Глава 8
Глава 8
Гроза резко проснулась. Её сердце билось и металось, как перепуганная мышь. Придя в себя, Гроза оглянулась – она всё ещё лежала в логове охотников. В нём мерцал мягкий зелёный свет, а Собака-Солнце заботливо согревала своим теплом прикрывавшие его ветки и листья. Гроза находилась в логове одна.
«Это хорошо!» Ей необходимо было выспаться прошлой ночью. Сон сразил Грозу у самой границы лагеря. Она могла бы проспать там всю ночь. И, чего доброго, снова заходила бы во сне, не растормоши её вовремя Белла.
Золотистая собака позвала Грозу в их логово. Но она отправилась сначала на прогулку. И наматывала круги вокруг лагеря до тех пор, пока не отогнала от себя глубокий, лишающий разума сон.
Всю ночь Гроза продремала урывками, распластавшись на земле перед логовом.
И то и дело вскакивала побродить, чтобы избавиться от неприятного ощущения – ей всё время казалось, будто она куда-то проваливается. А потом на небо выползла проснувшаяся Собака-Солнце, и остальные собаки покинули логово. Только тогда Гроза осмелилась забраться внутрь и сомкнуть уставшие веки.
А сейчас Грозу стал терзать мучительный приступ голода. Но как же его утолить? Разделить со стаей утреннюю трапезу? Нет! Только не это! – её живот скрутился узлом в знак протеста. Гроза и сама понимала: пойти туда – значит придётся столкнуться с другими собаками, и после её вчерашней перепалки с Бетой они непременно будут пялиться на неё. Эта мысль была невыносимей голода.
«Я ни в чём не виновата, – попыталась убедить себя Гроза. – Разве можно быть хорошей собакой и оставаться безучастной к опрометчивым решениям Беты? Почему Счастливчик не прислушается ко мне?»
А ведь раньше он дорожил её мнением. Даже когда она была ещё щенком, Счастливчик всегда вставал на её сторону. А теперь её Бету занимает только одно: его собственные щенки. Счастливчик готов на всё, чтобы защитить их от всякого зла. Но мысль о том, что реальная угроза исходит от собаки из его окружения, и эта собака ловко скрывает своё тёмное, злое нутро, страшит его. Причём страшит настолько, что он отмахивается от неё всеми правдами и неправдами.
Обвинить самого Счастливчика у Грозы не поднялась бы лапа. Но как бы её Бета ответил на один очень трудный вопрос: кого из собак своей стаи он считает способной на убийство?
Скорее всего, ответ испугал бы Счастливчика.
«Он хочет переложить всю вину на лис, потому что они нам чужие. Они – не собаки. С ними можно сражаться. И их можно побеждать и уничтожать».
Но одним хотением реальность не изменишь.
Гроза поднялась и встряхнулась всем телом. Её стая столкнулась с серьёзным вызовом. И если другие собаки не собираются доискиваться до истины, значит, она докопается до неё в одиночку. Гроза вылезла из логова и потрусила из прямиком в лес.
«А что если это сделала ты?» – снова поколебал её разум глумливый внутренний голос. Гроза вдохнула свежий воздух и высоко подняла голову.
«Если это сделала я… Что ж, тогда я признаю себя виновной и понесу за это заслуженное наказание».
Только вот каким оно будет, это наказание? По спине собаки пробежала мелкая дрожь. Что с ней сделают? Покусают? Заклеймят? Изгонят из стаи? Убьют?
Сталь казнила бы любую собаку, представлявшую угрозу её стае. Но, может быть, мудрая Альфа пощадит убийцу… если сочтёт, что та заслужила пощаду?
Мысли приняли совсем уж мрачный оборот. И Гроза резко отмахнулась от них, как только выбежала на ту поляну, где не так давно было найдено тело Шёпота. Поиск доказательств, уличающих её в убийстве, не сулил ничего хорошего – как и попытка Счастливчика изобличить в этом лис. Но она постарается быть объективной. Это единственный способ выяснить правду.
Должно же быть что-то такое, что упустили из виду все. И что точно укажет на собаку, убившую Шёпота. Уткнувшись носом в землю, Гроза тщательно обнюхала поляну. Место, где был убит Шёпот, всё ещё пахло его кровью, но уже не сильно. Гроза сумела распознать и запахи других собак. Они все избегали ступать по земле, где лежал мёртвый пёс! И вдруг, на какую-то долю секунды, ей показалось…
Радостный лай из лагеря отвлёк внимание сыщицы. И, когда Гроза снова повернулась, она уже не понимала, что ей привиделось. Какой-то сгусток темноты… Но что в нём было не так?
Гроза встряхнулась и снова начала принюхиваться. Запах смятения Шёпота уже заметно ослаб. И Гроза насторожилась. Она должна была унюхать гнев, злость или ярость. Запах эмоций собаки-убийцы не мог испариться бесследно. Но на поляне пахло только страхом Шёпота. И больше ничем. Грозу передернуло. Неужели собака, убившая Шёпота, не испытывала никаких чувств?
«А что, если спящие собаки не испускают таких запахов, как бодрствующие?»
Звуки из лагеря и противный голос в собственной голове мешали сосредоточиться. Нет, ей нельзя отвлекаться! Гроза изо всех сил напрягла обоняние и зажмурилась: «Я должна наконец понять, что там было».
Когда она снова открыла глаза, лес показался ей до странности необычным. Гроза отчётливо различала в нем каждый листик и прутик и в то же время могла охватить взглядом всю сцену. Возбуждение стало спадать.
«Да вон же он!» Тот самый тёмный сгусток, который она заприметила, а потом потеряла из виду. Под раскидистым кустом чернел отпечаток, глубоко вдавленный в мягкую почву. Оттиск чьей-то лапы! Ветви кустарника защитили его от дождя и собак, затоптавших последние следы Шёпота.
Отпечаток был маленький – примерно с лапу Шёпота. И слишком маленький для лапы Грозы. Но довольно глубокий – на бегу его выдавить Шёпот не мог. Значит, он стоял под этим кустом… И, наверное, от страха или напряжения скрёб своими когтями землю.
Но тогда на ней должны были остаться бороздки. А их не было. Гроза поискала глазами следы поблизости. Если Шёпот стоял одной лапой тут, то должны отыскаться и другие отпечатки…
Но она ничего не находила. Пока не кинула взгляд за куст.
Ещё один отпечаток! Почти незаметный за корнями деревьев. И этот след не был оставлен собакой, стоявшей на влажной и рыхлой почве. Его оставила тяжёлая поступь бежавшей собаки.
Гроза прошла от одного отпечатка к другому. Промежуток между ними соответствовал длине шага любого пса величиной с Шёпота Грозе явственно представилась картина: вот Шёпот мчится между деревьями; его преследует по пятам какая-то собака; пёс в смятении и страхе, и их запахи перебивают ему все ароматы леса… А потом Гроза отчётливо увидела прямо перед собой его серую шёрстку – на ней блестели капельки пота Каким отчаянием захлопали его уши, когда пёс обернулся! Как почернели от ужаса его глаза при виде её…
Лапы Грозы приросли к земле, из глотки вырвался сдавленный вой: «Я всё это воображаю или вспоминаю?»
Она снова крепко зажмурилась, попыталась ощутить голод в своём животе, грязь под лапами, запах влажного леса… что угодно, лишь бы не видеть Шёпота, спасающегося бегством… От кого?
Внезапно до её сознания дошло, куда именно вели следы лап. Веки Грозы резко вздернулись, глаза округлились, уши непроизвольно задвигались. Лагерь находился позади, за её спиной. И Шёпот бежал не в лагерь, а из него, прочь от своих товарищей по стае!
Гроза застыла перед вторым отпечатком. К его краешку что-то прилипло. Собака осторожно поскребла землю, и из бороздки выпал маленький белый твёрдый обломок.
Это был коготь. Чтобы потерять коготь, нужно было нестись сломя голову. Но ни один пёс не бежал бы так быстро, если бы его не подгонял страх. И никакой, даже сильно напуганный пёс не помчался бы из стаи в лес, если бы… если бы не думал, что там безопасней! Если на него не напал кто-то из самого лагеря!
При взгляде на маленький коготь Грозу чуть не вывернуло наизнанку. Должно быть, Шёпот почувствовал сильную боль, когда он сломался. И от этого его страх стал не только зримым, но и осязаемым.
Учащённо дыша, Гроза грузно присела на задние лапы.
«Неужели это сделала я? – не сводя глаз с отломанного когтя, Гроза попыталась стряхнуть с себя панику и рассуждать здраво. – Если я прекращу ходить во сне, стану ли я безопасной для окружающих? Или справиться с этой напастью нельзя? Как же мне оградить от себя остальных собак? Может, мне следует самой покинуть стаю?»
При этой мысли всё нутро Грозы закорчилось от сильной, саднящей боли. Что ей делать одной? Как жить? Куда идти? И разве она сможет оставить Счастливчика, пусть и сердитого на неё, и щенков, и Солнышко, и…
– Что ты здесь делаешь? – раздался знакомый собачий лай. Гроза с трудом поднялась на лапы, поскользнулась, чуть было не упала, но выпрямилась и, наконец, повернулась на звук. Перед ней, наклонив голову набок и не скрывая своего интереса и озабоченности, стояла Белла. А рядом, как обычно, топтался Дротик, навостривший в тревоге уши.
– Ничего, – пробормотала Гроза. – Я только… смотрела.
– На землю? – ехидно переспросила Белла.
Лапы Грозы подкосились. Лучше правда!
– Я ищу здесь следы, какие-нибудь зацепки. Пытаюсь выяснить, что на самом деле случилось с Шёпотом.
«Наверное, они мне сейчас скажут, что я веду себя глупо, что нужно слушаться Бету, а не выдвигать нелепых обвинений», – подумала Гроза. Но Белла и Дротик только обменялись взглядами и слаженно кивнули.
Гроза обескураженно мигнула: похоже, эти двое общались и понимали друг друга без слов. Все ли собаки так могут? Или только те, что проводят вместе много времени? Чужая понятливость пришлась Грозе не по нутру. Её мысли – это её мысли, и другим собакам непозволительно совать в них свой нос. Даже если ей и нравится их компания.
– Может, тебе помочь? – предложила Белла.
От удивления Гроза не сразу нашлась, что ответить. А Белла и Дротик приняли её молчание за согласие. Не медля ни секунды, они пригнули морды к земле и тоже начали её обследовать.
– Я… Я тут вот что нашла… – Гроза посторонилась, показывая Белле отпечатки лап и отломанный коготь. – По-моему, всё это указывает на то, что Шёпот убегал из лагеря.
– И это значит, что убегал он вовсе не от лис, – подхватила Белла, внимательно разглядывая следы. – Мне неприятно это говорить, Гроза, но по всему выходит – ты права Давайте продолжим поиски. Вдруг мы сумеем понять, от кого он бежал.
Гроза хотела сказать, что искать больше нечего. Но передумала Вдруг Белла с Дротиком найдут то, что она пропустила Или уловят какой-нибудь запах, не учуянный её носом. Усевшись сбоку от отпечатков, Гроза стала наблюдать за тем, как золотистая собака и её свирепый дружок принюхиваются и бороздят когтями землю. Потом поднимают головы и прислушиваются к звукам леса. А затем втягивают ноздрями воздух.
Белла вела свой поиск бесцельно. Она явно не знала, что нужно искать и что можно найти. Дротик выглядел более сосредоточенным. Он энергично сновал взад-вперёд между местом, где был найден коготь, и поляной, на которой умер Шёпот.
– Его атаковали там, где мы обнаружили кровь, – бормотал пёс. – Потом потащили на поляну. Должно быть, он вырвался, попытался удрать и в этот момент обломал свой коготь. Но он уже был сильно ранен. И не мог уйти далеко. Если бы я напал на Шёпота, то схватил бы его, даже не побежав.
Перед глазами Грозы немедленно встала сцена: над ослабевшим, истекающим кровью Шёпотом нависает безжалостный, неумолимый свирепый пёс. Собаку передёрнуло: она даже засомневалась, что хуже – воображать убийцей себя или представлять в этой роли Дротика…
– Вот, наконец, он упал… Да, вот здесь, – рассуждая и дальше вслух, Дротик проследовал мимо Грозы к клочку утрамбованной земли. – Я потащил бы его обратно на поляну, чтобы прикончить там… Я бы явно хотел, чтобы его нашли другие собаки. Но для чего?
Гроза вздохнула. Лучше бы не слышать этих слов. Они не только выставляли Дротика злодеем, но и напомнили ей о том, как живо и явственно она сама воображала гибель Шёпота и как легко входила в роль его убийцы. Гроза содрогнулась – неужели это у них, у свирепых собак, наследственное? А потом ощутила рядом тепло больших карих глаз Беллы.
– Ты в порядке, Гроза? – спросила золотисто-белая охотница.
– Да-да, всё нормально, – поспешила заверить её Гроза.
Белла склонила голову набок:
– Что-то мне не верится.
Гроза ощетинилась, но вовремя спохватилась – ей давно следовало привыкнуть к прямолинейности Беллы. Сестра Счастливчика всегда говорила, что думала, без всяких обиняков.
– Ты, должно быть, очень расстроена после вчерашнего. Я понимаю тебя. Счастливчик не терпит, когда ему перечат, и спорить с ним порой бывает очень трудно.
Неожиданно для самой себя Гроза ухмыльнулась. Уж очень точно охарактеризовала своего братца Белла. А та тем временем продолжила:
– Когда Счастливчик свыкнется со своей новой ролью Пса-Отца, он успокоится и начнёт прислушиваться к разумным доводам.
Вот увидишь, это произойдёт очень скоро. А пока он думает, что Альфе и щенкам может навредить даже ветерок. Что уж говорить…
– О собаке-убийце, – довершил её мысль подошедший Дротик. И, приблизив морду к голове подруги, жалобно провыл: – Я думаю, Гроза права.
– Но из собак враждебно относилась к нашей стае только стая Стали, – заметила Белла. – А собаки, пережившие Собачью грозу, давно ушли. Да и вы бы учуяли их запах, появись они здесь, так ведь?
– Вот именно! А здесь пахнет только собаками нашей стаи. Гроза абсолютна права насчёт лис. Они ни при чём. И нам не стоит искать внешних врагов – нам нужно оглянуться на себя.
Глаза Дротика и Грозы встретились, и её сердце ёкнуло. «Он знает. Он знает! Что делать? Только бы уши не упали! О, Собака-Земля, наверное, я выгляжу виноватой…»
Но взгляд Дротика не обвинял – он был полон печали. Паника Грозы продлилась недолго. Собака взяла себя в лапы. Откуда Дротику знать, что она могла натворить, если этого не знает она сама?
– Не будем говорить Счастливчику, – слова Беллы прозвучали твёрдо и категорично. Дротик в удивлении подёрнул ушами, и собака тут же замотала головой: – Дело не в том, что я тебе не верю. Просто всё это так… так мерзко. И, даже если мы докажем Счастливчику свою правоту, он не сумеет в этом разобраться. По крайней мере, пока, – на мордочке Беллы появилось задумчивое выражение. – Допустим, мы убедим всех собак в том, что среди нас есть убийца. Счастливчик прав: в стае может начаться грызня. И первыми покусают вас двоих.
Это было правдой. И эта правда ужалила Грозу больнее злой осы. Сердце у неё сжалось – собака вспомнила, как странно шушукались Кусака и Стрела. Она пыталась донести до них, что случилось, а они сразу же назначили виновником Дротика.
– И вот ещё что, – заявил Дротик, повернувшись к Грозе. – Если к убийству причастна собака из нашей стаи, то ей рке известно о твоих подозрениях. Тебе может угрожать опасность. И чем больше мы будем болтать, тем сильнее настроим эту собаку против тебя.
Гроза уставилась на Дротика Ей не приходила в голову такая мысль. И она взбудоражила и напугала Грозу.
– Мы должны действовать осторожно. Нужно выяснить, какие собаки отлучались из лагеря в ночь убийства и куда они ходили, – сказала Белла.
– Но как мы сможем это сделать, не вызвав у них подозрений? – спросила Гроза. – Вряд ли кому-то понравится, если Дротик начнёт задавать слишком много вопросов. Ведь он… новичок, – добавила Гроза, скрыв, что некоторые собаки уже подозревали свирепого пса. – Лучше такие расспросы буду вести я. В стае и так уже думают, будто в моей голове завелись тараканы.
– Ох, Гроза, – вздохнула Белла, и её уши поникли. – Сомневаюсь, что это хорошая идея. Но если ты так решила… – быть по-твоему. Только соблюдай, пожалуйста, осторожность.
Гроза задумалась. Когда убили Шёпота. Счастливчик и Кусака охотились за Золотой Оленухой, а Колючка и Ветерок патрулировали территорию. Кто ещё из собак мог не спать в ту злосчастную ночь?
Внезапно Грозу осенило:
– В ту ночь Луна несла Высокую Стражу. С холма весь лагерь отлично просматривается. Может, она заприметила какую-нибудь собаку, выходившую из логова. Или что-то ещё, что могло бы помочь нам в поисках. И Луна не станет рассказывать другим собакам о моих расспросах. Я в этом уверена.
– Что ж, почему бы тебе не пойти и не поговорить с ней? – оживилась Белла. – Я тоже поспрашиваю собак в лагере.
– Только обещай мне, что будешь осмотрительна, – глухо пророкотал Дротик. – Я не хочу, чтобы ты стала следующей жертвой злодеев! Если я тебя потеряю… – пёс запнулся на полуслове.
Белла с нежностью потёрлась мордой о его щеку:
– Не волнуйся за меня, Дротик. Я всегда осмотрительна.
Смущённая Гроза неловко отвернулась:
– Пожалуй, я пойду к Луне прямо сейчас. Так что мы с вами больше здесь не увидимся.
Она вскочила и поспешила прочь.
Кратчайший путь к месту Высокой Стражи лежал через лагерь. Но Грозе не хотелось встречаться ни с кем из собак. И тем более объяснять Счастливчику или Альфе, где она была и что делала Поэтому Гроза предпочла окольный путь. И ей пришлось сделать приличный крюк, чтобы добраться до края скалы, круто вонзавшегося в песчаный зыбун между сушей и Бескрайним Озером.
Осторожно семеня лапами, Гроза пробежала по узкому выступу в скальной стене. Его непрочная, зыбкая кромка то и дело осыпалась вниз мелкими сколками. И любое опрометчивое движение грозило собаке падением вниз, на острые камни.
Высокая Стража располагалась на почти обнажённом, поросшем редкой травой участке между Бескрайним Озером и лагерем стаи – там, где скала выше всего возносилась над водной гладью. И пока Гроза взбиралась по склону вверх, холодный ветер причёсывал её против шерсти, ероша и дыбя загривок. Наконец, она увидела силуэт Луны, беспокойно маячивший на фоне серого неба.
Чёрно-белая пастушья собака безостановочно наматывала круги. Сначала Гроза решила, что Луна гоняется за собственным хвостом. А потом вдруг подумала: «А может, она так прогоняет сон?» Ведь когда несёшь Высокую Стражу, ни в коем случае нельзя спать!
Гроза подобралась поближе. Луна заметила её и приостановилась:
– Доброе утро, Гроза. Извини – мне нужно согреть свои лапы.
Собака опять забегала кругами, а Гроза, дрожа всем телом, присела рядом. Несправедливость наказания для Луны снова покоробила и возмутила её. На этот раз даже сильнее чем прежде: «Я не думала, что здесь так холодно». От жалости к пастушьей собаке Гроза проскулила:
– Я очень переживаю за тебя, Луна. Я уверена, что ты не крала добычу из кучи. Надеюсь, Альфа вернёт тебя в лагерь в ближайшее время.
– Я тоже на это надеюсь, – отозвалась Луна и, наконец, замерла. – Ты знаешь, Гроза, я совсем не виню Альфу. Я действительно не крала еду. Но я представляю, как это выглядело со стороны. И я рада, что смогла помочь Альфе со щенками. Думаю, остальные собаки убедились, что она мне всё-таки доверяет.
Гроза кивнула и оглянулась на лагерь. С такой высоты отлично обозревалась вся панорама. Гроза окинула взором логово собак, кучу с добычей, пруд, лужайки и заросли, в которых нашли тело Шёпота За их зелёной шеренгой пейзаж разнообразили скалы, перемежающиеся с изумрудными лоскутами травы и рядами деревьев. А на горизонте темнел неровной, зазубренной полосой лес Хромого.
– Отсюда далеко видно, – пробормотала Гроза, постаравшись не выдать своей заинтересованности. Только вот удалось ли ей это? – Ты сейчас на главном рубеже, Луна. На первой линии защиты нашей стаи – от Длиннолапых, лис и всех враждебных нам обитателей леса. Ты можешь увидеть их задолго до того, как учуем их мы.
– Это так, – подтвердила Луна. – Но ничто не сравнится с патрулированием. У пастушьих собак зоркие глаза, – добавила она с лёгкой гордостью. – Хотя порой они меня подводят. Особенно в темноте. Я ничего не углядела в ту ночь, когда лисы убили Шёпота. Впрочем, это случилось за линией деревьев. Так что я бы и днём ничего не увидела.
– М-м-м, – протянула Гроза, еле скрывая досаду.
– И всё же, я должна была почувствовать надвигавшуюся беду, – продолжила Луна. – Заметь я какое-нибудь сомнительное существо, вертевшееся у лагеря, я смогла бы предупредить вас лаем. И… может быть, Шёпот ещё был бы с нами. Или, на худой хвост, мы бы застали на месте преступления лис. И тогда были бы точно уверены, что это они убили Шёпота, и мы имеем полное право на мщение, – добавила Луна. Приблизившись к Грозе вплотную, она на миг ласково прижалась к ней мордой.
– Я тоже хочу убедиться в виновности лис до того, как мы атакуем их. Понимаешь, о чём я? – спросила Гроза.
И тут же живот ей кольнул укор совести. Зачем она лжёт Луне? «Нет, я не лгу, я говорю полуправду!» – утешила себя собака, а вслух уточнила:
– Ты действительно ничего не видела?
– Ничего, кроме двух собак, – последовал ответ, и Гроза затаила дыхание. – Я видела, как две собаки бродили там внизу. Без сомнения, члены нашей стаи. Они не походили на нарушителей границы. С такого расстояния я не унюхала их запах и толком не разглядела. Просто две собачьи тени. И обе направлялись к лесу.
– Ясно, – пробормотала Гроза, всё ещё вглядываясь в лагерь. Надежда сменилась разочарованием. Луна видела в ту ночь собак. Но кого именно, она не поняла.
«Может, одной из теней был бедный Шёпот? А другой… его убийца?»