СОПЕРНИКИ

Юлия

На следующий день доставки несли одну за другой с десяти утра до двух часов дня. У меня собралось четыре непомерно огромных букета далий разного оттенка и от разных флористов.

Даня весь день торчал в переговорной со своими юристами, поэтому я не успела поблагодарить его даже за первый букет. Наконец он сунул голову в дверь моего кабинета. Я говорила по телефону и подняла палец, давая понять, чтобы он входил и дал мне договорить с отцом.

– Да, я это уже делаю, – отвечала я. – Они знают наши сроки, я полностью контролирую ситуацию.

Даня закрыл дверь, дождался, пока я на него посмотрю, и повернул ключ в  замке. Отец продолжал допрашивать меня по каждому принятому решению и по списку дел, которые еще предстояло закончить, но его слова звучали будто издалека, пока я смотрела на мужчину, который с дьявольской усмешкой шел на меня.

Данила милохин был воплощением соблазна. Его подбородок заставил бы скульптора всхлипнуть от бессилия, глаза постоянно раздевали меня, но больше всего меня возбуждала его асимметричная чувственная улыбочка. Он зашел за мой стол, привалился к нему задом и непринужденно начал снимать с себя галстук.

– А по поводу незакрытых дел что? – раздраженно повысил голос отец. – Чарльз тебе доложил о потенциальных рисках, которым мы подвергаемся в связи с этими исками?

Даня стянул галстук с шеи и обернул концы вокруг кулаков.

– Уф… Да, он прислал мне свое экспертное мнение по иску о падении и получении травмы, по остальным двум делам я еще жду его отчетов…

– На отель поданы четыре иска, Юлия! – загремел папаша. – Чем ты вообще занимаешься? Неужели я должен сидеть там безвылазно?

Даня поднял руки с растянутым между них галстуком. Взгляд из-под полуопущенных век бродил по моему телу, словно Даня соображал, что мне сперва связать. Я отвлеклась, хотя и слышала отца: реакция у меня странно замедлилась.

– Так, все, я еду в аэропорт!

Это мгновенно привело меня в чувство. Я покачала головой, отвернувшись от Дани:

– В этом нет необходимости. Да, мы ведем переговоры по четырем искам, я просто оговорилась.

– Мне нужен отчет о состоянии дел завтра с утра, – брюзгливо потребовал отец.

– Прекрасно, тогда до завтра.

Как обычно, отец не удосужился попрощаться, а просто положил трубку. Прежде такой разговор оставил бы меня кипящей, но невозможно было на что-то сердиться при виде многозначительного блеска в глазах Милохина.

Я бросила мобильный на стол и развернулась на стуле:

– Что-то ты разошелся с цветами.

Он смотрел на мои губы.

– Ты когда-нибудь занималась сексом с завязанными глазами?

Опаньки… Значит, речь пойдет не о доставках цветов. Я положила ногу на ногу.

– Нет. А ты кому-нибудь завязывал глаза?

К моему удивлению, Даня покачал головой.

– Ты будешь первой.

Я изогнула бровь:

– Как всегда, уверен в себе?

– А ты в людном месте пробовала?

– Машина считается?

– Смотря где она стояла.

– На парковке у пляжа после закрытия.

Даня ухмыльнулся:

– Тогда не считается.

– А ты на людях… трахался?

– Трезвым нет.

Нелепо, но я почувствовала укол ревности.

– Значит, трахался. Я не желаю быть очередной зарубкой на твоем ремне!

Ухмылка Дани превратилась в широкую дерзкую усмешку.

– Какая ты очаровательная, когда ревнуешь!

Я скрестила руки на груди.

– Я не ревную.

– У нас совещание через пять минут, иначе я бы с удовольствием поспорил, кто прав. Минимум усадил бы тебя на этот стол и целовал бы тебя, пока твои губы не посинеют.

Ах, как заманчиво…

Даня, как всегда, прочел мои мысли и засмеялся:

– Не забудь, потом напомнишь. Со стройкой новая проблема – я сказал Сэму, что мы соберемся и обсудим.

Мне бы огорчиться, что стройка опять буксует, но, признаться, я горела желанием побыстрее разобраться с очередной проблемой и вернуться к тому, где мы сейчас остановились.

Я встала.

– Хорошо, идем.

С дороги Даня не отошел. Подхватив под затылок, он привлек меня для нежного поцелуя.

– Пожалуйста, – сказал он мне в губы.

– А за что я тебя благодарила?

– За цветы. Нет, я не разошелся. Ты сказала, что они тебе нравятся, значит, они у тебя будут.

Я мгновенно растаяла, но постаралась не подать виду.

– Это очень приятно, но четырех букетов многовато, можно было ограничиться одним. Впрочем, я готова отблагодарить тебя за каждый.

– Это хорошо, – он подмигнул. – Потому что тебе будут приносить еще и еще.

Когда мы поднялись на будущую веранду банкетного зала, Болтонам даже не пришлось указывать на проблему: вскрытый участок стены, сплошь пораженный внутри сухой гнилью, говорил сам за себя.

Мы с Даней рассматривали ущерб, когда подошли Сэм и Трэвис.

– Всю стену нужно чистить, – сказал Трэвис. – Видимо, трубы подтекали много лет, дерево размокло и сгнило.

Как назло, стена оказалась продольной, минимум сто футов длиной.

– А с протечкой что? – спросил Даня. – Сколько метров трубы нужно менять?

– Мы можем положить заплатку там, где протечка, но трубы под потолком давно пора менять – проржавели насквозь. Вот сейчас бы и сделать, пока стены не зашиты. Но это несколько дней и расходы на водопроводчиков.

Мы с Даней переглянулись, и я кивнула.

– Давайте делать как положено. Не хватало, чтобы во время какого-нибудь банкета с потолка хлынула ржавая вода.

– Согласен, – поддержал меня Даня и повернулся к Сэму: – Когда покажете смету?

– Сейчас начну составлять, к восьми вечера занесу.

– Меня вечером не будет, – сказал Даня.

Трэвис взглянул на меня и улыбнулся:

– Я могу отдать смету Юлии.

Даня сжал челюсти.

– Ее тоже сегодня не будет. Мы оба заняты всю ночь. Приносите завтра утром.

Трэвис вопросительно поглядел на нас, но придержал язык и коротко кивнул:

– Хорошо, значит, завтра.

Идя к выходу, я негромко съязвила:

– Что, помочился на пожарный гидрант?

– В смысле?

– Значит, мы оба будем заняты всю ночь? Ты бы еще открытым текстом сказал!..

Мы подошли к лифтам, и Даня нажал кнопку вызова.

– Хочешь поскандалить? Сразу вычеркнем из моего списка секс на людях и обеспечим незабываемые воспоминания Солу из охраны. Он у нас в две смены пашет, пока мы не нашли замену ночному охраннику; я хотел отнести ему бутылку в знак благодарности, но пусть лучше послушает твои стоны.

Я смерила этого трепача тяжелым взглядом, но тут дверцы лифта открылись, и Даня, положив мне руку на крестец, с нажимом предложил войти первой.

– Почему я вообще с тобой ужинаю, с таким засранцем? – недоумевала я.

Даня подошел сзади вплотную и прошептал мне на ухо:

– Потому что тебе нравится мой член.

Я отодвинулась.

– Иногда это единственное, что мне в тебе нравится.

Когда двери открылись на этаже, где находились офисы, я вышла. Даня остался в кабине.

– Ты не идешь? – удивилась я.

Он усмехнулся.

– Приду попозже. Будь внизу в полседьмого, Юличка.