Последнее Знамение

Сонный лес, Карринг

Девятнадцатый день Сойнира, год 1490 с.д.п.

Хижина, которую выделили Бэстифару, была далека от роскоши, к которой он успел попривыкнуть в Грате. Она была скудно обставлена и в ней катастрофически не хватало света. Несмотря на тепло очага, сюда проникал влажный зимний морозец, столь характерный для нерадушного материка. Бэстифар не испытывал от холода сильного дискомфорта и даже не ощущал дрожи в своем воскрешенном бледном теле, пересеченном уродливым шрамом, но все же его так и тянуло впустить в этот ветхий дом немного света, чтобы хоть что-то напоминало ему о Грате. Он скучал по этому городу, и всеми силами старался подавить тревоги за его судьбу. Было невыносимо сознавать, что он бессилен что-либо сделать для помощи Грату. По крайней мере, пока.

Остаток дня и ночь Бэстифар провел в хижине, погруженный в свои мысли. С одной стороны, он испытывал любопытство по отношению к новым ощущениям своего тела: боги Арреды не скупы на юмор, поэтому предоставили аркалу-вольнодумцу возможность испытывать боль во всем ее многообразии. Он не преминул этим воспользоваться: бередил швы, щипал кожу, меняя силу сдавливания пальцев, наступал сам себе на ноги и отвешивал звонкие пощечины. Та боль, что он себе причинял, вовсе не была невыносимой, а вкупе с удовлетворенным любопытством казалась даже приятной, пусть он и прекрасно помнил, что боль бывает другой. Найдя себе столь специфическое развлечение, Бэстифар некоторое время пребывал в приподнятом расположении духа: даже в своем нынешнем положении он видел множество возможностей, которые и не снились ни одному аркалу. Однако, с другой стороны, утратив способности, которые сызмальства были неотъемлемой его частью, Бэстифар чувствовал опустошение и не знал, как с ним сладить.

Мрачные прогнозы некроманта не напугали его. Ланкарт пророчил ему прожить вечность в этом захолустье, однако Бэстифар был уверен, что можно найти лазейку, которая поможет ему вновь обрести свободу. Он не знал, пытался ли кто-то до него отыскать эту лазейку. Если никто на это не отваживался, Бэстифар шим Мала был готов стать первопроходцем...

Холодное зимнее утро встретило его стуком в дверь.

— Не заперто! — крикнул Бэстифар, когда стук повторился.

Дверь открылась, и в хижину вошла Мелита. Заметив ее в отражении напольного зеркала, Бэстифар не спешил поворачиваться. Он изучал покойницу с придирчивостью усидчивого школяра. Острый подбородок, большие глаза, тонкие черты лица, статность... Мелита была по-своему красива и обладала легкой, почти неслышной походкой. И все же было в ней нечто пугающее, выдающее, сколько сотен лет она уже пребывает в таком состоянии. Бэстифар смотрел в зеркало на себя и понимал, что отличается от нее чем-то неуловимым, чего не мог объяснить.

— Доброе утро, живчик, — ласковым голосом поприветствовала его Мелита, приблизившись. — Как спалось?

Бэстифар наконец повернулся к ней и мысленно согласился с ее определением. По сравнению с ней он и впрямь был живчиком — несмотря на то, что провел около месяца в состоянии не очень свежего покойника. По крайней мере, именно так сказала ему сама Мелита, пока вела его к хижине вчера вечером.

— Я обнаружил любопытнейшую особенность своей новой ипостаси: ей оказался не нужен сон, — осклабился он.

Мелита немного склонила голову, посмотрев на него с материнской снисходительностью, от которой Бэстифара потянуло поморщиться.

— На самом деле, сон нам нужен. Просто меньше, чем живым людям, — проворковала она. — Мы здесь, кстати, стараемся соблюдать режим сна и бодрствования живых людей.

Бэстифар изогнул бровь.

— Имитировать, ты хотела сказать?

В лице Мелита не изменилась, но ее взгляд будто подернулся дымкой печали. Однако это мимолетное выражение быстро испарилось, когда она посмотрела на приподнятую бровь Бэстифара. Она вдруг сделала к нему шаг и коснулась его лица.

— У тебя очень живая мимика, ты это знал?

Живчик, живая... Она каждый раз акцентирует на этом внимание, — подумал Бэстифар, и его слегка передернуло от навязчивой близости Мелиты.

— Спорим, я назову твое любимое слово? — усмехнулся он, отстраняясь. Мелита насупилась, но он предпочел этого не заметить. — Так для чего вы подражаете живым?

— Чтобы не забывать, каково это, — многозначительно ответила она. — Ты поймешь. Со временем.

От тяжеловесности ее слов у Бэстифара чуть не заломило виски, и на этот раз он не отказал себе в том, чтобы поморщиться.

— Но ты же, я полагаю, не об этом пришла поболтать? Чем обязан?

— Ланкарт попросил позвать тебя на завтрак. Мы собираемся в трактире.

Бэстифар кивнул, хотя, прислушавшись к себе, голода не ощутил. А ведь при этом он ничего не ел около месяца. По идее, он должен быть голодным, как зверь.

— Это, я так понимаю, тоже имитация? Вам ведь не очень-то нужна еда?

Мелита улыбнулась.

— Быстро схватываешь. И, как ты понимаешь, мы стараемся придерживаться человеческого режима питания.

— Едите по часам? — не унимался Бэстифар. — За сотни лет я бы, должно быть, растерял все ориентиры.

— Нам напоминает Ланкарт, — сказала Мелита. Бэстифару показалось, что она отвечает нехотя. — Ему все еще требуется еда и сон. Он... не такой, как мы.

Это уже интересно. Значит, сам колдун все-таки живой. Хотя бы в каком-то смысле, — отметил для себя Бэстифар.

— Ладно, пойдем в ваш трактир. Вряд ли тут найдется много других развлечений.

Мелита улыбнулась и молча направилась к выходу из хижины. Бэстифар последовал за ней. Он задумывался о том, что стоило сохранять дипломатические отношения с этой женщиной. Ему совсем не хотелось приставать с расспросами к Ланкарту, который только этого и ждал. А она, как он успел вчера выяснить, была его супругой и играла здесь не последнюю роль. Она должна много знать... в том числе и о том, как Бэстифара угораздило оказаться в этом богами забытом месте.

Он был почти уверен, что его тело сюда привез кто-то из приближенных. Но кто? Мальстен? Кара? Фатдир? Меньше всего ему казалось, что такая безрассудная идея может принадлежать Аэлин Дэвери. Хотя бесы знают, что таится в ее голове. Бэстифар не знал, кому из его друзей вообще могло быть известно о некроманте. А если все же кто-то из них об этом знал, то почему попросту оставил тело здесь? Почему сам ушел? Таково было условие Ланкарта? Или же привезший сюда Бэстифара человек не очень-то рассчитывал на успех своей авантюры?

— Ты задумчив, — игриво произнесла Мелита.

— А ты внимательна. Можем обменяться еще несколькими очевидными фактами, — не удержался от колкости Бэстифар. Ему показалось, что это отличная возможность начать игру по выуживанию правды из Мелиты.

— А ты всегда грубишь?

— Помилуй, это же шутка! — воздев очи горе, воскликнул Бэстифар, пока они неспешно шли по протоптанным в снегу тропинкам. Дорожки змеились по земле и стягивались к большому дому вдалеке. — Если вы за столетия своей жизни растеряли юмор, мне тут с вами делать нечего. Ланкарту придется усыпить меня обратно.

— Он не станет этого делать, — пожала плечами Мелита.

— Не сможет усыпить? Или просто не знает, куда деваться от моего обаяния?

Мелита посмотрела на него, в ее глазах показался задорный блеск.

— Это не в его правилах. Он никого не возвращал в забвение сам.

— Тогда эта деревня должна быть больше, — упорствовал Бэстифар. — Или Ланкарт так редко ставит свои эксперименты?

Мелита вздохнула. С выдохом из ее рта не вырвалось ни единого облачка пара, несмотря на холод. Бэстифар невольно выдохнул посильнее, но и от своего дыхания пара не увидел.

— Просто с воскрешенными бывает по-разному. Иногда они погибают трагически и уже не подлежат восстановлению. Так бывало нечасто. — Она замолчала, и Бэстифар понял, что рассказывать об этом подробнее она не хочет. Хотя там явно есть, что рассказать. Он сделал себе мысленную зарубку. Тем временем Мелита продолжала: — Иногда они гибнут сами.

На этих словах она стала менее скованной.

— Сами? — уцепился Бэстифар.

— Не все могут смириться с нашим образом жизни. Прожив так много лет, некоторые из нас решаются на добровольную кончину. Они попадают в забвение, но их больше не пугает вечное ничто.

— Может, они просто хотят переродиться, — предположил Бэстифар.

— Какая глупость! — фыркнула Мелита. — Ты же был там. Разве ты видел Суд Богов? Разве ты переродился?

— Суда я не помню, но мало ли, что происходило, пока я был мертв? Может, этот опыт и не положено никому помнить. Или положено лишь единицам. Откуда-то ведь взялась эта вера. А про перерождение, — он помедлил, — должно быть, у богов на меня просто другие планы.

Мелита снисходительно покачала головой.

— А тебе не занимать самоуверенности.

— И вот мы возвращаемся к очевидным фактам. — Бэстифар широко улыбнулся. — Давай поиграем? Спорим, я знаю о тебе больше, чем ты обо мне? — Он не стал ждать согласия и начал первым: — Твое любимое слово — «живой».

— Очень смешно, — саркастически бросила Мелита.

— Я же говорил, я знаю о тебе больше, чем ты обо мне.

— Ты до ужаса самовлюбленный тип.

— Не засчитаю. Между самовлюбленным и самоуверенным слишком маленькая разница. Что еще?

Мелита начинала понемногу раздражаться, у нее явно появлялось желание сбить с Бэстифара спесь. А для этого она должна использовать что-то такое, что его заденет. На это Бэстифар и рассчитывал.

— Хорошо. Вот тебе факт: ты больше не увидишь того, кто тебя сюда привез. — Сказав это, она резко поумерила пыл и добавила: — И ты даже не знаешь, кто это был.

— Теперь знаю. — Дерзкая интонация Мелиты сказала ему больше, чем она хотела. — Спорю, что это была женщина чуть помоложе меня. Норовистая брюнетка с загорелой кожей?

Мелита удивленно уставилась на него.

— С чего ты это...

— Просто ты решила, что этот аргумент может меня уколоть, радость моя. А значит, дело в чувствах. А какие же чувства обходятся без прекрасной женщины?

Они как раз дошли до большого дома, и Мелита первой проскользнула в дверь. Бэстифар не отставал от нее.

В обеденном зале трактира стояло около трех десятков крупных столов. За большинством из них уже разместились люди: все, как один, с фарфорово-бледной кожей. При этом все они двигались и вели себя, как Мелита. От них веяло замогильным холодом, и Бэстифар понял, что все эти люди — и мужчины, и женщины, — мертвы очень давно. Никто здесь не походил на него. Еще он заметил, что здесь не было детей, только взрослые.

Мелита повлекла его к столу, за которым он заметил Ланкарта и еще одного мужчину средних лет. У незнакомца был большой мясистый нос, высокий лоб, короткие темные волосы и большие серые глаза.

— А вот и наш новенький, — расплылся в хитрой улыбке Ланкарт. Перед ним стояла тарелка с большой порцией чего-то похожего на бобы в соусе. У незнакомца рядом с ним была такая же тарелка, но порция была втрое меньше. — Присаживайтесь. Керн принесет вам еду.

Мелита села напротив мужа, бросив на Бэстифара многозначительный взгляд.

— Я Влас, — поздоровался незнакомец. — А ты Бэстифар? Мы уже о тебе наслышаны. Давненько в наших рядах не было пополнения.

— Садись, Ваше Величество, в ногах правды нет, — любезно позвал Ланкарт.

— Величество? — переспросил Влас, пока Бэстифар опускался на скамью рядом с Мелитой. — Так ты был королевских кровей?

Бэстифар одарил его улыбкой-оскалом.

— Почему же «был»? — спросил он. — От моего статуса живого трупа моя родословная не поменялась. Так что можешь звать меня Ваше Величество, если Ланкарт не обидится. Того и глядишь, отстрою здесь подобие любимого дворца, приобрету поклонников и завистников, и у вас тут станет повеселее.

Мелита попыталась скрыть улыбку, прижав к губам кулак. Влас недоуменно уставился на Бэстифара, а Ланкарт недовольно прищурился.

У стола появился статный мужчина с двумя тарелками и приборами. Окинув Бэстифара оценивающим взглядом, он опустил тарелки перед ним и Мелитой.

— А ты шумный, — безрадостно бросил он.

Бэстифар заметил, что за другими столами почти не ведется разговоров. В трапезном зале вообще было довольно тихо. Многие жители деревни то и дело поглядывали на Бэстифара: кто-то с интересом, кто-то с недовольством.

— К слову, это Керн. Наш трактирщик, — представил Ланкарт.

— Я так и понял, — кивнул Бэстифар. — Кажется, я знаю, в чем проблема мрачности этого места. Ты многих подбирал после военных действий. Вояки — не самый веселый народ, особенно из тех, кто бился при Шорре. — Он перевел взгляд на Керна, который не торопился отходить. — Ты же оттуда? С Битвы Кукловодов?

Мелита теперь без стеснения наблюдала за ним, и Ланкарту это, похоже, совсем не нравилось.

— Ешь, — буркнул Керн.

— Так точно, — отрапортовал Бэстифар, хотя задорную улыбку с лица не убрал. Опустив взгляд в тарелку, он увидел все те же бобы, приправленные соусом, вперемешку с какими-то овощами, среди которых он опознал только картошку. — А мяса дадут?

В зале вдруг воцарилась гробовая тишина. Бэстифар поднес ко рту вилку и замер, заметив, что почти все смотрят на него. Он понял, что реплика насчет мяса всех шокировала, но не знал, почему.

— Мелита, ты должна была сказать, что тут есть запретные слова, — с нервной усмешкой сказал он, отправив в рот немного бобов. Его взгляд остановился на Ланкарте. — Вы не едите мяса?

— Было бы любопытно понаблюдать, если б ты попробовал, — с ядовитой любезностью сказал колдун.

— Мы не можем есть мясо, — решила прийти ему на выручку Мелита. — Никто из нас. В нем содержится эхо жизни, которое для нас неприемлемо.

Ланкарт окинул ее осуждающим взглядом, но кивнул.

— Все верно. Так что тебе тоже придется отвыкать от мяса. Если ты попробуешь его съесть, тебе не понравится, будь уверен.

— Возьму на заметку, — спокойно сказал Бэстифар, отправляя в рот еще одну порцию пресных бобов с овощами. — А вы чего не едите? Аппетита нет?

У самого Бэстифара аппетита тоже не было, но ему отчего-то нравилось изображать, что он есть, потому что он видел, что нетипичность его поведения раздражает колдуна. К тому же горячая еда обжигала язык легкой болью, а это было для него в новинку.

Ланкарт опустил взгляд в свою тарелку и покривил губы.

— Мы просто никуда не спешим, — сказал он.

— Скучно живете, — пожал плечами Бэстифар. — Толком не общаетесь за завтраком, есть не спешите. К чему вообще тогда соблюдать этот ритуал подражания живым людям? Вы ведь не живые.

— К тебе это тоже относится, — напомнил колдун.

Беса с два я стану, как вы, — подумал Бэстифар.

— Станешь, — вдруг сказал Ланкарт. — Это лишь вопрос времени. Но ты станешь, как мы, это неминуемо.

На этот раз Бэстифар опустил вилку в тарелку и уставился на некроманта удивленными глазами. То, что Ланкарт мог передавать свои мысли прямо в его разум, он уже знал — испытал это на себе в день воскрешения. Однако он не знал, что эта связь двусторонняя. Неприятный сюрприз.

— Так ты не только внушаешь мне свои мысли, но и слышишь мои?

— Если захочу, — самодовольно улыбнулся Ланкарт. — Так что можешь не пытаться: твой маленький бунт не удастся, Бэстифар.

— Это правда, Ланкарт может слышать мысли каждого из нас, — необычайно жизнерадостно поддержал разговор Влас. — Мы здесь, как единое целое. Очень удобно, если в деревню заявляется опасный данталли, которого надо поймать.

Ланкарт так резко повернулся к нему, что Влас чуть не подпрыгнул.

— Что? В чем дело?

— Опасный данталли? — прищурился Бэстифар. Он начал понимать, откуда Кара могла вообще узнать об этом забытом богами месте.

Мальстен был здесь. Наверняка они с Аэлин забрели сюда по дороге в Малагорию. И им удалось отсюда сбежать. У Мальстена есть управа на Ланкарта, иначе и быть не может. В противном случае вряд ли колдун бы просто так выпустил его отсюда. Вот и выход! Нужно лишь передать Мальстену весточку, и все будет...

Ланкарт внезапно стукнул кулаком по столу, и от его руки разлилось зеленое сияние. Мелита и Влас в ужасе вскочили со своих мест и отбежали на несколько шагов. Бэстифар этого сделать не успел и оказался в зоне поражения. Ему перехватило дыхание, сердце застучало так сильно, что в ушах поднялся гул. Пространство вокруг померкло, и в теле Бэстифара вспыхнула боль, какую он чувствовал при воскрешении. Словно в попытке сбежать от нее тело завалилось и рухнуло со скамьи на пол. Горло омыл металлический вкус, и Бэстифар закашлялся, исторгая из себя потустороннюю черную вязкую жижу.

— Ланкарт! — воскликнула Мелита.

— Больно, да? — со злобой процедил колдун. — Вот и запомни это чувство, неблагодарный аркал! Я вернул тебя с теневой стороны мира! А ты вместо того, чтобы поблагодарить меня за это, ищешь способ меня уничтожить?! Запомни раз и навсегда: никого из своей прошлой жизни ты больше не увидишь! А Мальстен Ормонт, на которого ты так уповаешь, никогда за тобой не придет!

Бэстифар стиснул зубы от боли, но нашел в себе силы с вызовом посмотреть некроманту в глаза.

— А ты... боишься... его... — проскрипел он.

— Ланкарт, прекрати! — закричала Мелита. — Пожалуйста, не надо! Он просто еще не привык! — Заметив, что муж не отзывается, она перепугалась еще сильнее и закричала громче: — Ланкарт, да что на тебя нашло?

Зеленый свет погас. Колдун встал со своего места и свысока посмотрел на распластавшегося на полу Бэстифара.

— Я научу тебя быть благодарным за свою жизнь, — надменно бросил он. —Привыкай к мысли, что свою вечность ты проведешь здесь.

Мелита подоспела к Бэстифару и помогла ему подняться. Он все еще отплевывался от черной крови, все тело ныло, рубец вдоль туловища тянуло болью.

Ланкарт стремительно похромал прочь из трактира.

— Я не знаю, что на него нашло. Он обычно себя так не ведет. Уже много столетий ничего подобного не было.

Бэстифар откашлялся и отер рот рукой. На ладони остались черные следы.

— Кажется, я вызываю у него... ностальгию, — кривясь от боли, сказал Бэстифар и с трудом поднялся на ноги. Все взгляды деревенских жителей были устремлены на него. — Ты не переживай. У меня... талант быть для кого-то занозой в мягком месте.

Мелита покачала головой.

— Не злись на него. Просто Мальстен Ормонт натворил здесь дел. Убил одного из наших людей. Ланкарт был очень расстроен. Потом из-за Мальстена сюда явились жрецы Красного Культа, и после их прихода у нас тоже погибло несколько человек. У Ланкарта зуб на этого данталли. Он хотел, чтобы Мальстен стал частью нашей семьи, а он...

— Такой нехороший, не позволил себя убить? — усмехнулся Бэстифар, придерживая болезненное место на рубце. — Даже не знаю, кому я тут больше сочувствую. Столько вариантов.

Влас, все это время державшийся в стороне, виновато посмотрел на Мелиту.

— Ты... отведи его в хижину. Я пока приберу тут.

— Да, так будет лучше всего, — согласилась Мелита. — Некоторое время тебе лучше Ланкарту на глаза не попадаться. А я поговорю с ним.

Бэстифар кивнул.

— Прекрасно. Как раз не планировал проводить остаток дня в его обществе. У меня есть масса интересных занятий.

— Идем, — мягко улыбнулась Мелита. — Твоя самоуверенность выйдет тебе боком, если будешь продолжать в том же духе.

— А иначе меня ждет очень скучная вечность, радость моя, — осклабился Бэстифар.

Он был рад вернуться вхижину и подумать над всем, что с ним произошло за это утро. Пищи дляразмышления было много. Прискорбно, что Ланкарт мог подслушать, о чем ондумает, но Бэстифар не отчаивался. Первые несколько часов он собирался напеватьсамые похабные военные песни, которые выучил при дэ'Вере. Наверняка часа черезтри некромант взвоет и не подумает больше наведываться в голову кнеблагодарному аркалу.