Тень перемен
– Здравствуй, Мэй. Меня зовут Мори, – сказала очень милая женщина.
– А меня Тадао.
– Мэй, пойдем домой?
Девочка шести лет сидела в самом углу комнаты. Она немного боязно относилась к незнакомцам, хоть другие дети и пищали от радости, когда за ними приходили. Мэй была одна с самого рождения, она не знала ни своих биологических родителей, ни того откуда вообще родом. Малютку подкинули на порог детского дома одним дождливым осенним вечером. С того дня девочка стала обузой здесь – плохо разговаривала, не дружила со сверстниками. Мэй никого не подпускала к себе и отточила иголки с самого раннего детства. В детском доме было тяжело, никто не хотел общаться с нелюдимым ребенком, не делились игрушками. Так девочка и слепила себя – закрытую, подозрительную и… одинокую.
В новом доме все изменилось. Хоть первое время и было тяжело, но спустя год ребенок расцвел. Тадао и Мори уже имели одного своего ребенка намного старше Мэй, но те хорошо подружились и стали самыми настоящими сестрами. Ким оберегала ее, где-то воспитывала, где-то они даже пакостничали вместе. Родители любили ее как родную и старались давать ей все, что было в их силах. Эта семья была примером для подражания. Такой любви друг к другу можно было позавидовать. Если бы не один роковой день, вернувший Мэй к базовым настройкам.
* * *
Девушка бежала, чувствуя, как земля под ногами предательски ускользает. Грязь липла к подошвам, пропитывала ткань, делая каждое движение неустойчивым, опасным. Дождь усиливался, стучал по листве, превращая зелёный лабиринт в хаос звуков и скользких троп.
Где-то слева разрывалась ночь – резкие выстрелы пробивали воздух, как хищные удары. Каждая пуля могла означать поражение. Или чей-то последний шаг. Мэй свернула за угол, сердце билось слишком громко, заглушая мысли. Но в следующую секунду всё изменилось.
Туман. Очередное испытание. Густой, вязкий, словно живая завеса, накрывающая лабиринт. Он поглощал свет, размывал очертания, делая мир неузнаваемым. Листья теряли свою форму, стены из кустов превращались в тени без границ. Мэй замедлилась, пытаясь хоть что-то разобрать сквозь серую пелену. Но туман не позволял ничего видеть – только чувствовать.
Время текло странно – не ровным потоком, а рваными отрезками, словно ускользало от неё, оставляя только ощущение движения без конца. Тропы, петляющие в густых зарослях, не обещали выхода. Каждый поворот был похож на предыдущий, каждый шаг звучал одинаково – глухое хлюпанье по мокрой земле, как напоминание, что дождь ещё не собирался отступать.
Она уже прошла через глубокие лужи грязи, едва удерживая равновесие, когда ноги то и дело скользили в жидкой массе. Одежда пропиталась влагой, ткань тяжело липла к коже, холод въедался внутрь, как невидимая рука, сжимающая мышцы.
Дрожь не уходила. На плече, казалось, по-другому ощущалось оружие – автомат, который она выбрала. Он был тяжёлым, но пока оставался лишь предметом, а не действием. Она успокаивала себя мыслью, что он может не понадобиться, однако держала его как оберег, как последнюю границу между тем, что она знает, и тем, чего предостерегается.
Каждое движение чувствовалось как попытка освободиться из липкой хватки природы, которая совсем не хотела отпускать. Лабиринт был живым врагом, он менялся, становился всё сложнее, всё плотнее. Кусты изгибались, как будто смыкаясь позади, лишая дороги назад. Она стиснула зубы. Это не игра, где можно просто идти вперёд. Это испытание.
– Вот мы и встретились, – знакомый голос ударил по ушам из-за спины. – Не думаю, что ты умеешь этим пользоваться.
С этими словами Нираги выхватил у нее автомат и отбросил в сторону. Вода стекала по его лицу аккуратными ручейками, задевая самодовольную ухмылку. И самое неприятное в этой ситуации было то, что он абсолютно прав.
– Что ты хочешь от меня? Чего добиваешься? – Мэй уже изрядно надоели его приставания, и она настроилась решить все здесь и сейчас.
– Что хочу? Чего добиваюсь? Девочка, пораскинь мозгами. Хочу, чтоб ты усвоила урок о том, кому не стоит переходить дорогу, – он стал медленно приближаться, словно хищник, готовившийся напасть. – Ты думаешь, что тебе все с рук сойдет? Думаешь кто-то расстроится если на Пляж прибудет на одного участника меньше? Знай свое место.
– Нираги, что с тобой не так?! С чего ты взял, что можешь себе позволить распоряжаться чужими жизнями? Что можешь брать все, что захочешь? – дождь только и делал, что усиливался, отчего девушке пришлось повышать голос.
Он подошел к ней совсем в плотную и толкнул на землю. Больно ударившись еще не до конца зажившими синяками, Мэй поморщилась. Парень пнул ее в спину, и она прокатилась по очередной луже.
– Потому что я так решил. В прошлой жизни я был на твоем месте и мне не понравилось, – он поднял ее за волосы и сказал смотря прямо в глаза: – Что со мной не так? Да все.
С этими словами Нираги ударил девушку головой о землю.
– Хоть потрахаться не успеем, так отыграюсь на тебе за публичное унижение.
Нескончаемые удары. Она пыталась изо всех сил встать и хоть как-то отбиваться, но в какой-то момент решила, что это бессмысленно. Мэй понимала, что этот парень станет ее палачом, тот кто прекратит эти бесконечные страдания. И, в какой-то степени, она нашла в этом покой, опустив руки.
– Не-а, так не пойдет. Вставай. Раз показала уже клыки, то я жду от тебя большего, чем просто валяние в грязи.
– Добей молча, – сказала девушка, лежа на земле в скорчившейся позе.
– Так не интересно, малышка. Ты слишком рано сдаешься, где же твой такой возбуждающий нрав?
Мэй молчала. Она приняла неизбежное и просто ждала. Система озвучила, что до конца испытания осталось семь минут. Нираги поднял голову к небу.
– Ладно, надеюсь ты поняла, что я имел ввиду. Мне пора, а тебе, – он взял в руки автомат и одним четким выстрелом пробил ей ногу. – Желаю удачи.
Боль сжалась внутри неё кольцом огня, раскаляя раненую ногу до бесчувственной пульсации. Грязь липла к коже, холодный дождь пропитывал ткань насквозь, смешиваясь с кровью, которая стекала тонкими алыми нитями, исчезая в земле. Каждый шаг теперь был невозможным обещанием, каждым движением тело напоминало о своей слабости, о пределе, который уже наступил. Дыхание сбивалось, мир раскачивался, словно сама реальность становилась зыбкой, подчиняясь её шаткому состоянию.
Она потеряла смысл борьбы. В этом лабиринте не осталось выхода, который она могла бы найти. Даже если двигаться дальше – куда? И успеет ли она? Листья под пальцами были влажными, холодными, но живыми. Она прислонилась к зелёной изгороди, позволяя себе замереть, впервые чувствуя, как усталость пробивается сквозь боль, глубже, тяжелее, становится единственным, что она может осознать.
Звуки перестали быть чёткими. Выстрелы казались далёкими, дождь словно стихал, а пространство сужалось до неё самой, до сердца, бьющегося в рваном ритме, до тёплой крови на коже, до безразличного покоя. Мэй не закрыла глаза, но могла бы. Ничто уже не имело значения.
Девушка вспомнила детство… родителей… Ким… Она ужасно скучала, слеза скатилась по щеке, смешавшись с проливным ливнем. Мэй чувствовала себя невероятно одиноко здесь, вся мотивация держаться за эту жизнь полностью иссякла. С нее хватит.
Вдруг мимо нее пробежал силуэт, а затем вернулся и упал на колени.
– Мэй, что случилось?!
– Арису, не задерживайся, беги к финалу.
На лице парня смешалось с десяток эмоций, прежде чем он снял рубашку и стал перевязывать ногу девушки. Та в ответ только вскрикнула от боли.
– Арису, не медли. Прошу тебя, уходи!
– Нет, – ответил он достаточно твердо. – Я не могу оставить тебя здесь.
– Да почему?! Ты меня даже не знаешь!
Система озвучила, что на их счету осталось три минуты.
– Потому что хочу, чтобы как можно больше людей выжило. Я не позволю этим жестоким играм отнимать жизни за просто так! Я потерял здесь слишком многое! Мы все обязательно выберемся отсюда.
С этими словами парень поднял Мэй на спину и со всех ног побежал к выходу. Девушка опустила голову и расплакалась, не выдержав такого эмоционального всплеска. Еще минуту назад она списала себя со всех счетов.
* * *
В комнате, наполненной тусклым светом, находились двое. Они ждали окончание игр и возвращение одной девушки. Куина обещала познакомить ее со своим «другом, так похожим на нее». Чишия осматривал номер с нескрываемой ухмылкой. Когда девушка с дредами рассказывала ему о том, что знает подходящую кандидатуру для их совместного плана, он даже не догадывался, что все настолько очевидно. Номер был слишком знаком ему. Особенно после того, как он вроде даже и не тайком оставил здесь подарок на случай очередных неприятностей. Парень уж очень хотел увидеть лицо Мэй, когда она войдет. Его даже немного удивило, что Куина, сама того не осознавая, сделала всю работу за него.
Спустя каких-то пол часа в коридоре послышался шум и в комнату ввалился Арису с девушкой на руках. С них обоих ручьем стекала вода. Светлая рубашка парня, служившая жгутом на ноге, была покрыта красными пятнами и больше не подходила под ситуацию.
– Я за Анн! – вскрикнула Куина и выбежала из номера.
Чишия остался сидеть в кресле, поглядывая то на Арису, то на Мэй. В его взгляде покоилось все то же спокойствие и контроль. Спаситель девушки положил ее на кровать и осел на пол. Мэй бил озноб из-за промокшей одежды и, охватившей ее с новой силой, боли, иногда она проваливалась в бессвязный бред.
– Как можно ей помочь?
– Не переживай, сейчас помогут, – сказал беловолосый парень и подошел к кровати. – Ни дня без приключений?
– Я смотрю тебе весело, – ответила ему Мэй.
Ночь длилась невероятно долго и мучительно. Анн пришла спустя считанные минуты и принесла с собой аптечку. Дальше девушка периодами проваливалась в сон и не различала, что происходило вокруг. Единственное, что она смогла вырвать из своих воспоминаний – то как на ее ноге разорвали ткань спортивных штанов, как ледяные грубые пальцы касались места ранения и накладывали швы. Боль и отсутствие обезболивающих угнетали сознание. Из обрывков диалогов Мэй понимала, что в комнате находятся двое – мужчина и женщина.
В один момент она даже успела поучаствовать в диалоге:
– … и давай условимся на том, что о моих способностях будет известно только тебе? – сказал парень.
– Договорились… – ответила девушка.
– Так ты еще и врач? – вяло вклинилась Мэй, после чего вернулась в свое прежнее состояние.
* * *
Сны не посещали, чему она была безоговорочно рада. Боль все еще терзала тело, но уже не с такой силой, как раньше. За окном совсем немного светлело. Девушка стала ворочаться в постели, разминая затекшие мышцы, но вместе с этим издала протяжный недовольный вздох.
– Не стоит лишний раз двигаться, – послышалось из тени.
– Ты не перестаешь меня удивлять. И в какую область медицины тебя занесло? – Мэй сначала вздрогнула от постороннего звука в своей комнате, но потом быстро поняла кому он принадлежал.
– Надеялся не вспомнишь.
– У меня хорошая память. Что ты тут делаешь?
– Пришел с Куиной, чтобы кое-что обсудить. Удивлен, что вы знакомы, но это даже облегчит задачу.
– Нет, Чишия, что ты сейчас делаешь здесь? – нагло перебила его девушка, делая акцент на слове «сейчас».
Он притих и задумался над ответом на несколько секунд, словно решая, что правильнее сказать.
– Наблюдаю за своим пациентом.
– И как состояние пациента?
– Стабильное. Рану обработали, швы наложили. Думаю, дальше обойдется без моей помощи, – с этими словами парень встал с кресла и направился к выходу.
– Так ты оставишь первый мой вопрос без ответа? – Мэй пыталась сквозь темноту определить его выражение лица в данный момент.
– Спроси меня об этом как-нибудь в другой раз, – ответил беловолосый с явной ухмылкой.
Мэй с улыбкой отметила, что его память ничуть не хуже ее, так как почти неделю назад она с теми же словами отказала ему в приглашении на Пляж.
– Чишия…
– Да? – ее слова догнали парня уже у самой двери.
– Ты можешь побыть тут еще немного? – Мэй не понимала зачем просит его о таком, но где-то внутри ощущала, что ей станет спокойнее если поговорит с ним.
Чишия замер в темноте, обдумывая дальнейшие действия. Оставаться здесь смысла не было, его не особо волновало ее состояние, но почему-то до пробуждения девушки он все-таки сидел здесь и наблюдал. Зачем? Пока сам не понял. Возможно Мэй стала для него очередной загадкой, которую интересно решить. Возможно из-за того, что она нужна была ему здоровая для некого плана, известного только парню. Чишия молча вернулся в кресло.
– Арису спас меня. Остановился почти у самого финиша за считанные минуты до конца. Представляешь? Человек рискнул пожертвовать своей победой, чтобы помочь другому. Так глупо, но, наверное, я должна быть благодарна ему…
– Поставить жизнь незнакомого ему человека выше победы в смертельной игре… Это действительно глупый поступок. Арису либо слишком добрый, либо не до конца понимает суть этого мира, – сказал Чишия с заметной усмешкой. – Должна быть благодарной? Ну, скорее всего.
Молодые люди сидели несколько минут в тишине, прежде чем Мэй нарушила ее.
– Ты сказал, что мы не такие уж и разные. Что это означало?
Чишия посмотрел на неё вдумчиво, как будто взвешивал: стоит ли раскрыть смысл или оставить это её догадкам.
– Это значит, что я вижу тебя яснее, чем ты сама, – в его голосе не было насмешки, не было давления, только сухое, точное знание. – Ты читаешь людей. Разбираешь их как конструктор. Но ты никогда не позволяешь никому увидеть, что у тебя внутри. Ты прячешься за логикой, потому что она удобнее, чем эмоции. Потому что она всегда даёт здравый ответ.
Он чуть склонил голову, взгляд лениво скользнул по её лицу, отмечая едва заметную тень реакции. Парень позволил паузе зависнуть в воздухе, давая ей возможность услышать, осознать, отреагировать или нет.
– И я делаю то же самое.
Мэй чувствовала, как слова Чишии проникают глубже, чем она ожидала – не ударом, не вызовом, а точностью, которая была невозможна без понимания. Никто раньше не говорил этого ей вслух, не раскладывал эти мысли так, как будто они были очевидны.
Её дыхание было ровным, но внутри разливалось странное тепло, не от тревоги, а от осознания – он не ждёт её реакции, не проверяет. Он уже знает. Пальцы девушки непроизвольно сжали простынь – не в защите, а в признании его способности видеть.
Чишия слегка склонил голову, прищурившись, будто проверяя стоит ли продолжать.
– Ты никогда не даёшь людям выбрать, как тебя воспринимать. Ты показываешь им ровно столько, сколько считаешь нужным. Ни больше, ни меньше, – тихо сказал парень. –Это удобная тактика. Но если кто-то умеет видеть большее – ты ничего не скроешь.
В комнате повисло молчание. Слова Чишии прошлись по венам, заставляя кровь вскипать от того насколько он был прав. За окном светлело и груз накопившихся эмоций за последнее время все сильнее опускал хрупкие плечи девушки к земле. Мэй задумалась над тем, что беловолосый парень слишком хорошо ее понимает и подумала, что он сейчас единственный, кому она может слегка приоткрыть завесу тайны своей души и немного выговориться.
– С самого детства я была одна. Ни родителей, ни друзей. Все, что мне и оставалось – это изучать окружающих, учиться понимать их мысли без слов, – тихо сказала Мэй. – Спустя какое-то время мне нашли семью, где жизнь заиграла другими красками, я узнала, какого это – быть кому-то важной, любимой…
– Их не стало? – без тени стеснения спросил в лоб парень.
– Да, – коротко ответила Мэй. – Я не совсем понимаю зачем делюсь с тобой этим. Скорее всего я уже слишком устала и боль от ранения туманит мой разум. Не бери в голову.
Чишия смотрел на нее каким-то неизвестным девушке взглядом. Но она догадывалась, что скорее всего он понимает ее. Больше эту тему они не развивали.
– Спасибо за все. Если честно, я думала, что умру.
– Скучно умирать из-за пули в ногу, – по голосу было слышно, что он улыбнулся своей привычной кошачьей улыбкой.
Она чувствовала его пристальный взгляд на себе в эту минуту молчания, а затем услышала аккуратно закрывающуюся дверь в комнату.
* * *
Проснувшись, Мэй почти не двигалась, и только резкая вспышка боли в ноге дала понять, что тело больше не может притворяться целым. Жгучее, глубоко засевшее ощущение, словно что-то внутри протестовало против малейшего движения. Она сжала зубы, стиснула пальцы в ткань, прежде чем медленно, очень медленно, податься вперёд. Пол холодил кожу, воздух казался слишком острым, и каждый вдох отзывался слабостью, которую она ненавидела.
Шаг. Осторожно, без лишнего давления, но боль всё равно разбежалась по всему телу, пронзила виски, запульсировала в бедре. Она сжала пальцы на стене, словно ищет опору, но не просит её, двигаясь так, будто даже стены могут предать.
Нужно было спуститься в подвал к Анн, чтобы та проверила швы и заменила бинты. Обезболивающим они были обделены, поэтому Мэй приходилось сквозь зубы терпеть. Она не остановится. Даже если тело кричит, даже если каждый шаг сжимает её в тугую паутину боли.
Девушка уже сотню раз прокляла Нираги за этот поступок. И что означала его фраза «Я был на твоем месте»? Ничто не оправдывало такие действия парня, как бы Мэй не пыталась изучить все это с разных сторон. У таких как он при ощущении вседозволенности срывает голову и они творят все, что у разумного человека в мыслях не будет. Она надеялась, что после произошедшего в лабиринте безумный отстанет от нее. Поэтому следовало бы держаться от военных подальше, чтобы не навлечь новую беду. Вдруг они все там такие?
Куина встретила Мэй по пути из подвала, девушка переживала за ее состояние и придумала для нее своеобразный костыль из неизвестно откуда взятой тонкой железной трубы, обмотанной на концах тканью. Она объяснила это тем, что в случае новых нападений будет чем огреть голову противника, прежде чем Мэй сбежит. Раненая была благодарна за такую своеобразную заботу и даже настроение слегка улучшилось.
Обедали девушки в тишине, не нарушая мыслей друг друга. Мэй вспоминала прошедшую ночь обрывками. Вопрос за вопросом возникали в ее голове. Зачем Чишия помог? Его ли ледяные пальцы касались ее бедра? Это немного смутило ее, как и то, что она позволила себе открыть парню свою душу. Беловолосый не отреагировал, он молча впитал в себя скорее всего ненужную информацию и ушел. Мэй это ни капли не задело, ведь он и не спрашивал ее об этом.
– Я и не знала, что вы уже знакомы.
– Так вышло, что Чишия – первый человек, которого я здесь встретила. Точнее было бы сказать, свалилась на него как снег на голову.
– Хах, а подробнее можно? – усмехнулась Куина.
Мэй вкратце пересказала события прошлой недели и о всех случайных встречах с парнем, о его предложении пойти на Пляж. Но о договоре умолчала, он все еще не выдвинул свою просьбу, что немного ее напрягало.
– Интересно вас судьба столкнула. Мы вчера зашли, чтобы обсудить кое-что, но без Чишии пока бессмысленно говорить об этом, у него там какие-то свои планы.
– Даже не представляю, что он уже задумал, – сказала Мэй, отводя взгляд куда-то в сторону.
* * *
Слабый ветерок прокрался сквозь приоткрытое окно, заставляя занавески неторопливо колыхаться, словно напоминая о времени, которое неумолимо течёт вперёд. Мэй сидела в кресле, в том самом, где сегодня утром расположился Чишия. Его образ не уходил из её мыслей, запутанный, многослойный, полный тонких противоречий. Как человек может быть одновременно спокойным и настораживающим, ленивым, но предельно внимательным, словно ему не важны происходящие события, но он всё равно видит их насквозь?
Она вспоминала его пальцы – холодные, почти отстранённые, как будто они никогда не знали тепла, и вдруг поймала себя на мысли: а что, если вся его суть такая же ледяная? Его взгляд был глубоким, изучающим, но при этом непроницаемым, словно он смотрел не просто на людей, а сквозь них, оценивая не слова, а то, что за ними скрывалось. В стройном силуэте читалась неторопливая уверенность, нездоровое спокойствие, будто тревога была чужда его существованию. Руки, спрятанные в карманах, словно в единственном месте, где можно укрыться от внешнего мира, становились частью его закрытой природы. А насмешливая ухмылка, лениво-хитрая… Шла ему безоговорочно, как идеально подобранная деталь. Чишия напоминал кота, хитрого, независимого, всегда наблюдающего, но никогда по-настоящему предсказуемого.
Воспоминание вспыхнуло неожиданно, как яркий отблеск на воде. Коридор, давящая теснота, чужие голоса на фоне. Их столкновение – быстрое, неизбежное, и вдруг пространство стало слишком узким, воздух слишком густым. В коморке оставались считаные сантиметры, а её ладони покоились на его твердой груди. И снова это спокойствие, ледяное, чужое, вызывающее странную дрожь внутри. Запах – свежесть, лёгкий оттенок парфюма, который теперь застрял в памяти. Она вздрогнула, сжала пальцы. Что за мысли вообще блуждают в её голове?
В дверь тихо постучали и, не дождавшись ответа, вошли.
– Что это? Вечерний обход пациентов? А где же твой белый халат? – улыбнулась Мэй и нервно про себя отметила насколько он легок на помине.
– Ты невыносима, знаешь? – он ответил той самой ухмылкой, о которой она буквально только что думала.
Чишия прошелся в номер и сел в кресло напротив, изучая девушку. Он обратил внимание на новые бинты на бедре и странную палку около нее.
– Куина посодействовала? – кивнул тот в сторону «костыля».
– Ага, она очень изобретательна. Так зачем пришел?
– Думаю пора тебе выполнить свою часть сделки и помочь мне.
Парень сидел в максимально расслабленной позе, спрятав руки в карманы. Сердце Мэй сделало небольшой кульбит и встало на место в ожидании неизвестности.