Цена близости
Я проснулась. Витя приходил под вечер
Но в эту ночь никто не пришёл.
Прошёл час, второй — тишина. Я позвонила ему — недоступен. Списала на дела с Беловым, московские связи, суету. Потом поняла: вечер уже за полночь, а телефон молчит, как мёртвый. Решила ждать — зря.
Утром я вышла к магазину. не взяв с собой ничего, оставила ключи под ковриком, для вити.На остановке — двое в тёмном. Стояли неприметно, как будто просто курили. Я почувствовала взгляд на себе. Мельком — один кивнул другому.
Я ускорилась. Не дошла до дверей. Хлопок.
Рука сзади схватила резко, резко — мешок на голову. Удар по ребру.
Темнота.
⸻
Очнулась в подвале. Руки связаны, рот заклеен. Глухо пахло сыростью и железом. Сквозь щель под дверью проходил свет, по которому шли чужие шаги.
Потом услышала голос:
— Это она?
— Та самая. Литвинова. с Пчёлкиным вместе . А отец у неё — был авторитетом.Будем держать. Сдадутся — получим доступ. Нет — сами решим, что с ней делать.
Я пыталась кричать, но лента крепко держала. Сердце било в горле.
⸻
В это время в городе уже всё летело под откос.
Сначала Витя вернулся к дому, нашёл только мои ключи под ковриком. Телефон — на тумбочке. Кровать — аккуратная, как будто меня тут не было. Он сразу понял.
— Саш, она пропала. Не брала вещи. Её либо прихватили, либо... хуже.
Белов встал, молча, сигарета так и осталась не прикуренной.
— Кто знал, что она с тобой?
— Только свои. Может, кто видел у магазина. Может, проследили.
Космос выругался, Фил уже обзванивал всех знакомых. Через пару часов стало ясно — меня забрали не местные. Варианты оставались только московские.
Отец мой, Алексей Юрьевич, узнал почти сразу. Позвонил Вите:
— Где моя дочь?!
— Мы ищем. Я клянусь, мы найдём.
— Найди — и я забуду, что ты с ней спишь. Не найдёшь — не переживёшь.
— Я её не отдам. Никому.
⸻
Через связных Белов вышел на одного из старых «клиентов» — из тех, кто устраивал московскую встречу.
— Ты зашёл слишком глубоко, Саша. Вас предупреждали. Эта девочка — не просто девочка. Она ключ. Через неё на вас можно надавить.
— Надавишь — трупов не соберёшь. Где она?
— Мы тут не при делах. Но знаем, кто мог. Есть один — Игнат. Не сдержался. Он давно хотел надавить через близких.
Имя Витя услышал сквозь гул крови.
Он уже был на ногах.
Он уже доставал оружие.
⸻
Подвал. День сменился ночью. Мне дали воды. Один из охранников смотрел с каким-то странным интересом.
— Пчёлкин тебя любит, да? Готов бы за тебя стрелять?
Я молчала. В голове — Витя, его руки, его голос.
«Ты — моя».
Шум.
Стук.
Крики.
Взрывается дверь. Один — падает. Второй — не успел даже повернуться.
Первым ворвался Пчёлкин.
Он не кричал.
Он стрелял.
Затем Белов, Космос, Фил. За ними — отец. В пальто, с револьвером в руках.
Увидел меня — и побледнел.
— Катя... доченька...
Витя уже развязывал верёвки, осторожно, руки дрожали. Лента с губ — и я вцепилась в него.
— Ты пришёл.
— Конечно. Я обещал.
Он сжал меня, как будто пытался запомнить каждую клетку тела.
Белов оглядел подвал.
— Нам нужен Игнат. Живой. Пусть объясняет. Кто отдал приказ.
Отец в это время обнимал меня, руки у него дрожали не меньше.
— Больше ты туда не вернёшься. Ни в магазин, ни в тот район. Всё закрываю.
— Пап, нет...
— Молчи. Если бы не эти... — он посмотрел на Витю. — Ты её хоть охраняешь вообще?
— Я спас. И буду дальше. Хотите вы этого или нет.
— Это всё из-за ваших московских дел. Катю использовали как рычаг. Я вас всех...
— Хватит, — перебила я. — Это и твои «друзья». А Мы не дети. И никто не имеет права решать за нас.
Отец замолчал. Витя посмотрел на меня. Я — на него.
Мы выстояли.
⸻
Позже, когда всё улеглось, мы с Витей сидели у него на кухне. Я пила чай, он просто курил.
— Я думал, сойду с ума. Пока не нашёл тебя.
— Я знала, ты придёшь. Ты ведь — мой.
— Теперь официально?
— Теперь — навсегда.