Токийские мстители Реакции

Майки

Ты стоишь перед Майки. Он привычно улыбается тебе, немного расслабленный, будто всё в мире под контролем. Но в этот момент ты говоришь:

— Майки... Мне нравится другой.

Он замолкает. Улыбка остаётся на лице, но взгляд гаснет. В глазах будто что-то ломается, но он не двигается, не моргает, просто смотрит.

— Ага, — говорит он тихо. — Понял.

Ты ждёшь взрыва эмоций или хотя бы какой-то реакции, но он просто отворачивается и садится на мотоцикл. Руки на руле чуть дрожат, хоть он старается скрыть.

— Он лучше меня? — голос спокойный, но в нём слышится тяжесть.

— Дело не в этом... Просто с ним — всё как-то по-другому.

Он молчит. Потом выдыхает.

— Знаешь, я не привык проигрывать. Но, наверное, в этот раз... ничего не поделаешь.

Он надевает шлем, заводит байк.

— Береги себя, Т/и, — говорит он, не глядя. — И не позволяй ему облажаться. Если сделает тебе больно — я узнаю.

И уезжает. Тихо. Без слов прощания. Но сердце уносит с собой.

Кенчин

Вы стоите в переулке за закусочной. Он держит в руке бутылку лимонада и смотрит на тебя с лёгкой улыбкой. Но ты говоришь то, что давно держала внутри:

— Кен... Мне нравится другой.

Он будто застывает. Веки чуть опускаются, взгляд становится тяжёлым. Он опускает бутылку, медленно, аккуратно, чтобы не раздавить её в руке.

— Понял, — говорит он глухо.

Молчание давит. Он смотрит в землю, а потом — снова на тебя.

— И давно? — спрашивает он, почти шёпотом.

— Я сама только недавно поняла.

Он кивает.

— Ладно. Значит, так и должно быть.

Ты видишь, как он сдерживается. Как будто внутри что-то борется, но он не позволяет себе ни гнева, ни боли наружу.

— Главное, чтобы ты была счастлива. Серьёзно. Мне плевать, с кем, если это делает тебя настоящей. Светлой. Такой, как я тебя знаю.

Ты подходишь ближе, а он вдруг улыбается. Грубо, через силу.

— Только одно скажу, — его голос становится ниже. — Если он когда-нибудь забудет, кого рядом с собой держит... я напомню. По-своему.

Он уходит, не оглядываясь, оставляя тебя с чувством, что ты разбила что-то важное — но он никогда не скажет тебе об этом вслух.

Баджи

Ты встречаешь его на улице после школы. Он ухмыляется, растрёпанные волосы, рубашка наполовину расстёгнута. Он явно настроен поразить тебя какой-нибудь глупой шуткой... но ты опережаешь его.

— Баджи... Прости, мне нравится другой.

Он замирает. Его губы раскрываются, будто он собирался что-то сказать, но слова застревают. Он выдыхает через нос и отводит взгляд.

— Чёрт... — шепчет он и хохочет. Резко, фальшиво.

— Ты издеваешься? — тихо спрашиваешь ты.

— Нет. Просто... мне хочется засмеяться, чтобы не... — он замолкает. — Ясно.

Он подходит ближе. Смотрит тебе прямо в глаза, серьёзно, впервые за долгое время.

— Я не злился бы, если бы это был кто-то, кого ты действительно выбрала сердцем. Но если ты просто пытаешься убежать от чего-то — скажи.

— Я правда выбрала. Прости.

Он сжимает кулаки, отпускает. Губы дрожат, но он держится.

— Тогда всё нормально. Я не буду мешать. Но если он разобьёт тебе сердце — я разнесу ему лицо. А потом... снова буду ждать.

Ты чувствуешь, как он уходит, не говоря "прощай", но каждое его движение будто кричит о том, как сильно ты для него значишь.

Чифую

Вы сидите на крыше школы. Ветер играет твоими волосами, а Чифую смотрит в небо. Его привычная мягкая улыбка — как всегда рядом с тобой. Но сегодня ты не можешь больше молчать.

— Чифую... Мне нравится кто-то другой.

Он молчит. Его плечи чуть напрягаются, но лицо остаётся спокойным. Только взгляд медленно опускается с неба на тебя.

— Я понял, — говорит он тихо, без обвинений, без обид.

Ты ждёшь реакции, но он просто смотрит вперёд, будто переваривает внутри что-то тяжелое.

— Он хороший? — спрашивает он после долгой паузы.

— Да. Он заботится. Он просто... другой.

Чифую вздыхает.

— Я не злюсь, Т/и. Честно. Но... я надеялся. Думал, если буду рядом, если буду настоящим, ты однажды повернёшься ко мне.

Ты тянешься к его руке, но он мягко отодвигает её.

— Не сейчас, ладно? Мне нужно немного... просто быть одному с этим.

Он встаёт, убирает волосы с глаз и смотрит на тебя с едва заметной улыбкой.

— Я всё равно останусь рядом, если когда-нибудь тебе станет плохо. Потому что я не умею иначе. Но теперь — ты свободна. По-настоящему.

Он уходит, медленно, с прямой спиной, будто всё внутри разрушается, но он решил не позволить тебе это увидеть.

Казутора

Ты находишь Казутору в гараже. Он что-то чинит в мотоцикле, весь в мазуте, с растрёпанными волосами. Ты стоишь у двери, и он поднимает взгляд с лёгкой улыбкой.

— Эй, Т/и. Что случилось?

— Казутора... Мне нравится другой.

Момент. И всё меняется.

Он встаёт резко, гаечный ключ падает на пол. Лицо его замирает — ни злости, ни боли, только пустота.

— Что? — он будто не слышит.

— Я... Я не хотела ранить. Просто хочу быть честной.

Он проходит мимо тебя, будто не может дышать в этом помещении, выходит на улицу, и ты идёшь за ним. Он встает, уткнувшись в стену лбом, сжимает кулаки.

— Я что, опять не тот? Снова? — голос дрожит.

— Нет. Ты... ты просто другой. И я не могу притворяться.

Он оборачивается. В его глазах не слёзы — только злое, потерянное отчаяние.

— Я бы отдал за тебя всё. И ты знаешь это. Но ты выбрала не меня. Как всегда.

Ты хочешь подойти, но он отходит, поднимает руки.

— Не подходи. Я... я не сломаюсь. Я просто не знаю, как теперь быть.

Он уходит быстро, не оборачиваясь, будто если не уйдёт сейчас — не сдержится.

Хакай

Вы стоите у реки, где раньше часто гуляли вдвоём. Хокай бросает камешки в воду, пока ты не решаешься сказать:

— Хокай... Я должна сказать тебе кое-что. Мне нравится другой.

Он замирает. Рука с камнем остаётся поднятой, но он не бросает его. Несколько секунд он просто стоит, потом наконец кидает камень в воду — с такой силой, будто хотел разбить не поверхность, а дно реки.

— Ты серьёзно? — тихо спрашивает он.

— Да. Прости.

Он поворачивается к тебе. Его лицо спокойно, но слишком спокойно. Как будто он намеренно отключил эмоции.

— Он из наших? Я его знаю?

— Это не важно...

— Нет, скажи. Мне нужно знать, кого мне ненавидеть.

Ты вздрагиваешь. Он замечает это и отводит взгляд.

— Ладно, забудь. Я просто... не ожидал.

Он подходит ближе, смотрит тебе в глаза.

— Я думал, ты та, которая не уйдёт. Ты другая. Но я ошибся, да?

— Ты ничего не делал не так.

— Тогда почему всё равно не я?

Ты молчишь. Он опускает голову и выдыхает.

— Знаешь, я думал, что если держать чувства при себе, они перестанут расти. Но они только крепли. А теперь... всё зря.

Он медленно уходит, не спеша. Но с каждым шагом ты чувствуешь, как он отрезает от себя что-то важное.

Мицуя

Ты стоишь с ним возле швейной мастерской, воздух пахнет тканью и свежим вечером. Мицуя улыбается — спокойно, тепло. И ты решаешь:

— Такаши... Мне нравится другой.

Он смотрит на тебя, замирает. Несколько секунд просто молчит.

— Я понял, — говорит он с грустной улыбкой. — У тебя всегда был хороший вкус. Жаль, что он не про меня.

Ты чувствуешь, как он старается держаться. Он кивает, отворачивается и говорит тише:

— Надеюсь, он будет беречь тебя так, как я хотел.

И уходит. Ровно. Спокойно. Как будто всё принял — но ты знаешь, ему сейчас больно.

Ханма

Вы стоите в переулке, он как всегда ухмыляется, раскинув руки.

— Ну, Т/и, ты пришла за мной? — усмешка дерзкая.

— Нет... Я пришла сказать, что мне нравится другой.

Улыбка стирается. Он не двигается, глаза перестают сиять весельем.

— Ага... Так значит, ты не играешь со мной. Это — всерьёз.

Ты киваешь. Он опускает взгляд, потом смеётся — тихо, почти горько.

— Хреново. А я уже начал думать, что могу стать нормальным, если рядом ты.

Он разворачивается, закидывает руки в карманы и уходит, бросив через плечо:

— Надеюсь, он стоит того, чтобы отдать ему себя.

Инуи

Вы стоите у мотоцикла, он смотрит на горизонт, ты — на него.

— Сейшу... Прости. Мне нравится другой.

Он не поворачивается сразу. Просто сжимает руль.

— Я не злюсь, — говорит он глухо. — Я просто думал, что ты — моя надежда.

Ты чувствуешь, как застревает ком в горле.

— Я не хотела...

— Я знаю. Спасибо, что честно, — он наконец смотрит на тебя. — А теперь — поезжай к нему. Не оборачивайся.

Ты видишь, как он надевает шлем. И с этим — прячет всё, что чувствует.

Коконой

Он ждал тебя у выхода из школы. Ты подошла, медленно, сердце гулко билось.

— Хаджиме... Я должна сказать. Мне нравится другой.

Он сначала ничего не говорит. Только моргает, потом смеётся тихо, нервно.

— Серьёзно? А я, дурак, думал, что у нас хоть что-то есть.

Ты молчишь. Он вздыхает, будто весь воздух из лёгких вышел.

— Ладно. Будь с ним. Только если он обидит тебя хоть раз — я найду его.

Он смотрит прямо, без эмоций. Но ты знаешь — ему больно так, что даже гнев не помогает.

Ран

Ты ловишь его где-то между улицами, пока он неторопливо курит, лениво глядя на прохожих. Ран улыбается краешком губ, видя тебя.

— Ну? Соскучилась по мне?

Ты тяжело выдыхаешь.

— Ран... Мне нравится другой.

Он замирает, сигарета повисает в пальцах, потом медленно падает на асфальт. Усмешка исчезает.

— Ты чё, издеваешься? — голос низкий, спокойный, но в нём яд.

Ты молчишь, не знаешь, что сказать.

— Тебе мало было? Я тебя к себе подпустил, как никого. А ты — к другому?

Он делает шаг ближе. В глазах — холод и злость, замешанная на боли.

— Надеешься, что он не такой, как я? Смешная. Он просто ещё не показал своё гнилое нутро.

Ты отворачиваешься, но он успевает бросить напоследок:

— Иди к нему. Но когда он тебя раздавит — не вздумай приползти обратно. Я не спасатель.

Риндо

Вы сталкиваетесь в клубе. Музыка орёт, всё в огнях, а он — как всегда, на своём безумном вайбе, криво улыбается, облизнув губы.

— Ну что, Т/и, пришла за своей дозой Хайтани?

Ты тяжело дышишь, сердце колотится.

— Риндо... Я с кем-то другим. Мне нравишься не ты.

Он замирает. Смеётся — громко, фальшиво. Потом резко меняется в лице.

— А ты не охренела? — его голос сбрасывает весь флирт. Там только ярость.

Он делает шаг, не касаясь, но давит.

— Знаешь, сколько народу я отшвырнул ради тебя? А ты теперь с каким-то клоуном?

— Прости...

— Не извиняйся. Поздно. Ты выбрала слабого. Ты — его слабость теперь. А я? Я был бы твоей грёбаной силой.

Он разворачивается, задевает плечом, шепчет у самого уха:

— Надеюсь, он не поскользнётся на тебе.

Санзу

Ты находишь его в ангаре, где пахнет металлом и порохом. Он сидит на капоте машины, вертит пистолет в руках. Его взгляд сумасшедший, рот в ухмылке.

— Что тебе надо, кукла? Не терпелось увидеть меня?

— Санзу... Мне нравится другой. Я пришла сказать это честно.

Он замирает. Улыбка исчезает. Пистолет резко летит в стену.

— Повтори, что ты сейчас сказала? — голос ломкий, почти шипящий.

— Я выбрала другого.

Он смеётся — не весело, а почти истерично.

— Ты серьёзно думаешь, что кто-то ещё примет тебя? Ты же сломанная! И я тебя такой любил!

Ты хочешь уйти, но он хватает тебя за руку. Не больно — но резко.

— Знаешь, что бесит? Я бы сжёг этот мир, если бы ты попросила. А ты пошла за кем-то, кто тебя даже в руках нормально держать не сможет.

Он отпускает. Отходит назад.

— Исчезни отсюда, пока я ещё думаю, как не разнести всё, что ты тронула.

Ты уходишь. А за спиной — тишина, будто он замер, чтобы не взорваться.

Изана

Ты находишь его на крыше, как обычно — один, отрешённый от мира, смотрящий куда-то вдаль. Он поворачивает голову, как только слышит твои шаги.

— Пришла. Я знал, что ты придёшь. Что скажешь?

Ты глубоко вдыхаешь.

— Мне нравится другой.

Мгновение — и его лицо становится абсолютно пустым. Ни эмоции, ни движения. Только глаза... те будто проваливаются в темноту.

— Чего? — тихо. Так, будто он ослышался.

— Изана... Я...

— Заткнись, — резко. — Не продолжай. Мне плевать.

Он встаёт, подходит к тебе вплотную, смотрит сверху вниз.

— Знаешь, я не удивлён. Люди всегда уходят. И ты не исключение.

Он отворачивается, будто тебе больше нечего сказать.

— Только учти. Я не из тех, кто прощает. Я не забуду это. Никогда.

И он уходит. Медленно, но в каждом шаге — холод и обида, сдерживаемая злость, которая теперь не имеет выхода.

Шиничиро

Он встречает тебя с привычной добротой — лёгкая улыбка, немного лохматые волосы, рубашка расстёгнута на одну пуговицу больше обычного.

— Эй, Т/и, я только что доделал мотоцикл. Хочешь прокатиться?

Ты не можешь смотреть в его глаза, но должна сказать.

— Шиничиро... Мне нравится другой.

Он замолкает. Улыбка не исчезает сразу — она просто... гаснет.

— Понял, — говорит он мягко, слишком спокойно. — Он хороший?

— Да. Просто... так вышло.

Он кивает.

— Ты не обязана объяснять. Сердце ведь не выбираешь.

Он разворачивается, будто идёт что-то проверить в гараже, но ты слышишь, как он выдыхает — долго, тяжело.

— Всё нормально, Т/и. Я справлюсь. Всегда справлялся.

Ты уходишь, а он остаётся. Один, среди тишины и запаха масла. Сломленный, но не позволяющий себе рухнуть.

Вакаса

Вы встречаетесь в переулке поздним вечером. Он стоит, облокотившись на стену, руки в карманах, взгляд — как у человека, который всё видит насквозь.

— Ты слишком долго молчала. Я знал, что что-то не так, — говорит он первым.

Ты не тянешь.

— Мне нравится другой.

Вакаса медленно поднимает голову, смотрит прямо в глаза. Несколько секунд — абсолютная тишина. Потом он усмехается. Тихо. Без веселья.

— Понял. Ну что ж. Бывает.

Ты ждёшь чего-то — может, гнева, упрёков. Но он просто достаёт сигарету и зажигает её, делает одну затяжку.

— Я не стану умолять. Это не мой стиль. Но скажу одно: если он сделает тебе больно — тебе будет больнее, чем сейчас мне.

Он не смотрит на тебя больше. Только говорит, почти шёпотом:

— Я бы держал тебя бережно. А теперь... поздно, да?

Ты уходишь, а он остаётся, опираясь спиной на холодную стену, сдерживая то, что разрывает изнутри.