8 глава. Лицо Врага.
Машина Ульяны резко затормозила у оцепления перед рестораном «Старой Гавань». Она выскочила из салона, не дожидаясь Йоши, и бросилась к ближайшему пожарному.
— Вы не видели эту девушку синем платье! Вы ее нашли? — ее голос срывался от ужаса.
Пожарный, устало покачав головой, лишь махнул рукой в сторону скорых. — Список эвакуированных ведут там!
Они метались между машинами скорой помощи, вглядываясь в закопченные лица спасенных, вчитываясь в списки, которые медики показывали на планшетах. Имени Ланы не было нигде. Не было в списках и их общих друзей из компании.
— Их нет... Их нигде нет, — прошептала Ульяна, и ее ноги подкосились. Йоши подхватил ее, его собственное лицо было искажено гримасой боли. — Может, их повезли в другие больницы? — попытался он найти надежду, но в его голосе ее не было.
Их направили в центральную городскую больницу. В приемном отделении царил хаос. Крики, плач, запах дыма и антисептика. Медсестра, к которой они обратились, лишь беспомощно развела руками.
— Список пострадавших еще не полный. Многих привозят сразу в реанимацию или в операционные. Садитесь, ждите.
Они рухнули на жесткие пластиковые кресла в пустом, белом коридоре. Ульяна сгорбилась, ее плечи тряслись от беззвучных рыданий. Она уткнулась лицом в плечо Йоши, и он молча обнял ее, крепко прижав к себе. Его рука медленно, успокаивающе гладила ее по спине, хотя его собственные пальцы дрожали.
Так они просидели несколько часов. Врачи выходили из операционных, их лица были усталыми и скорбными. Каждый раз Ульяна вскакивала с надеждой, которая гасла с каждым новым известием.
—Виктор Петров... Не смогли спасти, — сообщил другой, избегая смотреть им в глаза. —Светлана Захарова... Скончалась во время операции.
С каждым именем из их старой компании Ульяна плакала все тише, пока не замолкла совсем, уставившись в одну точку пустым, стеклянным взглядом. Йоши продолжал молча держать ее, его челюсть была сжата так сильно, что казалось, вот-вот треснут зубы.
Когда вышел последний хирург и сообщил, что все, кого можно было прооперировать, уже прооперированы, а выживших нет, Ульяна медленно поднялась.
— Поехали домой, — ее голос прозвучал глухо и бесстрастно.
Они молча доехали до ее квартиры. Ульяна, не включая свет, прошла в гостиную и упала на диван. Йоши сел рядом, положив руку ей на плечо.
Она достала телефон. Ее пальцы сами нашли номер в списке контактов. Она сделала глубокий вдох, и когда голос на том конце провода отозвался, в ее голосе снова появились слезы — настоящие, горькие, но теперь смешанные с холодной решимостью.
— Эмир... — ее голос сорвался на шепот, полный надрыва. — Это я... Ульяна... Всё пропало... «Старая Гавань»... пожар... Все... все погибли... и Лана тоже... Ее нет...
Она рыдала в трубку, рассказывая ему о пустых списках, о врачах, о том, как они ждали и надеялись. Она говорила, что ей невыносимо больно, что не с кем разделить горе, что даже Йоши не может ее понять, что он в ступоре.
— Я вылечу одним из первых рейсов, — его голос на другом конце провода звучал притворно-сочувственно, но в нем слышалось торжество. — Держись, Ульяна. Я буду скоро.
Она бросила трубку, не прощаясь. Слезы мгновенно высохли. Она медленно вытерла лицо и подняла взгляд. Ее глаза были сухими и холодными.
— Ну что, купился? — раздался тихий голос из коридора.
Из спальни вышла Лана. Бледная, с повязкой на голове и синяком под глазом, но живая. Она медленно улыбнулась и с силой дала Ульяне пятюню.
— Блестяще, — сказал Йоши тихим, полным уважения голосом. Он не хлопал, но его взгляд говорил сам за себя. — Он абсолютно уверен, что все погибли.
— Садитесь, — Ульяна указала на диван. Ее голос снова стал собранным и твердым, прокурорским. — Лана, теперь твоя очередь. Рассказывай все. Что он говорил?
Лана глубоко вздохнула, ее лицо стало серьезным. И она начала свой рассказ, пересказывая диалог слово в слово.
[ВОСПОМИНАНИЕ ЛАНЫ]
Эмир присел перед ней на корточки, так что их глаза оказались на одном уровне. Медленно, с театральной паузой, он снял маску.
Лана широко раскрыв глаза выкрикнула — Ты..? Эмир...!? — Он молча посмотрел на нее, потом медленно, с наслаждением кивнул. Встал и начал медленно ходить вокруг нее, как хищник.
Эмир: – Ты же помнишь это место? Верно? Пять-шесть лет тому назад, когда рядом с Марой что-то взорвалось? — Лана молча смотрела в пол, по ее щеке текла единственная предательская слеза.
Эмир останавливается за ее спиной, его голос становится ледяным — Во всём этом я виню Ульяну. И буду винить до конца. Позволь напомнить: Ульяна — моя бывшая. Потом появилась Мара. И что? Ульяна с ней вдруг нежнейшей подружкой стала. Не криво тебе? Разве не очевидно, что эта рыжая психопатка ревновала? Что я выбрал Мару, а не эту... прокуроршу с выцветшими, ядовитыми волосами? Это она всё подстроила. В твой же день рождения! Чтобы убрать соперницу.
Лана резко дергает связывающими веревками — Ты просто конченный псих! Мне же лучше знать Ульяну, чем тебе! Ты после расставания с ней вообще в ее сторону не смотрел! Откуда тебе знать, что это она, а? Ты что, лично видел? Понимаешь вообще слова «несчастный случай», идиот?
Эмир резко обходит стул и встает перед ней, впиваясь взглядом – Заткнись, пока я тебя тут не прикончил раньше времени.
Лана плюет ему в лицо —Нет уж, урод! Раз уж я всё равно помру, я выскажу всё! Стоит напомнить твое поведение после похорон? Как ты орал и кинулся на нее? А Йоши встал на пути, и ты ему нос разбил! Настоящий мужчина оказался, в отличие от тебя, тварь! И знаешь что? Если б не он, Ульяна бы уже тогда из своего пистолета тебя на том свете собирала! Тебе его благодарить надо, что ты жив ещё, придурок!
Эмир медленно вытирает слюну с щеки. Он снова начинает ходить кругами.
Эмир:— Зачем, спрашивается, я пошёл в прокуроры, а? Ведь учился на учителя информатики.— Не дожидаясь ответа он продолжил говорить— Чтобы давить на нее. Меткостью стрелять она из-за меня разучилась, я каждый день ей это доказывал! А сделка... о, это был гениальный ход! Я знал, что она согласится на мои условия, лишь бы я ушёл. Самоуверенная дура.
Лана: — А зачем ты тогда Йоши подсунул этот пакетик со снотворным? Предложил ему миллион, чтобы он Ульяну отравил! Шизофреник!
Эмир пожимает плечами — Я не ожидал, что этот кретин вернётся и вольётся в доверие к объекту своей юношеской влюблённости. Хотел подставить его. Не срослось. Но к счастью, я придумал хорошую отмазку,Ульяна удалила видео.
Лана: — Зачем тебе вообще я? И вся наша компания, которую ты же и собрал когда-то?
Эмир: Компания... в одном списке с ними. После отъезда Йоши вы все её жалели, утешали, винили во всём меня. Поверили в её невинные глазки. Вы все — её сообщники.
А ты... ты — её слабое место. От твоей «смерти» она сломается. Её слабость — ты и Йоши. Его слабость — она и ты. Вы все связаны. А я буду иметь преимущество. Мне будет проще влиться в доверие к одинокой, несчастной Ульяне, утешать её... и растоптать окончательно.
Лана: А то, что ты хотел с нами помириться... это тоже был план? Втереться в доверие?
Эмир снова присаживается на корточки перед ней, улыбаясь в лицо — Ну да, почему бы и нет? Вы все равно поверили. Вы даже поверили в мой отпуск, в котором я и не был. Все мои видео и фотографии — один сплошной фейк. Все это время я был здесь, рядом. Выслеживал каждый ваш шаг.
Лана дико дергаясь в кресле, пытаясь вырваться — Будь у меня сейчас нож, я бы прикончила тебя и села в тюрьму с чистой совестью! Ублюдок! Гнида!
Эмир встает, смотрит на нее — Ну а теперь — сюрприз! С днём рождения, Лана. Такие как я, свидетелей не оставляем. Прощай.
Дернув за леску, Эмир опрокинул канистру на Лану, после чего бросил зажигалку к её ногам и ушёл. Но не успел он отойти, как пространство, где лежали без сознания его старые друзья, мгновенно охватило пламя.
К счастью, в подсобке, где находилась Лана, огонь не распространился, так как Эмир по ошибке принял канистру с бензином за канистру с водой, которую он принёс для Ланы. Это была его роковая ошибка.
Лана замолчала, переводя дух. —А потом... потом я осталась одна. Веревки были толстые, но меня так трясло от ярости, что я вместе со стулом допрыгала до разбитого окна. Нашла острый осколок стекла, перепилила веревки... и выбралась через черный ход. Там и отключилась.
В кармане Ульяны завибрировал телефон. Пришло сообщение: «Рейс приземлился. Скоро буду. Держись. » — Она показала экран другим.
Йоши тяжело вздыхает, проводя рукой по лицу –Я знал, что в этом деле что-то не так, с самого первого дня. Когда я начал изучать материалы, меня сразу насторожили странности. Три жертвы... Все они были из нашей старой компании. Каждый. И когда нам подбросили ту фотографию в окно – а это почти наверняка сделал Эмир – я окончательно понял: убийца целенаправленно убирает именно наших людей. Никаких случайных жертв. Мы всё это время шли не с того конца.
Ульяна мрачно кивает, скрестив руки на груди –Мы не могли серьезно подозревать Эмира, потому что он прокурор. Это слепило нам глаза. Даже история с камнем... Да, он хотел подставить тебя, Йоши, но формально это нельзя было привязать к основному делу. А его коллекционирование камней удачи только запутывало следствие.
Лана хмурится, поправляя повязку на голове –Подожди... Мы же решили тогда, что он случайно обронил свой "камень удачи". А если это была не случайность? Если он всё продумал до мелочей – даже нашу реакцию? Чтобы мы именно так и подумали?
Ульяна замирает, ее глаза сужаются –Черт... Ты права. Мы слишком поторопились с выводами. Да, это не доказывает его причастность к убийствам, но показывает патологическую расчетливость. Каждый его шаг – часть большой игры.
Йоши с силой сжимает кулаки, его голос дрожит от ярости –Этот гнилой человек всё время водил нас за нос! Я чувствовал, что ему нельзя доверять, а когда он предложил мне то снотворное... Меня передернуло от его наглости. Кстати, это вещественное доказательство – пакетик со снотворным – куда весомее, чем камень. Ульяна, ты же сделала копию видео перед тем, как "удалить" его при нем? Завтра же идем к главному прокурору. Обсудим всё: и доказательства, и план дальнейших действий. И главное – Лана должна оставаться "мертвой" для всех. Тем более ей нужно восстановиться после всего этого кошмара.
Ульяна прочла сообщение от Эмира и, не колеблясь, ответила согласием на встречу. Она вышла, оставив за собой тишину. Лана и Йоши отправились в квартиру Йоши, где Лана чувствовала себя в безопасности.
Лана сидела, закутавшись в плед, пытаясь согреться после пережитого шока. Йоши молча приготовил чай с мятой и медом и поставил кружку перед ней.
— Спасибо, — прошептала она, согревая ладони о теплый фарфор. — Ты всегда такой... заботливый. Сразу видно, что привык присматривать за кем-то.
Йоши слегка смутился, отводя взгляд. —Просто делаю, что должен.
— Нет, не только поэтому, — Лана мягко настояла, ее взгляд стал более внимательным. — Я ведь видела ту фотографию. Ту самую, старую. — Она увидела, как он напрягся, и продолжила еще тише: — Ты на ней... совсем по-другому на нее смотришь. Не как друг. Даже тогда, все эти годы назад... это был взгляд влюбленного человека.
Йоши замер, его пальцы слегка сжали кружку. Он не ожидал такого прямого попадания.
— Она тогда была с Эмиром, — тихо сказал он, как бы оправдываясь. — А я... я был просто другом. Так было проще. Без лишних вопросов.
— Но теперь все иначе, — настойчиво, но мягко продолжила Лана. — Судьба ведь как хитра всех нас собрала? Спустя столько лет. И Эмир снова здесь, но уже как враг. А ты... ты вернулся именно тогда, когда она больше всего нуждалась в поддержке. Думаешь, это просто совпадение?
Она сделала паузу, давая ему осознать ее слова.
— Мне кажется, жизнь дает вам второй шанс, Йоши. Тот, которого не было тогда. И было бы... глупо его упустить. После всего этого кошмара. — Она посмотрела на него с пониманием. — Я вижу, как она на тебя смотрит сейчас. Уже не как на просто друга. В ее взгляде есть что-то новое... что-то теплое и неуверенное, но настоящее.
Йоши молчал, глядя на темнеющий за окном город. На его губах играла легкая, задумчивая улыбка. —Сначала нужно закончить это дело, Лана. Нужно убедиться, что все в безопасности. Что ты в безопасности. — Он посмотрел на нее. — А потом... потом посмотрим, что намерена сделать эта самая судьба.
Его слова звучали осторожно, но в них не было отрицания. Была лишь глубокая ответственность и тихая, сдерживаемая надежда.
Лана слабо улыбнулась. —Хороший из тебя страж. И друг. — Она допила чай и откинулась на подушки. — И, думаю, мог бы получиться кем-то большим. Для нее.
Они продолжили пить чай в тишине, изредка перебрасываясь незначительными фразами. Но теперь в воздухе витало не только напряжение от ожидания, но и легкое, теплое чувство чего-то нового, того самого второго шанса, который, казалось, подарила им сама судьба, так хитро переплетая их жизни снова.
Лана допила чай и поставила кружку на стол с легким, почти беззвучным стуком. В ее глазах все еще читалась усталость, но теперь к ней добавилась и теплая, немного мечтательная поволока.
— Знаешь, — начала она снова, голос ее звучал тише, задумчивее. — Я сейчас сижу тут, завернутая в твой плед, пью твой чай... и мне почему-то вспомнилось, как ты тогда, на том пикнике, все время пытался незаметно подкладывать Ульяне кусочки шашлыка получше. А она смеялась и говорила: «Йоши, хватит, я уже сытая!» А ты краснел до корней волос и делал вид, что просто перекладываешь мясо на гриле.
Йоши фыркнул, и на его серьезном лице наконец-то появилось настоящее, немного смущенное выражение. —Она всегда ела как воробышек. А мы же тогда с Виктором уголь разжигали три часа, мясо должно было быть съедено с честью.
— Конечно, конечно, — Лана улыбнулась, подбирая ноги под себя. — А еще помнишь, как она полезла на то кривое дерево за мячом и чуть не упала? Ты подхватил ее так быстро, что у всех аж дух захватило. Держал, пока она не перестала трястись от смеха и испуга, а потом отряхнул ей плечо, будто на него пылинка упала, и отошел, как ни в чем не бывало. А сам аж белый был.
Он молча смотрел в свою кружку, но уголки его губ подрагивали. —Дерево было гнилое. Кто вообще вообще позволяет детям лазить по гнилым деревьям...
— Ох, какой же ты был предсказуемый, — Лана покачала головой, но взгляд ее был полон нежности к этим воспоминаниям. — Всегда где-то рядом. Всегда на подхвате. Всегда смотришь на нее так, будто она какое-то чудо. И знаешь что? — Она наклонилась вперед чуть-чуть. — Она это всегда замечала. Просто тогда... тогда было не до того. А сейчас...
Она не договорила, но ее взгляд говорил сам за себя: «А сейчас все может быть иначе».
В квартире снова воцарилась тишина, но на этот раз она была теплой и густой, как мед. Она была наполнена невысказанными надеждами и воспоминаниями, которые из далекого прошлого вдруг стали удивительно актуальными.
Йоши поднял на нее взгляд, и в его обычно таких серьезных глазах Лана увидела то, что он так тщательно скрывал все эти годы — тихую, преданную, невероятно нежную привязанность. —Главное, чтобы все это закончилось хорошо, — наконец выдохнул он. — Чтобы все были живы и здоровы. А там... посмотрим.
В это время ха окном,вечерний воздух у озера был прохладным и влажным. Фонари отражались в темной воде, растягиваясь длинными дрожащими столбами. Ульяна сидела на скамейке, кутаясь в легкое пальто, ее плечи мелко дрожали — то ли от холода, то ли от разыгрываемых эмоций.
Шаги послышались сзади, уверенные и неспешные. Она не обернулась, лишь свела пальцы в замок на коленях, чтобы скрыть их дрожь.
— Ульяна... — его голос прозвучал прямо над ее ухом, тихо и проникновенно.
Она вздрогнула, как бы от неожиданности, и медленно подняла на него заплаканное лицо. Свет фонаря падал на нее косо, мокрые от слез щеки и покрасневшие глаза. —Эмир... — ее голос сорвался на шепот. — Ты пришел.
Он сел рядом, не касаясь ее, но его близость ощущалась как физическое давление. —Конечно, пришел. Я же сказал. — Он положил руку на спинку скамейки позади нее, почти касаясь ее плеча. — Расскажи мне... что случилось? От начала до конца.
И она начала. Голос ее то срывался, то затихал, она прятала лицо в ладонях, делала паузы, чтобы «перевести дух». Она рассказывала о звонке, о больнице, о пустых списках, о лицах врачей. Она вплетала в рассказ имена их общих друзей и снова заходилась в беззвучных рыданиях.
Эмир слушал молча, кивая, его лицо было маской сострадания. — Ужасно... Просто не укладывается в голове, — прошептал он, когда она замолчала, исчерпав себя. — Такая бессмысленная трагедия. Столько жизней...
— Почему они? — внезапно вырвалось у Ульяны, и она впервые прямо посмотрела на него, вглядываясь в его глаза в сумраке. — Почему именно они? Что они такого сделали? Это же не случайность... не может быть случайностью!
Он не отвел взгляда. Его глаза были темными и абсолютно спокойными. —Иногда зло не имеет логики, Ульяна. Оно приходит и забирает лучших. Просто потому, что может. — Он медленно покачал головой. — Мир несправедлив. Ты, как прокурор, должна понимать это лучше всех.
— Но Лана... — ее голос снова дрогнул, на этот раз почти искренне. — Она же ничего плохого никому не сделала! Она всегда всех мирила, всех собирала... Она...
— Она была светлым человеком, — мягко закончил он за нее. Его рука наконец легла ей на плечо, холодная и тяжелая. — И именно таких мир забирает первыми. Увы.
Они сидели в тишине несколько минут. Ульяна всхлипывала, а он молча гладил ее плечо, и его прикосновение вызывало у нее мурашки омерзения.
— А помнишь, — вдруг начал он, его голос стал ностальгическим, задумчивым, — как мы все тогда собирались? На даче у Виктора? Жарили шашлыки, спорили до хрипоты о всякой ерунде... Лана тогда пыталась всех научить играть на гитаре.
— Казалось, так будет всегда, — продолжил он, и в его тоне послышалась фальшивая, ядовитая грусть. — А теперь... никого не осталось. Одна ты. — Его пальцы слегка сжали ее плечо. — Но я сейчас с тобой. Я не оставлю тебя одну в этом кошмаре.
Она почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Это была не забота. Это было заявление. Предупреждение.
— Что... что нам делать? — прошептала она, делая вид, что ищет у него опоры.
— Жить, — ответил он просто, и его голос прозвучал почти нежно. — Двигаться дальше. Помнить их, но не позволять прошлому уничтожить и нас. — Он наклонился чуть ближе. — Я помогу тебе, Ульяна. Мы справимся с этим вместе.
Она снова кивнула, опустив голову, чтобы скрыть вспышку ненависти в своих глазах. Он играл свою роль безупречно. Сочувствующий друг. Опора в горе. И все это было такой чудовищной ложью, что у нее перехватывало дыхание.
— Спасибо, — выдохнула она, делая вид, что его слова принесли ей облегчение. — Правда. Я не знаю, что бы я делала без тебя сейчас.
Он улыбнулся — медленной, удовлетворенной улыбкой человека, который видит, что его план срабатывает. —Ничего. Ты не одна. Забудь об этом. — Он посмотрел на озеро. — Хочешь, пройдемся? Свежий воздух поможет прийти в себя.
Она согласилась. Они встали и пошли по пустынной аллее — прокурор и ее мучитель, играющие в тонкую игру, исход которой решит, кто из них окажется жертвой, а кто — палачом. И Ульяна запоминала каждое его слово, каждый жест, каждый оттенок голоса, собирая оружие для своего последнего дела.
Они шли по промокшей от росы аллее, и тишину между ними нарушали лишь их шаги.
— Знаешь, — вдруг тихо начала Ульяна, все еще глядя перед собой, — есть одна странная ирония во всей этой истории. Мой помощник Йоши... он тот самый Йоши. С той фотографии.
Эмир не остановился и не изменился в лице. Он лишь тихо вздохнул, как будто ожидал этого разговора. —Я знал, — сказал он просто, его голос был ровным и спокойным. — Узнал его в первый же день, как только увидел в коридоре прокуратуры.
Теперь замерла Ульяна. —Ты... знал? И ничего не сказал? Ни мне, ни ему...
— А что бы это изменило? — Он посмотрел на нее, и в его взгляде читалась странная усталая умудренность. — Вы и так шли к тому, чтобы узнать друг друга. Рано или поздно. Я не видел смысла лезть в это. Иногда люди должны сами во всем разобраться. Без подсказок со стороны. — Он мягко улыбнулся. — Да и потом... если бы я сказал тогда, в первый день, ты бы мне поверила? Или решила бы, что я снова что-то замышляю?
Ульяна молчала. Он был прав. Она бы не поверила.
— Я даже... хотел вас помирить, — продолжал Эмир, его голос стал ностальгическим. — Та встреча у заброшки... та самая, где мы в снежки играли... Я не случайно предложил именно то место. Надеялся, что вид знакомых стен, воспоминания... хоть что-то дрогнет в вашей памяти. — Он горько усмехнулся. — Но вышело только хуже. Как всегда, когда я пытаюсь сделать что-то хорошее.
Они прошли несколько шагов в молчании. Дойдя до конца аллеи. Фонари остались позади, и только лунный свет серебрил гравий под ногами.
Эмир остановился и повернулся к Ульяне. Его лицо снова стало маской почтительного сочувствия. —Тебе нужно отдыхать, Ульяна. Ты измотана. — Он положил руку ей на плечо, и его прикосновение было тяжелым и владющим. — Дай себе время. Не принимай сейчас никаких решений.
Она кивнула, опустив голову. Ее игра была окончена, и теперь ее переполняла лишь усталость и глубокая, леденящая уверенность в его вине. Каждое его слово, каждый жест лишь укрепляли ее в этом.
— Спасибо, что выслушал, — прошептала она, делая вид, что его присутствие действительно принесло ей облегчение.
— Я всегда рядом, — сказал он, и в его голосе прозвучала та самая, привычная ей по прошлому, уверенность человека, который контролирует ситуацию. — Я позвоню тебе завтра.
Он подождал, пока она вызвала такси, и проводил ее взглядом. Даже когда машина тронулась, он стоял неподвижно, высокий и темный силуэт на фоне ночного озера, пока она не скрылась из виду.
Ульяна откинулась на сиденье, закрыла глаза и выдохнула. Дрожь, которую она сдерживала все это время, наконец вырвалась наружу. Это была не игра. Это был ужас, холодный и настоящий.
Она достала телефон и одним движением отправила сообщение Йоши: «Я еду домой. Всё в порядке. Он ничего не знает. Спокойной ночи.»
Она не добавляла подробностей. Не писала о том, как его слова липли к коже, как яд. Не говорила о том, что каждое его прикосновение вызывало тошноту. Это могло подождать до утра. До тех пор, пока она не окажется за закрытой дверью, в безопасности, и пока она не сможет все это выложить перед ними и начать собирать воедино пазл его признаний.
А пока такси везло ее по спящим улицам, она смотрела в окно и думала об одном — о тихой квартире этажом выше, где ее ждали свет и те, кому она могла доверять. И это знание согревало ее лучше любого одеяла.
Дверь открылась, впуская Ульяну. Воздух в прихожей пахнет чаем и тишиной. Лана, все так же завернутая в плед, приподнялась на локте, ее глаза вопросительно ловят взгляд Ульяны. Йоши молча стоит у стены, его скрещенные на груди руки и напряженная поза выдают больше, чем слова.
Ульяна снимает пальто, движения ее медленные, будто после долгого боя. Она бросает его на ближайший стул и проходит в гостиную, опускаясь в свободное кресло с тихим стоном.
— Ну? — не выдерживает Йоши. Его голос хриплый от напряжения.
— Все... как мы и предполагали, — выдыхает Ульяна, проводя рукой по лицу. — Фальшь, притворная забота и тонкие, ядовитые уколы. — Она поднимает на них усталый взгляд. — Он играет роль скорбящего друга. Говорит правильные слова. Слушает. Сочувствует. — Ее губы искривляются в гримасе, в которой нет ничего от улыбки. — Так убедительно... будто сам верит в это.
Лана тихо ахает, закусывая губу. —И... он ничего? Ничего не заподозрил?
— Нет. — Ульяна качает головой. — Кажется, он абсолютно уверен в своем спектакле. Уверен, что я поверила в его участие и готова искать у него утешения. — Она смотрит на свои руки. — Самое страшное... это насколько он хорош в этом. Как легко лжет. Будто и не было между нами всей той истории... будто не его ненависть все это запустила.
Йоши молча подходит к ней, наливает из стоящего на столе термоса свежего чая и протягивает кружку. Его пальцы на секунду касаются ее руки — твердое, теплое, реальное прикосновение после ледяной лжи Эмира.
— Главное, что ты вернулась, — говорит он просто. — И что он ничего не знает. Остальное... разберемся.
Ульяна берет кружку, согревая о нее ладони. Она смотрит на него, потом на Лану. На их живые, настоящие лица, полные тревоги и участия к ней, а не к тому образу, который нужно поддержать.
— Да, — тихо соглашается она. — Разберемся.
Она делает глоток горячего чая, и постепенно лед внутри начинает таять. Она дома. Она среди своих. Игра продолжается, но теперь она знает — ее команда сильнее.
Квартира Йоши. Несколько минут спустя.
Ульяна закончила свой рассказ, и в комнате повисла тяжелая тишина. Лана, до этого молча слушавшая, закутанная в плед, внезапно подняла голову. Ее глаза, еще недавно потухшие от шока, теперь горели серьезным, предостерегающим огнем.
— Слушайте, — ее голос прозвучал тихо, но с такой интенсивностью, что и Ульяна, и Йоши невольно замерли. — Все, что он говорит... каждое слово, которое исходит из его рта — это ложь. Она может быть сладкой, как мед, или горькой, как правда, но это всегда, всегда ложь.
Она перевела взгляд с Ульяны на Йоши и обратно.
— Он будет лгать про каждого из вас. Отдельно. — Она посмотрела на Йоши. — Он может сказать тебе, что Ульяна тебе не доверяет, что сомневается в тебе. — Ее взгляд перешел на Ульяну. — А тебе он скажет, что Йоши скрывает что-то, что у него свои мотивы. Он будет сеять семена сомнения в каждую щель, которую найдет между вами. Потому что его главная цель — не просто навредить вам по отдельности. Его цель — рассорить вас. Разделить. Чтобы вы остались одни. Чтобы вам не к кому было обратиться.
Лана сжала край пледа так, что костяшки пальцев побелели.
— Ему это нужно, чтобы было проще уничтожить вас обоих. Поодиночке вы уязвимы. Вместе... вместе вы сила, которая ему не по зубам. — Она выдохнула, и ее голос дрогнул. — Поход Ульяны был безумно рискованным. Слава Богу, все обошлось. Но это лишний раз доказывает — вам нужно держаться вместе. Доверять только друг другу. И ни в коем случае не верить ни единому его слову. Ни единому. Никогда.
Ее слова повисли в воздухе, не как просьба, а как заклинание, как самый важный урок, выученный ценой почти что ее жизни.
Йоши первым нарушил молчание. Он молча протянул руку и положил свою ладонь поверх руки Ульяны, лежавшей на столе. Это было простое, но красноречивое движение. Ответ. Обещание.
Ульяна накрыла его руку своей второй ладонью и кивнула Лане. —Мы вместе, — тихо, но четко сказала она. — И мы не позволим ему себя обмануть.
В этот момент в комнате не было прокурора, помощника и свидетельницы. Были три человека, связанные общей тайной и общей опасностью, и их союз был крепче, чем любая ложь Эмира.
Тишину в гостиной нарушало лишь ровное дыхание Ланы. Она устроилась на диване, положив голову на колени Ульяне, укутанная в мягкий плед до подбородка. Ульяна одной рукой гладила ее волосы, а другой держала ту самую злополучную фотографию. Йоши сидел рядом, его плечо почти касалось плеча Ульяны, и он тоже вглядывался в снимок, будто пытаясь найти на нем ответы.
— Так нельзя продолжать, — тихо, чтобы не разбудить Лану, начала Ульяна. — Рано или поздно ее увидят. Соседи, кто-то из коллег заглянет... Слух о «воскресшей» расползется мгновенно.
Йоши мрачно кивнул. —Нужно что-то придумать. Полная изоляция — тоже не вариант. Это сведит ее с ума.
В этот момент Лана пошевелилась и приоткрыла глаза. Она не спала, просто дремала, прислушиваясь к их тихому разговору. —А что, если... — ее голос был хриплым от почти что сна, но в нем пробивалась искра старой адвокатской смекалки, — ...я не буду Ланой?
Ульяна и Йоши переглянулись. —В смысле? — спросил Йоши.
Лана приподнялась, устроившись поудобнее, но не уходя из-под защищающей руки Ульяны. —У меня есть тетя. Сестра отца. Мы с ней... ну, как две капли воды. Всегда смеялись, что она моя клон-версия, только на двадцать лет старше. — Она посмотрела на них выжидающе. — Что, если я буду ей? Ну, почти.
Она стала перечислять на пальцах, ее глаза загорались азартом: —Парик. Каре, как у нее, темно-каштановое. Очки одевать всегда, даже в помещении. Голос... я научусь говорить чуть ниже, грубовато, она много курит. Одежда — никаких моих платьев и пальто. Бомбер, джинсы, кроссовки. Полная противоположность.
Она перевела взгляд с Ульяны на Йоши. —И я буду появляться тут и там. В суде, рядом с вами, в кафе напротив прокуратуры. Как тетя Ланы, которая приехала поддержать племянницу в трудную минуту и разобраться с ее делами. — Ее губы тронула хитрая улыбка. — И мы посмотрим... Посмотрим, что сделает Эмир. Станет ли он преследовать и «тетю»? Или его злость направлена только на тех, кто был на этой фотографии? Это будет чистый эксперимент. Проверка его мотивации.
Йоши присвистнул, оценивая смелость плана. —Это... чертовски рискованно, Лана. Если он раскусит...
— А что он увидит? — парировала она. — Он увидит женщину, которая не имеет к той компании никакого отношения. Которая не вписывается в его схему. Если он тронет ее... это будет прямая улика против него. Необъяснимая. А если нет... — она пожала плечами, — ...значит, мы сузим круг его целей и купим себе время.
Ульяна молчала, обдумывая. Это было безумно. Но и гениально. —Ты уверена, что сможешь это поддерживать? Каждый день? Круглые сутки? — спросила она наконец.
с горькой иронией ответила Лана. — побыть тетей Верой некоторое — не проблема.
Йоши все еще колебался, но в его глазах уже читалось уважение к ее отчаянной смелости. —Ладно. Но только с нашей страховкой. Ни шага без нашего ведома. Ни одного выхода, не согласованного с нами.
— Договорились, — кивнула Лана и снова устроилась поудобнее, закрывая глаза. — Завтра идем за париком и очками. А теперь я сплю. Мне нужно набираться сил для роли.
Она снова погрузилась в дрему, оставив Ульяну и Йоши размышлять над ее безумным, блестящим и пугающим планом. Теперь их охота на Эмира обрела новый, совершенно неожиданный поворот.