Глава 29.
— Что прикажете мне с этим делать? — сказала Лале и подняла пергамент — Вы думаете, подделать нельзя? Печати нет.
— Возможно, Газанфер ага не получил печать — рассуждала Айла и хмыкнула
— Да, глава белых евнухов и без буллы. Очень смешно, Айла — закатила глаза Лале и закусила губу — Что же делать... Я не могу так рисковать и вот с этим идти к повелителю. Опозорюсь только.
Молодые люди задумались, обдумывая план, как сделать все правильно и красиво. Только появилась зацепка, как началась система вскапывание, чтобы пройти эту лазейку дальше. Неожиданно, Айла вспомнила случай, который произошел с ними в Кютахье , от чего она улыбнулась, увидев нахмуренный взгляд госпожи.
— Госпожа, есть план. — улыбнулась Айла, на что Сюмбюль поднял бровь — Поймаем с поличным. Но, здесь ситуация может быть тяжелее, чем была с покойной Хуриджихан султан.
— Да, по факту, доказательства есть. Свидетели тоже.... — задумалась Лале и кинула — Я предложу Нурбану кое что. Согласится, отлично. Нет, будем думать по ходу дела.
***
План был продуман. Не то, что бы идеально, но хорошо, для своего исполнения. Лале медленно шла в покои Нурбану, ожидая, что девушка откажется там, чтобы поговорить с глазу на глаз. Не спросив разрешения, Лале открыла дверь, увидев не только Нурбану, но и Газанфера, что даже было лучше. Рядом сидела Авшар, немного сминая ткань платья. Как рабыня, которая прислуживала Нурбану. Лале даже стало жаль ее. Нурбану нахмурилась, немного поворачивая голову. Лале остановилась, смотря на Авшар, которая встала с тахты, немного поклоняясь. А всего лишь нужно было идти рядом с ней и не сворачивать. Она бы никому не смела кланяться. А теперь все иначе.
— Лале? Что тебе нужно. Кто дал тебе право врываться в мои покои? — спросила нахмурено Нурбану, ожидая от девушки какой то реакции
Лале лишь повернула голову, заглянув в трусливые глаза Авшар, который святились искрами, готовые обрушить поток слез. Лале не знала, с чем связана эта реакция, но пусть уж так, чем она будет бояться даже появляться на свет.
— Всем выйти. Оставьте нас — сказала Лале и девушки начали выходить, поочередно поклоняясь.
Нурбану лишь смотрела в азартные глаза Лале, не зная, что та хочет сделать. Было видно, как нервничала госпожа, постоянно оглядываясь на евнуха и других девушек. А Лале такая реакция нравилась. Было обидно даже то, что она не сама пыталась выпроводить Нурбану из дворца. Нурбану сама себя подставила. Девушка посмотрела на Газанфера агу и головой показала на дверь, на что Лале подняла руку, останавливая мужчину.
— Нет, пусть Газанфер ага остается. Я думаю, ему будет интересно — сказала Лале и закусила губу
— Авшар Хатун, останься — сказала Нурбану, на что Лале подняла бровь, немного улыбаясь — У меня нет секретов от нее.
— Я смотрю, ты очень хорошо подружилась в Авшар Хатун. — хмыкнула Лале и взглянула на Авшар — Не боишься, что она когда нибудь отвернется от тебя?
— Хватит ее пугать, Лале. Я взяла Авшар Хатун под свое крыло. Никто не уважает ее, в том числе ты — сказала Нурбану — Девочке нужна помощь.
— Крыло, которое однажды сломается и у девушки на останется крова — сказала Лале и наклонила голову вбок — Я оставила все свои обиды на Авшар Хатун, но предпочитаю держаться на расстоянии. У меня есть, к кому обратиться.
Нурбану промолчала, не разрывая зрительного контакта. Интересно, зачем Лале вообще пришла сюда и что за светскую беседу она пытается вести. Лале достала со спины руку, в которой был свиток, от чего Нурбану застыла, только догадываясь, что там может быта написано.
— Нурбану, у меня к тебе очень заманчивое предложение. — сказала Лале и мягко улыбнулась — Ты не сможешь отказаться.
— Мне неинтересны твои интриги, Лале. Говори, чего хотела или уходи отсюда. —сказала Нурбану, начиная хрустеть пальцами
Лале пожала плечами и развернула пергамент, становясь глашатай. Она очень медленно читала письмо, поглядывая на евнуха, который сразу же стал нервничать, постоянно проворачиваясь на Нурбану, которой и без этого стало плохо. Девушка специально пропускала имена, чтобы сохранить напряжение. Лале замолчала, опуская пергамент и улыбнулась, будто бы рассказала шутку.
— Очень красивая проза, тебе так не кажется? — спросила Лале и качнула головой — У меня, кстати, таких еще много. Я могу еще принести и почитать. Как сказка на ночь.
— Н-не понимаю, о чем ты — прошептала Нурбану, опуская взгляд вниз — Лале, покинь мои покои.
— Я думаю, понимаешь, Нурбану. — сказала Лале, убрав улыбку с лица — Ты думаешь, я буду терпеть? Ошибаешься. Я бы могла закрыть на это глаза, но то, что ты делала со мной месяц, я никогда не забуду.
— У тебя нет доказательств. Давай, беги к повелителю и поплачься ему! Но, попробуй доказать! — сказала Нурбану, немного начиная злиться.
— Ты права, Нурбану. Но, это уже не так важно, как то, какие Газанфер ага стихи посвящает своей госпоже — сказала Лале и снова посмотрела на пергамент — Вы только послушайте:
Моя сильная госпожа, я перед вами на коленях.
Бесстыдно думаю ночами.
Госпожа, вы райский сад, цветов весенних, а я ваш странник, что живу вашими глазами.
Опять смотрю на звездопад*
Лале посмотрела на евнуха, который с закрытыми глазами сминал до посинения пальцы, не смея взглянуть на свою госпожу. Лале наслаждалась этой реакцией. Как было отрадно видеть поражение врага. Врага, который самолично убивал тебя каждый день, мечтал о твоих муках. Враг, который перекрывает воздух. Враг, который не уважает тебя. И она пошла так же. Нужно было врагу отвечать его оружием. Хитрость тоже дело недолгое и спасибо Сюмбюлю, который просто решил посмотреть.
— Газанфер ага, научи меня сочинять стихи. Я хочу писать их нашему повелителю — улыбнулась Лале.
— Хватит! Остановись! — крикнула Нурбану и Лале растянулась в улыбке — Чего ты хочешь?
Лале закрыла рот, невинно оглядываясь на девушку, что начинала краснеть, сминая кулаки.
— Нурбану, ты благородных кровей. Из венецианской семьи Баффо. Вся Венеция была у твоих ног — сказала Лале и хмыкнула — К сожалению, все хорошее когда нибудь заканчивается.
Нурбану, я предлагаю тебе уехать в старый дворец добровольно. Без всякого скандала и проблем.
— Как ты себе это представляешь, Лале? Очень смешно. У меня дети здесь, Шехзаде! — сказала недовольно Нурбану, бегая глазами по комнате — Нет!
— Нет? Нурбану, от тебя зависит, уедешь ты сама или тебя выгонит повелитель. С таким позором — сказала Лале и вздохнула — Точно. Газанфера агу в таком случае казнят.
Нурбану испуганно повернулась к евнуху, который расширил глаза, смотря на свою госпожу. Ясное было дело, что они привязаны к друг другу и пусть между ними нет ничего интимного, они были просто родными людьми. Но это счастье можно было бы найти только в Старом дворце. Лале опустила немного голову, наблюдая сквозь ресницы за внутреннюю борьбу девушки, что пыталась понять, нужно ли уезжать ей. Она боялась за своего верного товарища, но думала, что так будет лучше. Но, теперь был вопрос, как защищать своего старшего Шехзаде. Ее была радость то, что Шехзаде Мурад уже был санджакбеем Сарухана, но факт того, что она не сможет его защитить в случае чего, убивал ее. Она проиграла. Проиграла, уступив место новой девушки. Как когда то Махидевран уступила Хюррем, не понимая, какое у нее могущество. Сначала унижала и оскорбляла. А потом смирилась, приклонив голову.
***
Лале вышла из покоев, начиная идти в сторону своих, когда ее окрикнула Авшар, опускаясь немного в коленях. Лале на хмурилась и остановилась, поворачиваясь к девушке, которая вдыхала и выдыхала, пытаясь начать разговор, подбирая слова.
— Начинай уже, Авшар. Не убью же я тебя. — закатила глаза Лале, скрестив руки на груди — Если нужна помощь, обратись к рабыням. Ты же мать госпожи.
Девушка запиналась, перебирая ногами. Лале оставалось только гадать, о чем именно размышляет девушка, что с щенячьим глазами подглядывала за ней. Лале выдохнула, осматривая территорию кругом.
— Я-я знаю, чего ты добиваешься. Знаю, чего жаждешь. Знаю, что пелена власти закрыла тебе глаза — сказала Авшар, поднимая голову, от чего Лале выгнула бровь — Ты кровожадна и властолюбива.
— Авшар, кажется, ты совсем не знаешь меня, раз смеешь так судить — сказала с улыбкой Лале, на что девушка запнулась — Всему есть объяснения, но я не стану тебя упрекать за твое мнение обо мне. Просто, знай, что будь я матерью девочки, я бы поступала так же, как и ты.
Но, я госпожа.
Мать будущего наследника.
Законная жена султана.
— И все же...
— И все же, ты думаешь, что твоя горячо любимая Нурбану другая? Очень смешно, Анастасия. Ведь, сын Нурбану сейчас в Манисе. В главном санджаке Османской династии. И ты думаешь, что Нурбану мягкая и пустившая? — сказала Лале и начала шептать — Эта женщина еще кровожаднее, чем я. Жажда мести и величия превышает настолько, что я кажусь маленьким облачком. Но, ты ведь не смотришь на это, только потому что эта женщина обращается с тобой по другому. Для тебя она ангел. И очень жаль, что ты покрываешь ее, зная, что происходило со мной все это время.
Лале выпрямилась, продолжая свой диалог.
— Вряд ли бы мы были в такой ситуации, если бы не твой поход к Шехзаде Селиму. Возможно, я бы не стала враждовать с тобой. — хмыкнула Лале, причмокнув губами — Но, твоя зависть сыграла роль.
— Ты же знала, что у меня на было выбора. Даже, если бы я не хотела, как я бы объяснила это Хюррем султан? — сказала Авшар и выдохнула — Я всегда знала, что являюсь лишь рычагом давления на тебя. Хюррем султан меня использовала и когда я родила девочку, стала ненужной.
Лале закрыла глаза, переносясь в те дни, когда нежная Настя лишь горела мечтами о Шехзаде Селиме и завидовала черной завистью своей подруге, что с самого начала сумела пройти по золотому пути. Хюррем султан подложила подругу, не спрашивая ничего. Хотя, та была не против, у нее не получилось стать полноправной госпожой дворца и завоевать уважения во дворце. К ней относились почтено, но лишь по приказу Хюррем султан. Лале закусила губу, отводя взгляд в сторону.
— Я должна извиниться, Авшар Хатун. Мне не стоило обращаться так с тобой. Нас разделили, рассорили и мы, как быки, не видели друг друга, кроме кровавого оттенка — проговорила Лале и нахмурилась — Но, реальность такова: ничто не встанет у меня на пути. И, хочешь ты этого или нет, Нурбану покинет этот дворец. С моей помощью или нет.
********
Прим.автор* стих собственного сочинения.