Глава 13
I ТРИНАДЦАТАЯ СЦЕНА I
~Пран~
— Пран, ты в порядке? У тебя бледное лицо.
Я вздрагиваю, когда холодная рука Вая касается моего лба. Все мои мысли были о человеке, который должен был прятаться на балконе. Куда он делся? Как он мог исчезнуть с открытого балкона на десятом этаже?
— Я в порядке, — хмурю брови. — Ты должен идти, у тебя сдача на носу.
— Я думаю, что проект слишком напрягает тебя. Ты хоть немного выспался?
— Да. Но тот, кто должен отдыхать — это ты.
Вай удивленно смотрит на меня и кивает.
— Хорошо, я ухожу. Ты будешь спать сегодня? Если нет, я позвоню тебе, чтобы отвлечь тебя.
— Не надо, я сегодня посплю. Вчера я не спал всю ночь.
— Хорошо, я пойду, так что ты можешь продолжить работу и скорее ложиться спать.
Я киваю и провожаю его до двери, изо всех сил стараясь не показывать тревогу ни в лице, ни в глазах. Я хочу, чтобы Вай как можно скорее ушел, чтобы поскорее закрыть дверь и проверить парня, который бесследно исчез с балкона.
— Увидимся завтра.
Вай улыбается и машет рукой на прощание. Я улыбаюсь в ответ и несколько раз машу ему рукой, прежде чем захлопнуть дверь. Как только я отпускаю дверную ручку, я в два шага оказываюсь у балкона.
— Пхат!
Я быстро открываю дверь и оглядываюсь по сторонам. Не видя ни единой души, я хватаюсь за балконное ограждение и смотрю вниз. Я знаю, что не должен спешить с выводами, но мое тело действует само по себе.
— Что? Думаешь, я мертв?
Я замираю на секунду и поворачиваюсь на знакомый раздражающий голос.
— Пхат!
— Так сильно беспокоишься обо мне, да?
Я хмурюсь, мне не до смеха.
— Это так смешно?
— Эй, не дуйся. Я не буду тебя дразнить. Эта обезьяна вдруг захотела насладиться видом на балконе. Что я должен был делать?
— ...
Я поджимаю губы и отвожу взгляд, зная, что он ни в чем не виноват. Но я не могу не злиться. Это чувство разочарования накрывает меня из-за того, что я вообще ничего не мог сделать в той ситуации.
— Эй, Пран! Не уходи. Я не могу допрыгнуть до тебя. Поможешь мне?
Я ухожу, игнорируя его. И на полпути к двери его следующие слова останавливают меня на месте.
— Я подвернул лодыжку, когда прыгал сюда.
— Что ты сказал?
— Я подвернул лодыжку. Больно... — Пхат делает грустное лицо.
Я тяжело вздыхаю.
— Ты уже позаботился о своей ноге?
— Да. Я имею в виду, что нет. Пха не стала мне помогать.
Я прищуриваюсь от его неуклюжих движений. Он как будто чувствует себя виноватым.
— Это потому, что ты идиот.
— Мне чертовски больно. Ты должен мне помочь.
Пхат собирается перелезть через ограждение. При виде этого я сразу закипаю.
— Ты, черт возьми, сошел с ума?!
— А? Ты не помогаешь и теперь ругаешься на меня...
— Хочешь упасть по-настоящему? Иди сюда, через входную дверь!
— О... — говорит он и кивает, как будто только что осознал, что есть и такой вариант. Стоит ли удивляться, если такой недоумок, как он, упадет и умрет?
— Это из-за этой обезьяны я пострадал. Разве ты не видел, что я ничего не сделал, а он доставил мне неприятности?
Я сижу неподвижно, пока Пхат жалуется и обвиняет Вая, как ребенок, объясняющий ситуацию своим родителям, чтобы его не отругали за то, что он испачкал рубашку.
— Ты должен разобраться с ним за меня.
— И в чем мне надо разобраться? Он просто пришел за своей вещью. Не дергайся. Я наложу компресс, иначе захромаешь.
— Холодно!
— Это лед, поэтому и холодно. Не двигайся или капать начнет.
Строгим голосом останавливаю его и придерживаю миску со льдом, иначе Пхат и ее перевернет. Теперь, когда я охлаждаю его лодыжку, понимаю, что он мне соврал. Запах мази такой резкий, а сам говорил, что Пха не лечила его. Какая наглая ложь.
Я хочу отчитать его, но вид его распухшей, красной лодыжки меняет мое мнение. Я могу позаботиться о ней снова, если это пойдет ему на пользу. Я выжал тряпку, положил лед и снова прижал компресс к лодыжке Пхата. Немного надавливаю на опухшую область, последовав совету, который только что нашел в Интернете. Необычная тишина заставляет меня поднять голову. Я осознаю, что это ошибка, как только встречаюсь с ним взглядом. Уголки губ Пхата изгибаются в легкой улыбке, и многозначительный взгляд устремлен на меня. Чувствуя жар на щеках, я опускаю глаза вниз и сосредотачиваюсь на его лодыжке.
— Пран.
— Что?
— Баскетбольное соревнование состоится через две недели. Первый матч — инженерный против архитектуры.
— Да, знаю.
— Ты играешь?
— Да. Вай зарегистрировал мое имя.
— Опять этот ублюдок...
— Он мой друг.
— Но я твой парень!
Я лишь вздыхаю, безмолвно покачав головой.
— Ну да. Но почему ты спрашиваешь?
— Я тоже играю.
— Не удивлен. Но если ты не перестанешь двигаться, твоя незажившая лодыжка помешает твоим амбициозным планам.
— Ну, я должен играть. Как мне не играть, когда ты тоже играешь?
— Разве мы недостаточно соревновались? — усмехнувшись, я хватая сухую тряпку, лежащую под рукой, чтобы вытереть ему лодыжку. Потом наматываю эластичную повязку на его лодыжку и опускаю ногу, затем встаю. — Хорошо, готово. Приберись. Я собираюсь поработать над своим проектом.
— Уже почти полночь. Ты вчера не сомкнул глаз.
— Еще один час.
— Твой час означает каждый раз, что ты просидишь до чириканья птичек на рассвете.
— Да ладно, сегодня ровно час.
— Я поставлю будильник.
— Делай, что хочешь, но сначала приберись.
Пхат что-то тихо бормочет, но я игнорирую его бормотание. Сажусь за свой стол и приступаю к работе. Я уже потратил около часа на всякие глупости. Пожалуйста, верните мне это время.
— Ух, ну и вымотался я.
Услышав звук открываемой двери, я поднимаю голову от плана передо мной. Парень, который два дня назад выпросил дубликат ключа, вваливается со стоном.
— Ты сегодня поздно.
— Да, последний день был трудным. А ты что рано пришел домой? Хорошо пахнешь после душа.
— Не подходи ближе, — я угрожающе тычу линейкой в лицо Пхата, когда он собирается броситься ко мне, чтобы обнять и испачкать в своем поте. — Сперва прими душ.
— Я сделал всего три шага, а ты уже говоришь мне принять душ. Можно я сначала отдышусь?
— Иди отдышись в ванной. Из-за тебя в моей комнате плохо пахнет.
— Это жестоко. Ты никогда не щадишь меня.
— Много болтаешь.
Пхат широко улыбается и подходит ко мне.
— У тебя красное лицо. Ты заболел?
— Небольшой жар.
— Ты принял лекарства?
— Конечно. Я не такой, как ты.
— Эй, почему ты сказал это, когда я просто волнуюсь? У меня есть только один парень. Если я не могу волноваться о тебе, то о ком мне беспокоиться? Хм?
— Поторопись, — обрываю его я, прекращая препирательства с Пхатом, и переключаюсь на свой план проекта.
Пхат весело смеется и исчезает в ванной. Насколько же он счастлив, когда видит меня в замешательстве.
Последние несколько дней баскетболисты "Архитектурного" регулярно тренировались после занятий, не менее двух-трех часов в день. По мере приближения соревнований тренировки становились все более интенсивными. Сначала было весело, так как я тоже начал тренироваться. Но постепенно переутомленные мышцы взяли свое, вызвав лихорадку. Помимо тренировки по баскетболу, после душа и переодевания, я должен был работать над своим проектом до рассвета. В конце концов, спортивные соревнования не отодвинут срок сдачи диссертации.
У Пхата ситуация ничем не отличалась. Его команда упорно тренировалась. Мы оба приходили домой мокрые от пота. Он тащился в ванную, а потом падал ничком рядом со мной, пока я работал. С травмированной лодыжкой ему было сложнее. Пхат время от времени ворчал о том, как ему больно, и просил меня намазать его мазью или помочь с теплым компрессом. Его состояние меня беспокоит.
Соревнования уже завтра! Надеюсь, что его лодыжка будет полностью восстановлена.
Каждый год университет приходит в смятение из-за этого матча. Команды инженеров и архитекторов стоят у края площадки в баскетбольной форме, а толпа ликует с обеих сторон.
Болельщики готовы бесконечно кричать друг на друга, чтобы доказать свое превосходство. Здесь также собирается много студентов с разных факультетов, чтобы посмотреть наш матч.
Я провожу взглядом по толпе, и мое сердце бьется быстрее. Пхат стоит среди своих друзей с другой стороны поля. Он наклоняется и гладит лодыжку, словно проверяя, зажила ли она. В тот момент, когда он поднимает глаза и ловит мой взгляд, я слегка вздрагиваю, как будто меня поймали на чем-то неправильном.
Ко всему прочему Пхат еще корчит лицо, говорящее: "Ты смотрел на меня, верно?" это только ухудшает ситуацию. Но стоит признаться, что несмотря на раздражение, его насмешливый взгляд успокаивает мои нервы. Я стараюсь не обращать внимания на его попытку подшутить надо мной и отвлекаюсь на что-то другое, не позволяя никому заметить наше общение. Напротив, Пхат по-прежнему беззаботно улыбается в мою сторону. Ты не боишься, что люди узнают о нас, флиртуя со мной при каждом удобном случае?
Как только игра начинается, моя нервозность исчезает окончательно. Движения моих товарищей по команде и оранжевый мяч - единственное, что о чем я думаю. Прошла первая четверть, а счет так и не изменился. Инженерная команда в форме как никогда. Сколько бы мы ни соревновались, наша команда всегда уступала в силе. Ничего не поделаешь. Мы никогда не сможем победить этих чемпионов по силе. Нам нужно использовать наши мозги.
— Пран, лови!
Я киваю, когда Вай кричит из угла площадки. Оранжевый мяч пролетает над полем и приземляется мне в руки. Я использую шанс, когда небольшой зазор между защитниками позволяет мне проскочить. Я бросаюсь к корзине, подпрыгиваю и на большой скорости бросаю мяч в кольцо. Звук мяча, пролетающего через кольцо с сеткой и ударяющегося о землю, доставляет невероятное удовольствие, заставляя толпу реветь. Команда инженеров не слишком довольна тем, что мы лидируем. Игра накаляется.
Во второй четверти у меня есть еще одна проблема. Помимо сосредоточения внимания на матче, я беспокоюсь о лодыжке Пхата. Я видел, как он споткнулся и покачнулся несколько секунд назад. Несмотря на то, что он удержал равновесие, прежде чем смог упасть, то, что он сморщил лицо, сказало мне, что это, должно быть, было больно.
— Пран!
А Пхат все еще бегает по корту. Что делать, если травма усугубляется? Почему их тренер не меняет игроков?
Разве он не видит, что Пхат хромает?
— Пран! Дерьмо, Пран!
Я хмурюсь, когда Пхат встречается со мной взглядом и в шоке расширяет глаза. Он делает жест вправо и бросается ко мне. Когда я поворачиваю голову вправо, на меня летит оранжевый мяч. Он слишком близко, чтобы уклониться.
— Аргх!
*Удар*
— Пран!!
Мяч попадает прямо мне в голову и я падаю на поле. У меня кружится голова. Раздаются крики и свист, а мое зрение расплывается, не в состоянии охватить происходящее вокруг. Все, что я знаю, это то, что толпа людей кружиться вокруг меня.
Кто-то касается моей руки и лица.
— Пран! Ты в порядке? Посмотри на меня, Пран. Черт, у тебя кровь из носа. Мяч попал тебе в нос?
Я слышу знакомый голос. Когда мое зрение, наконец, проясняется, первое, что я вижу, это взволнованное выражение лица Пхата. Я все еще не могу взять себя в руки и чувствую себя потерянным, поэтому я позволяю ему поднять мой подбородок и вытереть нос подолом баскетбольной майки.
— Какого хрена? Не трогай моего друга! — это голос Вая.
— Отвали, сукин сын. Не трогай меня!
— Ты чертов ублюдок!
— Не сейчас, Вай. Посмотри на Прана.
Голоса, исходящие от Пхата, Вая, Ке и многих других, отражаются эхом и вызывают у меня головокружение. У меня слишком сильно болит голова, чтобы заботиться о том, кто и что говорит.
— Пран, я отведу тебя в кабинет медсестры. Ты можешь встать? Садись мне на спину.
— Эм... — я морщусь от боли в висках. Я хватаюсь за голову и крепко закрываю глаза.
— Голова болит? Где еще болит? Скажи мне.
Я до сих пор слышу голос Пхата рядом с ушами, но у меня такая тяжесть в голове, что я не могу произнести ни слова. Мир качается, и я теряю равновесие. Все звуки постепенно стихают. Когда я чувствую, как ветер дует мне в лицо, все стихает.
Я открываю глаза и смотрю на белый потолок, все еще чувствуя себя в тумане. Тяжесть в голове мешает мне поднять голову. Я могу только бросить взгляд в сторону и узнаю, что лежу на кровати в кабинете медсестры, закрытый синей занавеской.
— Уходи отсюда!
— Отвали. Я пришел проведать Прана!
— Какого хрена тебе надо от моего друга? Соревнование закончено, так что убирайся прочь!
Слышу, как Пхат и Вай собачатся где-то за там занавеской. Звучит довольно далеко. Внезапно образ Пхата, несущегося ко мне, вспыхивает в моем сознании.
Это капец..!
Я вздрагиваю, когда занавес открывается... А это Ке.
— Как ты себя чувствуешь, Пран?
— Эм... хм сносно. Просто головная боль.
— Хорошо. Место удара распухло и небольшой ушиб, но медсестра сказала, что это не серьезно. Тебе, вероятно, мяч слишком сильно влетел в голову, от этого и кровь из носа.
Я киваю.
— ...Как я сюда попал?
— ... — Ке молча смотрит на меня и садится на край кровати. — Пхат принес тебя сюда.
— ...
Его ответ лишил меня дара речи. Тишина заполняет комнату, ни единого вопроса. Я сжимаю губы в отчаянии. Когда напряжение нарастает, Ке говорит первым.
— Вы двое не ненавидите друг друга, как мы думали, верно?
— ...
— То, что я увидел сегодня, противоречило всему, что я видел раньше.
— ...
— То, как он смотрел на тебя, было не так, как смотрели бы на кого-то, кого они ненавидят.
— Я...
— К счастью для нашей команды, ты был без сознания, — ровным голосом говорит Вай, входя, и я резко поворачиваю к нему голову. Когда наши взгляды встречаются, я опускаю взгляд на свои руки и тяжело сглатываю. Ладони вспотели.
— Если бы ты мог открыть глаза, я бы увидел, что ты смотришь на него точно так же, как он смотрит на тебя.
Я задерживаю дыхание, только тихонько хмурюсь, глядя на свои руки, не зная, что сказать. Я знаю, что все произошло на самом деле. Должно быть, я был так счастлив, что забыл, кто я, что делаю, что скрываю и что несу на своих плечах.
Должно быть, я забыл, что мои отношения с Пхатом — это не то, что люди вокруг меня могут принять. Я хочу ударить себя по лицу за то, что был таким глупым и все испортил. Я думал, что держу все под контролем. Но, как оказалось, я сам потерял контроль над ситуацией.
Я был так глуп, что даже забыл о собственном страхе... И теперь мой страх обретает форму. Думаю, все будет так, как я ожидал.
Когда секрет перестанет быть секретом, я потеряю действительно что-то важное.