Глава 6
ЧОНГУК.
Я игнорирую яростный взгляд Лисы и сосредотачиваюсь на синяке, распространяющемся по ее левой щеке. Ублюдок сильно ее ударил.
— Больно?
— Да! — Она отталкивает мою руку. — Какого черта, Чон? Я подумала, ты один из тех, кому мой бывший угрожал или с кем он связывался. Или какой-то ублюдок, который не смог вернуть долг и решил убить посланника. И я подумала, что я следующая!
Я смотрю на мертвого парня. Ставрос Катракис. Глупый сукин сын, за которым я следил после того, как люди Нино прицепили на его машину маячок. Этот ублюдок должен был мне ответы. Ответы, которые я теперь не смогу получить. Отлично. Как будто у нас и так не было проблем с греческим синдикатом. Теперь они только усугубились.
Правда в том, что, когда я нажал на курок, мне было плевать, в кого я стреляю. Я увидел, как этот мудак ударил Лису, и ярость захлестнула меня с такой силой, какой я раньше не испытывал.
— Что, если бы ты промахнулся? Ты об этом думал? — продолжает она болтать. — Ты, сумасшедший ублюдок, мог убить меня, Чон! И что ты вообще здесь делаешь?
Недолго она продержалась в шоковом состоянии, пару минут назад она тряслась как осиновый лист. Я отгоняю эту мысль. Сейчас не время размышлять, почему ее испуг и боль заставили меня потерять голову. Убить щенка Катракиса было не самым умным поступком, но я не жалею об этом. Если бы я думал более ясно, я бы выбрал другой способ заставить его заплатить.
— Я не промахиваюсь, Лиса. — Я достаю из кармана пальто телефон и набираю номер своего водителя. — Подгони машину к концу улицы.
— Здесь темно! А голова Ставроса была буквально в нескольких сантиметрах от моей. А теперь посмотри на неё! Там дыра, мать твою! Зачем ты его застрелил?!
Я ни за что не признаюсь, что убил этого ублюдка за то, что он поднял на нее руку.
— Ты всегда такая истеричная?
— Я не...
Рев двигателя и визг шин прерывают тираду Лисы. Моя машина поворачивает за угол и останавливается прямо рядом с телом, едва не задев правую руку Ставроса. Какой придурок должен носить перстень с печатью, чтобы другие знали о власти, данной ему его папочкой?
— Мистер Чон! — Ригго выскакивает из-за руля и бросается к передней части роскошного лимузина, чуть не спотыкаясь о безжизненное тело Катракиса. — Я только что... Что... О, черт! Этот парень мертв!
— Твои дедуктивные выводы никогда не перестают меня удивлять, Ригго, — вздыхаю я, напоминая себе, что он всего лишь шокированный девятнадцатилетний парень.
—Положи труп в багажник. Мы отвезём мисс Манобан домой, а потом ты избавишься от тела.
— Ты никуда меня не отвезёшь», — резко ответила Лиса. — Моя машина здесь. К тому же я опаздываю на работу.
Я почувствовал, как задергался мой левый глаз. Эта чертова штука начинает дергаться, когда моё терпение висит на волоске. Я глубоко вздыхаю и стараюсь сохранить спокойный и ровный тон.
— Сегодня ты не сядешь за руль.
Она может притворяться невозмутимой, но люди редко могут что-то скрыть от меня. Эта глупая женщина едва держится. Скорее всего, она попадет в аварию по дороге в Наос, домой или куда-нибудь еще, куда она решит отправиться. Может, мне просто позволить ей самой сесть за руль и ехать навстречу своей гибели. Это довольно эффективно решило бы всю эту «проблему брака».
— Кто ты, черт возьми, такой, чтобы мной командовать?
— Ты в шокированном состоянии, — резко говорю я.
— У тебя руки до сих пор трясутся. Считай меня добрым самаритянином и садись в машину, черт возьми. Сейчас же, Лиса!
— Я в порядке. Я вызову Uber.
— Она поворачивается, перешагивает через тело и берет сумку с заднего сиденья. Ее быстрые шаги почти не колеблются, когда она мчится к выходу из переулка.
— Ты вся в крови! — кричу я.
— Иди к черту, Чон!
Я наблюдаю за ней несколько секунд, восхищаясь ловкостью, с которой она пересекает неровный тротуар на каблуках, а затем поворачиваюсь к Ригго.
— У тебя есть десять секунд, чтобы засунуть это тело в багажник, — лаю я и бросаюсь в погоню за своей нежелательной будущей женой.
Она довольно быстрая, но ее ноги намного короче моих. Я догоняю ее как раз перед тем, как она добегает до угла. Взяв пример с ее брата, я хватаю ее за талию, а затем бросаю через плечо. Ее упругая попка взмывает к ночному небу, и я поворачиваюсь, чтобы вернуться к машине, обхватив ее бедра рукой.
— Что за... Отпусти меня!
— Тише.
— Я не буду тише! Я буду кричать, если ты не отпустишь меня сейчас же!
— Напомнить тебе, что у нас есть труп, а ты вся в его крови?
— Я не имею к этому никакого отношения! Это ты его убил!
— Именно. И я убью тебя, если ты не заткнешься.
— Ха! Ты не посмеешь. -
Я останавливаюсь и смотрю ей в глаза через плечо.
— Хочешь проверить эту теорию?
Она морщит нос и фыркает.
— Да, я так и думал.
Когда я подошел к своей машине,к тому времени Ригго успел засунуть тело Катракиса в багажник и теперь держал открытой заднюю пассажирскую дверь. Я опустил ворчливую женщину на землю и кивнул в сторону сиденья.
— Залезай.
Что-то твердое уперлось мне в живот. Я посмотрел вниз и увидел, что мой собственный пистолет был направлен на мой живот.
— Я не сяду в эту машину с тобой, Чон.
Я, должно быть, действительно теряю свою хватку, раз не заметил, как она вытащила мой пистолет из заднего кармана брюк, пока висела вниз головой. Или, может, я отвлекся на ее задницу, которая оказалась в нескольких сантиметрах от моего лица.
— Ты вообще знаешь, как пользоваться пистолетом? — спрашиваю я.
— Хочешь проверить?
Я вздыхаю. Пистолет на предохранителе. С меня хватит. Беру ствол, медленно поднимаю его и прижимаю к груди.
— Или стреляй, или садись в эту чертову машину.
Глядя на меня так, будто может убить меня одним взглядом, Лиса неохотно отпускает оружие. Затем, как по чуду, она действительно делает то, что ей сказали, и садится в машину.
Я даю Ригго адрес и указания, как добраться до особняка Манобана, а затем открываю багажник. Тело Ставроса скручено внутри, его руки свисают под странным углом. Этому ублюдку повезло, что он мертв, иначе до утра был бы полностью изуродован. Я бросаю пистолет, он ударяется о голову Ставроса, отскакивает и падает где-то за телом.
— Лимузин и шофер, — бормочет Лиса, когда я сажусь на сиденье рядом с ней. — Я должна была догадаться. Ты считаешь, что водить машину самой — это ниже твоего достоинства, Чон?
— Нет. Через пару месяцев я получу обратно свои права.
— Что ты сказал? Как такой законопослушный человек, как ты, умудрился лишиться прав?
— За превышение скорости.
Я нажимаю кнопку, чтобы поднять перегородку. Как только барьер полностью поднимается, я поворачиваюсь к маленькой бунтарке.
Она отодвинулась от меня как можно дальше, свернувшись калачиком и прислонившись головой к боковому окну. Пока мы едем по освещенным дорогам, на лицо Лисы падает свет уличных фонарей. Она довольно милая девчонка. Но только внешне.
Ее длинные темно-каштановые
волосы собраны в высокий хвост, который как-то подчеркивает ее тонкие черты лица. Самым поразительным из них являются ее большие круглые глаза, обрамленные длинными черными ресницами. Ее глаза цвета самого яркого оттенка зеленого. Как весенний лес. Или изумруды. Напоминают мне глаза той кошки, что недавно выскочила на дорогу перед моей машиной. Глаза того кошачьего существа светились в темноте. Глаза ведьмы.
Но глаза Лисы сияют ее упрямой решимостью. И еще ее нижняя губа... Немного полнее верхней, что придает ей постоянный надутый вид. Нос у нее маленький и слегка вздернутый, усыпанный множеством крошечных веснушек. Однако, зная ее характер, я бы ожидал увидеть у нее рога, а не веснушки. Я еще не полностью уверен, что у нее их нет, несмотря на невинный вид.
— Нам нужно закончить разговор, начатый той ночью, Лиса.
— Ты про этот бред с браком? Кажется, я уже всё сказала.
— А вот я нет. Мы поженимся. Решение принято, и изменить это уже никто не сможет. Но ты можешь поделиться своими предпочтениями касательно декора и кейтеринга. -
Она резко разворачивается на сидении, оказывается в нескольких сантиметрах от моего лица.
— Ни за что на свете...
Я прижимаю палец к ее губам, заставляя ее замолчать.
— Ты не должна была убивать наследника Катракиса, Лиса.
— Что?! Это ты застрелил Ставроса, а не я!
— Правда? Почему тогда на оружии, которым его убили, только твои отпечатки?
Ее соблазнительные зеленые глаза расширяются, смотря на меня с выражением, в котором читаются замешательство и тревога. И на мгновение я теряюсь в их загадочной глубине.
Такие красивые.
Как роса, целуемая рассветом, сверкающая на ковре молодой травы.
Трудно вернуться в настоящее.
— Я очень осторожный человек, gattina. Каждый вечер я чищу и вытираю свое оружие. Ты не найдешь моих отпечатков ни на одном из пистолетов, которые я использую. По крайней мере, если я могу это предотвратить. В конце концов, никогда не знаешь, когда один из них может оказаться орудием убийства.
Лицо Лисы превращается в маску ужаса, когда она смотрит, как я снимаю кожаные перчатки и бросаю их на боковую консоль.
— У тебя есть выбор, Лиса. И если он будет неправильным, то тебе придётся столкнуться с одной из трёх развязок. Вариант номер один: тело Ставроса обнаруживают лучшие сыщики Нью-Йорка вместе с орудием убийства, на котором остались твои отпечатки. — Я беру ее за подбородок и провожу подушечкой большого пальца по ее нижней губе.
Такая мягкая. Гораздо мягче, чем я себе представлял.
— Второй… Я просто убью тебя. Сделаю так, что твое тело исчезнет без следа. Это решит сразу несколько моих проблем. — Угроза смерти — блеф, но я даю ей понять, что мои следующие слова — правда. — Я не позволю ставить под сомнение мою лояльность и преданность. Я буду подчиняться своему дону и женюсь на женщине, которую он выберет. Но, конечно, всё это не потребуется, если моя будущая невеста вдруг перестанет быть живой.
Пухлая губа под моим большим пальцем начинает дрожать. Лиса моргает, и две слезы скатываются по ее щекам. Мои глаза следят за их путем по ее безупречной розовой коже. В конце концов, она не такая уж и сильная. Хотя в ту минуту, когда я застрелил того сукина сына за то, что он ударил ее, она удивила меня. Она стояла совершенно неподвижно. Не кричала. Не убегала, как поступили бы большинство других женщин.
Но две блестящие капли, стекающие по ее коже, не лгут, даже если Лиса и молчит.
— Так что мой совет тебе — выбрать третий вариант, — продолжаю я. — Менее чем через два месяца ты пойдешь к алтарю. Ты будешь улыбаться, и когда тебя спросят, ты скажешь «да». Понимаешь?
Еще одна слеза падает на мою кожу, словно обжигающая кислота. Ее образ сильной девушки вот-вот развалится. Она согласится на брак и будет умолять меня избавиться пистолета.
Ее губы слегка приоткрываются, как будто она готова произнести слова. На мгновение кончик ее языка касается моего большого пальца. Это едва заметное прикосновение посылает электрический разряд прямо в мой член.
Мне требуется несколько ударов сердца, чтобы осознать откуда боль. Она была не в моем члене, а в большом пальце, зажатом между острыми белыми зубами Лисы. Эта сумасшедшая женщина укусила меня! Я отдергиваю руку и бросаюсь на нее, обхватывая ее горло другой рукой.
Наклонившись к ее лицу, я рычу:
— Ты чертова дикарка. Прямо как и вся твоя семейка.
— Иди к черту! — рявкает она, в то ремня как ее руки взлетают к моему лицу и пытаются втиснуть мои глаза обратно в череп своими большими пальцами. — Ты подставил меня, ублюдок!
— Ma sei impazzita! — Я хватаю ее за запястья и оттаскиваю ее руки от себя. Мои действия выводят ее из равновесия, и она падает вперед, ударяясь лбом о мой.
— Ай! — кричит она и пытается освободить руки.
Я сжимаю ее тонкие запястья, не настолько сильно, чтобы причинить ей боль, но достаточно, чтобы она не смогла вырваться. Ее предплечья зажаты между нашими телами, когда я притягиваю ее к своей груди.
Большая ошибка с моей стороны.
Наши лбы все еще прижаты друг к другу, и кончик ее маленького носа касается моего. Мне не остается ничего другого, как смотреть прямо в мистические зеленые глаза, которые находятся всего в нескольких миллиметрах от меня. Они смотрят на меня в ответ.
Сладкий аромат ее клубничного шампуня окутывает меня, еще больше запутывая мой разум. Я ожидал от такой ведьмы, как она, запаха серы и жженого шалфея, а не аппетитных летних ягод.
Ее теплое, быстрое дыхание обдувает мое лицо, вызывая покалывание на губах. Пытаясь убить это ощущение, пока оно не распространилось, я провожу языком и зубами по нижней губе. Единственное, что это дало, — это желание узнать, какая она на вкус. Сладкая или горькая? Вероятно, смесь того и другого.
А потом появляется другое желание. Я хочу знать, каково это — иметь эту адскую кошку в своей постели. Будет ли она мурлыкать? Мило мяукать? Или будет шипеть и царапать мне спину?
Зная Лису, скорее всего, всё и сразу.
— Отпусти меня, Сатана, — презрительно говорит она сквозь зубы.
Я поднимаю бровь.
— Сатана?
— Чон. Дьявол. Сатана. Тебе это подходит как нельзя лучше.
Уголок моего рта приподнимается. Я не должен находить ее такой чертовски забавной. Она дикая, грубая и инфантильная. Полная противоположность женщинам, которые мне нравятся. Так почему, черт возьми, я фантазирую о том, каково иметь ее под собой? О том, чтобы растерзать этот дерзкий рот, только чтобы она заткнулась?
Неохотно я отпускаю ее. Как только она освобождается, она отталкивается и отодвигается от меня как можно дальше. Ее белая кофта с короткими рукавами забрызгана кровью, и на ее лице тоже есть пятна. Я беру коробку салфеток и бутылку воды из бокового кармана двери и кладу их на сиденье между нами.
— Воспользуйся этим, чтобы привести себя в порядок.
Она не смотрит на меня, вынимает салфетку и начинает осторожно вытирать левую щеку. Ту, которая покраснела от руки Катракиса, но не запачкана его кровью.
Я сжимаю зубы, беру еще одну салфетку и брызгаю на нее немного воды.
— Посмотри на меня.
— Нет.
— Лиса.
— Что? — Она поворачивается ко мне.
Я снова беру ее за подбородок, удерживая голову на месте, пока очищаю ее гладкую кожу от крови.
Она смотрит на меня, пока я осторожно протираю влажной салфеткой правую сторону ее лица и область вокруг ярких зеленых глаз. Я работаю медленно, не торопясь, аккуратно вытирая ее подбородок, нос, ушную раковину... везде, даже после того, как все следы крови были удалены.
Лиса ничего не говорит, просто продолжает смотреть на меня. Она остается неподвижной, но воздух вокруг нее напряжен. Как будто передо мной застыла пугливая дикая кошка. По ее рукам пробежали мурашки, а тонкие волоски на них встали дыбом. Точно так же, как это бывает с шерстью кошки за мгновение до того, как она набросится на добычу.
— Тебе холодно?
— Да. -
Я выбрасываю грязную салфетку и снимаю пиджак.
— Вот. Надень это. Я включу обогреватель. -
На ее лице мелькает выражение, в котором смешиваются отвращение и тоска, когда она смотрит на пиджак в моей руке. Она сжимает губы, затем хватает пиджак и надевает его.
— Лучше?
— Немного, — говорит она, отворачиваясь. — Почему тебя волнует, что мне холодно?
— Не волнует. Но если ты заболеешь и окажешься прикованной к постели, это не впишется в мои планы.
Лиса хмыкает и плотнее закутывается в пиджак.
Остаток пути мы едем в тишине. Дом Манобана находится за городом, у черта на куличках. Воздух вокруг нас по-прежнему наэлектризован.
— У меня есть несколько дел, которые я должен уладить в ближайшие пару дней, — говорю я, когда мы подъезжаем к дому. — Но во вторник я свободен. Заберу тебя в семь.
— Зачем?
BMW останавливается у массивных ворот, закрывающих вход на территорию. Я опускаю перегородку и даю Ригго понять, что сам позабочусь о том, чтобы нас впустили.
К нам подходит охранник, но прежде чем он успевает постучать в окно водителя, я опускаю свое и привлекаю внимание мужчины.
— У мисс Манобан сегодня вечером возникла небольшая проблема с машиной, поэтому я подвез ее. -
Мужчина бросает взгляд на Лису, затем кивает мне и что-то кричит через плечо на сербском.
— С чего бы тебе забирать меня, Сатана? — снова спрашивает Лиса, когда машина проезжает мимо сторожки.
— На ужин.
— Я не пойду с тобой на ужин.
— Конечно, пойдешь. Иначе Драго может заподозрить что-то, когда через месяц мы скажем ему, что собираемся пожениться. Сейчас он должен поверить, что на нашей второй встрече между нами вспыхнула страсть.
— Ты действительно думаешь, что мой брат поверит в эту чушь?
— Поверит. Потому что, давай будем честны, ты не славишься своими обдуманными решениями, Лиса. Поверь мне. Мы очень тщательно изучили твою биографию.
Машина замедляет ход и останавливается на круговой подъездной дорожке перед четырехэтажным особняком. Я выхожу и обхожу машину, чтобы открыть дверь Лисе. Игнорируя мою протянутую руку и с плотно сжатыми губами, она практически выбегает из машины и направляется к дому. В какой-то момент во время нашей борьбы ее прическа, должно быть, распустилась. Или, может быть, она сама сорвала резинку. Как бы то ни было, ее темные волосы теперь развеваются на ветру.
Перед тем как дойти до входной двери, она останавливается и поворачивается на каблуках. Холодный взгляд, который она бросает на меня, легко соперничает с вечерним ветерком. Стоя там, практически утопая в слишком большом пиджаке, окутанная теплым светом окон по обе стороны от главной двери, на ее лице появляется хмурого выражение. Но от этого вида у меня все еще болят яйца.
Она прекрасна.
Мстительная кошка, оскалившая клыки и острые когти.
— Запомни мои слова, Чон Чонгук. — Ее язвительные слова разносит ветер, пока она показывает на меня пальцем. По крайней мере, я так думаю. Трудно сказать, поскольку рукава моего пиджака скрывают всю ее руку. — Я собираюсь превратить твою жизнь в настоящий ад.
— В этом, gattina, я ничуть не сомневаюсь.