МОЙ ПРИЗРАК

ЧОНГУК.
На следующий день после разговора с Эмилиано Марчезани, мы с Энцо встречаемся с Патриком О'Ши, комиссаром полиции столичного округа. Он уже десять лет сидит в кармане у моего отца и обязан ему своим продвижением по службе.
Лояльность у него должна быть железной. Убедить его перейти на мою сторону было бы сложно, если бы отец и здесь все не запустил.
Когда-то у них были взаимовыгодные отношения: О'Ши получал ежемесячные взятки, а взамен закрывал глаза на наши дела. Но несколько лет назад отец решил перестать платить и начал использовать старый добрый шантаж. В итоге переманить О'Ши оказалось куда проще, чем я ожидал. Его новообретенная ненависть к отцу сделала свое дело, он быстро согласился на мои условия, и встреча завершилась менее чем за полчаса.

Мы едем в Firenze, когда Энцо спрашивает: - Думаешь, ему можно доверять?

- Нет. Но он надежен ровно настолько, насколько надежны все остальные, кого мы перетягиваем на свою сторону, - задумчиво отвечаю я. - Переведи ему первый платеж. Это знак того, что мы держим слово.

- Сколько? Тридцать?

- Пятьдесят, - говорю я. - Единственное, чему доверяю, - это его жадности. Пятьдесят убедят.

Он кивает, пока мы заходим в клуб, но хмурится, увидев, что я иду не в сторону кабинета.

- Не хочешь выпить?

- Хочу. Пойду в VIP-зал. Пора начать проводить больше времени с остальными. Я слишком долго оставался в стороне. Это нужно менять.

Энцо скрещивает руки.
- Это единственная причина?

- А какая еще может быть?

Как всегда, мой кузен слишком многое замечает.

- Гвидо сказал, что новенькая сегодня вышла на смену. - Он смотрит на часы. - Совпадение, но ее выход начинается буквально через пару минут.

- Правда, какое удачное совпадение, - спокойно отвечаю я. - И почему ты, интересно, так хорошо знаешь расписание танцовщиц?

- Потому что я тебя прикрываю. Как всегда, - говорит он, кладя руку мне на плечо, лицо лишено всякого выражения. - Помни, когда в деле появится Марина, для кого-то еще места не останется. И не должно остаться.

Я раздраженно стряхиваю его руку.
- Прекрасно осведомлен, спасибо. Ты зря беспокоишься, я просто иду выпить. И в отличие от тебя, не знаю, кто и когда танцует.

- Ну конечно, - сухо отвечает он.

Я ухожу, не добавив ни слова, и направляюсь в основной зал. В воздухе витает легкое возбуждение, несколько девушек снуют по залу, развлекая присутствующих мужчин.
Когда вхожу, все замолкают.
Я могу пересчитать по пальцам, сколько раз бывал здесь до этого, мое неожиданное появление вызывает у персонала и клиентов ощутимое напряжение.
Не обращая на это внимания, иду к одному из свободных кресел с бархатной обивкой напротив сцены и устраиваюсь поудобнее. Почти сразу появляется официантка в откровенном наряде, принимает заказ и возвращается спустя несколько секунд с порцией скотча и миской орехов.
Свет тускнеет. Включается музыка. И вот появляется объект моей одержимости.
На этот раз на Мелоди нет тематического костюма. На ней розовый боди, сочетающий тонкую ткань с искусно расположенными сетчатыми вырезами, которые открывают почти каждый дюйм кожи. Ее грудь полностью открыта, за исключением двух узких полосок, прикрывающих соски. Крошечный треугольник ткани скрывает линию между ног.
У меня начинает бешено пульсировать в висках.
Она выходит в центр сцены и прислоняется к пилону, запрокидывая руки за спину и хватается за металл, принимая стартовую позу.
И тут ее взгляд встречается с моим. В нем что-то мелькает.
Что-то, похожее на вызов.
Музыка продолжается, и Мелоди разворачивается, демонстрируя спину. Я втягиваю воздух сквозь зубы.
Это боди со стрингами, которые полностью обнажают задницу. Абсолютно. Ничего не прикрыто. Ее сочная попка выставлена напоказ для всех этих ублюдков.
Она откидывает волосы через плечо и дерзко смотрит на меня. На губах появляется самодовольная ухмылка, когда замечает выражение ярости на моем лице.
Живот сжимается, кулаки стальные от напряжения. Видеть ее такой доступной, невыносимо.
Она нашла лазейку. Обошла мой запрет на наготу.

Убийственным взглядом оглядываю зал, и замечаю, что я далеко не единственный, кто заметил богиню на сцене.
Она начинает танцевать, ритмично двигая бедрами под музыку, и во мне начинает закипать такая ярость, что, кажется, пар вот-вот повалит из ушей. Я всегда был человеком умеющим держать себя в руках. Горжусь тем, что меня невозможно задеть и спровоцировать. Это навык, отточенный годами пыток со стороны моего брата, и с тех пор он ни разу не подвел меня.
До Мелоди.
В ней есть что-то...
Что-то, что срывает мне башню.
Что-то, от чего я, черт возьми, схожу с ума.
К черту последствия.
К черту, что это значит.
И особенно, к черту этот наряд.
Я разорву его на ней за кулисами и сожгу к чертовой матери.
Машу Гвидо, он тут же подбегает, как послушная шавка.

- Да, босс?

- Скажи ей, чтобы спустилась, - требую сквозь стиснутые зубы, едва сдерживая себя.

Он бросает взгляд на сцену. Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не схватить его за лицо и не отвернуть в сторону. Или не оторвать голову с плеч.
Он что, посмел смотреть? Я давал разрешение?

- Спустилась? - неуверенно спрашивает он. - Я могу, босс, просто... думал, она тебе нравится?

Чем дольше он болтает, тем дольше она остается на сцене, трясет своей задницей перед дюжиной чужих взглядов. И тем сильнее мне хочется достать пистолет и расстрелять весь зал.

- Спусти ее, черт возьми, Гвидо, - выдыхаю злость через ноздри, борясь за контроль. - Сегодня она будет обслуживать столы.

Ее взгляд все еще прикован к моему, пока говорю с Гвидо. С каждым движением перед глазами темнеет. Она дерзко проводит руками по телу, будто дразнит меня. В ее взгляде откровенный вызов. Будто танцует только для меня. Это было бы чертовски горячо, если бы не одно но - я не единственный, кто сейчас на нее смотрит.
Но это ненадолго.

- Гвидо, - рычу я, и он, наконец, двигается.

В ее глазах вспыхивает нечто дикое, когда она замечает, как он уходит от меня и направляется к ней. Она опускается на колени, наклоняя голову, чтобы выслушать его шепот...
...а потом качает головой.
Качает. Чертовой. Головой.
Я вскакиваю и мчусь к сцене, даже не обдумывая, насколько ужасна эта идея. Три шага, и тут меня останавливает резкая хватка за локоть.
Энцо.
С той самой дежурной улыбкой, которая должна убедить всех вокруг, будто все в порядке.
Он наблюдал за мной из тени. И, конечно, вмешался ровно в ту секунду, когда понял, что я сейчас сорвусь.

- Если закатишь сцену, ты поставишь мишень не только на нее, но и на себя, - шепчет он. Притворная, легкомысленная улыбка все еще приклеена к его лицу. - Подумай.

Я киплю. Взгляд пылает, ноздри раздуваются от ярости.
А она все еще там. На сцене. Танцует. Игнорируя мой гнев.

- Спусти ее оттуда, - повторяю в третий раз. Голос хриплый от сдержанного бешенства. - Сейчас же.

Если он не выполнит мой приказ... Если мне придется повторить это в четвертый раз, я, черт возьми, взорвусь. Никто не захочет этого видеть.
Рука Энцо сжимает плечо сильнее, что становится больно. Он все еще пытается вразумить меня, но мое терпение исчерпано.

- Чонгук, подумай, что ты делаешь...

- Это она, Энцо, - слова будто царапают горло.

В замешательстве хмурится. Ему требуется секунда, чтобы осмыслить, и затем его черты разглаживаются в понимании.

- Это она, - повторяю, почему-то задыхаясь.

Он поворачивает голову к сцене, долго смотрит на Мелоди. Его лицо морщится, будто от боли, и он снова оборачивается ко мне.

- Я разберусь, - говорит он. Рациональность в его голосе исчезает, как и попытки урезонить меня. - Сядь обратно.

Не дожидаясь моего ответа, он разворачивается, небрежной походкой направляется к сцене, и в следующую секунду одним движением запрыгивает на подиум.
Поворачивается к публике с самоуверенной улыбкой и без лишних слов берет Мелоди за руку.

- Извините, парни, - самодовольно бросает Энцо, таща Мелоди со сцены.
- Пожалуй, оставлю эту себе.

Весь зал взрывается хохотом и грязными одобрительными криками. Он тянет ее вниз, но она сопротивляется, вырываясь из его хватки. Энцо просто обнимает ее за плечи, уводит за кулисы, и один лишь этот жест вызывает у меня желание разбить ему лицо.
Что беспокоит меня не меньше самой ярости, так это осознание: у меня нет никакого права быть таким собственником.
Никакого.
И все же...
Я должен быть благодарен Энцо за то, что он отвлек внимание от меня. За то, что принял удар на себя. Но вместо этого в груди расползается ядовитое, первобытное чувство ревности.

Я опускаюсь обратно в кресло, залпом допиваю свой скотч и машу рукой, заказывая следующий. Официантка ставит новый стакан на стол в тот момент, когда Мелоди возвращается в зал и направляется к бару.
На ней уже другой наряд, который закрывает все нужное, за исключением глубоко вырезанного декольте. Учитывая, что было до этого - это победа.
Она снова под моим наблюдением. Одета. Далеко от рук Энцо. Пульс замедляется. Ярость отступает. Но вместо нее появляется другой жар. Кипящий. Пульсирующий.
Она идет прямо ко мне, с подносом в руках и выражением лица, будто собирается убить этим самым подносом. Пусть. Если попытается, я только воспользуюсь поводом, чтобы отшлепать ее по этой упругой заднице.

- Что, блядь, с тобой не так? - шипит она. Ее губы окрашены в темно-красный, цвет запекшейся крови.
Официантка, что обслуживала меня ранее, подходит к нашему столику, вежливо напоминая, что это ее территория.
- Я сама с ним разберусь, - резко бросает Мелоди официантке.

Интересно, осознает ли она, как эти слова, таким тоном, разогревают кровь в моих венах.
Я отмахиваюсь от официантки коротким жестом и сосредотачиваюсь на разъяренной брюнетке.

- Сможешь танцевать, когда научишься одеваться подобающе, - холодно объявляю я.
Ее рот приоткрывается, на лице вспыхивает возмущение. Обе руки упираются в бедра.

- Простите, а это не стриптиз-клуб? Или я что-то путаю? Потому что, насколько помню, моя работа буквально заключается в том, чтобы выглядеть неподобающе.

Прищуриваюсь.
- Я ясно обозначил правила, если ты хочешь здесь работать.

С ее губ срывается прерывистый, раздраженный вздох. Я хочу накрыть их своими, заглушить этот звук, впитать его в себя, сделать своим. Грубое, голодное желание проходит сквозь меня, как ураган пятой категории.

- И я следовала им, - бросает в ответ.

- Ты правда считаешь, что выставлять свою задницу напоказ соответствует правилу «без наготы»?

Она скрещивает руки на груди.
- Там была ткань.

Моя верхняя губа дергается в недовольной гримасе.
- Прозрачная ткань.

- Нужно было сформулировать правила точнее, - дерзко парирует она.
Я усмехаюсь. Намек на улыбку изгибает уголок ее губ, прежде чем она тут же душит ее.
- Это не смешно, Чонгук, - произносит с хрипотцой. И от того, как она произносит мое имя, у меня тут же напрягается член.
Черт, не верится, что я наконец слышу это.
- То, что ты провел мое прослушивание, не дает тебе права диктовать, что носить и как танцевать. Мне нужно зарабатывать, а ты мешаешь.

- Ты подчиняешься мне. Ты работаешь на меня, - напоминаю я. - А это значит, что я говорю тебе, чего хочу.

Румянец медленно поднимается по ее шее. Что-то темное, неведомое, шевелится у меня в груди, словно пробуждается зверь.

- Насколько понимаю, я работаю на твоего отца, а не на тебя, - бросает она.

Мое лицо мгновенно темнеет.
Мелоди отступает на шаг, но я хватаю ее за запястье и притягиваю ближе, пока она не наклоняется.

- Ты работаешь на меня, pavona. И ты должна благодарить свою гребаную удачу за это, потому что... - разум смертельно замолкает, когда замечаю слабые синяки на ее шеи. - Кто-то, черт возьми, пытался тебя задушить?

Теория о том, что она сбежала от жестокого бойфренда, начинает обретать смысл. И если это так, я повешу его пальцы на нитку и сделаю из них ожерелье.
Мелоди пытается вырваться, безрезультатно дергает запястье.

- Отпусти, - настаивает она.

- Ответь на вопрос, - сжимаю ее сильнее, заставляя взглянуть мне в глаза. - Я убью его, pavona, - тихо обещаю.

- Кого?

- Того, кто посмел дотронуться до тебя. Назови имя.

На ее лице мелькает уязвимость, губы чуть приоткрываются. Я слегка наклоняюсь вперед, завороженный, хотя она еще не сказала ни слова.
Но тут появляется вспышка светлых волос, и на мои колени падает длинноногая блондинка. Ее руки обвивают мою шею, а сама она смотрит на меня исподлобья, хлопая ресницами.

- Чонгук, - мурлычет она.

Мгновенно хмурюсь, недовольно сжав губы.
Я не знаю, кто она. Судя по ее наряду, предполагаю, что еще одна танцовщица. Почему она решила, что сесть на меня - это хорошая идея, и почему именно сейчас, понятия не имею.
Собираюсь показать ей, насколько фатальной была ее ошибка. И эта короткая заминка все, что нужно Мелоди. Она резко вырывает запястье из моей хватки и мгновенно ускользает от попытки схватить ее снова.
Ее глаза сверкают яростью, сначала в сторону блондинки, потом в мою.
А затем она разворачивается и уходит.
Гнев мгновенно возвращается. Но теперь у него новая цель.
Я наблюдаю, как Мелоди скрывается за кулисами, и медленно поворачиваюсь к той, что все еще сидит у меня на коленях.
Очень, очень медленно.

- Слезь с меня, нахуй, - рычу, резко сталкивая ее с коленей.
Она падает на пол с громким, тяжелым грохотом. Звук до омерзения приятный.
Я встаю, возвышаясь над ней.
Она поднимает на меня испуганный взгляд, и я, глядя ей прямо в глаза, рычу: - Сделай это снова, и я буду последним, кого ты когда-либо тронешь. Поняла?