Снайперша

Всё тело болело. Каждое движение отзывалось тупой болью, как будто её только что переехал поезд. Веки пульсировали в такт сердцу, а дыхание казалось слишком громким в тишине.

Девушка медленно, с усилием, приоткрыла глаза.

Перед ней — стерильный, размытый мир. Белый потолок, яркий свет, легкое жужжание аппаратов где-то рядом. Она моргнула, и изображение стало чуть чётче. Спустя ещё пару секунд пришло осознание — она лежит в больнице.

На белоснежной койке, под простынёй, с привязанной к руке капельницей.

Стейси попыталась приподняться, но резкая боль в груди и животе заставила её резко упасть обратно. Она поморщилась и глубоко выдохнула, пытаясь справиться с паникой.

«Что происходит?..»

Палата была пугающе пустой. Ни знакомых лиц, ни намёка на объяснение.

Но спустя пару мгновений дверь открылась, и в комнату вошёл врач. За ним — две медсестры. Одна из них молча направилась к оборудованию, но всё внимание Стейси было приковано к мужчине в белом халате.

— Стейси Кулл, — с тёплой улыбкой произнёс он. — Наша больница бесконечно рада, что вы пришли в себя. Добро пожаловать обратно.

Стейси нахмурилась. Внутри всё было пусто. Что он имел в виду — «обратно»?

— Что... случилось? — спросила она с трудом. Голос был слабым, как будто его давно никто не слышал.

Врач стал серьёзнее, кивнул медсестре, та отвлеклась от капельницы и замерла в ожидании.

— В центр Токио упал метеорит. Катастрофа огромных масштабов. Выживших почти нет. — Он сделал паузу. — На одну минуту... ваше сердце остановилось. Но мы смогли вернуть вас. Это настоящее чудо. Кроме вас, выжили ещё несколько человек. Так же, как и вы, по какой-то необъяснимой причине.

Стейси пыталась осознать сказанное, но слова звучали как-то неестественно. Метеорит? Сердце? Минутное «ничто»? Всё внутри неё сопротивлялось логике.

— Сейчас вам нужен полный покой. Через неделю вас выпишут, — мягко сказал он, и вместе с персоналом вышел, оставив её одну.

Тишина вновь заполнила пространство.

— Одна минута... — прошептала она, глядя в потолок.

Мысли были разбросаны, как страницы книги, вырванные из середины. Обрывки образов — чужих и знакомых — промелькнули в голове. Лица. Свет. Карточные масти. Кто-то держал её за руку. Кто-то умирал. Кто-то... смеялся.

— Почему я ничего не помню?.. — едва слышно произнесла она, больше себе, чем кому-то.

"Возможно, это просто реакция мозга," — вспомнились слова медсестры, прежде чем та ушла. Возможно. Но почему тогда внутри всё кричало?

Она сидела молча, чувствуя, как в груди скапливается тревога. А потом, преодолевая боль, медленно соскользнула с койки и подошла к окну. Солнце светило слишком ярко. Улицы были нормальными. Люди — обычными. Машины — исправными. Ни выстрелов, ни криков. Ни гонки за выживанием.

Никакого Пограничья.

Она уже почти решила, что это действительно был сон, фантазия, пока пальцы не зацепились за что-то у неё на шее.

Тонкая цепочка.

Кулон.

Маленький серебристый кулон — тот самый, что ей когда-то подарила Чоу.

Она медленно взяла его в ладонь.

И всё обрушилось.

Как волна, как удар — воспоминания. Слишком яркие, слишком реальные. Она вспомнила, как впервые очнулась в Пограничье. Как проходила игру за игрой. Как дралась за свою жизнь. Как теряла. Как убивала. Как пыталась остаться собой. Как выбирала между выживанием и человечностью. Как предавала — и кого прощала.

Она вспомнила Чоу. Вспомнила, как та умерла у неё на глазах. Как держала её за руку, прежде чем исчезнуть навсегда. Вспомнила Тэтту. Усаги. Арису. Куину.

И... Нираги. Сугуру. Его циничную ухмылку. Его агрессию. Его раны — и не только физические. Их ссоры. Их молчание. Его редкие взгляды. И что-то ещё. Глубже. Личнее.

Стейси сжала кулон так сильно, что ногти впились в ладонь. Дыхание сбилось. Она села на край подоконника, будто боялась упасть от того, насколько всё реально.

Это не был сон.
Она действительно жила там.
И она вернулась.

Но... не одна. Или?..

— Сугуру... — почти не слышно, словно выдыхая чьё-то имя.

Почему он? Почему не Чишия, не кто-то другой? Почему при воспоминании о нём сердце сжимается? Она не знала. Не хотела давать этому имя. Только одно понимание било изнутри:

Она должна его найти.
И Чишию тоже. Если они здесь — она узнает. Если выжили — она увидит их.

Что бы это ни стоило.

Стейси долго сидела у окна, не двигаясь. Холодное стекло касалось её лба, но она почти не чувствовала ни холода, ни боли. В голове всё ещё гудело — от воспоминаний, от эмоций, от вопросов без ответов.

Она больше не могла оставаться в этой палате. Всё внутри подталкивало её к движению, к поиску. Что-то будто бы звало её.

Она медленно встала. Боль в животе отозвалась глухо, но теперь её было проще игнорировать. Стейси натянула больничный халат плотнее и, придерживаясь за стены, вышла из комнаты.

Коридор был пуст. Только редкие звуки с других этажей нарушали тишину: звон ложек в столовой, глухой стук тележки, чей-то кашель. Она подошла к ближайшему посту медсестёр. Та, что сидела за компьютером, обернулась и сразу удивлённо приподняла брови.

— Вам нельзя выходить из палаты, мисс Кулл.

— Я только на минуту, — выдохнула Стейси. — Скажите... в этой больнице есть пациенты по имени Шунтаро Чишия и Нираги Сугуру?

Медсестра замялась, взглянула на монитор, затем на бумаги.

— Я не уверена, что могу разглашать такую информацию...

— Пожалуйста, — голос Стейси дрогнул. — Это очень важно.

Короткая пауза. Женщина взглянула на неё внимательнее, оценивая состояние и что-то в глазах.

— Один из них — в 308-й палате. Другой... — она опустила глаза. — В реанимации. Он пока не приходит в сознание.

Стейси кивнула. На секунду сердце остановилось. Кто из них? Но, даже не уточнив, она уже знала, кого найдёт первым.

Она медленно пошла по коридору, считая шаги, цепляясь за стены, словно боясь потерять равновесие.

308.

Она остановилась перед дверью. Глубоко вдохнула и толкнула её.

Комната была тускло освещена. Воздух — прохладный, почти застывший. На кровати — Сугуру Нираги. Лежал на спине, с кислородной маской, руки по бокам. Без своей дерзости, без бравады — как чужой. Он выглядел таким... беззащитным. Даже кожа под бинтами казалась тоньше. Даже выражение лица — почти мирным.

Она подошла ближе. Сердце застучало громче, словно пытаясь пробиться сквозь грохочущую тишину.

— Ты выжил... — прошептала она, глядя на него.

Нираги не двигался. Только лёгкие поднимались и опускались под одеялом, слава богу, ровно.
Она села на край его кровати, глядя на знакомые черты лица. Лицо, которое прежде пугало, раздражало, цепляло. И всё равно — она здесь. Она искала его.

— Ты бы, наверное, уже отпустил какую-то колкость, — слабо улыбнулась она. — Сказал бы, что я выгляжу жалко. Или что опять решила повиснуть у тебя на шее. Как обычно...

Тишина.

— Просто... очнись, — тихо сказала она. — Я не знаю, почему это важно. Но... это так. Просто будь здесь.

Она провела пальцами по его руке — лёгкое касание, почти невидимое. И осталась сидеть ещё немного, прежде чем встать. Больше он не отреагировал. Он просто... спал.

Стейси вышла из палаты.

Внутри всё сжималось. Слишком много эмоций, для которых не было слов. Она нуждалась в воздухе. В одиночестве. В чём-то реальном.

Она нашла лестницу и поднялась на крышу.

Холодный воздух ударил в лицо. Было пасмурно. Город внизу жил своей жизнью, не подозревая ни о Пограничье, ни о выживших. Ни о том, что кто-то только что вернулся с самой грани.

Стейси встала у края и посмотрела вперёд.

— Мы были там... — прошептала она в никуда. — Это было по-настоящему.

Она закрыла глаза.

И ветер разносил по крышам тишину — ту самую, что бывает только после шторма.