Предупреждение
Телефон снова зазвонил, когда Ильяс только закрыл за собой ворота. На дисплее высветилось одно имя — отец.
— Ты играешь с огнём, сын, — голос был спокойным, но от этого ещё более опасным. — Я позволил тебе слишком много. Но если ты продолжишь — сгоришь вместе с ней.
— Отец... — начал Ильяс, сдерживая ярость. — Она ни при чём.
— Она уже при чём. Ты выбрал её — значит, выбрал против меня. Я предупреждаю последний раз.
Слова прозвучали как приговор. Линия оборвалась.
Ильяс стоял с телефоном в руке и чувствовал, как гнев рвёт его изнутри. Но сильнее всего была другая мысль: опасность совсем рядом, и времени почти нет.
Он поднял взгляд на освещённое окно, где за занавеской мелькнула фигура Динары.
Теперь каждое её движение — под прицелом.
В доме Динары
В доме Динары царила гнетущая тишина. После её ухода с Ильясом мать не находила себе места, а отец ходил по кабинету, сжимая в руках чётки так, что костяшки белели.
— Позор... — выдавил он наконец, ударив ладонью по столу. — Сын врага. И она, моя дочь, под руку с ним!
— Она ещё ребёнок, не понимает, — попыталась возразить мать, но голос дрожал. — Мы же сами довели её... держали под замком, давили...
— Замолчи! — оборвал он. — Она не жертва. Она сделала выбор. И этим выбором перечеркнула память своего брата.
Мать всхлипнула, отвернувшись.
— Ты собрался что, проклясть её? — прошептала она. — Это же твоя дочь.
— Я собрался вернуть её в дом, — холодно ответил он. — Любыми средствами.
Он резко поднялся, давая знак человеку, что ждал за дверью.
— Следи за ней. Найди каждую тропу, по которой она может уйти. Если придётся — приведи силой.
Мать бросилась к нему:
— Прошу тебя, не трогай её!
Но отец уже отвернулся.
В его глазах не осталось сомнений: честь семьи для него была выше даже дочери.
Ночью, когда дом погрузился в тишину, мать Динары долго не могла уснуть. В груди будто камень лежал — слова мужа звучали эхом: «Вернуть её. Любыми средствами».
Она знала, что это значит. Он способен на всё.
Слёзы жгли глаза, но в какой-то момент она резко села на кровати.
— Нет... я не дам ему уничтожить её жизнь, — прошептала она.
Утром, когда отец уехал по делам, мать осторожно взяла в руки телефон. Долго колебалась, но потом набрала номер, который запомнила ещё с того дня, когда дочь втайне звонила «кому-то».
Она слышала голос Ильяса только однажды, но этого было достаточно, чтобы понять — он не отпустит Динару.
— Слушай внимательно, — тихо сказала она, когда он ответил. — Мой муж собирается вернуть её силой. Следите. Не выпускайте её одну. И...
Она запнулась, голос дрогнул.
— Береги мою девочку.
Ильяс замолчал. Его голос стал низким, серьёзным:
— Обещаю.
Она положила трубку и закрыла лицо руками. Впервые в жизни мать встала против воли мужа. Впервые сделала шаг против правил.
Но в её сердце не осталось сомнений: если дочь выбрала Ильяса, то единственное, что она может сделать как мать — защитить её выбор, даже тайно.
Телефон в руке Ильяса сжимался так сильно, что побелели костяшки. Он слушал тишину после короткого разговора с матерью Динары и чувствовал, как внутри всё закипает.
Он привык, что враги угрожают, что конкуренты кидают вызов, что даже друзья предают. Но чтобы мать Динары сама позвонила ему и предупредила... это было другим. Это было честно.
Он медленно опустил трубку и вышел на балкон. Внизу, во дворе, его люди ждали приказов. Ночь стояла густая, звёзды скрылись за тучами.
— Усилить охрану, — бросил он коротко. — В доме, в саду, на дороге. Никто посторонний даже близко не должен подойти.
Люди кивнули и разошлись выполнять.
Ильяс остался один, с сигаретой в руке, но так и не прикоснулся к ней. Мысли жгли сильнее дыма.
Она в моём доме. Значит, её жизнь — моя ответственность.
Он закрыл глаза и впервые за долгое время позволил себе слабость — признал: страх сидит внутри. Страх, что могут отнять её. Что снова увезут на скорой, а он ничего не сможет сделать.
Стук шагов отвлёк его. Динара вышла в лёгком халате, волосы рассыпались по плечам. Она выглядела уставшей, но всё равно светилась чем-то своим.
— Ты не спишь? — тихо спросила она.
— Работа, — ответил он с привычной холодностью, но взгляд его выдавал больше, чем слова.
Она подошла ближе, вгляделась в его лицо.
— Ты нервничаешь. Что-то случилось?
Он замолчал, но потом сказал:
— Тебе нужно довериться мне. Не выходить одна. Не спорить. И... верь, если я говорю, что не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
Она смотрела на него долго, будто пытаясь понять, что скрывается за его словами. В её груди что-то дрогнуло — впервые она почувствовала, что его сила не угроза, а защита.
— Хорошо, — прошептала она.
Ильяс лишь кивнул, но внутри словно стало легче.
Она доверилась. Теперь её никто не тронет.
УТРО
Солнце пробивалось в окна особняка Ильяса. На столе ещё дымилась чашка кофе, но Динара почти не притронулась — её мысли были далеко. Она сидела у окна и нервно крутила ложку в руках.
Ильяс вошёл тихо, но она сразу почувствовала его присутствие. Он сел напротив и посмотрел прямо в её глаза.
— Ты не спала, — сказал он.
— Трудно спать, когда не знаешь, что ждёт впереди, — ответила она, пытаясь улыбнуться.
Он немного помолчал, а потом неожиданно добавил:
— Я был у мальчика.
Она вскинула взгляд.
— Ты?..
— Да. — В его голосе не было ни хвастовства, ни жалости. Только простая констатация факта. — Врачи продолжают лечение. Я оплатил всё, что нужно. Он держится. Даже улыбается иногда.
Глаза Динары наполнились слезами, но она быстро отвернулась, не желая показывать слабость.
— Зачем ты это делаешь? — спросила она почти шёпотом. — Ты ведь мог просто забыть...
Ильяс слегка наклонился вперёд. Его голос стал мягче, чем она когда-либо слышала:
— Потому что для тебя это важно. А всё, что важно тебе, теперь важно и для меня.
Динара крепче сжала ложку, чтобы руки не дрожали. В груди стало тесно. Она боялась поверить, что за его словами не стоит холодный расчёт.
— Ты всё усложняешь... — прошептала она.
— Нет. Я как раз всё упрощаю, — ответил он твёрдо.
И на секунду ей показалось, что мир вокруг исчез. Остались только они двое, и его глаза, в которых впервые не было ни холода, ни угрозы — только чувство, которое она боялась назвать.
ДНЕМ
Динара всё-таки решилась.
Днём, когда охрана Ильяса отвлеклась на разговор у ворот, она вышла с ним в город. Машина мягко каталась по улицам, но внутри у неё сердце колотилось так, будто вырвется наружу.
— Ты уверена? — спросил он, когда они подъехали к больнице. — Если кто-то из твоих узнает...
Она кивнула.
— Я должна его увидеть.
В палате мальчик сначала удивился, потом обрадовался. Его худое лицо озарила слабая улыбка.
— Ты вернулась... — прошептал он.
Динара присела рядом, погладила его по руке. В груди защемило — столько недель она не могла даже узнать, как он. Слёзы подступили к глазам, но она сдержалась.
— Я всегда буду рядом, — сказала она мягко.
В этот момент она заметила, что Ильяс стоит у окна, словно не хотел мешать. Но мальчик посмотрел на него и вдруг сказал:
— Он тоже приходил. Ты знаешь?
Динара резко повернулась к Ильясу. Тот даже не пытался отрицать.
— Я же говорил, — спокойно сказал он.
На обратном пути она молчала. Смотрела в окно, а внутри всё путалось — обида, благодарность, страх и что-то новое, от чего дыхание сбивалось.
Когда они вернулись в особняк, она не выдержала:
— Зачем ты это делаешь, Ильяс? Ты ведь не обязан...
Он шагнул ближе. Его взгляд стал таким глубоким, что она невольно отступила.
— Я обязан. Обязан сделать тебя счастливой
Его рука коснулась её щеки, и Динара не оттолкнула. Наоборот, сама сделала шаг навстречу.
И в следующее мгновение их губы встретились.
Поцелуй был сначала осторожным, почти робким, будто они оба боялись разрушить что-то хрупкое. Но в ту же секунду в нём прорвалось всё, что они скрывали неделями — страх, страсть, запретная нежность.
Когда они отстранились, она едва могла дышать.
— Это... неправильно, — прошептала она.
— Может быть, — сказал он, прижимая её ближе. — Но я больше не отпущу тебя.