5.
Вечер. Уже стемнело.
Джеюн лежал на кровати, листая сообщения, когда экран телефона вспыхнул.
Номер — без имени. Но он уже знал, кто это.
Сонхун:
«Джеюн, выйди на улицу на несколько минут.»
Сердце сжалось. Он тут же вскочил, откинул одеяло, быстро натянул светлую куртку с мягким капюшоном.
— Пап, — громко сказал, проходя в коридор, — я выйду немного, воздухом подышать. Только во дворе.
— Не задерживайся, — буркнул отец, даже не оборачиваясь от бумаг.
Но Джейк не собирался оставаться во дворе.
Он спустился и побежал. Сердце гулко стучало. Он чувствовал, что Сонхун рядом. Что он ждёт.
И действительно —
в темноте, в стороне от дома, почти у деревьев
стоял он.
Высокий силуэт в чёрном, руки в карманах, взгляд опущен.
Он стоял так, будто боролся с собой.
— Сонхун… — выдохнул Джейк, подбегая, и тот поднял взгляд.
Холодный. Как всегда.
Но в этих глазах — что-то трещало.
Что-то, что он не мог больше держать внутри.
— Ты пришёл, — просто сказал он.
— Конечно, пришёл, — улыбнулся Джейк. — Ты звал. Я всегда приду.
Сонхун на секунду закрыл глаза, будто это были самые страшные и самые важные слова одновременно.
Он отступил в сторону.
— Пойдём, — тихо.
---
Они шли рядом, по пустынной улице, где почти не было фонарей.
Иногда касались плечами.
Иногда — просто молчали.
— Твой отец не заподозрит? — спросил Сонхун, глядя в сторону.
— Пусть попробует, — Джейк усмехнулся. — Мне надоело бояться. Я хочу… тебя. Хоть немного. Хоть так.
Сонхун остановился.
Посмотрел на него.
Долго.
Словно читал его, как книгу.
— Ты глупый. — Голос хриплый.
— Наверное.
— Ты мягкий.
— Да.
— Ты… моя слабость.
Джеюн замер.
Сердце — бум-бум-бум.
— Правда?
И прежде чем Сонхун успел ответить —
Джейк резко встал на носки, обнял его за шею и поцеловал.
Это было быстро.
Тепло.
Несмело.
Но искренне.
Сонхун остался стоять, не двигаясь, даже когда губы Джейка оторвались от его.
— Прости… — прошептал Джейк, — я просто… не мог больше держать. Я должен был…
Но не успел договорить.
Развернулся и побежал к дому, под шум ветра и бешеное биение сердца.
Сонхун остался один.
Стоял.
Растерянный.
Обожжённый.
Провёл пальцами по губам.
И только прошептал:
— Ты — моя слабость, Шим Джеюн. И ты даже не подозреваешь, насколько.