Пустошь

  Часть 3. Сделка
Глава 17. "I don't care" -  "Мне всё равно"

«Just don't deny it
Don't try and fight this
and deal with it
and that's just part of it.

If you were dead or still alive
I don't care
I don't care
Just go and leave this all behind
'Cause I swear (I swear)
I don't care».
Three Days Grace – I don’t care.

«Просто не отрицай этого
Не пытайтесь бороться с этим
и смириться с этим,
и это только часть этого.

Если бы ты был мертв или все еще жив
Мне все равно
Мне все равно
Просто иди и оставь все это позади
Потому что я клянусь (я клянусь)
Мне все равно».

   Мы все обещаем.

«Я буду рядом, Саске».

Учиха тряхнул головой, прогоняя чужой голос из ушей, но закрыть глаза не смог, лежа в этой небольшой коморке, которую Нагато любезно выделил им в качестве временного убежища.
Сон не шёл. Наверное, его ловили плотные сети бессонницы, что окутали Саске с ног до головы. Их плотные серебристые нити врезались в тело, спутывали пальцы и забивали ноздри.
Он в очередной раз перевернулся на бок.
Было странно лежать на этом матрасе и совершенно ничего не чувствовать. Просто знать, что ты лежишь и что простынь должна постепенно нагреваться от твоего тепла.
Но было ли тепло?
Взгляд зацепился за Наруто, который мирно спал или слишком хорошо прикидывался спящим. Температура всё ещё выкрашивала его щёки в красный, посыпая лоб мелкими каплями пота, заставляя губы во сне беспокойно двигаться.
Что ему снится? И снится ли вообще что-то.
Учиха тяжело вздохнул, чувствуя, что внутри разрастается огромная пропасть, куда рушится всё, что он знал и когда-то принимал.
Оставалась только одна нить, опоясывающая его за горло, сжимающая и забирающая жизнь каждый раз, когда тот пытался вздохнуть. Но эта нить, эта красная нить тянулась к другому человеку, который сам еле держался на ногах. Дёрни, и он полетит за тобой, отпусти – он не отпустит. Будет держать, хотя ладони уже искромсаны в кровь…
Вздрогнув, будто почувствовал чужой взгляд, Узумаки открыл тронутые пеленой болезни глаза. Кажется, тот знал, кто может смотреть на него ночью, и уставился прямо на парня, едва различая контур его лица в полумраке комнаты.

– Ты не спишь? – тихий голос Наруто был изменён больным горлом, и вышло как-то жутковато.

– Нет.

– Саске, – Узумаки поёрзал на неудобном матрасе, устраивая голову так, чтобы было хорошо видно силуэт собеседника, – ты… совсем ничего не чувствуешь?

– Совсем, – тихий шёпот оборвался, и вновь тишина.

– Но… зачем тогда…

– Что?

Пауза, наполненная тиканьем часов и сонным ворчанием Пэйна.

– Да не… забей.

Наруто почти ничего не видел. Мешала темнота и болезнь, что превращала все силуэты в размытое марево. Поэтому вздрогнул, когда холодные пальцы коснулись его щеки, а затем вновь это странное чувство, когда чужие губы легко накрывают твои, а рука скользит по затылку, будто бы снимая болезненный жар с опалённой температурой кожи.
Узумаки хотел отстраниться, пытаясь противиться тому, что было неправильно во всех отношениях, но ладонь на затылке нажала сильнее, мешая пошевелиться, а поцелуй стал внезапно жёстче, словно напоминая, кто здесь сильнее. Наруто упёрся рукой в грудь Учихи, всем телом пытаясь отодвинуться.

– За… зачем? – выдохнул Узумаки, когда поцелуй внезапно оборвался.

– Не придавай этому большого значения.

– В смысле? – как-то слишком возмущённо прошипел Наруто и прикусил губы, потому что глупость ситуации таки дошла до его мозга.

– А ты думал, что я в тебя влюбился?

Даже не видя лица Саске, парень понял, что тот ухмыляется. И этот яд в голове больно потёк по венам.

– Придурок, ты мне нафиг не нужен.

– Тогда и не лезь!

– Ооо, Узумаки. А если бы я сказал, что влюблён в тебя по уши, ты бы мне дал?

– Учиха, иди на хрен.

Наруто, накрывшись одеялом, стянутым с собеседника, отвернулся от него, утыкаясь носом в плоскую подушку.
То же мне… герой-любовник.
Тихий хриплый смешок в спину почти добил, но Узумаки прикрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь справиться с нахлынувшей злостью.

***

Утро началось рано.
Нагато, растолкав парней, сказал, что едет в пригород и пора бы Наруто рассказать своей матери, куда он так внезапно пропал из больницы. Судя по твёрдому тону, его этот вопрос очень волновал, и пустить всё на самотёк он позволить не мог.
А вот лицо Узумаки скривилось, когда ему напомнили о матери и предстоящем разговоре. То была уже другая реальность словно, в которую было тяжело возвращаться.

– Саске, ты с нами? – коротко бросил Нагато, подхватывая с комода ключи от машины.

Учиха, восседающий на полу в весьма апатичном состоянии, безразлично пожал плечами и поднялся, подхватывая свой неизменный рюкзак.
Он бросил косой взгляд на Наруто, который всё утро усердно делал вид, что Саске рядом просто не существует, и старался не встречаться даже взглядом. Хотя именно взглядом было бы хуже.
Усмешка. Маленький мальчик запутался в своих мыслях.

***

Дорога в пригород была полна тишины и взглядов куда угодно, лишь бы не друг на друга. На этот час в голове Узумаки мысли о матери и отце полностью вытеснили размышления о странном поведении Учихи и о своём принятии того, что его уже два раза поцеловал парень.
Такой бред…
Ну вот опять. Стоило ослабить контроль над мыслями, как они вновь вернулись во вчерашний вечер. Наруто упрямо тряхнул головой, едва не рыча от злости на самого себя.
Саске же такими раздумьями не терзался. Устроившись у окна, он вяло наблюдал, как по стеклу стекают крупные капли дождя, и иногда проводил по нему пальцами, пытаясь поймать холод. Но пальцы тыкались лишь в какую-то вату.
С потерей ощущений пришла новая проблема. Ему было трудно ориентироваться в пространстве. Спускаясь по лестнице, Учиха едва не пролетел носом пару пролётов, благо реакция всё ещё присутствовала в этом отмирающем теле, и парень успел ухватиться за перила.
Но с каждой секундой держать себя в руках было труднее и труднее.
Нет. Паники уже не было. Она прошла после первой огромной волны, накрывшей Саске и заставившей бежать из коморки Нагато в центр города. Туда, где полно людей: толкающихся, наступающих друг другу на ноги, орущих и возмущающихся. Туда, где кипела эта картонная жизнь. Бродя по людным тротуарам, заходя в переполненные кафе и магазины, Учиха изо всех сил пытался почувствовать хоть что-то. Много раз налетал на кого-то, едва не сбивал с ног, ударялся случайно о стулья в кафе, но ничего.
Пустота.
С уходом чувств Саске перестал понимать, где он. И почему.
Он чувствовал себя маятником, который подвесили на нитке и перестали раскачивать. И смысл пропал куда-то двигаться самому.
Осталась только боль.
Боль.
Боль.
Учиха откинул голову на спинку заднего сиденья, вперившись взглядом в потолок салона.

– Я не смогу вас забрать сегодня. Фура приходит – будем разгружать, – бросил Нагато, останавливаясь у указанного Наруто дома.

– Хорошо. Мы тогда у меня останемся…

– Я, как и обещал, поговорю с комендой, – кивнул Нагато. – У нас в общаге должны быть свободные комнаты.

– Спасибо, – вяло улыбнулся Узумаки. – Ты завтра во сколько дома будешь?

– Ближе к вечеру. Вы приходите… разберёмся.

С этими словами Нагато ободряюще улыбнулся блондину, и они распрощались.
Саске хмуро наблюдал за тем, как Наруто бьёт мелкая дрожь и как парень нервно кусает губы. Учиха обернулся на небольшой дом, утопающий в облетевших кустах и почти скрытый от дороги деревьями.

– Будешь знакомить меня с родителями? – прыснул Саске.

Взгляд голубых глаз поднялся на него, и Узумаки скривился, мол, и без твоих подколов тяжко.

– А они как отнесутся к тому, что ты по мальчикам?

– Да заткнись ты, – шикнул Наруто. – Я по девочкам. А это всё не имеет значения.

– Угу, – как-то скептически хмыкнул Учиха, проходя следом за парнем в калитку и дальше по мощённой камнем дорожке между кустов роз.

Узумаки остановился у двери и без стука открыл её, тяжело вздохнув напоследок, словно нырял в холодную воду.

– Ма, – крикнул он осторожно и шикнул Саске: – Заходи.

Они вошли в просторную гостиную, убранную дёшево, но со вкусом. Первым делом взгляд Учихи упал на журнальный столик, на котором среди газет стояла баночка корвалола и пачка каких-то таблеток.

– Готовься, – мрачно сказал Саске, убирая руки в карманы.

Послышались быстрые шаги. Учиха взглянул на парня рядом, который весь сжался от предвкушения.

– Наруто, – выдохнул мужчина, появившийся перед ними. Первым делом он обнял сына, заставив того болезненно поморщиться, а затем уже окинул взглядом Саске.

Учиха стоял ровно, терпеливо выжидая, пока на него «налюбуются».

– Ты где пропадал?! – выпалил обеспокоенный отец.

Да… они с Узумаки были совершенно непохожи. И это настолько бросалось в глаза, что Саске невольно начал сравнивать. Каштановые волосы против соломенных, яркие голубые глаза против тёплых карих. Сходство было разве что в цвете кожи: оба загорелые, но блондин всё же был светлее. Или так сказалась простуда пополам с нервами?

– Па, – тихо начал парень, – простите меня с мамой. А где она?

– Работает. Вызвали. Кто это, Наруто?

– А, – запоздало опомнился Узумаки. – Это Саске Учиха… мой… мой…

Брюнет едва заметно ухмыльнулся:

– Я его одногруппник.

– Ирука, – кивнул отец Наруто. – Ты хоть представляешь, что мы с матерью пережили?!

– Па, извини. Я очень виноват… ну, правда. Очень.

– Ты, наверное, нас совсем не уважаешь, – цокнул языком Ирука, хотя было видно, что мужчина давно перестал злиться на всё-таки вернувшегося живым сына.

– Да уважаю я вас! – горячо заверил Узумаки, краснея. – Просто… просто так вышло, чёрт возьми!

– Как так могло выйти, что ты пропал из больницы с сотрясением?!

Наруто бросил на Саске взгляд полный надежды на помощь, но Учиха остался безмолвен, лишь слегка поднял брови да улыбнулся краями губ. Сам виноват – самому и расхлёбывать.

– Па, были дела, – беспомощно выдохнул парень, надеясь, что ему поверят и перестанут копать глубже. – Очень важные, правда.

– Рассказывай.

Ирука опомнился и жестом предложил им пройти на кухню, где машинально поставил чайник и выпалил:

– Я забыл. Нужно твоей матери позвонить… сказать, что всё хорошо. Волнуется.

С этими словами мужчина вылетел из просторной кухни.
Узумаки сидел как на иголках. Он уселся на краешек стула, то и дело ёрзая и опасливо косясь на чайник, словно тот был готов взорваться. На его лице блуждали какие-то грустные мысли, и плечи были понуро опущены:

– Почему ты мне не помог объяснить?

– А с чего я это должен? – хмыкнул Саске, вальяжно развалившись за столом, балансируя на двух передних ножках стула. – Ты сам виноват во всём.

– Но я же к тебе ехал, – возмутился Наруто, вскидывая на Учиху большие дерзкие глаза.

– И что? А головой заранее не подумал, что твои дорогие мамочка и папочка будут волноваться?

Саске ногтем сковырнул глазурь с пирожного, лежащего в вазочке перед ним. Задумчиво посмотрел на палец и лизнул.

– Тебе трудно мне помочь?

– Ну, а что я им скажу? – уставился парень на Узумаки. – Что их сын в жопу ужаленный человек благодетельности сорвался из больницы, чтобы себе самому доказать, какой он опупенно преданный друг?!

Наруто не успел ответить на этот выпад, потому что в комнату вернулся отец.

– Мать будет вечером. Хочет с тобой поговорить.

Узумаки уронил голову на стол, как будто эти слова означали чуть ли не приговор к расстрелу.

– Твой друг из города? Он когда обратно?

Учиха усмехнулся: отец Наруто с первого взгляда невзлюбил его. Логично.

– Завтра вместе со мной, – неожиданно твёрдо ответил Узумаки.

Ирука смерил сына тяжёлым взглядом и буркнул:

– Вечером поговорим.

***

Они сидели в гостиной и смотрели какую-то ерунду по телевизору. Наруто, кажется, вовсе витал где-то в своих мыслях, где приговор уже давно был приведён в исполнение. Он лишь изредка возвращался в эту реальность, чтобы взглянуть на своего молчаливого товарища.
Головная боль подобралась незаметно, когда по телевизору какая-то певичка начала вещать о своей великой любви к единственному мужчине. На этот раз она была сильной и резкой, едва не сложившей Учиху пополам.
Он вцепился пальцами в подлокотник кресла и сжал зубы, стараясь не проронить ни звука.
Узумаки сразу понял, что с ним что-то не так. Побелевшее лицо, застывший взгляд. Наруто зыркнул на отца, который был слишком поглощён чтением какой-то статьи в газете.

– Саске, пойдём я тебе что-то покажу, – быстро проговорил Узумаки, подходя к другу и видя, как тот с трудом поднимается, не воспользовавшись протянутой рукой. – Па… позовёшь тогда.

– Угу, – не глядя на них согласился Ирука.

Подняться по лестнице для Учихи оказалось очень трудной задачей. Ноги не слушались и заплетались, мышцы начинало сводить судорогой.
Последние несколько метров Наруто пришлось буквально протащить Саске на себе. Ввалившись в свою комнату, Узумаки опустил его на пол, ногой закрывая дверь.

– В… рюкзаке, – проваливаясь в судороги с головой, прошипел Учиха. Он цеплялся пальцами за ковёр, пытаясь удержаться в этой реальности, но всё-таки упал.

Наруто уже видел такое. Тогда в квартире.
Буквально слетев по лестнице, он ухватил рюкзак, что остался стоять у входной двери, и также быстро вернулся в комнату под удивлённым взглядом отца. Но не было времени объяснять.
В комнате Узумаки вновь опустился рядом с побелевшим, как полотно, парнем и вывалил на пол перед ним гору всяких упаковок с таблетками из рюкзака.

– Какой?! – всполошился Наруто, совершенно точно понимая, что сам даст Саске что-то явно ненужное.

Учиха услышал не сразу, пришлось повторить дважды, а когда до затуманенного болью мозга всё-таки дошло, тот скрюченными пальцами подцепил из кучи небольшой флакон и вновь разжал руку, глухо застонав через зубы.

– Понял, – выдохнул Узумаки, снимая крышку и высыпая на руку одну таблетку.
Разжать рот Саске оказалось той ещё задачей, но всё-таки таблетка была уложена на язык и благополучно проглочена.
Учиха с трудом перевернулся на живот, упираясь в пол локтями и лбом касаясь ворса ковра. Дыхание с хрипом вырывалось из приоткрытого рта, мышцы всё ещё подрагивали.

– Ты… ты как?

Запыхавшийся от волнения Наруто, положил руку на тяжело вздымающуюся спину парня, машинально успокаивающе поглаживая. Наверное, Саске не чувствовал, но Узумаки таким образом успокаивал и себя.

– Прелестно, – шикнул Учиха, всё ещё не поднимая головы. Он зажмурился сильно, пытаясь унять колокола в голове, которые разламывали череп. В носу отвратительно засвербело, и Наруто увидел, как на светлый ковёр закапала кровь.

– Блин! Учиха, пошли в ванную!

Подхватив его под руку, Узумаки кое-как поднял того с пола и выволок из комнаты, опасливо оглядываясь. Ванная была дальше по коридору, и очень уж не хотелось столкнуться с отцом, ибо перепачканное кровью лицо Саске наталкивало лишь на самые мрачные мысли.
До ванной они добрались шатко: Учиху кидало в разные стороны, а ноги то и дело подгибались.

– Чёрт, Саске. Иди ровно… тут… недалеко, – кряхтел Наруто, цепляясь свободной рукой за косяк двери и буквально закидывая их в ванную.

– Отцепись.

Учиха вяло оттолкнул от себя руки парня и едва не рухнул. Спасло то, что вовремя успел упереться ими о край ванной, но они всё же согнулись, и он оказался на полу.

– Давай помогу.

Узумаки вновь ухватил того за руку, но злые чёрные глаза убедили его всё же отпустить. Прижавшись к кафелю, Наруто запоздало закрыл за ними дверь, надеясь, что в ближайшее время санузел никому не понадобится.
Саске, опираясь на что-то твёрдое, заставил тело встать и сесть на край ванной.

– Салфетку дай, – прохрипел Учиха, утирая рукой кровавую юшку у носа и закидывая голову. Вскоре ему было протянуто небольшое вафельное полотенце, которое он тут же прижал к носу.

Узумаки стоял молча, наблюдая за тем, как бледное лицо искажает гримаса боли. Иногда Наруто казалось, что на миг тому становится легче, но это было обманное затишье.
Сколько бы Саске не утирал кровь, она не собиралась прекращаться, лишь размазываясь разводами по лицу.

– Блин, дай сюда, – не выдержал Узумаки после пяти минут наблюдения за мучениями парня.

Буквально выхватив полотенце из рук Учихи, он встал напротив него, заставляя задрать голову выше.
Саске недовольно опустил свои руки на колени, явно не радуясь такому внезапному напору от Наруто. Но поддаться сейчас было легче: тело всё ещё трясло.
Прикладывая полотенце, что быстро становилось красным, к носу Учихи, парень искоса видел, как тёмные холодные глаза уставились на него. Было неловко под этим взглядом… отчего-то вспомнился балкон и то, как жёстко чужие губы касаются его.

– Ты покраснел, – сдавленно пробормотал Саске.

– А? – встрепенулся Узумаки и слишком сильно чиркнул сложенным уголком полотенца по щеке того. – Ой, прости. Больно?

Учиха усмехнулся, и Наруто скис, включая воду и смачивая полотенце под струёй. Так дело пошло лучше, и скоро на лице Саске не осталось и следа от крови, зато полотенце совершенно потеряло свой товарный вид.

– Узумаки…

– Наруто?!

Дверь ванной открылась, впуская внутрь женщину, что резко затормозила, когда увидела парней.

– Ма, я сейчас всё объясню, – торопливо выпалил тот, отскакивая от Учихи и пряча перепачканное полотенце за спину. Но было поздно…

– Быстро вниз.

С этими словами обладательница мелодичного, но слишком громкого от нервов голоса, удалилась.

– Иди в мою комнату, – тяжело выдохнул Узумаки, швыряя полотенце в стирку.

***

Она кричала долго. С чувством, с толком. Саске даже поначалу прислушивался к голосу матери Наруто и к тому, что она говорила своему непутёвому сыну.
А потом ему надоело. Он просто лежал на кровати Узумаки, рассматривая бежевый потолок и неспешно вдыхая воздух.
Учихе казалось, что он в вакууме: ни запахов, ни вкуса, ни чувств… только звуки, но и те приглушённые.
Встав с кровати, Саске прошёлся к письменному столу Наруто, проводя пальцами по светлой столешнице. Пыльная из-за долгого отсутствия хозяина.
Комната была под стать последнему: светлая, полная каких-то безделушек. На прибитой к стене полке ютились пластиковые роботы, которые, видимо, перестали пользоваться популярностью у Узумаки, но выкинуть их было всё же жалко.
Комната была уютной. Это тепло обжитого места непривычно обжигало кожу, ложась на плечи и словно приобнимая.
Хлопок двери за спиной.

– Всё, – выпалил раскрасневшийся Наруто, падая на кровать.

– М? – повернулся к нему Учиха. – Мамочка простила?

– Да фиг поймёшь. То слёзы – то ругань, то обнимает – то придушить хочет, – раздражённо говорил Узумаки, глядя в потолок. – Сказала, что во всём ты виноват, между прочим.

– Она видит меня впервые в жизни.

Саске бесцеремонно пихнул парня в бок, требуя подвинуться, и уселся на освободившееся от его ноги место.

– Ей хватило, – скривился Наруто. – Думает, ты мешаешь мне учиться. Плохо на меня влияешь.

Учиха пожал плечами:

– Никто не может повлиять на человека, если тот не тряпка.

Повернувшись к Узумаки, он оскалился в ехидной усмешке:

– Ты тряпка, болван?

– Отвянь, Саске. И без тебя хреново.

– Просто ответь, – не унимался Учиха, наклоняясь. – Ты тряпка?

Наруто всё же встретился с ним глазами и нахмурился:

– Не знаю.

– Отчего же?

Тон Саске был каким-то вкрадчивым, от него становилось одновременно: и жутко, и неудобно, словно тихий голос вскрывал заклёпки спасительной защиты, которая есть у нас всех.

– Не доводилось проверять, – просто пожал плечами Узумаки. – Драться – дрался всегда и морду бил любому, кто что-то там на меня гнал. Да и заступиться могу… Ты зачем спрашиваешь вообще?

Смерив Наруто каким-то непонятным взглядом, словно сделал пометку для себя, Учиха отодвинулся и, потянувшись, схватил с пола упаковку таблеток.

– Блин, Саске! Зачем тебе это надо было?

От любопытства Узумаки даже сел в кровати, уставившись на парня пытливым взглядом, пока тот выковыривал на руку одну за другой три таблетки.

– Если ты не тряпка, то почему там на балконе не дал мне в морду?

– Да ты достал уже! – выпалил Наруто.

– А у Нагато на полу почему не послал?

– Могу послать прямо сейчас! Хочешь?!

Глаза Узумаки блестели каким-то странным огнём, но Учиха его не боялся. Эти детские потуги выглядеть взрослее, суровее и независимее привели к: сотрясению мозга, прогулам в институте, тяжёлой простуде и конфликту с родителями. Как правило, взрослые так не поступают.

– Тебе всё равно, так какого ты всё время вспоминаешь? – вызверился парень, вперившись в ухмыляющееся лицо Саске.

– Потому что тебе не всё равно.

Дверь комнаты открылась, прерывая их разговор.

– Наруто, можно тебя? – с какой-то опаской озираясь на Учиху, попросила женщина.

Узумаки не знал, был ли он рад тому, что мать так внезапно вторглась посреди разговора. Но ответа на слова Саске он так и не нашёл внутри себя… поэтому решил, что всё-таки их прервали к лучшему.
Кивнув, он поспешно покинул комнату, закрывая за собой дверь и вопросительно глядя на мать.

– Твой друг остаётся у нас? – нахмурив тонкие брови, спросила она.

– Да. Завтра мы поедем в город вместе.

Волна недовольства. Женщина смотрит строго, и в глазах непонимание:

– Зачем тебе ехать с ним?

– Ма, я должен. Я обещал.

– Кому ты там что уже успел наобещать? – устало простонала та. – У тебя же температура, тебе же в больницу… а ты с этим…

– Да всё нормально, – преувеличенно весело воскликнул Наруто и тут же понизил голос на случай, если Учиха отличался прекрасным слухом. – Саске хороший. По-своему, но заботится. Он мне жаропонижающее ночью пошёл искать даже.

О том, что перед тем этот, «хороший» Саске, хорошенько приложил его кулаком в морду, Узумаки промолчал.

– Так у тебя ещё и жар! – всплеснула руками женщина, моментально прикладывая ладонь ко лбу сына. Тот, на счастье Наруто, оказался в меру тёплым.

– Прошёл уже давно, – быстро поправился Узумаки. – Мам, ну правда. Ничего со мной не будет… а Саске… ему правда нужна моя помощь.

– Да чем ты можешь помочь ему?

Наруто тяжело вздохнул, опуская голову, и той пришлось подхватить сына за подбородок и посмотреть в большие голубые глаза.

– Я просто буду рядом. Мам, я буду ходить в институт. Просто так получилось… что я должен был быть тогда рядом с Саске.
Конечно, вести такие разговоры прямо за дверью комнаты, где находится непосредственный предмет обсуждения, было верхом глупости.

– Ребёнок, – выдохнула мать, порывисто обнимая сына и прижимая к себе, – мы с отцом слишком хорошо тебя воспитали…

Узумаки облегчённо выдохнул. Значит, ему не станут мешать…

***

Ужин проходил в какой-то непривычно тихой, слегка нервозной обстановке. Так уж вышло, что ужинали все за одним столом, и Учихе пришлось для вида положить и себе что-то. Выбор пал на салат, который он лениво размазывал по тарелке, выбирая лишь помидоры-черри.
Привычка.
Колупая салат без особого интереса, Саске открыто наблюдал за семьёй Наруто. Они переговаривались, обменивались шутками и какими-то повседневными новостями…
Это он здесь был лишним. Он был здесь тем тёмным пятном, что распространяло холодное дыхание того, что давно стояло у него самого за плечами. Семья Узумаки чувствовала эту близость с чем-то неизбежным, видела что-то в чёрных глазах, неуловимый оттенок темноты, который всегда появляется, когда уже переступил через себя, когда больше уже нечего ломать в себе. Всё и так: изломано, изрублено, осыпалось осколками и истлело.
Учиха сам не заметил, как слишком сильно сжал вилку, скрипнув зубами, он отложил прибор, осторожно поднимаясь из-за стола.
Воссоединившаяся семья не сразу заметила отсутствие гостя, потому что трудно заметить того, кто стал призраком самого себя.

***

Саске сидел на пороге дома Наруто и медленно курил, выпуская сизые кольца в воздух, пропитанный осенним холодом. Холод…
Он вытянул руку перед собой, сжимая и разжимая кулак, наблюдая, как жилы и вены перекатываются под тонкой белой кожей, как выпирают сбитые костяшки пальцев.
Тело. Что это? Оболочка для чего? Что заставляет нас заботиться об этом мясе на костях?
Ведь в итоге мы все носим на плечах свой труп.

– Не возражаешь?

Учиха и не заметил, как рядом сел Ирука. Мужчина чиркнул зажигалкой, и к кольцам дыма прибавились облака:

– Ты друг Наруто?

Саске усмехнулся. Ну вот… начались типичные вопросы типичных родителей. Они так боятся за своего отпрыска, что наверняка в его отсутствие выпили не один литр валерьянки.

– Типа того, – неопределённо отозвался Учиха.

– Вместе учитесь?

Ирука смотрел пытливо, долго, но взгляд его был на удивление мягким.
Саске кивнул, зажимая сигарету в зубах. Он не видел смысла в этом разговоре. Если Наруто самостоятельно втесался в его мир, прорвавшись через многие засовы и изодрав свою душу, то этот темноволосый мужчина принадлежал другой реальности. Они никогда не поймут друг друга.

– Он сказал, что хочет жить в городе. Вы будете вместе снимать?

– Наверное.

– Я всегда говорил сыну, чтобы тот выполнял свои обещания, – спустя паузу сказал Ирука, задумчиво смотря на тлеющий кончик сигареты, а потом повернулся к Учихе. – Что же он пообещал тебе?

Саске хмыкнул, туша сигарету о землю и выкидывая окурок в кусты. Вздохнув, поднялся:

– То, что не сможет исполнить.

***

– Учиха, ты спишь?

Они лежали в его комнате. Наруто занял кровать, а Саске любезно постелили на полу. Учиха не сопротивлялся, пользуясь «преимуществом» своего враз одеревенелого тела. Спать теперь он мог хоть на гвоздях – всё одно. Тёплая вата.
Саске взглянул на свесившуюся с кровати руку и скривился. Разговаривать не хотелось, поэтому он молча перевернулся на спину и уставился взглядом в потолок.

– Учиха?

– Какого хрена?

Кровать скрипнула, кажется, Узумаки поднялся, а спустя пару минут опустился рядом.
Саске взглянул в какое-то рассеянное лицо парня и буркнул:

– Что надо?

Тихий выдох полный молчаливой борьбы с самим собой.
Иногда, чтобы переступить через себя, нужно потратить много сил и мыслей. А иногда нужно просто переступить.
Наруто, обхватив лицо Учихи руками, медленно приблизился к нему под пристальным взглядом. Замер, когда нос коснулся чужой холодной кожи.

– Мне не всё равно, – сказал Узумаки хрипло, почти болезненно.

Поцелуя Саске не почувствовал, он просто знал, что тот коснулся его губ.
Наруто, внутренне сгорая от стыда, неловко и резко прихватывал губы своими. Щёки заливал жар. Хорошо, что в комнате было темно.
Узумаки отстранился спустя пару минут, вглядываясь в чёрные провалы глаз парня.
Тихий голос Учихи:

– А мне плевать.