, и вскоре перед нами предстал величественный особняк Вильяма Бедфорда.