Глава 26.
Ахмед Паша бежал, держа молодую госпожу, которая старалась не кричать, дабы не распугать всех жителей дворца, но это мало получалось, а сдерживаться больше не было сил. Все казалось таким необычайным сном. Она встретилась с любовью всей ее прошлой жизни, увидела в этих давно забытых глазах страх, удивление и грусть. Почувствовала через пространство тепло его руки, будто электрическим током проходящим по всему телу. Мятное дыхание и грудь, что поднималась и опускалась со скоростью ветра. Мужчина желал ее и лелеял, не ожидая, как изменится душа и женское тело простушки, которую он собирался обмануть.
Не получилось.
Лале уже давно не девочка, что могла спокойно повестись на легкую и красивую улыбку. Могла спокойно упасть в нежные руки и зарыться в волосы, мечтая вдыхать сей запах каждый день. Лале привыкла к жизни, где нужно каждый день бороться и пытаться не умереть, защищая своих детей. Прежде всего, Лале - мать. И жизнь обоих детей только в ее руках. Иначе, им не выжить в этом ужасном мире, полным печали, крови и страданий.
Жизнь уже никогда не будет прежней.
— Не трогай...его — между крикам сказала Лале и еще раз громко крикнула, чувствуя, как ребенок начинает выходить.
— Потом, госпожа. Все потом. Сейчас вам нужно в покои. — сказал Ахмед, ногой открывая двери.
Аккуратно положив девушку на кровать, Ахмед Паша вышел, задумчиво заводя руки за спину. Его удивило, когда он услышал крик, проходя мимо гарема, следуя от повелителя, который выслушивал отчет. И больше удивило, когда он заметил Лале султан, которая мучалась от боли, а рядом стоял этот недонаследник, которого стыдился отец. Но, госпоже повезло, ибо если бы ее заметил Соколлу Мехмед Паша или еще кто то, не сносить им обоим головы. Нужно было разобраться со всем и тем более то, что Лале просила его не трогать.
Почти добежав до покоев крымчанина, Ахмед Паша силой открыл дверь, вынуждая мужчину испугаться, поклоняясь. Великий визирь зашел, подходя молниеносно к мужчине схватил его за воротник.
— Ты, жалкое подобие своего отца... — сказал Ахмед Паша, на что Сафа зажмурил глаза — Как ты только посмел похитить жену султана? Тебе что, жить надоело?
— Я-я, я не...не хотел, великий визирь! Молю, пощадите! — сказал Сафа, начиная качать голов в знак протеста — Пожалуйста, не казните!
— Я бы тебя обязательно казнил прилюдно, в твоей деревне за такой большой грех — сказал Ахмед Паша и резко опустил руку, от чего Сафа упал — Но, Лале султан запретила тебя трогать. Завтра ты уедешь и если проболтаешься кому то, я приду за тобой.
***
Селим сидел на троне, собираясь на очередной собрании дивана. Ночь выдалась нелегкой. После трапезы они, вместе с Ахмедом пашой и Мехмедом пашой обсуждали строительство церкви, в связи с потоком христиан. Людей становилось больше, а значит инфраструктуру нужно было расширять не только в военном плане, но и в духовно, и в промышленном. Время шло вперед и технологии менялись каждые века. Не хотелось отставать от других государств а делать все, чтобы Османская империя процветала, как современное и улучшенное государство. Жутко хотелось спать, но он не думал о подушке, предпочитая все свои последние силы направить на строение новых зданий. Тем более, что с Персии опять начались набеги. Граница бунтует и не перестает сражаться. В военном плане тоже нужно было решать.
Ахмед Паша стоял ровно, вникая во все, что предлагают паши и говорит султан, но глаза постоянно находили испугавшегося младшего сына Сахиба, что стоял в полусогнутый, боясь поднять голову. Хотелось выбить из него всю дурь. Показать, что даже если вы и были знакомы, то тебе больше не светит. Кто султан, а кто ты.
— Не говори...повелителю — тяжело сказала Лале, хватаясь за живот — Сафа мое прошлое, которое я оставила там, в Крыму. Мое сердце...оно отдано только Селиму.
— Госпожа, не допусти Аллах, мы нарвемся на проблемы — сказал осторожно Ахмед Паша, на что Лале закатила глаза — начнет болтаться, хвастаться.
— Припугни его, паша хазрет лери. Нам нельзя, чтобы он чувствовал себя в безопасности — кивнула Лале, откидывая голову назад, от поступающей боли.
Казнь, для такого немощного человека, несомненно была бы лучшим решением, но в след за мужчиной последовала бы сама госпожа, а там и ее народившийся ребенок, на которого были уже большие надежды всех тех, кто поддерживает Лале султан. В из плане было смещение Шехзаде Мурада, который не сильно то увлекался политикой, предпочитая тайно посещать бордели, претворяясь сыном какого нибудь визиря или учителя. И каждый понимал, что Шехзаде Мурад — погибель для османов, если они не возьмут все в свое руки. Ахмед паша и Фатьма султан не желали видеть на троне непутевого наследника и не хотели, чтобы такая мудрая и сильная госпожа, как Лале султан пропадала. Селим не сможет один устоять, а если Лале падет, его ничто не сможет спасти. Поэтому, пусть Сафа знает, что будет за вожделение на женщин султана.
— Я бы хотел, чтобы ты сдох мучительной смертью, собака — сказал Ахмед паша, вытирая с дорого кафтана кровь — Но, тебе повезло просто...
— Я не хотел, паша. Я не...не осознавал. Отпустите меня, я никому не расскажу — сказал еле живой Сафа, выплевывая кровь на пол.
На его теле не оставалось живого места. Великий визирь бил по всем участкам, не упуская кусочки. Нужно было преподать урок, если не казнить. Лицо оставалось нетронутым, во избежания всяких разговоров.
— Великим Аллахом клянусь, начнешь болтать и порочить мою госпожу, я лично приеду в Крым, казню тебя на эшафоте, а голову твою повешу на площадь, чтобы все видели, какое ты ничтожество — прорычал Ахмед паша и в последний раз ударил мужчину в живот, заставляя его согнуться и лежать на полу.
И сейчас было видно, что каждое движение Сафа старался делать осторожно, причиняя себе немного боли, от больших синяков и ссадин, что причинил верный раб своей госпожи и второе лицо, после султана. Сафа много раз пожелал, что просился приехать, а потом и вовсе, что решил вернут Александру на родину. Будто бы она пошла. Смешная шутка. Но, он понимал, что девушку пора отпустить. Она любимая женщина султана, мать его детей и госпожа. Она выше его по статусу. Она величественная, воинственная и мудрая. Она красивая. Она статная и желанная. Но больше не его.
— Повелитель! — забежал в помещение янычар, от чего Селим нахмурился, почти погружаясь в сон — Чудесные новости, султан!
— Не томи, говори — промямлил Селим, почти то заснув.
— Лале султан родила Шехзаде!
Селим резко открыл глаза, поднимаясь с трона. В ушах стоял звон, а перед глазами уже вся жизнь, как его мальчик будет рости и познавать всю жизнь наследника престола. Как старший брат его будет обучать. Как сестренки будут бегать и пытаться играть с ним. И как нежная Лале будет обнимать своего ангелочка, целуя в розовые щечки. Оглянувшись, он и не заметил, как все начали его поздравлять, поклоняясь. Он выбежал в сторону гарема, быстрее лишь бы увидеть плод их любви.
Сафа застыл, начиная потихоньку привыкать. Она стала недосягаемой. Той звездой, которую нельзя было сорвать. Тем запретным плодом. Это была больная любовь, которую он пытался возродить в ней, но в ее мыслях был лишь рыжеволосый мужчина, покоривший весь мир. Мир, о котором она мечтала и часто говорила. Сафа всегда знал желания Александры, но не думал, что они у нее когда нибудь исполнятся. Ну, может не самым честным образом, но исполнятся. Сейчас, она выше, сейчас она богаче. Сейчас она краше.
Они просто поменялись местами.
***
Часы тянулись годами, пока он бежал в покои своей любимой. Она родила сына. Она родила Шехзаде. Селим...не описать, насколько возможно быть счастливым, но он был таковым, не замечая даже слуг, которые не успевали поклониться, чувствуя легкий ветерок. Он даже было, чуть не упал, но продолжал бежать. Бежать, не идти. Он будто почувствовал себя в юношеские годы, когда отец его впервые взял в поход, а Баязида решил оставить. Это сравнимые вещи.
И вот, перед глазами встали массивные двери, а девушки уже тянулись за ручки, как Селим остановил их, подняв ладонь в вверх. Что то заставило его утихомирить свой пыл, начиная анализировать. Лале так долго была с Баязидом и родила ему прекрасного мальчика, который вскоре оказался неизлечимо больным. Девушка никогда не имела явно выраженных патологий, но ведь, почему то ребенок родился с особенностью. Ведь, вина не Баязида, у которого до нее уже были дети и все были абсолютно здоровыми.
А Шехзаде Осман должен нести это тяжкое бремя.
А если...что если Лале родила второй раз такое же дитя? Что, если всевышний наказывает ее таким способом и Лале вынуждена быть матерью инвалидов? Селим выдохнул, тряхнув головой. Не верю. Султаны или Шехзаде никогда не звали к себе девушек повторно, что родила такого ребенка. Они боялись, что либо девушка сама нечиста, либо кара Аллаха настолько страшна, что оказывается на невинных душах. И поэтому, таким девушек отправляли в старый дворец. Но, Лале никуда не уезжала, ровно так же, как и его мать - Валиде Хюррем султан.
Аллах, если ты меня слышишь, не губи раба своего верного. Дай мне доказать, что я сделаю мир мусульман лучше.
Рука сама потянулась и он открыл двери, заходя в покои, в которых уже была огромная толпа. Справа стояла Айла Хатун, которая помогала девушке. Чуть дальше Фахрие калфа, слушая отчет повитухи. Слева от кровати стояла Хюррем, держа маленького мальчика в руках, который мирно спал, не привыкший к белому свету. Нурбану со своими дочерьми, а сзади нее, как верная служанка - Авшар. В самом центре, на кровати лежала его измотанная любовь, устало улыбаясь мужчине. Селим улыбнулся ей в ответ, понимая, что все только начинается. Она победила в этой войне. Разгромила всех, родила мальчика от самого султана. Помогла Селиму занять трон, уберегала его от беды, подставляя свою спину. Обзавелась сильными сторонниками и твердым стержнем. Достойная женщина для своего мужчины. Жена.
Она стала полноправной госпожой.
Хасеки Лале султан.
Хюррем повернулась, нежно улыбаясь сыну, который сразу же опустил взгляд вниз, смотря на крохотного человечка, что мирно спал на руках у своей бабушки. Валиде медленно подошла к мужчине, передавая ребенка, у которого перед глазами уже пронеслась вся жизнь. Он смотрел, как грудь малыша медленно поднимается и опускается. Как смешно издает звук маленький носик, когда малыш вдыхает воздух. Как начинает морщится, когда губы Селима касаются лба мальчика. Как по теплой коже начинают бежать мурашки, когда борода Селима касается его. Это было, будто впервые. Будто впервые он стал отцом и смотрел на свое творение. Малыш был необычайно красив. Немного щурив глаза, Селим удивился, увидев на лице малыша маленькие пятнашки.
Веснушки.
Он пойдет в мать. Станет таким же сильным и храбрым. Будет обладать необычайной красотой. Будет умным и начитанным. Справедливым, отважным. Будет тем, за кем пойдет народ. Тот, кто встанет в первые ряды и кинется в бой, а не останется сторожить тыл, как его отец. Этот мальчик будет умным. Будет олицетворение всех османов. Будет лицом династии.
Мой славный Шехзаде. Мой Ахмед.