Глава 8
Черный глянцевый корпус тачки возникает прямо перед моим носом, почти задевая колесом бордюр. Стекло передней пассажирской двери опускается, и я смотрю в лицо Данила Милохина, расположившегося за рулем.На нем расстегнутая парка болотного цвета с капюшоном, отделанным мехом, что визуально увеличивает его размеры, но внимание привлекает не это, а то, что на его скуле красуется очень заметный синяк.Срань господня!
Мои глаза расширяются.Даже думать боюсь о том, откуда этот синяк. Вариантов не так много, но любой из них не в мою пользу.
— Садись, — говорит отрывисто.
— Это… — отодвигаю свой шарф. — Предложение или приказ?
— Предложение. И оно не безлимитное, — отвечает сухо.Это явный намек на то, что мне следует побыстрее шевелить задницей, но я медлю пару секунд. Переминаясь с ноги на ногу и всматриваясь в его подбитое лицо.
— Ну, и? — с претензией выгибает брови
Ладно, черт…Я так замерзла, что села бы в тачку к сатане.Открыв дверь, забираюсь в салон и тону в глубоком кожаном сиденье. Внутри эта тачка еще больше, чем снаружи. На заднем сиденье, кажется, можно станцевать, и оно завалено какими-то коробками со всякими строительными прибамбасами.Машина тут же трогается, возвращаясь на шоссе. Из-под капота в салон долетает рев мотора, просто боюсь представить, что за монстр у него там и сколько бензина жрет эта зверюга.
Снимая перчатки, кошусь на водителя, который смотрит вперед, положив обе руки на руль. Его профиль четкий и сосредоточенный, волосы слегка растрепаны.По моим рукам бегут мурашки, и они не от холода. Просто меня будоражит от каждой линии на этом лице. Особенно от очертаний его губ, на которые стараюсь не пялиться.
— Куда тебе? — спрашивает Даня, продолжая смотреть вперед.
Хриплые нотки в его голосе заставляют вибрировать мои внутренности.Смочив слюной горло, отвечаю:
— Высади меня, где тебе удобно. Где-нибудь в центре.
Посмотрев на меня, говорит:
— В центре пробки. Куда тебе?
Я кусаю губы, пялясь на его синяк. Он видит это и молчит.
— Комсомольская, восемь… — отвечаю тихо.Не знаю, что со мной такое, и какого черта я такая тихая! Он действует на меня неправильно. Я робею, как дура.Достав из кармана парки айфон, Даня одной рукой грузит в нем навигатор, посматривая на дорогу и сбавляя скорость.
— Спасибо, — добавляю я.
— Угу, — прилепив телефон на панель, делает глубокий вдох и чешет пальцами подбородок.
Молчим, двигаясь по полупустому шоссе.Прокручивая в голове все, что наговорил в “тот” вечер Влад, я испытываю приступ черного стыда, прямо как тогда. Я могу опровергнуть его слова по части того, что секса у нас с ним не было, но не могу самостоятельно оценить, являюсь ли бесполезным бревном или нет. Может я и правда бревно?
Он опустил мою самооценку ниже плинтуса одним предложением, и теперь я ни в чем не уверена. Я не уверена, стоит ли открывать рот, потому что сидящий рядом парень явно не расположен со мной болтать, но, как только успеваю прийти к этому выводу, он вдруг спрашивает:
— Ты знаешь, кто закрыл дверь?
О какой двери он говорит нам обоим понятно, поэтому спрашиваю с издевкой:
— А что, накажешь его? Всем плевать, разве нет?!
— Сделаю что-нибудь подобное, — отвечает Даня.
Смотрю на него, испытывая прилив волнения оттого, что он не забыл. И собирается впрячься куда-то из-за меня. Сделать то, чего я так ждала от его брата. И вообще, от кого-нибудь! Из того, что я знаю о них всех, только он и может такое сделать, потому что они все слушаются его, как щенки.
— Почему? — вылетает из меня незапланированный вопрос.Повернув голову, смотрит в мое лицо. Дольше, чем одну секунду. И дольше, чем две. Будто изучает его поподробнее.
Это опять волнует, потому что его глаза падают на мои губы, прямо как тогда, в “Драйве”!
Отвернувшись, бормочет:
— Что значит “почему”?
— То и значит. Зачем тебе это?
— Потому что это поступок, за который положено отвалить люлей. Чего здесь непонятного?
В душе закручивается разочарование.Не знаю, что я себе навоображала.Он впрягся бы за любого. Его возмущает лишь то, что людей не принято, твою мать, на сутки забывать в закрытом замкнутом помещении.
— Это была Лена, — смотрю на лобовое стекло.Он молчит, но я благодарна хотя бы за то, что он не спрашивает: “Что ты ей сделала?”.Я собираюсь держать рот закрытым, но он снова выдает самовольный вопрос:
— Кто отвалил “люлей” тебе?
Я имею в виду синяк, украшающий его лицо, и прячусь в своем шарфе, когда Даня посылает мне очень говорящий взгляд.
— Упал, — бросает он.
В моем кармане звонит телефон. Порывшись, достаю свой гаджет и говорю в трубку:
— Да?
— Я застряла! — выпаливает Василина.
— Где? — вздыхаю я.
Она называет свою локацию и добавляет:
— Тут даже маршрутки не ходят. На чем мне уехать?
— Как ты вообще туда попала? — требую у нее строго.
— Случайно.— Василина, — говорю с угрозой. — Что ты там делаешь?
— Меня пригласили в гости.
— Какие гости?! — ору на нее.
— Подруга. Из параллельного класса.
— Ты должна быть в музыкалке!
— А я прогуляла!
Вот же засранка!
— И что ты от меня теперь хочешь?! У меня машина сломалась!
— Не знаю!
Рычу в потолок, сжимая зубы.
— Я тебя убью!
— Только маме не говори, — выкрикивает в сердцах.
— Зайди куда-нибудь, — цежу я. — В магазин. И жди меня.Сбрасываю вызов, со злостью глядя на телефон.
Решаю вызвать такси и сделать крюк, чтобы забрать ее оттуда и вместе поехать домой. От злости даже забываю, что в машине не одна, а когда вспоминаю, понимаю, что на меня смотрят.Встав на светофоре, Даня смотрит на меня, слегка выгнув брови.Я вообще не рассчитывала попасть в его машину когда-нибудь, а теперь испытываю дикое разочарование оттого, что эта поездка закончилась. Может, я вообще его больше никогда не увижу.
— Я… — говорю сбивчиво. — Здесь выйду. Останови там, у тротуара.
— Проблемы? — трогается и меняет полосу, смещаясь к крайнему правому ряду.
— Да… — бормочу, отстегиваясь. — Сестра застряла где-то в районе литейного завода. Заберу ее на такси.
Машина тормозит, и я поворачиваю к нему лицо.Сглатываю, образовавшийся в горле ком, тихо говоря:
— Пока…Проклинаю себя за то, что это звучит почти как вопрос.
Чего я жду?! Он думает, что я сплю со всеми подряд, и делаю это без огонька.Его глаза блуждают по моему лицу, снова задерживаются на губах. И это не безобидный взгляд! Так на меня не смотрят в автобусах. Или на улице.
Мне нужно выметаться, но я не могу пошевелиться.Я слышу его тихое дыхание. Вижу как двигается его широкая грудь. Наши глаза встречаются, и мне хочется до него дотронуться. Провести пальцами по подбородку, на котором видна щетина. Мне хочется его поцеловать… безумно…Сжимаю в кулак пальцы, и отворачиваюсь, боясь, что он опять обвинит меня в “приставаниях”.
— Спасибо, — говорю полушепотом, дергая ручку двери.Дверь заблокирована и в ответ на очередную попытку ее открыть, ничего не происходит. Он не снимает блокировку, и у меня в животе происходит взрыв.Тело начинает вибрировать, потому что даже спустя пять секунд двери все еще заблокированы.
Обернувшись, вижу, что он продолжает молча на меня смотреть.Переведя глаза на лобовое стекло, велит:
— Пристегнись.Включив поворотник, Даня вливается в поток машин, а я сжимаю свой телефон, боясь пошевелиться.
Минуя пару светофоров, мы сворачиваем на мост, который уводит машину к черту на кулички. Как раз туда, куда умудрилась забраться моя сестра.
— Ты знаешь точный адрес? — спрашивает старший Милохин.
Мне требуется пара секунд, чтобы переварить его вопрос, потому что сердце продолжает скакать в груди.
— Нет. Она где-то в районе магазина “Мечта”.
— Пусть выйдет к почте, — велит он. — Это на другой стороне дороги. Будем там минут через пятнадцать.
— Ты что, знаешь этот район? — кошусь на него.
— Я живу в этом городе.
— Я была уверена, что таких, как ты, туда даже случайно забросить не может.
— Таких, как я? — бросает на меня ироничный взгляд. — И кто же я такой?
Сегодня я определенно сначала делаю, а потом думаю!
— Аристократ, — сообщаю ему.
Игнорирую кривую усмешку в свой адрес, набирая Ваське сообщение.
— А себя ты, к какой категории относишь? — слышу насмешливый вопрос.
Я знаю, что свое “положение в обществе” он понимает прекрасно, поэтому его издевки — чистой воды бутафория. Он живет в трехэтажном доме, ездит на тачке, которая за неделю сжирает бензина больше, чем моя за месяц, и вращается в компании людей, распивающих шампанское, которое не продается в супермаркетах.
Да, он аристократ. И я вряд ли узнала бы о его существовании, если бы не случай, потому что, такие как он, не обедают в студенческих кафешках.
— Когда ты в последний раз ел в “Макдональдсе”? — задаю встречный вопрос.
Глядя на дорогу, вдруг расслабляется и кладет локоть на бардачок, после чего отвечает:
— Я там никогда не ел.
Его ответ поразил даже мое воображение, поэтому расширяю глаза и в неверии спрашиваю:
— Никогда?
— Нет.
Он лениво улыбается, заставляя сбиваться мое дыхание. Улыбка полностью изменила его лицо. Заострила подбородок, собрала морщинки в уголках глаз. Сделала его чертовски, кошмарно красивым.
Я залипаю, кружа глазами по его лицу.
Улыбка стекает с него, когда наши глаза встречаются.
Отвернувшись к лобовому стеклу, тереблю пальцами бахрому своего шарфа.
— В школе один парень пригласил меня на свидание в “Макдональдс”. Вот из какой я категории, — говорю тихо.
— Жестко, — бормочет Денис.
— Нормально.
— Я говорю о свидании в “Макдональдсе”.
— Я тоже. В твоем мире такое, очевидно, невозможно.
— Всякое возможно, — отзывается.
— Тебя угостить в “Макдональдсе”? — брякаю и в ту же секунду начинаю краснеть.
Господи…
Я что, пригласила его на свидание?!
В машине образуется катастрофическая тишина.
Даня пристально смотрит в мое лицо, чуть сощурив свои потрясающие голубые глаза.
Сгорая заживо, пялюсь на заснеженную дорогу, чувствуя, как горят кончики моих ушей. Если бы на его месте был кто-то другой, кто угодно, я бы даже засмеялась. Но с ним все по-другому, твою мать!
Боясь на него смотреть, почти не дышу и тону в опустошающем разочаровании, когда он говорит, полностью игнорируя мой идиотский подкат:
— Будем на месте минут через пять.
То, что он даже не потрудился ответить, будто является хозяином положения, неимоверное злит. Очевидно, он думает, что стоит пальцами щелкнуть, и я соглашусь на любое предложение от него, даже зная, что у него дом за городом и миловидная Ника в качестве будущей хозяйки.
Обещаю себе, что это в последний раз. В последний раз я подкатываю к нему. От его самоуверенности машина по швам трещит!
Скидываю Ваське сообщение, с требованием быть на месте через пять минут.
— Вон она… — говорю быстро, подавшись вперед.
На тротуаре рядом с фонарем вижу знакомую фигурку в красном пуховике и в шапке с большим меховым помпоном.
Машина тормозит рядом с ней, отчего Васька шарахается.
Может и стоит проучить ее как следует, но я толкаю тяжелую дверь, чтобы обозначить свое присутствие.
Даня выходит из машины, а сестра смотрит на меня удивленно. Расширив глаза, осматривает гигантскую тачку. Ее хозяин открывает заднюю пассажирскую дверь, забирает с сиденья одну из коробок, которыми оно забито.
Слышу, как открывается багажник, после этого в салоне становится еще на одну коробку меньше. Даня разбирает этот завал, перекладывая коробки в багажник одну за другой.
— Кто это? — спрашивает Васька, подойдя ко мне и понизив голос до шепота. — Твой парень?
Косит глаза, наблюдая за Милохиным с жадным интересом.
— Нет, — отзываюсь резко. — Почему ты не вызвала себе такси? — требую у нее, ведь прекрасно понимаю, что это не гребаная случайность.
— Денег нет.
— И где твои деньги?
— Потеряла, — говорит упрямо.
— Потеряла? — шиплю я. — Дай сюда свой телефон. Почитаю твои чаты и узнаю, потеряла ты или нет.
— Ты не имеешь права! — ахает. — Я не дам.
— Дай сюда телефон.
— Не дам!
— Вася!
— Я Лина!
Даня возвращается в салон, занимая свое место и с любопытством глядя на этот дурацкий спор. Задерживает глаза на сестре, и мне вдруг кажется, что уголок его губ слегка ползет вверх.
Да, черт возьми.
Она моя уменьшенная копия, только у меня в тринадцать мозгов было куда больше.
— Садись, — рявкаю. — Не отдашь мне, отдашь его маме.
— Вы все меня достали, — цедит.
— Замолчи и сядь в машину.
Покосившись на водителя, она задирает подбородок и с возней забирается на заднее сиденье. Через несколько секунд она пихает мне свой телефон, буркая:
— Здрасти.
— Привет, — отвечает Даня.
По моей коже опять стелются мурашки. Такие привычные, что я их просто игнорирую. Если я буду втемяшиваться в каждую реакцию, которую вызывает во мне его близость и его голос, стану сексуально-озабоченной.
Первым делом проваливаюсь в смс сестры, чтобы проверить последние транзакции по ее карте.
— Что ты делала в ТЦ? — спрашиваю изумленно. — В двенадцать дня?!
— Ничего, я…
— Лина, — обернувшись, смотрю на нее с угрозой.
— У нас отменили физкультуру. И мы пошли в кино.
— Что за лапшу ты мне вешаешь? Что значит, отменили физкультуру?!
— Взяли и отменили.
— Не ври.
— Я не вру! Вы все думаете, что я вру!
— Интересно, почему? — рычу я.
— Можешь позвонить маме Камилы, она подтвердит!
Надувшись, сестра складывает на груди руки и смотрит в окно, но я не куплюсь на это. У меня слишком много вопросов!
Отвернувшись, ловлю в фокусе профиль Дани, который молча ведет машину, слушая весь этот бардак, который мы развели в его машине.
Наши глаза на секунду встречаются, и я делаю глубокий вдох, откидываясь на спинку кресла.
Всю оставшуюся дорогу мы молчим. Даня тоже молчит.
Я не могу игнорировать его присутствие. Запах его туалетной воды совсем близко. Она меня отупляет.
Когда я успела так втрескаться в него, черт возьми?!
Мне хочется на него смотреть. Смотреть и трогать. Его ладонь лежит на крупном бедре, и я сдаюсь, представляя его руку где-нибудь на своем теле. На своей груди. От этих картинок живот сводит тягучим спазмом, и я сжимаю бедра, пялясь в пространство.
Мы въезжаем во двор моего дома, и Васька выпрыгивает из машины, как только та тормозит.
Отстегиваю ремень, собираясь сделать то же самое.
Стараюсь на НЕГО не смотреть, чтобы не становиться наркоманкой.
— Спасибо, — говорю отрывисто. — Забудь все, что ты слышал.
Какого черта я опять медлю?!
Поднимаю на него глаза.
Глядя перед собой, он стучит пальцами по рулю. Смотрит в окно, изучая мои “родные” окрестности. Ерзает по сиденью, делая глубокий вдох. Проводит рукой по своим волосам, после чего вдруг спрашивает:
— Что насчет “Макдональдса”?
Адреналин в моей крови такой кусачий, что боюсь выскочить из своей кожи. От волнения сама ерзаю по сиденью.
Облизнув губы, начинаю дышать чаще.
Он на меня не смотрит.
Он смотрит вперед.
Я вдруг понимаю, что у “хозяина” нашего положения все не так уж железобетонно с безграничной самоуверенностью. У него есть любимая девушка. И, будь он таким самоуверенным, принял бы мой подкат, глядя мне в глаза!
Я не хочу подпольных свиданий, которые навязала сама. Я тоже девушка. И у меня в мозгах орудую черти.
— Я сегодня занята, — бросаю, начиная рыться в своей сумке.
Нахожу блок желтых стикеров и ручку, чувствуя взгляд на себе взгляд, от которого подрагивает моя рука. Вывожу на бумажке номер своего телефона.
Приклеив стикер на панель, бросаю:
— Напиши на неделе, может у меня будет время.
Пристальный колючий взгляд на моем лице, как бетонный блок!
— Написать тебе на неделе? — выговаривает каждое слово, будто заколачивает в стену долбаные гвозди.
— Да, — пожимаю плечом. — Ты же умеешь писать?
Мое сердце рискует лопнуть от паники.
Даня смотрит так, будто хочет просверлить в моем лбу дыру.
Не знаю, чего мне хочется больше: кусаться дальше, или просто заткнуться.
— Я умею писать, — чеканит он. — И на этой неделе я занят.
— Хорошо, что следующую не отменили, — растягиваю в улыбке губы. — Пока, — толкнув дверь, выбираюсь из машины.
Прижав к груди ладонь, придерживаю свое скачущее сердце. Холодный воздух набрасывается на мои пылающие щеки.
Жмурюсь, слыша, как за спиной плавно трогается машина, и чем дальше она становится, тем холоднее становится мне, но я лучше сдохну, чем возьму свои слова назад.