Глава 4
Глава 4
Микки подскочил и чуть не задохнулся от радости:
– С ними всё в порядке? Как себя чувствует Альфа?
– А как Счастливчик? – добавила Белла Дейзи и Омега-Солнышко дружно запрыгали и завертелись на лапах:
– Щенки просто замечательные!
– Их целых четыре!
– Альфа очень устала.
– А Бета выглядит так, словно его прихлопнуло камнем.
– Но это он такой от счастья!
– Мы побежим к пруду. Нужно принести им побольше воды! – Омега сорвалась с места, только подушечки лап засверкали. Такой прыти Гроза за ней давно уже не наблюдала. За Омегой вихрем умчалась Дейзи.
Белла, Микки, Дротик и Стрела обменялись довольными взглядами и поспешили в лагерь. От радости они позабыли и про упущенного оленя, и про тревожный запах койотов. Микки подбежал к Кусаке и, игриво урча, свернулся клубочком у лап подруги. Та нежно пощекотала его коготками по спинке. Стрела уселась рядом с Бруно. Сама того не замечая, она так быстро заводила хвостом по земле, что подняла им вокруг клубы пыли.
Медленно мотая хвостом из стороны в сторону, Гроза проводила их взглядом. Она была рада за Альфу и Счастливчика. Конечно же, рада. Маленькие щенята! Это такое счастье!
Но какое-то тревожное предчувствие удерживало Грозу от безудержного общего веселья. Что-то мешало ей разделить буйное ликование стаи.
«Слишком мало времени прошло…»
Гроза понимала, что щенки не могли выбирать время, когда им появиться на свет. И сама Альфа тоже никак не могла повлиять на это. И всё же Грозе было совсем не до веселья. Ещё день назад Шёпот был жив и здоров. И бегал по лесу, раздражая Грозу своим постоянным присутствием. А теперь его рядом с ней не было. И никогда больше не будет… Внутри у Грозы нарастала странная, гнетущая пустота. Она всё больше расширялась, давила на рёбра и грудь, как огромная, чёрная воронка, всасывая и поглощая всю её энергию и радость.
Не желая портить настроение другим, Гроза понуро поплелась прочь от лагеря. Она брела до тех пор, пока не вышла на поросшую мхом полянку. Горестно вздохнув, собака уселась возле тёмного пятна свежевскопанной земли – могилы её верного друга.
– У Альфы появились щенята, Шёпот, – сказала Гроза, сама не зная, зачем. Ведь в могиле лежало лишь тело Шёпота. А сам он теперь находился совсем в другом месте – в странном, загадочном Лесу по ту сторону мира, вместе с Собакой-Землей, вместе с Вертушкой и Мартой. Но Грозе очень хотелось верить: если она поговорит с телом Шёпота, его дух обязательно услышит её. Глупая, нелепая фантазия… Прекрасно понимая это, Гроза всё же продолжила:
– У Альфы теперь целых четыре щенка Правда, мы ещё не знаем их имён. Все собаки этому очень рады. Но мы не забыли о тебе, Шёпот. И никогда не забудем, я обещаю.
После этих слов Гроза почувствовала облегчение. Почему? Ведь Шёпот не мог её слышать… Она ещё некоторое время посидела в одиночестве и молчании. А когда от лап Собаки-Солнца по земле поползли серые тени, Гроза встала, кивнула Шёпоту головой и направилась назад в лагерь.
Настроение её переменилось. Гроза вдруг поняла: чужое веселье ей больше не будет претить. И не вызовет мыслей о том, будто что-то не так с этим миром. К тому же, ей следовало убедиться, что собаки уже сообщили Хромому об учуянных ими койотах.
Вынырнув из зарослей деревьев, Гроза стала с нетерпением высматривать щенков. Счастливчик и Альфа были сильными, умными собаками. И щенята у них должны быть такими же славными. Гроза в этом не сомневалась.
Интересно, как их назовут? Будут ли они быстры и мудры, как Лапочка, или отважны и сообразительны, как Счастливчик? А может, они унаследуют лучшие качества обоих родителей?
Приблизившись к пруду, Гроза увидела Дротика. Опустив голову, он сидел у самой его кромки и буравил взглядом неподвижную водную гладь. «Наверное хочет напиться», – решила Гроза. Но Дротик не двигался.
– Дротик? Что-то случилось? Что с тобой? – насторожившись, спросила Гроза Загривок вдруг закололо вкрадчивое беспокойство.
– Со мной-то ничего… А вот новорожденная малышка… Как же всё это грустно…
– Что? – задохнулась от волнения Гроза. – Что с ней? Она больна? Калека? Что?!
– Не совсем так. Она просто очень слабенькая. Мне об этом сказала Луна, – Дротик посмотрел на Грозу и помотал головой. – Стыд-то какой! Но я уверен, что Альфа и Бета справятся. Остальные щенки в порядке. Просто мне бы не хотелось… чтобы кого-то из них постигла печальная участь…
– Что? Что ты хочешь этим сказать? Малышка умирает? – Оглянувшись на лагерь, Гроза поскребла землю когтями. Ей захотелось побежать к Счастливчику, поддержать его как-то, подбодрить. «Да нет, пожалуй, не стоит… Зачем его донимать… кому понравится суетня вокруг, когда твой детёныш при смерти…» Подавив в себе первый порыв, Гроза набросилась с вопросами на Дротика:
– Мы можем что-нибудь сделать? Что именно сказала Луна? Она же умеет выхаживать щенков, разве нет?
– Да нет, Гроза, малышка не больна. Она просто совсем мелкая. Крошечная. Ну, в общем, недоросток…
Гроза удивлённо уставилась на Дротика Беспокойство вытеснило замешательство.
– Ох! Но это же не значит, что она умирает! – Гроза ободряюще подтолкнула Дротика. – Если она не больна, то со временем подрастёт и станет, как все. Ей просто нужен хороший уход. А уж Альфа, Бета и Луна позаботятся об этом. Вот увидишь!
Приподняв одно ухо, Дротик нахмурился:
– Ты хочешь сказать… Ты думаешь, что они не откажутся от неё? И не изгонят из стаи?
Растерявшись от такого вопроса, Гроза на миг лишилась дара речи. А Дротик поёжился:
– Так поступали с недоростками в Собачьем Саду, до Большого Рыка, – тихо пояснил он. – У меня… моя сестричка появилась на свет такой же маленькой и слабой. Она была настолько крохотной, что, свернувшись калачиком, помещалась на лапе Мамы-Собаки…
Дротик снова опустил взгляд на стоячую воду.
– Ну так вот… Пришли Длиннолапые. Они были очень ласковы со мной и другими щенками. Со всеми, кроме сестрёнки… При виде её они сильно расшумелись. А потом унесли куда-то. И мы больше никогда её не видели.
– Как её звали?
– Она не успела получить имя, – пробормотал Дротик. – Её слишком быстро забрали. И я думаю… Мама-Собака предполагала, что этим всё кончится. Потом к нам прибежала Сталь и заявила, что так оно к лучшему. Она сказала, что в Собачьем Саду растят только сильных свирепых собак. И это нужно во благо стаи. Потому что мелкие и слабые щенки никогда не становятся по-настоящему свирепыми.
Грозу бросило в дрожь:
– Никакой детёныш не выживет в одиночку. Тем более, слабая кроха! Альфа и Бета не поступят так со своей дочкой!
И тут же волной по её телу прокатилось сомнение. «А если всё же поступят?» Гроза понурила взгляд. Из тягостных раздумий её вывел громкий вопрос:
– Что случилось?
Гроза вскинула глаза и увидела Микки и Кусаку, лапа в лапу идущих к пруду.
– Ты в порядке, Гроза? – спросил Микки. – У вас обоих такой вид, как будто вас изрядно потрепали Собаки Ветра!
Гроза покосилась на Дротика, но тот стоял неподвижно и хранил молчание.
Тогда Гроза снова повернулась к двум старшим собакам.
– Мы просто огорошены новостью: одна из дочек Альфы – недоросток… Это так?
– Так. Но вам не стоит волноваться из-за этого, – сказал Микки. – Со временем она подрастёт и наберётся силёнок.
– Вот и ладненько, – оживилась Гроза. – А то Дротик утверждает, что в Собачьем Саду Длиннолапые избавлялись от щенков-недоростков. Их отлучали от стаи. С этой крохой ведь так не поступят?
Потрясение на мордах Микки и Кусаки сказало Грозе даже больше, что ей хотелось узнать. Из пасти собаки тут же вырвался вздох облегчения.
– Конечно же, нет! Как можно даже думать о таком! – потрясённо ахнула Кусака.
– Ох, Гроза, – ласково тявкнул Микки. – Я уверен, что такое бесчинство творилось только в Собачьем Саду свирепых. Мои Длиннолапые никогда бы ничего подобного не сделали. И ни одна нормальная собака не поступит так со своим детёнышем. Не переживайте! О малышке Альфы позаботятся…
Микки собирался ещё что-то добавить, но Кусака не дала ему договорить.
– Только свирепая собака способна избавиться от своего новорожденного последыша только потому, что он не такой сильный, как остальные щенки, – язвительно фыркнула она.
Резкие слова Кусаки больно ужалили Грозу. Почувствовав себя глубоко уязвленной, она перевела взгляд на Дротика: ему тоже не по себе от того, что их товарищи по стае считают свирепых собак черствей и жесточе всех остальных?
– Кусака, ты не справедлива, – пролаял Микки, и его подруга, передёрнув короткими ушами, стыдливо опустила голову. – Ведь не собаки избавлялись от детёнышей в Собачьем саду, а Длиннолапые. И, похоже, те Длиннолапые были злыми и бессердечными, – добавил Микки. – Наши Длиннолапые любили нас и ухаживали за нами, когда мы болели. Они бы никогда не отказались от нас.
– Я знаю, – пробормотала Кусака. – Прости меня, Гроза. Я не хотела тебя задеть. Но согласись, ведь Сталь могла так поступить.
Гроза кивнула.
– Ладно, чего уж там, – сказала она тихо. Хотя отметила про себя, что Кусака извинилась только перед ней, но не перед Дротиком.
«И всё же… Я ведь действительно – пусть даже на миг – но допустила, что Альфа и Бета могут избавиться от своего щенка… Почему? Неужели потому, что я – свирепая собака? Неужели во мне есть что-то такое, что делает меня безжалостной к слабым… что заставляет меня думать, будто только сильные заслуживают жить, а слабым в стае не место?»
Усилием воли Гроза встряхнулась:
– Кто-нибудь рассказал Хромому или Бете о том, что стряслось на охоте?
Микки и Дротик изумлённо переглянулись и помотали мордами.
– Нет, – признался Дротик. – Все наши мысли были заняты щенками…
– Ладно. Я возглавляла эту охоту, мне и отвечать, – тут же решила Гроза и сразу же успокоилась.
Она потрусила к лагерю. Остальные собаки их стаи всё ещё пролёживали бока неподалёку от логова вожаков. У самого его входа, на залитой солнцем травке, дремали Колючка и Жук. Поравнявшись с ними, Гроза замерла и принюхалась. Как удивительно и непривычно… Когда она покидала лагерь, в логове находились три собаки – каждая со своим, особенным запахом. А теперь оттуда исходило целых семь разных запахов!
– Как они? – поинтересовалась Гроза у Колючки.
Та радостно заморгала, взглянула на Грозу из-под приспущенных ресниц и перекатилась на спину, подставив брюшко солнечным лучам:
– Мама говорит, что они чувствуют себя очень хорошо, даже малютка.
– Колючка была гораздо меньше, когда мы появились на свет, – не открывая глаз, проурчал Жук. – А погляди на неё теперь, какая большая выросла!
– А вот и нет. Не я была самой маленькой, а ты! – легонько ударила его лапой Колючка.
– По-моему, они все сейчас спят, – добавил Жук.
«Не стоит их будить, – подумала Гроза. – Альфе, конечно, следует знать о койотах. Но эта новость может и подождать».
Оглядевшись и заприметив вислые уши Хромого, отливавшие на солнце каштановым блеском, Гроза направилась к нему.
– Хромой, можно с тобой переговорить? Мне надо тебе рассказать кое-что об охоте.
Встав на три целые лапы, Хромой благодушно потянулся:
– Не переживай, Гроза. Всё нормально. Вы отсутствовали совсем недолго. За такое время трудно выследить и поймать что-нибудь. Скоро мы организуем ещё одну охоту.
– В том-то и дело, Хромой… Мы были близки к цели, но потом… – Гроза заколебалась. Наверное, о койотах следовало оповестить всю стаю. Но ей совсем не хотелось сеять в лагере панику. Тем более сейчас, когда все собаки – счастливые и довольные – совершенно расслабились.
Её растерянность не укрылась от проницательного взгляда Хромого.
– Пойдём, прогуляемся к скале? – спокойно предложил он.
– Отличная идея! – согласилась Гроза Всю дорогу, пока они взбирались по скалистому склону, петляя между зубчатыми выступами и зарослями высокого, колкого пырея, Гроза хранила молчание. Наконец, собаки добрались до места, с которого открывался вид на Бескрайнее Озеро. В его водной глади, как в треснутом зеркале, дробилось и искрилось расплывчатое отражение Собаки-Солнца. Понаблюдав за ним с минуту, Гроза заговорила. Она рассказала Хромому всё: и о тревожащем запахе койотов на лугу, и о том, как ускользнула их добыча.
– Мы ведь не видели койотов на этой территории раньше… Может, они просто пересекали её, направляясь куда-то? – предположила Гроза.
– Не знаю, не знаю, – помотал головой Хромой. – Койоты очень агрессивны. Их следует остерегаться. – Пёс перевёл взгляд на Бескрайнее Озеро и насупил в раздумье брови. – А не причастны ли они к нападению на нашего Шёпота? Хотелось бы мне знать…
– Мне тоже, – сказала Гроза.
Хромой поднял морду:
– А ты что, не подозреваешь их?
– Ну… скажем так. У койотов зубы и когти больше, чем у лис Они злее и коварнее лис… И ни одна собака не учуяла их запах возле лагеря. А пахнут койоты, сам знаешь как. Мы бы сразу поняли, что они неподалёку. Не думаю, что у нас достаточно оснований подозревать их в этом преступлении…
– Возможно, ты и права, – кивнул Хромой. – Собаки нацелились отомстить лисам. И было бы неразумно распылять силы. Тем более что никаких признаков того, что койоты до сих пор где-то рядом, нет.
– Так как мы поступим? – спросила Гроза. – Альфа права нам нужно защищать наши границы. Увеличить патрули и больше не посылать разведчиков с охотничьими отрядами. Мы должны быть всегда начеку – держать носы по ветру, уши востро, не зевать и смотреть в оба глаза, – добавил пёс мрачно. – Если койоты подумают, что мы покушаемся на их добычу, они могут напасть на наших охотников. Я переговорю с собаками-разведчицами – они должны понимать, кого вынюхивать.
Гроза кивнула Засобиравшись в обратный путь, Хромой встал. А затем вдруг лизнул её в ухо.
– Ты всё сделала правильно, Гроза. Ты сообщила обо всём мне. И теперь мы сможем защитить себя. Предупреждён – значит, подготовлен!
Гроза с благодарностью коротко тявкнула. И ещё немного посидела на скале, глядя на Бескрайнее Озеро, пока Хромой возвращался в лагерь. Хромой – такой хороший вожак! Он никогда не осуждал её, не заставлял чувствовать себя глупой. Даже когда её проблемы были не такими важными, как наличие койотов у границ лагеря. Что бы ни происходило, этот пёс всегда заряжал её уверенностью: любую проблему можно решить. И Гроза отлично понимала, почему его стая пошла за ним после смерти Ужаса.
«Как бы мне хотелось, чтобы все собаки моей стаи походили на него…»