За спиной
1992 год Мы с Витей больше не прятались.
Он приходил за мной к магазину почти каждый вечер — не на показ, а просто потому что хотел видеть. Мы всё ещё не рассказывали остальным, но Пчёлкин уже не отводил взгляд, не делал вид, что мы чужие. Иногда его рука скользила по моей талии, когда мы шли домой. Иногда он просто ждал молча, прислонившись к машине, пока я закрываю магазин.
И этого было достаточно.
Снаружи всё казалось спокойно, но внутри уже назревало. После истории с Сибиряком и той встречи с московскими людьми стало понятно — игры закончились. Белов и ребята входили в новый этап. На кону — не просто авторитет, а деньги, настоящая власть. Настолько серьёзная, что уже милиция начала чесать затылки.
— Москвичи предложили дело, — сказал Саша пару дней назад за ужином у отца. — Большое. Но и серьёзное. Не игрушки.
Витя рядом молчал, смотрел в сторону. Я знала — он чувствовал, как всё меняется. Как ускользает прежний порядок.
—
Я вышла из магазина поздно. Солнце уже склонилось, воздух стал липким от духоты. 17 июня был вчера, день рождения — я даже не отметила. Ни торта, ни свечей. Только Витя. Он был со мной весь вечер, дарил свой хриплый смех, тишину и руки, в которых я чувствовала себя не девочкой, а женщиной.
И пусть это был не подарок в коробке — он значил больше.
Я захлопнула дверь, проверила замок и обернулась. Магазин на углу, освещения немного, людей почти нет. Только один парень — высокий, в кепке, в спортивной куртке с полосками. Прислонился к стене и пялился.
Я ускорила шаг, но он шагнул вперёд.
— Эй, красавица. Работу закончила? Может, отдохнешь теперь нормально? — голос скрипучий, с примесью желания и злобы.
— Проходи мимо. — коротко ответила я
Он не послушал. Подошёл ближе, ухмыльнулся, перегородил дорогу.
— Слышь, ты же Литвинова, да? Дочка того самого... Ты чё, теперь с Пчёлкиным спишь, а? Вся Москва уже шепчется.
— Отвали. — голос задрожал, но руки я держала крепко, внутри кипело. Плевать, кто он. Главное — не показать страх.
Он шагнул ближе, схватил за локоть.
— А ну стоять, тварь, я с тобой разговариваю!
Но его рука резко сорвалась — кто-то ударил по ней с такой силой, что он врезался в стену.
Витя.
Взгляд — ледяной. Удар — без предупреждения.
— Ты к кому лезешь, мразь? Это твоя территория? Или тебе рот зашить? — его голос был тише обычного, от чего страшнее.
Парень зашипел, бросился на него, но Пчёлкин схватил за ворот и врезал лбом в бетонную стену. Тот завалился на землю, застонав.
— Запомни её лицо, ублюдок. Второй раз не встанешь. — Витя пнул его под рёбра и развернулся ко мне.
Я стояла, не двигаясь, сердце колотилось.
Он подошёл, взял за руку — нежно, осторожно.
— Ты не поранилась? Он тебя тронул?
Я покачала головой. Но когда он хотел отпустить, я стиснула его пальцы.
— Ты всегда будешь рядом? — спросила тихо, не глядя в глаза.
— Всегда. — без пафоса, просто правда.
—
Мы пошли пешком. Он держал меня за руку. Молчал, пока я не выдохнула.
— Спасибо.
— Ты — не вещь. И не цель. Кто к тебе лезет — тот ко мне.
— Ты не боишься, что слухи пойдут? Что я потащу тебя на дно?
Он остановился, встал напротив.
— Я тебя выбрал, Катя. Слухи, отец твой, Белов, дела — это всё потом. А сейчас — мы. Поняла?
Я не успела ответить — он наклонился и поцеловал. Улица была пустая. Никаких свидетелей, кроме фонаря над нашими головами и пары старых собак за углом.
—
Позже, в его квартире, я лежала в рубашке на его кровати и смотрела в потолок.
Витя сидел рядом, разбирал оружие — привычно, без злобы. Очередная деталь жизни, которую я принимала, как и всё остальное.
— Ты изменился. С тех пор как мы познакомились.
Он не поднял глаз.
— Нет. Я просто перестал прятать то, что чувствую. Раньше не верил, что могу. А теперь... боюсь, что потеряю.
— Не потеряешь. Я с тобой.
Он посмотрел на меня, вздохнул и наконец отложил пистолет.
— Знаешь, что мне нравится больше всего?
— Что?
— Когда ты в моей рубашке. Когда у тебя волосы растрёпаны. И когда ты моя. Не на словах — а по-настоящему.
Я улыбнулась.
— Тогда смотри. Потому что всё это — твоё.
—
На утро Витя поехал к Саше. Что-то важное, крупное. Он не взял меня, хотя делал это всё чаще.
А я снова осталась ждать. Но в этот раз — не в одиночестве. А с уверенностью, что за моей спиной — человек, который не просто рядом. Он — моя опора.
И если нас хотят вытолкнуть из игры — мы ещё посмотрим, кто кого вытолкнет.